Глава 2Утром Гермиона проснулась совершенно разбитой. Ночью ей плохо спалось, а в голову все время лезли мысли то о встрече Малфоя с черноволосой девушкой, то о защите проекта, а то и вовсе о Пожирателях и Волан-де-Морте. Заснув лишь под утро, она едва заставила себя подняться по звонку будильника и побрела в душ. И спросонья обрушила на себя поток ледяной воды. Взвизгнув, она едва не выскочила из кабинки, зато моментально проснулась. Попытка включить горячую воду ни к чему не привела. Окончательно продрогнув, она закуталась в пушистый халат, наспех расчесалась и вышла из ванной. В комнате сидел довольный Драко в своей безупречной мантии, мягкой и струящейся, из-под которой виднелся ворот черной шелковой рубашки, серебро застежек сияло теплым блеском новенького, как с витрины, металла. Сердитый Гарри рядом с ним выглядел помятым, лохматым и несколько неопрятным, хотя и был одет в новенькую мантию, чистые, отглаженные рубашку и брюки и даже старательно причесался, насколько Гермиона могла судить. Судя по выражению его лица, они с Малфоем опять поцапались, а, возможно, и не один раз.
— Доброе утро, — Гермиона неловко остановилась на пороге ванной, — вы не слишком рано?
— И тебе доброго утра, Грейнджер, — тут же отозвался Драко, — судя по твоему красному шмыгающему носу, ты тоже не дождалась горячей воды?
— Вода в учебных заведениях Франции и Германии нагревается за счет солнечной энергии или использования ветра, они не тратят магические ресурсы на то, что можно взять у природы. Ночью воду никто не использует, и она остывает в трубах, поэтому первым ученикам всегда достается холодный душ, либо они сами нагревают воду магией локально. Все-таки здесь учатся не школьники, а уже взрослые маги, — Гермиона поежилась — мокрые волосы холодили спину даже сквозь халат.
— И в Шармбатоне тоже? — заинтересовался Драко.
— Этим летом в Норе я видел Флер Делакур, она говорила, что холодная вода сохраняет молодость, и каждое утро шла купаться на ледяное озеро неподалеку, — несмотря на то, что вопрос прозвучал от Малфоя, Гарри, казалось, отвечал только для Гермионы и смотрел лишь на нее, напрочь игнорируя Драко.
— А что Флер делала в Норе? — Гермиона удивленно вскинула брови. Она тоже отказывалась смотреть на Драко: почему-то его вчерашняя встреча с игриво настроенной девицей и последующий отказ от запланированного ужина с ней и Гарри вызывали у нее стойкую неприязнь и даже раздражение.
Заметив столь демонстративное игнорирование, Драко усмехнулся, но решил пока не акцентировать на этом внимание, лишь взяв на заметку недовольство Гермионы. Почему его пытался игнорировать Поттер, он прекрасно знал: все утро Драко старательно изводил его язвительными комментариями, отметив каждую мелочь, начиная от манеры вставать, зевать, одеваться, ходить, заканчивая внешним видом Поттера и его неумением использовать магию для того, чтобы привести в порядок одежду и прическу.
Гарри замялся, покосившись на Малфоя, и Гермиона решительно объявила:
— Позже расскажешь, — а потом, сложив руки на груди, потребовала объяснений: — Что вы здесь делаете в это время?
— Мы пришли на завтрак, — объявил Малфой и постучал палочкой по серебристому подносу, лежавшему на журнальном столике. На нем тут же появились три чашечки ароматного кофе, три свежих, еще горячих круассана и вазочки, наполненные маслом и джемом.
— Не густо, — недовольно произнес Гарри, потянувшись к чашечке кофе.
— И почему же вы не могли позавтракать у себя? — глаза Гермионы возмущенно сверкнули.
— Лично я побоялся, что твой разлюбезный Поттер меня отравит, — милым голосом сообщил Драко, собираясь намазать свой круассан маслом. — При тебе он этого делать не будет. Вообще-то я не планировал брать его с собой, но он увязался следом. Грейнджер, я тебя уверяю, что твой дружок на меня запал, и это меня пугает!
— Вон отсюда, — холодно сообщила Гермиона, игнорируя ехидство Малфоя и возмущение Гарри, — оба! Я хочу переодеться, прежде чем приступить к завтраку.
— К тому моменту все уже остынет, — Малфой демонстративно откусил от круассана и сделал глоток кофе. — А я терпеть не могу холодный кофе.
Уже немного представляя себе характер Драко, Гермиона прекрасно понимала, что выгнать его сейчас не получится. По крайней мере пока он не допьет свой кофе. Она недобро прищурилась, а потом сердито запахнула халатик поплотнее и присоединилась к завтраку.
— Я же говорил, что она не будет против моего присутствия, — куда-то в воздух произнес Драко, довольно ухмыляясь. — Приятного аппетита, — и, едва сдержавшись, все же проглотил свое ехидное «дорогая», прекрасно зная, как это обращение раздражает Гермиону. Впрочем, он никогда и не использовал его в истинном значении выражения милого отношения к человеку — исключительно для того, чтобы поддразнить. Сейчас же он ощущал, что Грейнджер и без того была недовольна, и виновата в этом была, по всей видимости, его вчерашняя встреча с Кали. Что ж, эта реакция Драко даже нравилась, особенно учитывая, что вряд ли Гермиона собиралась устраивать на этот счет скандалы и сцены — не в ее правилах было демонстрировать ревность. Но несмотря на то, что искры истинных эмоций Грейнджер и ее неравнодушие были весьма приятны, стоило слегка ослабить возникшее напряжение, которое было весьма некстати перед совместной защитой проекта. И после завтрака, который прошел в напряженном молчании, когда Гермиона решительно указала на дверь, Драко, поднявшийся вслед за Гарри, успел шепнуть ей: — Грейнджер, у меня с ней ничего нет! — и усмехнулся, наблюдая за слегка покрасневшими щеками и растерянным взглядом. Получив ощутимый тычок в бок, он направился к выходу, уже громко пообещав вернуться через десять минут, чтобы обсудить предстоящее выступление.
***
Драко и Гермиона стояли на небольшой сцене. На стенах не было ни типичных для презентаций плакатов, ни диаграмм используемых заклинаний. Презентация продукта, созданного с помощью структурной магии, была живой и наглядной, но оценить ее могли лишь волшебники, владеющие способностью видеть нити магии. За небольшим столом напротив сцены сидело всего несколько человек: представитель учеников от школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Альбус Дамблдор, директор Академии Высших Магических Искусств Крез-сен-Дени Франсуа Бартоли и, собственно, сам профессор структурной магии и доктор магических наук Стивен Уилсон, чье одобрение предстоящего выступления сейчас было одним из решающих в выборе развития навыков и умений стоявших на сцене учеников. Чуть в стороне от преподавателей сидел Гарри, которому предстояло быть следующим выступающим. Никакого проекта он не подготовил, однако Дамблдор настоял на том, чтобы Гарри продемонстрировал свои умения и силу в структурной магии. Он же убедил доктора Уилсона принять ученика без созданного им проекта, заверив, что тот обладает колоссальным талантом.
Гермиона, несколько нервничая, в очередной раз заправила выбившуюся прядь из элегантного низкого пучка с плетением, на который она затратила не так много времени лишь благодаря тому, что не раз тренировалась укрощать свои непослушные волосы задолго до предстоящего выступления. Стараясь не одергивать платье, она посмотрела на Малфоя — начинаем? Драко едва заметно кивнул и подошел к Гермионе. Они воспользовались палочкой Малфоя, как более сильного в структурной магии волшебника, и подняли магическую картину лежавшего перед ними на невысоком столике одного из зеркал, превращенного в магофон. Драко, ощутив дрожание ладони Гермионы, положил ей свободную руку на спину и шепнул едва заметно:
— Соберись, ты все можешь и знаешь, — и отошел в сторону — первой выступление должна была начать Гермиона.
И она, резко выдохнув и постаравшись избавиться от волнения, начала звонким голосом:
— Добрый день, уважаемые профессора и представители учебных заведений волшебства и магии. Мы, ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Драко Малфой, — она качнула ладонью в сторону Малфоя, — и я, Гермиона Грейнджер, хотим представить вам результат своей работы над созданием уникального в своем роде устройства, названного нами магофоном. Основанное на всем известном магическом артефакте — парных зеркалах, оно было доработано нами с помощью структурной магии.
Гермиона указала на зеркала, лежавшие перед ней на столике, и продолжила:
— Как известно, в мире волшебства существует несколько видов связи между волшебниками. Первый вид связи — это совы.
Гарри выпустил из клетки, стоявшей под его столом, маленького сычика, к лапке которого было привязано письмо для Гермионы. Сычик незамедлительно подлетел к своему адресату и сел на плечо. Сняв письмо с птичьей лапки, Гермиона продемонстрировала его и угостила совенка печеньем. Тот, взяв угощение, слетел с ее плеча и через открытое окно отправился в совятню Академии. Гермиона заговорила:
— Плюсом почтовой совы является возможность найти адресата, где бы он ни находился, если это место является доступным для птицы. Минусом же — время, которое затрачивается на доставку письма. Второй вид связи — это камины. Тут все понятно: есть камин — есть связь, нет камина — нет связи, как, например, здесь, — Гермиона обвела рукой комнату. — Дополнительным неудобством является необходимость предварительной договоренности для обеспечения конфиденциальности. Третий способ — патронусы, — по классу проскакал сверкающий олень — патронус Гарри.
Гермиона в это время продолжала свой рассказ:
— Это один из самых сложных видов связи, требующий умения вызова собственного патронуса — заклинание, которое дается не каждому магу. Конфиденциальность также под вопросом, поскольку патронус передает свое сообщение сразу, как находит адресата, независимо от его окружения. И последний вид — это парные артефакты, связанные друг с другом, такие как зеркала, пергаменты и другие предметы. Неудобство их заключается в том, что необходимо связывать каждый предмет друг с другом с помощью довольно сложной магии, но самое главное, для каждой индивидуальной линии связи необходимо иметь отдельный артефакт. Представим себе десять зеркал, которые необходимо брать с собой — и это лишь для десяти потенциальных собеседников.
Гермиона приподняла над столом рюкзачок и встряхнула его — он глухо звякнул. Поставив его на место, она продолжала:
— В мире маглов существует такое устройство, как телефон, главным удобством которого является возможность вызова желаемого собеседника с помощью некоего кода. И мы решили применить это свойство для общения магов.
Заклинанием она отобразила изображение колдографии из учебника по магловедению, лежавшего на столе, на стену: за большим стеклом офиса две маглы разговаривали по телефонам, стоявшим на их столах.
— Взяв за основу парное зеркальце, мы добавили к нему возможность запоминания уникального кода зеркал других волшебников. Уникальность кода основана на данных капли крови мага, которую владелец магофона оставляет в его специальном отсеке. В дальнейшем, для сохранения уникального кода в памяти магофона достаточно будет соединить оба отсека с кодами и прикоснуться к ним волшебными палочками обоих владельцев — это необходимо для того, чтобы согласие на передачу кодов было обоюдным. Для запоминания мы использовали следующие заклинания, — и Гермиона перешла к демонстрации структуры магофона.
Она рассказала о создании связи между различными устройствами и возможности передачи сообщений, для которых можно было использовать перо и пергамент. Магофон обладал возможностью передавать написанное на пергаменте, если его клали на угол листа и прикасались палочкой к выпуклому изображению пера — это простое действие активировало заклинание, считывающее текст с листа для последующей его отправки с помощью магического зеркальца. Рядом с пером находилось изображение совы, коснувшись которого можно было отправить написанное. Для волшебников, готовых освоить довольно простое заклинание, можно было писать сообщение в воздухе волшебной палочкой, не используя ни перо, ни пергамент. Все функции и заклинания были подробно описаны в прилагаемой к докладу инструкции.
Закончив свой рассказ, Гермиона передала слово Драко, для того чтобы он смог описать возможность общения собеседников с помощью магофонов. Именно он занимался созданием возможности того, чтобы собеседники могли видеть друг друга при общении.
Малфой говорил небыстро, используя низкий тембр голоса, и Гермиона даже заслушалась его выступлением, хотя и знала принципы работы назубок. Драко оказался очень хорошим докладчиком, видимо, умение выступать перед публикой было либо одним из его талантов, либо хорошо отточенным навыком, необходимым семейству Малфоев для ведения их многочисленных дел.
Продемонстрировав возможности личного общения с помощью магофона, Драко вернул слово Гермионе, и она рассказала о планах по доработке устройства. В первую очередь это была возможность использовать магофон как и обычный магловский телефон — т.е. так, чтобы речь собеседника была слышна лишь тому, кто с ним общается. Во-вторых, они планировали облегчить некоторые функции использования устройства, в том числе и работу с вызываемыми пользователями. В остальном магофон был вполне готов к использованию и действительно являлся неким новым улучшенным видом связи.
После окончания выступления на несколько секунд воцарилась тишина, а потом с легкой руки Дамблдора раздались аплодисменты, и профессора заговорили. После коротких восхищенных возгласов Стивен Уилсон поднялся со своего места, подошел к сцене и крепко пожал руки Драко и Гермионы, торжественно объявив, что он будет счастлив обучать столь талантливых волшебников, чтобы они могли в кратчайшие сроки стать великими мастерами структурной магии. Их уже полученные самостоятельно базовые знания, а также трудолюбие и желание к совершенствованию вызывали его восхищение, о чем он им и сообщил.
После чего последовали поздравления директоров. А через несколько минут, назначив время очередной встречи, их выставили за дверь, потому как собеседование с Гарри Поттером было решено провести без лишних глаз.
Стоило им очутиться в коридоре, как ликующая Гермиона кинулась Драко на шею, не в силах сдержать своих эмоций. Он, не менее довольный результатами выступления, крепко обнял ее и произнес куда-то в макушку:
— Мы сделали это! — и добавил: — А теперь мне будет нужна от тебя одна подпись.
Она удивленно вскинула голову, и Драко, подведя ее к подоконнику и усевшись на него, начал рассказывать ей о своих дальнейших планах.
***
Гарри вышел из кабинета, где проходило собеседование, уже через четверть часа. Он был весьма взъерошенным, но довольным. Гермиона вскочила с подоконника навстречу другу. Малфой недовольно поморщился — он пытался убедить ее уйти, не дожидаясь Поттера, но Гермиона оказалась непреклонна.
— Приняли! — Гарри радостно подхватил подругу и закружил по коридору. Гермиона взвизгнула, а Малфой прищурил глаза, наблюдая за этой сценой — определенно, он собирался кому-то это припомнить.
Когда эмоции поутихли, Гермиона предложила отметить их достижение за обедом.
— Скорее, ужином, — поправил ее Драко, взглянув на часы. Было почти четыре часа, и в ресторанчиках Франции, по обыкновению, время обеда уже завершилось. Местные заведения Академии придерживались общих традиций и теперь, судя по записям в выданной брошюре, должны были открыться не ранее шести вечера.
— Мы не обидимся, если ты откажешься, как вчера! — Гарри с вызовом взглянул на Малфоя и неосознанно сделал шаг вперед, прикрывая Гермиону.
Драко неприязненно взглянул на Поттера и ледяным тоном произнес одно единственное:
— Грейнджер?
Гермиона вынырнула из-за Гарри и возмущенно потребовала:
— Немедленно прекратите ваши идиотские препирания! Еще одно слово и вы мало того, что отправитесь на ужин вдвоем или по-отдельности — меня это не касается, но и в дальнейшем я перестану быть буфером между вами. Пререкайтесь, деритесь, хоть поубивайте друг друга, представьте, как это прекрасно: древний род Малфоев лишится наследника, волшебный мир — героя в лице Гарри, а я — головной боли! — глаза Гермионы яростно сверкали, а голос опасно дрожал.
Гарри невольно сделал шаг назад — подальше от разъяренной подруги, такую он ее боялся. А Драко довольно разглядывал ее — было что-то прекрасное в ее ярости, в той искренности эмоций, которые жили в каждом ее движении и взгляде. Да еще это строгое черное с синими вставками платье, которое подчеркивало ее фигурку, притягивая взгляд — Драко сглотнул, вцепившись в подоконник и не двигаясь с места. Если бы не чертов Поттер, который сейчас был здесь явно лишним… Но где-то в глубине души Малфой понимал, что дело не только в четырехглазом стражнике и даже не в попытках Гермионы держаться от него, Драко, на расстоянии странной полудружбы. Их редкие поцелуи лишь распаляли воображение, заставляя Малфоя внутренне рычать от ярости…, но собственные тараканы — вбитые в голову с раннего детства установки и правила общения чистокровных с представителями магического и немагического миров — держали его необузданные желания на привязи куда как крепче тихих просьб Гермионы. Что сдерживало ее — оставалось лишь догадываться, возможно, не менее сильные установки «правильной девочки», не способной позволить себе ничего лишнего. И потому каждый шаг навстречу, вызывающий искрящее притяжение, отбрасывал их обоих друг от друга на несколько дней, оставляя после себя лишь разговоры, шутки и случайные прикосновения.
Гермиона раздраженно оглядела молчавших ребят и резко развернулась, собираясь уйти. И услышала почти одновременно прозвучавшие голоса:
— Гермиона!
— Грейнджер!
Она не повернулась, но остановилась. Малфой продолжил:
— Ты забыла мантию, — Гермиона развернулась на невысоких каблучках — Драко протягивал ей короткую, почти невесомую темно-синюю мантию, дополнявшую ее образ на презентации, а сейчас забытую на подоконнике.
Ее голос прозвучал опасно тихо:
— Ах, мантию…
Но Драко почти мгновенно преодолел расстояние между ними и взял ее за плечи:
— Так, все, спокойно!
Позади послышался злой голос Гарри:
— Малфой!
А Гермиона попыталась сбросить его руки. Драко выдохнул сердито:
— Гриффиндорские психи… — и обхватив Гермиону за плечи одной рукой, оказался за ее спиной и взглянул на Поттера, который уже держал в руках палочку.
— Поттер, тебе не кажется, что сейчас не время? — и он выразительно скосил глаза на Грейнджер. Гарри насупился, но все же спрятал палочку в карман мантии, продолжая сердито сверкать глазами. А Драко произнес:
— И, Грейнджер, вчера я обещал, что с меня ужин, позволь мне исправиться, — Гермиона промолчала, лишь дернув плечиком, и Драко вздохнул: — Ладно, Поттер, пойдем проводим нашу разъяренную фурию, пока она не испортила нам вечернее празднование.
Гарри опасливо вздрогнул при слове фурия, но Гермиона, казалось, никак на него не отреагировала, продолжая хмуриться, и он торопливо двинулся по коридору в сторону жилого крыла. Драко, улучив мгновение, легко коснулся губами макушки Гермионы и повел вслед за Поттером, не отпуская ее плеча. Она шла рядом, непривычно притихшая и молчаливая, не пытаясь вывернуться из-под его руки. Драко отпустил ее лишь когда Поттер решил поравняться с ними, и, возможно, ему показалось, но рядом раздался тихий разочарованный вздох.
***
Гермиона лежала на кровати, бездумно листая «Справочник заклинателя», ощущая на деле лишь руки Драко на своих плечах — нет, это не было его первым прикосновением, но первым, которое видел Гарри. И эта слегка приоткрытая перед другом тайна словно усилила ощущения в несколько раз, легко погасив ее раздражение, превратив его в смущение и что-то еще, чему Гермиона не смогла бы дать определение. Если бы она увидела себя со стороны, то весьма бы удивилась, обнаружив на своем лице довольно глупую улыбку. Лежавший рядом магофон задрожал, и она торопливо открыла его: «
Будешь устраивать такие сцены, и никакое „Малфой, остановись“ тебе не поможет!».
— Идиот, — пробормотала Гермиона, продолжая улыбаться, и уткнулась лицом в сложенные перед собой руки. В следующее мгновение в дверь постучали, а спустя несколько секунд она распахнулась — Гермиона не стала использовать запирающие заклинания, догадываясь, что ее одиночество продлится недолго.
Первым вошел Драко и тут же пожаловался:
— Несмотря на заключенное между нами временное перемирие, я все же не готов находиться с этим… — он замолчал на мгновение, подбирая наиболее корректное определение, приходившее ему на ум, но ничего приличного в мелькании мыслей не нашлось, — Поттером на расстоянии нескольких метров без свидетелей. Боюсь, что он на меня набросится.
— Что-то больно часто ты об этом упоминаешь, — презрительно отозвался Гарри, — звучит уже как навязчивое желание. Но я бы на твоем месте оставил все свои мечты при себе.
— Браво, Поттер, не прошло и года, как ты смог сказать что-то в ответ, — Малфой захлопал в ладоши. — Но право слово, даже слоноподобная Миллисент Булстроуд привлекательнее четырехглазого крокодила.
Гермиона закатила глаза и села на кровати, отложив справочник в сторону — но она была рада тому, что в ее комнате появилась шумная компания. Несмотря на свою великую любовь к учебе, ей все же требовался отдых — проект отнял много сил и времени. Она улыбнулась:
— Малфой, ничего не могу сказать насчет твоего навязчивого желания отноcительно Гарри, но вот твои красочные сравнения с животными наводят на определенные мысли. Может тебе стоит поработать смотрителем в зоопарке?
— Двое на одного, — Драко развалился в кресле, положив ноги на журнальный столик, — где же ваше хваленое гриффиндорское благородство?
— Оно стоит ниже гриффиндорской сплоченности, — хмыкнула Гермиона.
Гарри уселся верхом на стул, положив подбородок на сложенные на спинке стула руки.
— Есть охота, а до ужина еще больше часа, — пробормотал он грустно.
Драко вынул из кармана палочку и постучал ею по серебряному подносу, стоявшему к нему ближе всех. На нем возникли традиционные чашечки с кофе, три бокала, небольшой кувшинчик с вином и большое разнообразие сыров, дополненное гроздью винограда и дольками инжира. Они переглянулись — вино было неожиданностью.
— Похоже, о вероятности нахождения школьников на территории Академии местных эльфов не проинформировали, — задумчиво произнес Драко и взял в руки кувшин, вдыхая аромат вина. — Похоже, легкое фруктовое… и дешевое, — и он разлил вино. Получилось совсем немного — не больше трети или даже четверти бокала каждому. Но Гермиона покачала головой:
— Я не буду.
Драко отпил небольшой глоточек и хмыкнул:
— Вино разбавленное, можешь не переживать за свою трезвость, — и он, взяв кусочек сыра с виноградиной, поднял бокал, — ну что, странная гриффиндорская компания, предлагаю начать наш вечер уже сейчас — за поступление!
Гарри взял один из бокалов и посмотрел на Гермиону, она подумала еще несколько мгновений и все же решила присоединиться — в конце концов, ее же никто не заставлял допивать вино, которое действительно оказалось совсем легким.
— Мне кажется, этот сыр испортился, — Гарри подцепил на вилку кусочек сыра с плесенью и поморщился, почувствовав его запах.
— Это рокфор, Гарри, — Гермиона улыбалась, заметив, с какой неприязнью он смотрит на несчастный кусочек. — Его готовят именно таким, попробуй — это довольно вкусно.
Гарри подозрительно посмотрел сначала на улыбающуюся Гермиону, затем покосился на ухмыляющегося Малфоя. Сыр, в котором уже поселилась плесень, не вызывал у него аппетита. И вдруг Драко произнес:
— Начни с того, что поближе к тебе — это реблошон, потом бери следующий, что лежит левее — это камамбер, и дальше по кругу. А вот рокфор лучше съесть напоследок. Так ты сможешь лучше почувствовать вкус каждого сыра — они расположены от более легкого вкуса, к более резкому, — Драко говорил с ленцой, растягивая слова и ехидно наблюдая за растерянным Поттером, однако тон его был довольно доброжелательным. Гермиона подозрительно взглянула на Малфоя: неужели и правда перемирие?
Гарри аккуратно отложил рокфор в сторону и принялся за рекомендованный реблошон.
— За гурманов, — вновь усмехнулся Драко и поднял бокал.
К ужину их странная компания стала добрее друг к другу и заметно веселее.
Гермиона сидела между Гарри и Драко в уютном ресторанчике, расположенном за пределами территории, принадлежавшей Академии. Драко, обойдя все местные заведения, высокомерно заявил, что не готов отметить столь важное событие ни в одном из них, а поскольку угощает он, то и заведение выбирает тоже он. Выбравшись через камин, работавший только на выход c территории Академии, Драко по известному лишь ему адресу отыскал некий ресторан, соответствовавший его стандартам: отметки мишленовской звезды и волшебной палочки. Гермиона приподняла брови и настороженно хмыкнула, Гарри же эти знаки ничего не сказали — Дурсли в принципе не брали его с собой ни в рестораны, ни даже в кафе.
— Ничего, что я не в платье? — поинтересовалась Гермиона, которая переоделась в обычные джинсы и кофточку, не ожидая никакого пафоса.
— А я не при галстуке? — поддержал ее Гарри, успевший заглянуть в окно ресторана.
Впрочем, вопрос был риторическим — все трое были в наглухо застегнутых мантиях и глубоко надвинутых на головы капюшонах, так чтобы нельзя было разглядеть лица. На подобном сохранении инкогнито настояла Гермиона, перед тем как покинуть территорию Академии. И если бы не выпитое перед этим вино, то вряд ли она бы вообще согласилась на подобную авантюру.
Но Малфой уже вошёл в дверь. Увидев на руке, затянутой в кожаную перчатку, сверкнувший перстень с родовым гербом Малфоев, администратор расплылся в улыбке и слегка поклонился:
— Мистер Малфой!
Драко кивнул в ответ и ничего не ответил — он не хотел, чтобы по голосу стало понятно, что он не Люциус Малфой.
— Один из приватных столиков сейчас будет готов, — администратор вновь услужливо поклонился.
Их провели к закрытому со всех сторон столику с уютными диванчиками и горевшим в углу небольшим камином. И уже через полчаса они наслаждались прекрасными вкусами различных блюд, подаваемых небольшими порциями, и запивая их винами, сменяющимися в бокалах под каждое блюдо.
Сначала они говорили о Франции и странах, в которых успели побывать. Гарри молча сидел, слушая разговор и дегустируя вино. Он сам нигде не бывал, и ему нечего было сказать, а потому его бокал наполнялся чаще, чем другие. Но спустя совсем немного времени Гарри уже горячо спорил с Драко о метлах. А о разработке новой метлы «Тайфун», о которой совсем недавно вышла большая обзорная статья в журнале «Квиддич сегодня», казалось, должен был слышать весь ресторан — да так бы оно и было, если бы над приватными столиками, по словам Малфоя, не висело заглушающее заклинание. На салфетках появились рисунки квиддичного поля, фигурок игроков и разные знаки, обозначающие те или иные квиддичные приемы — и спор, насколько новые усовершенствования разрабатываемой метлы могут повлиять на то или иное действие игрока, разгорелся с новой силой. Когда в бурной беседе и взаимных обвинениях в полной бездарности и незнании влияния различных тонкостей на полетные характеристики, прозвучало знакомое словосочетание «финт Вронского», Гермиона, в голове которой уже стоял звон, невинно поинтересовалась:
— Кстати, а какая метла была у Виктора Крама?
За столиком, где только что легко можно было оглохнуть, повисла звенящая тишина. Зеленые и серые глаза уставились на нее с одинаковым недовольством.
— А это тебе виднее, — довольно холодно произнес Драко, не сводя с нее прищуренного взгляда.
— И чего это ты вдруг вспомнила о Краме? — неожиданно поддержал Малфоя Гарри подозрительным голосом.
— Просто решила сменить тему, — хихикнула Гермиона, довольная произведенным эффектом. — И, надо заметить, успешно. Поговорим о чем-нибудь еще?
— Поттер, предлагаю поговорить о девушках, — и Драко поднял свой бокал. Гарри хмыкнул и потянулся к своему, а Малфой продолжил: — Этому чудесному вину действительно больше подходят разговоры о прекрасных дамах! Спорт и квиддич, они ближе к сливочному пиву. Вы не находите, мистер Поттер?
— Совершенно с вами согласен, мистер Малфой, — Гарри учтиво кивнул, подыгрывая Драко, и отпил из бокала. — Не расскажете ли вы мне о неком новом игроке вашей квиддичной команды, об Астории Гринграсс?
— Только если вы окажете мне взаимную любезность и поделитесь сведениями о младшей Уизли, — Драко ехидно покосился на Гермиону, и она буквально зарычала от раздражения. Малфой ухмыльнулся: — Похоже, нашей даме не нравится выбранная тема? Но, мисс Грейнджер, если бы вы остались в своем прекрасном утреннем наряде, столь выгодно подчеркивающем вашу очаровательную фигурку, а не надели эти обезличивающие вас джинсы, то мы бы весь вечер говорили только о вас. Вы со мной согласны, Поттер?
Гарри улыбался:
— Конечно согласен, красота Гермионы затмила бы все остальные темы!
Гермиона встала и сердито пробормотала:
— Я пойду… попудрить носик. И буду надеяться, что к моменту моего возвращения местная клоунада уже закончит свое выступление хотя бы в связи с отсутствием единственного зрителя!
— Объявляю антракт, — раздался голос Малфоя за ее спиной и Гермиона раздраженно фыркнула.
— А значит — буфет и огневиски, — продолжил Драко, — Поттер, предлагаю перейти на… дижестив. Ты не видишь, куда мы дели меню?
Когда Гермиона вернулась, на столике как раз появились невысокие бокалы, наполненные жидкостью медового цвета. Недовольно поглядывая на них, она подозрительно поинтересовалась:
— Что это?
— Лучший огневиски Франции! — сообщил Драко, — Поттер вряд ли еще когда такой попробует. Тебе не взял, подозревая, что ты будешь против.
— Я против даже вашей дегустации этого слишком крепкого напитка! — возмутилась Гермиона. Но Гарри, разгоряченный выпитым вином, был слишком доволен жизнью, чтобы отказаться от предложения Малфоя. И он первым поднял свой бокал. Драко ухмыльнулся, наблюдая за Поттером, и произнес:
— За прекрасных дам!
— За Гермиону, — уточнил Гарри и отпил сразу половину.
— Не залпом! — успел лишь воскликнуть Малфой, останавливая Гарри. — Поттер, ты плебей. Огневиски надо пить медленно, смакуя каждый глоток!
Но глаза Гарри уже подозрительно заблестели, и Драко замолчал, наблюдая за быстро пьянеющим Поттером.
— Однако к тебе это, похоже, уже не относится.
— Я… буду смаковать, — Гарри потянулся к бокалу, но Гермиона остановила его: — Тебе уже достаточно!
— Гермион-на, ты зануда! — возмутился Гарри, на что та лишь сердито поджала губы и отставила бокал с огневиски подальше от друга.
— Грейнджер, сейчас ты уже ничего не изменишь, расслабься, — Драко притянул ее за талию ближе к себе.
Гарри вдруг начал протирать очки, бормоча себе под нос, что, кажется, они испортились, и в них стало хуже видно.
— Ты виноват в том, что он напился, — недовольно сказала Гермиона, стараясь отодвинуться, но Драко ее не отпустил. Он и сам был нетрезв. Сливочное пиво с однокурсниками; вина не более одного глотка на пробу от отца, который учил его разбираться в дорогих хороших напитках; и попробованный один раз огневиски, стянутый им и Блейзом из барного шкафа его матери — вот и весь его опыт в распитии алкоголя. И сейчас, когда огненный напиток поджег его кровь, все барьеры слетели, и все, что ему хотелось — это прикоснуться к сидевшей рядом богине и уже не останавливаться.
— Мне больше нравился твой утренний наряд, Грейнджер, может, стоит это исправить? — разглядывая ее, тихо произнес Малфой.
— А мне больше нравилась твоя вчерашняя прическа, может, стоит это исправить? — съехидничала Гермиона, неожиданно испугавшись возникшего ощущения от такого Драко: изучающего, притягивающего, жаждущего.
— А м-мне в тебе ничего не нрав-ся, — вдруг произнес Гарри, прекратив терзать очки и водворяя их на нос.
— К счастью, Поттер, к счастью, — хмыкнул Драко, глядя, как тот пытается подняться из-за стола.
— Мне отлучи-ися нужно!
Гарри поднялся и нетрезвой походкой направился в зал. Гермиона проводила его взглядом и встревоженно повернулась к Малфою:
— Он пьян!
— Никуда он не денется, — прошептал Драко и посмотрел на Гермиону шальным взглядом, от которого ее дыхание перехватило. — Потанцуем? — и он встал, протягивая ей руку.
— Но мы же вроде договорились не провоцировать наши отношения, — прошептала она, не двигаясь с места, но отчаянно желая согласиться.
— Хогвартс, тайны, отношения, — он чуть нагнулся к ней, — Грейнджер, учеба и все эти заморочки начнутся еще не сейчас, перестань анализировать, живи хоть иногда текущим моментом, сделай то, что тебе хочется, а не то, что ты должна. А ты хочешь пойти со мной, — и Драко вновь протянул ей руку. И в этот раз Гермиона, словно завороженная, поднялась и прошла вслед за ним на небольшую площадку для танцев, где играла тихая музыка, а под потолком плавали звезды, мягко освещая пространство. Накинутые капюшоны придавали загадочности. Гермиона растворилась в объятиях Драко, смущаясь и краснея от его пристального взгляда и теряясь в его серых глазах.
— Таинственная незнакомка, — шепнул Драко, поглаживая ее спину, отчего ее дыхание сбилось, грозя остановиться совсем.
Музыка закончилась раньше, чем она успела насладиться моментами волшебства, и, неохотно возвращаясь к столику, она держалась за руку Малфоя как за спасительный якорь, не позволявший утонуть в буре эмоций. А он, подведя Гермиону к их столику, вдруг прижал ее к себе и прильнул к губам: горячо, жадно, поглаживая пальцами ее шею и затылок, вызывая сбегающие потоком мурашки, притягивая ближе за талию, обжигая горячими прикосновениями ладоней и, казалось, не собираясь останавливаться… пока рядом не раздался удивленный запинающийся голос нетрезвого Гарри:
— Я чув-чвуст-вал, я знал, что меж-д вами что-т-то при-исходит! Ты, — он ткнул пальцем в Гермиону, — нам пгвор-рить, — и он тяжело плюхнулся на диван, сложил перед собой руки и уронил на них голову.
Гермиона моментально вывернулась из рук Драко и, оказавшись рядом с Гарри, потрясла его за плечо — безуспешно.
— Поттер, соплохвост ты ушастый, как же тебя много, — простонал Драко и, наблюдая, как Гермиона пытается привести его в чувство, добавил: — Так, похоже, нам пора возвращаться.
Он достал галлеоны и, отсчитав нужную сумму, положил их на стол и посмотрел на Гермиону:
— И я сегодня ночую у тебя!
Гермиона произнесла короткое: «Нет», — и показала красиво сложенную дулю.
— Там и узнаем, — усмехнулся Драко, помогая подняться качающемуся Гарри и закидывая его руку себе на плечо.
***
На станцию, где можно было сесть в карету до Академии Крез-сен-Дени, их не пустили. На каждой из таких станций была проверка: на наличие документов и разрешение к посещению, на темные артефакты, на возможные заклятия и тому подобное. И кто бы мог знать, что нетрезвые студенты также не могли попасть на территорию Академии. Служитель станции, неодобрительно покачивая головой, развернул их и посоветовал прийти утром.
В первую гостиницу, куда направился Драко, их не пустили даже на порог. Швейцар просто молча указал на абсолютно пьяного Гарри и даже не стал ничего объяснять. Тогда они зашли в еще парочку наиболее прилично выглядящих гостиниц, но ни в одной из них не было свободных мест. Хотя, скорее всего, слова об их отсутствии были лишь формой вежливого отказа. Оказавшись на улице, Драко, уставший волочь на себе едва передвигающегося Гарри, согласился пойти в рекомендованную на станции гостиницу, надеясь найти там уже хоть какой-нибудь приют.
Администратор «Приюта волшебника» сообщил им, что номер остался последний, но три человека в нем при желании разместятся.
Драко, ругаясь сквозь зубы, волок Гарри, который в очередной раз едва понятно пытался выяснить у Гермионы, почему она выбрала белобрысую скотину, а не его, Гарри? За «белобрысую скотину» Поттер получил пинка, на что попытался дать сдачи и чуть не слетел с лестницы, которую они пытались преодолеть.
Сворачивая за угол коридора Драко вдруг попятился и, быстро озираясь, попытался запихать падающего Гарри в какую-то нишу. А на испуганный вопрос Гермионы коротко шепнул: «Пожиратели». Гермиона быстрым движением достала из кармана Гарри мантию-невидимку и накрыла ею всех троих. К счастью, на освещении в коридорах этого мрачного заведения весьма экономили, а у Гарри как раз наступил очередной период молчания, и он, тяжело навалившись на едва удерживающего его Малфоя, пытался сползти на пол. Драко сжал зубы и про себя проклинал Поттера, призывая на его голову все небесные кары. Из-за поворота показались двое мужчин и остановились у двери неподалеку.
— Я получил задание от Лорда, нам нужно попасть к Эниволдсенам, — тихо произнес один, входя в номер, и Драко моментально насторожился.
— Заткнись, — второй быстро огляделся и нырнул следом, моментально захлопнув дверь.
Гермиона, заметив реакцию Драко и действуя скорее автоматически, быстро достала из сумочки Удлинители Ушей и подсунула их под дверь номера, куда вошли Пожиратели. Отдав один наушник Драко, она стала слушать:
— Эниволдсен устраивает завтра банкет по случаю дня рождения жены. Нам надо проникнуть на него и пробраться в лабораторию, где добавить вот это зелье в состав для покрытия готовых магловских изделий, — произнес один из голосов.
— А что за изделие такое, что маглам оно интересно, и толку от этой добавки? Давай подробнее, — недовольно пробурчал второй.
— Ну ты тролль тупоголовый. Эниволдсен — это же настоящее имя Лоренсо Пандори, тот, который браслеты свои известные создает, ну, для волшебников: эксклюзивные, ручной работы, с заклятиями-шармами, неужто твоя жена такой не просила никогда?
— А, знаю, просила, всю плешь проела, — мрачно пробормотал второй. — А маглы что?
— На маглах Пандори тоже наживается, выпускает эти браслеты, но без магии, однако создает специальный обрабатывающий состав, позволяющий низкокачественному серебру и золоту сохранять нормальный вид металлов высокой пробы. Наживается на этом, ясное дело.
— А что дает зелье?
— Браслеты эти популярны среди маглов не хуже, чем среди волшебниц — многие покупают. А зелье действует постепенно, как-то там на бесплодие влияет со временем. Скажем, проносит магла такой браслет неделю, и не будут рождаться выродки, а кто догадается? Прямого убийства нет, лишь рождаемость падает — да кому знать, может, это кризис демографический.
— Так ведь есть специальная служба, которая часто проверяет те вещи, которые маги продают маглам. А если именно такой браслет попадет под проверку?
— А если и обнаружат и догадаются, то кто виноват? Пандори или жена его!
— А что вдруг именно с французских маглов начали, почему не в Англии?
Второй голос помолчал немного и произнес с презрением:
— Я думал, с мозгами-то у тебя получше. Браслеты эти продаются по всему миру. А эта партия особенная, в Англии ее, кстати, много будет.
Уникальный выпуск к двадцатилетию жены Пандори, она англичанка, так что родину не обидят.
В это время Гарри замычал и громко потребовал положить его на пол. Гермиона и Драко, переглянувшись и даже не сговариваясь, быстро двинулись к своему номеру, таща Гарри уже вдвоем.
Войдя в номер и оглядываясь в поисках места, куда бы деть Поттера, Драко заметил вопросительный взгляд Грейнджер и устало произнес:
— Обсудим завтра, на трезвую голову.
— Нет, мы обсу-им сей-сяс, — вдруг громко объявил Гарри, — ты ее несто-недо-нетоин! Я выз-ваю тебя на ду-у-эль!
Гарри схватился за спинку кресла и попытался достать из кармана палочку.
— Мерлин всемогущий, Поттер, как же ты меня сегодня достал! — зарычал Малфой и поволок его в ванную, чтобы сунуть головой под холодную воду.
Из ванной донесся возмущенный и совершенно непонятный вопль Гарри, но Гермиона, не став дожидаться окончания экзекуции, улеглась на единственную кровать прямо в одежде и накрылась покрывалом. Было уже три часа ночи, и она жутко устала. Справедливо рассудив, что мальчики могут справиться с нахождением места для сна и без нее, она закрыла глаза и провалилась в сон.
