Глава 1Иногда бывает так, что человек, пришедший к тебе на пять минут, остается в твоей жизни навсегда.
После похорон отца время для Альбуса тянулось слишком медленно. Каждый день — как месяц, месяц — как год. В доме уже спустя неделю стало невозможным найти ни одной вещи, которая принадлежала бы отцу. Альбус, забившись в угол, смотрел, как мать с совершенно сухими глазами расправлялась со всем тем, что напоминало о Гарри Поттере. Со стен исчезли совместные колдографии, с полок — любимые папины книги, даже плед, который он накидывал на плечи зимними вечерами, и тот нашел свое пристанище на чердаке.
Закусив губу, он смотрел на ее действия, не в силах понять, как она смогла так быстро смириться с тем, что отец теперь не с ними. Но стоило только Альбусу заговорить о нем, и он тут же оказался сосланным к бабушке Молли.
В некоторой степени Джеймс, на взгляд Альбуса, поступил гораздо умнее — он просто подстроился под тот ритм жизни, что теперь царил в их доме. А вот Альбусу претила сама мысль поступить так. Для него было дикостью, что папа больше не откроет дверь комнаты, не пожелает спокойной ночи и не обнимет на прощание утром, собираясь на работу; не зажжет светлячка на ночь, не отгонит страхи и не расскажет что-то смешное из своего прошлого.
Его прибытие в Нору произошло тихо и незаметно. Покосившийся от времени дом, столько раз перелатанный магией, казалось, состарился еще сильнее. Бабушка Молли превратилась в молчаливую и грустную женщину, дедушка Артур отрешился от всего происходящего, зацикливаясь на своих изобретениях, и Альбус оказался представлен сам себе.
Уютный дом, который он помнил по своим частым визитам с родителями, в мгновение превратился в островок тишины и печали. Альбус мог часами просиживать в выделенной ему комнате, в которой раньше часто летом гостил отец, и вслушиваться в стенания упыря на чердаке. И ему начинало казаться, что ничего не случилось и все идет как раньше. Но потом бабушка Молли звала его обедать и он спускался вниз, находил глазами волшебные часы семейства Уизли с навеки замершими стрелками «Фред» и «Рон», и сердце пропускало удар. Случилось.
Вот уже третью неделю он жил в Норе, отрезанный от всего мира. Бабушка, как могла, старалась найти ему занятие: давала небольшие поручения, пыталась расшевелить, но Альбус только больше замыкался в себе. Он механически помогал чистить овощи, расставлял тарелки на столе и смахивал пыль с громоздких фотографий, украшающих стены Норы. Он подолгу задерживался около тех, на которых был изображен отец, а потом стремительно уходил к себе, стараясь не показываться никому на глаза.
Сегодняшний день не сулил перемен. Поздно вечером, спустившись за стаканом воды, он замер около приоткрытой двери гостиной. Сердитый голос бабушки Молли напоминал рой гудящих пчел, разве что не жалил так же, как они.
— Сколько еще ты собираешься прятаться от сына?
Альбус недоверчиво прислушался: «Неужели сейчас она говорит с мамой?»
— Я не прячусь! — тут же отмела подобное предположение Джинни. — Я просто...
— Что ты «просто»? Сослала сына к нам и думаешь, что теперь тебе станет легче?
— Ма-ам, я не могу.
— Не можешь? — голос бабушки опустился на пару тонов, что было, как знал Альбус, явным признаком накатывающего гнева. — Ты, Джиневра Молли Поттер, моя дочь, и я не позволю тебе совершить самую большую глупость в своей жизни!
— Я не могу, — Альбус напряг слух, чтобы расслышать мамины слова. И от услышанного впервые со дня похорон навернулись слезы.
— Сможешь, — отрезала бабушка. — Ты просто еще не знаешь, что такое терять своих детей, Джинни. Это сейчас кажется, что его сходство никогда не даст тебе взглянуть на мальчишку без предубеждения. Потерпи, время залечит раны.
В комнате с треском вспыхнуло пламя, и всхлипы стали доноситься уже с той стороны двери. Альбус от неожиданности отступил назад, едва не натыкаясь на мебель. «Мама там — стоит только открыть дверь и я вновь увижу ее», — но Альбус остался неподвижен, он внимательно слушал то, что не должен был услышать.
— Я его так любила, мама, — плакала Джинни, — так любила...
— Ну-ну, успокойся, все пройдет.
Альбус вновь приблизился, старательно ловя каждое движение близких.
— Пусть он побудет у тебя еще неделю, две... — она затихла, вытерев слезы.
— Джинни, ты не можешь его лишить материнской любви. Посмотри, что ты сейчас делаешь, доченька, — бабушка Молли ласково погладила дочь по волосам. — Он ждет тебя каждый день. Я вижу это в его глазах, невысказанный вопрос — когда ты придешь. И что я должна ему ответить?
— Я приду, — тихо прошептала Джинни, — когда буду готова.
— Ох горе, ты ничего не хочешь слышать. Альбусу еще нет пяти, он любит тебя, верит тебе. Неужели это для тебя ничего не значит?
— Как ты не поймешь? Смотря на него, я вижу Гарри! Он говорит как он, смеется как он, склоняет набок голову... Это невыносимо!
— Чепуха! — решительно оборвала ее Молли. — Альбус не Гарри, и никогда им не будет. Просто переступи через эту боль и живи дальше.
Альбус больше не слушал, он не хотел слушать. Заледеневшие пальцы подрагивали и сжимались на крае пижамной рубашки. Губа онемела и совершенно потеряла чувствительность, только на языке перекатывался противный медно-кислый привкус крови.
Путь от гостиной до комнаты наверху не занял много времени. Кровать неслышно скрипнула, принимая на себя вес худенького тела. Глаза зажмурились, и Альбус почувствовал, как по виску скатилась прохладная капля, а за ней еще одна, и еще. Слезы. Когда-то давно отец сказал ему, что слезы вовсе не означают слабость, они могут принести облегчение и подарить покой. Он крепко-крепко зажмурился, до пляшущих перед глазами маленьких солнц, и неожиданно расслабился, когда в их пестром мелькании увидел родные черты. «Я с тобой», — горело в глазах отца.
* * *
— Альбус, спускайся вниз! — громко звала бабушка Молли. — Мама приехала.
Альбус не кинулся вниз, как сделал бы это полгода назад, он неторопливо отложил в сторону потрепанную книгу, тщательно оправил одежду и только затем принялся спускаться по лестнице. Деревянные ступени поскрипывали под его шагами, вторя настроению. Он ждал ее на протяжении всех этих долгих недель. Вначале с надеждой, потом, после подслушанного разговора, — без. Просто ждал, когда же она придет за ним, заберет домой. Пытался понять, чем же Джеймс был лучше него, почему ему было разрешено остаться дома в то время, когда его так надолго отправили к бабушке. И пусть бабушка Молли старалась сгладить неприятное чувство брошенности, Альбус чувствовал, как с ходом времени что-то замерзает в его сердце, сковывая теплые чувства.
Мама сильно изменилась с того дня. Остриженные локоны, на которых так красиво когда-то плясали солнечные зайчики, сейчас были собраны в короткий хвост. Широкое пальто надежно скрывало ее фигуру, но Альбусу показалось, что мама словно стала чуть плотнее.
— Здравствуй, Альбус, — карие глаза чуть виновато вглядывались в его лицо, ища какие-то изменения и не находя их. — Собирайся, мы отправляемся домой.
— Джинни, — предупреждающие произнесла бабушка Молли.
— Все в порядке, ба, я быстро соберусь, — легко коснулся ее руки Альбус.
Она потрепала его по волосам, и Альбус поспешил наверх. Как бы он ни хотел быть невозмутимым и ничем не показать, насколько сильно ее ждал, сердце все равно дрогнуло при виде родного лица.
Через несколько минут Альбус, сопровождаемый дедушкой Артуром, левитирующим чемодан, снова стоял внизу.
— Попрощайся с бабушкой и дедушкой.
Альбус крепко обнял Молли, вдыхая запах выпечки, исходящий от ее передника, прижался к Артуру, шепнувшему ему на ухо, чтобы не вешал нос. И, конвоируемый матерью, вошел в камин.
— Скажи ему, — требовательно взглянула Молли в глаза дочери.
— Конечно. Дом Поттеров, — звонкий голос матери оглушил Альбуса, а в следующее мгновение ярко-зеленый вихрь завертел их, унося по каминной сети обратно домой.
* * *
Вылетев из камина, Альбус не удержался и упал, больно ударившись коленями о пол.
— Ты как всегда в своем репертуаре, Альбус, — скривившись, поприветствовал его Джеймс.
— Мальчики! — позади него, аккуратно отряхивая пальто, появилась Джинни.
Джеймс коротко взглянув на мать, вернулся обратно за стол, на котором были расставлены фигурки для игры в квиддич. Альбус ощутил, как сердце вновь сжалось, — эту игру отец подарил им на последнее Рождество.
— Давно не виделись, Джеймс, — тихо произнес он и, подталкиваемый матерью в спину, направился к своей комнате.
Дом совсем не изменился со дня его отъезда, вот только атмосфера счастья, витавшая в нем, безвозвратно ушла.
— Распаковывай вещи, Альбус, — проговорила мама, ставя чемодан около кровати. — И спускайся вниз, мне надо с тобой поговорить.
— Хорошо, — покорно кивнул он, присаживаясь на кровать.
Дверь за ней закрылась, и Альбус откинулся назад, вдыхая чуть застоявшийся запах комнаты. Казалось, со дня его отъезда сюда никто так и не заходил, лишь смахнул пыль впопыхах.
Перекладывая вещи из чемодана в шкаф, он старательно расправлял края, как учила его бабушка Молли. Ровным рядом встали полюбившиеся комичные приборчики дедушки Артура. Альбус еще некоторое время выравнивал аккуратно сложенные вещи, пока не понял, что сортирует их по оттенкам.
— Брось это, — пробормотал он, — тебя ждет мама.
Казалось, сказав это вслух, он сможет наконец-то убедиться, что все происходящее — не сон. Не очередная иллюзия его сознания.
Дверь он притворил с особой тщательностью. Остановился на пару минут на верхней площадке лестницы, прежде чем начал спускаться вниз. Заглянул по пути в гостиную, но Джеймса там уже не было. «Вот и хорошо», — буркнул внутренний голос, и Альбус побрел дальше. Говорить с братом, на удивление, было абсолютно не о чем. Не рассказывать же тому, как он жил полгода вдали от дома? Да и вряд ли подобное могло заинтересовать Джеймса.
Маму он нашел на кухне. Скинув пальто, она осталась в свободной рубашке с подвернутыми до локтей рукавами.
— Ты быстро, — отметила она, добавляя в небольшую кастрюлю тщательно отмеренную дозу приправ. — Будешь чай?
Альбус кивнул, но потом спохватился, что она могла и не увидеть его жеста, и проговорил:
— Да.
— Вот и отлично, — казалось, Джинни и сама здорово нервничала, оставшись с сыном наедине.
Она поставила перед ним чашку и нерешительно присела напротив.
— Альбус, дорогой, — она прокашлялась, — мне надо тебе сообщить одну новость.
Сердце Альбуса пропустило удар — неужели она хочет отослать его к бабушке на всю оставшуюся жизнь?
Джинни сжала пальцы в замок и уставилась на краешек стола.
— Я скоро снова стану мамой.
Он замер, не вполне осознав услышанное.
— Мамой? Но ты и так уже мама, как ты можешь... — Альбус не договорил, внимательно всматриваясь в ее лицо.
— Мы с твоим папой... — Джинни замерла, беззвучно пошевелив губами. — Ох, как же это сложно. Через несколько месяцев, Альбус, в нашем доме появится еще один ребенок — мальчик или девочка, понимаешь?
Альбус отрицательно покачал головой.
— Понимаешь, когда мужчина и женщина любят друг друга, — попыталась зайти с другой стороны Джинни, — у них появляются дети. А этот ребенок — это все, что осталось у нас от папы.
Она перевела дыхание, вновь сосредоточившись на своих пальцах.
— Я надеюсь, ты будешь хорошо к нему относиться, да?
Он не ответил, пытаясь понять, нравится ему эта новость или же нет. С одной стороны, получить маленького братика очень хотелось, тогда бы он мог с ним играть, делился бы своими игрушками и всячески оберегал. Относился бы к нему так, как хотел, чтобы это делал Джеймс в отношении него, Альбуса. С другой стороны, братик мог оказаться еще хуже Джеймса, и тогда они бы спелись и вдвоем бы доводили его... Альбус отрицательно помотал головой, отгоняя глупые мысли. А что, если родится девочка? Он вообще не понимал, как к ним относиться, взять бы хотя бы дочерей тети Флер.
Но как бы там ни было, один факт того, что у него будет еще один близкий человек, наполнял теплом.
— Я буду очень хорошо к нему относиться, — улыбнулся он. — А когда малыш появится на свет?
Джинни с облегчением перевела дыхание — кажется, все обошлось.
— Через пару месяцев, Альбус.
* * *
Крошка Лили — на этом имени настояла Джинни — огласила мир своим первым криком ранним мартовским утром. Ночевавшая в их доме тетя Флер, едва получила Патронуса от Молли, тут же собрала мальчишек и отправилась прямиком в больницу Святого Мунго. Уставшая, но счастливая Джинни с гордостью указала на стоявшую рядом колыбель, где, завернутая в многочисленный пеленки, крепко спала новорожденная.
— Такая маленькая, — прошептал Альбус, склоняясь над сестрой.
— Еще бы, — фыркнул Джеймс. — Мам, как мы ее назовем?
— Мы? — улыбнулась Джинни.
— Конечно, — гордо выпрямился Джеймс. — Предлагаю придумать что-нибудь звучное... Эммеральд, например.
— Что за чушь? — Альбус возмущенно взглянул на брата, не понимая — тот дурачится или всерьез решил наградить малышку таким дурацким именем.
— Ну, тогда Персефоной...
Джинни приглушенно хмыкнула и весело покосилась на Флер:
— Признавайся, ты что, читала им мифы?
Тетя Флер гордо расправила плечи и с достоинством ответила:
— Я считаю, что знания можно получать ото всюду.
Джеймсу надоело слушать завязавшийся шуточный спор взрослых, и он нетерпеливо отодвинул Альбуса от колыбели, склоняясь над крошкой-сестрой. Вытянув руку, он осторожно погладил ее по шелковистой щечке — малышка завозилась и распахнула огромные карие глаза.
— Мам! Она на меня смотрит, — восторженно выдохнул он. — Эй, привет!
— Ты разбудил ее, — упрекнул его Альбус.
— Вздор, она сама проснулась.
— Альбус, Джеймс, перестаньте, — попросила Джинни, склоняясь над колыбелью.
— Так как ее зовут? — тихо спросила Флер, останавливаясь напротив.
— Ее имя Лили, — спокойно отозвалась Джинни, беря дочь на руки. — Гарри всегда мечтал о дочери по имени Лили.
Тетя Флер понимающе кивнула, потом перевела взгляд на мальчишек и скомандовала:
— Все, время для посещений вышло. Пора домой.
— Но, тетя, — заныл Джеймс, — мы же только пришли.
— Правильно, а сейчас — уйдем.
— Так не честно.
— Джеймс, — Джинни обернулась к сыну, — меня скоро выпишут, и все снова будет как раньше.
— Ну, это вряд ли, — еле слышно пробурчал себе под нос Джеймс и покорно поплелся за Флер.
Альбус чуть задержался на пороге, в последний раз оглянувшись на маму с Лили на руках, и тоже устремился за ними.
* * *
С прибытием крошки Лили в доме все стало вверх дном. Джинни хлопотала вокруг новорожденной дочери, окружая ее вниманием и любовью. Для Альбуса же эти перемены ознаменовались тем, что теперь в его жизни, кроме доставучего Джеймса, появилось собственное рыжее солнце — Лили. Девочка забавно улыбалась, стоило ему подойти к кроватке, махала ручками и ни за что не хотела отпускать его пальцы, стоило только ей их поймать.
Наверное, благодаря Лили он смог вновь научиться улыбаться, пусть не всегда искренне остальным, но ей — от души. Крошка Лили росла, училась держать голову, делала первые несмелые шаги и заразительно смеялась, радуясь буквально всему: птицам, поющим за окном, яркому солнцу, пронизывающему своими лучами кроны деревьев, теплым объятиям матери.
За прошедшие годы мать так ни разу и не назвала его «Алом», как это делал отец. Для нее он навсегда остался «Альбусом» — когда она пребывала в хорошем расположении духа, и «Альбусом Северусом Поттером» — стоило ему что-то натворить. Впрочем, подобная участь не миновала и Джеймса, вот только на брата она никогда так долго не сердилась, как на него.
Вот и в этот раз не обошлось без неприятных сюрпризов. Джинни, занятая подготовкой к празднованию четырехлетия дочери, поручила Альбусу помочь Джеймсу развесить гирлянды из шаров и разноцветных лент. Наверное, ему стоило быть осторожнее, подавая Джеймсу связку бледно-голубых шаров с кружащимися внутри феями, но только он убрал руку, как брат, опасно покачнувшись на табурете, начал медленно заваливаться в сторону острой каминной решетки.
Все произошло настолько стремительно, что он успел только испуганно охнуть и изо всех сил вытянуть вперед руки, словно хотел остановить падение Джеймса. Живое воображение тут же подкинуло ужасную картину — смертельно бледный Джеймс лежит, уткнувшись головой в бежевый ковер, а вокруг медленно и неотвратимо начинает расплываться кровавое пятно... Это было настолько ужасно, что он крепко зажмурился, боясь открыть глаза и увидеть, что все произошло на самом деле. Оглохший от неизбежности случившегося, Альбус неподвижно замер на месте, бормоча себе под нос: «Не надо, не надо, не надо...»
— Альбус! — кто-то сильно ударил его по щеке, выводя из поглотившего его чувства отчаяния. — Да приди же ты в себя! — голос Джинни раздраженно завибрировал на натянутых до предела нервах.
— Ма-ам, я не хотел, правда. Поверь мне, мам, я не хотел, — сбивчиво бормотал он, цепляясь за родные руки. — Мам, прости меня, прости. Я не хотел, чтобы это произошло, мамочка.
Он бормотал и бормотал, не давая матери вытянуть пальцы из его ладоней.
— Альбус, — чуть мягче произнесла Джинни, — успокойся, ты можешь напугать Лили. Тише, тише.
Альбус недоверчиво приоткрыл зажмуренный глаз — ковер перед камином был таким же бежевым, как и раньше, и кроме него в гостиной больше никого не было. Ничего не говорило о только что случившемся, разве что разбросанные обрывки гирлянды, что выронил Джеймс.
— С Джеймсом все в порядке? — шепотом спросил он, оглядываясь по сторонам.
— Да, ты смог остановить падение, — кивнула Джинни, легко поглаживая его по напряженным плечам.
— Я так рад, мам, — уткнувшись ей в бок, пробормотал Альбус. — Так рад, что с ним ничего не случилось...
— Я тоже. А сейчас я хочу, чтобы ты поднялся к себе в комнату и отдохнул, — Джинни строго смотрела на него, и Альбус видел, как глубокая складка пролегла на высоком лбу матери. И это могло означать только одно — она сильно разочарована, что привычный ход вещей нарушен и все не идет так, как должно.
— Хорошо, — он развернулся и направился к лестнице.
И уже находясь на полпути к своей комнате, он услышал, как Джинни произнесла:
— Я позову тебя, когда гости соберутся, а до этого — побудь у себя.
Первыми, как всегда, прибыли бабушка с дедушкой, Лили с радостным визгом повисла на шее у Молли и не хотела отпускать, пока бабушка не покажет, что за подарок она приготовила любимой внучке. Следом выбрались из камина дядя Билл с тетей Флер и своими дочерьми. Младшая Доминик была ровесницей Лили, и они, вмиг позабыв про остальных гостей, убежали наверх, в ее комнату.
Гости постепенно собирались, заполняя дом шумом веселых голосов и взрывами смеха, которым встречали каждую новую выходку Джеймса. Альбус же сидел на диване, и просто наблюдал за происходящим, он не хотел вмешиваться и портить Джеймсу его звездный час.
— Оу, Джинни, — пропела Флер, — чувствую, Джеймс Сириус превзойдет своего дедушку.
— Упаси Мерлин, — рассмеялась Джинни, внося последнее блюдо и критически осматривая стол. — Хогвартс не вынесет еще одного почитателя славных традиций Мародеров.
— Но, мама, — запротестовал Джеймс, — они же были невероятно классными!
— Джим, что за слова, — строго одернула мать, правда, тут же улыбнувшись, потрепала его по волосам. — Надеюсь, когда ты пойдешь в Хогвартс, директор Флитвик не будет присылать мне гневные письма каждый день.
— А если раз в неделю, — невинно поинтересовался Джеймс, — это будет нормально?
Его заявление вызвало очередной взрыв смеха.
— Не волнуйся, сестричка, — отсмеявшись, пошутил Джордж, — у твоего сына будет достойная компания, чтобы совершать все то, о чем он нам сегодня так увлеченно рассказывал.
Альбус хмыкнул — ну да, что Джеймс умел лучше всего — это болтать и подшучивать над окружающими. Жаль, что в роли окружающих выступал зачастую он сам. Как бы там ни было, но день рождение Лили прошел замечательно: ничего не напоминало об утреннем инциденте, только бросаемые Джеймсом любопытствующие взгляды выдавали, что все произошедшее не было плодом воображения Альбуса.
И все же Альбус с облегчением вздохнул, когда многочисленная родня начала собираться и отправляться по домам. Уже перед самым отправлением в Ракушку, тетя Флер тихо спросила:
— Неужели за все эти годы от нее не было слышно ни слова?
Джинни отрицательно покачала головой, мельком взглянув на Альбуса, проходившего мимо со стопкой тарелок в руках.
— Я уверена, она еще объявится, — продолжила Флер, словно не заметив легкую тень недовольства, скользнувшую по лицу миссис Поттер.
— А зачем?
Флер поперхнулась воздухом, который уже набрала для очередной фразы.
— Как зачем? Они были ее друзьями...
— Ты права, были, — качнув головой, Джинни вновь улыбнулась. — Ну ладно, не будем об этом. Приходите с семьей к нам в гости, Лили будет очень рада вновь увидеться с Доминик.
Флер весело засмеялась, потрепав по светлым волосам подошедшую дочь:
— Думаю, теперь ваш черед наносить нам визит.
Когда дедушка с бабушкой вдоволь наобнимались с именинницей и за последним из гостей погасло пламя камина, Альбус решил спросить то, что его заинтересовало еще на кладбище. Найдя мать на кухне, колдующей над горой посуды, он задал давно мучающий вопрос:
— Гермиона Грейнджер была папиным другом?
— Что? — отрешенно отозвалась Джинни, отвлекаясь от своего занятия. — Ты что-то хотел спросить?
— Кем была Гермиона Грейнджер? — переформулировал он свой вопрос.
— С чего ты решил о ней спросить?
Альбус опустил взгляд на гладкие доски пола, выискивая на них ответ.
— Я просто много раз слышал о ней, — чуть виновато отозвался он. — И читал.
— Гермиона была невестой Рона, но уехала на материк сразу после того, как мы сыграли с твоим отцом свадьбу. Вот и все, Альбус. С тех пор я от нее видела только открытки по праздникам.
Он с интересом уставился на мать — такой версии Альбус еще ни разу не слышал. Бабушка Молли на его вопрос ответила, что эта милая девочка всегда больше любила знания, чем людей, и больше ничего не захотела говорить, как бы он ее ни просил.
— А почему?
— Кто ее знает, — чему-то усмехаясь, отозвалась Джинни, взмахом палочки расставив посуду по полкам.
— Значит, когда-нибудь она может приехать в Англию?
— Вполне вероятно, — Джинни окинула кухню взглядом и вновь сосредоточилась на сыне: — Все, Альбус, уже поздно, иди спать.
— Спокойной ночи, мам, — он потоптался на месте, но потом передумал что-либо еще спрашивать и ушел к себе.
Уже переодевшись ко сну и забравшись под теплое одеяло, он вспомнил, как когда-то, глубоко в детстве, папа показывал им с Джеймсом свои старые фотографии. С отцом всегда были рядом его лучшие друзья — веснушчатый и огненно-рыжий Рон Уизли и пышноволосая с неизменной книгой под мышкой Гермиона Грейнджер.
Уже засыпая, Альбус вдруг подумал: «Интересно, какая она теперь, последняя из Золотого Трио Хогвартса?»
___________________
Арт к главе - http://fanfics.me/images/fanart/2016/10/07/470361475860217.jpg
