Глава 2В полной тишине маг и принцесса верхом на своих конях рысили по хорошо проглядываемой тропе. Сбиться было сложно: друиды катили с собой телегу, которая примяла низкорастущие растения и поломала кое-где ветки кустарников. Тем не менее, тропа была слишком узкой для двух всадников, тем более, когда один из коней «крылатый» и выглядит, по мнению второго коня, достаточно агрессивно. По этой причине Годрик и Мерида ехали друг за другом.
Годрик был молчалив и сосредоточен. На Мериду он ни разу не обернулся. В голове принцессы роилось множество самых разных вопросов, но как начать разговор, она не представляла. Так что всё, что ей оставалось: любоваться широкой и уверенной спиной мага, который приподнимался на стременах в такт шагу своего гиппогрифа.
Мерида вертела головой по сторонам больше в поисках темы для разговора, нежели для того, чтобы предвосхитить возможное нападение врага.
— Эй, маг! — мужчина чуть обернулся, и Мерида обрадовалась: слышит. — Может стоит убрать светящиеся следы?
Годрик натянул повод, чуть замедлив «коня».
— С пути мы не собьёмся: с телегой им так просто в кустах не затеряться. Но свет может нас выдать…
Маг взглянул на далеко уходящую в чащу яркую дорожку и достал палочку. Взмах и, мерцающий тёплым золотистым цветом магический след — исчез. Теперь их путь освещал только холодный лунный свет. Стало неуютно.
И маг по-прежнему не проронил ни слова.
Ангус, будто почувствовав разочарование хозяйки, громко фыркнул. Мерида начинала потихоньку злиться. Она уже готова была крикнуть в его нахальную спину, что она имеет право знать, с чем им предстоит бороться, когда он наконец заговорил.
— Что ты знаешь о магии, девочка? — на «девочку» Мерида уже и сама фыркнула, потому что не сказать, чтобы он был сильно её старше.
— Знаю, что связываться с ней — себе дороже, — честно ответила Мерида: её собственная мать, обращённая по милости строптивой дочери в медведя и братья-медвежата, до сих пор преследовали её в кошмарах.
— Ну если «связываться» так как вы, ваше высочество, то тогда — да… Эй!
Рука Годрика метнулась к затылку: возмущённая до глубины души Мерида сорвала с ближайшей еловой ветви шишку и запустила её в нахала.
Мгновение спустя к девушке пришло ещё более страшное осознание: кроме её собственных родителей и братьев ни одна живая душа не ведала, что это именно она была виновницей всех неприятностей. Ни одна, кроме…
— Тебе ведьма сказала? Вы знакомы?
— В некотором роде, — уклончиво ответил маг. Мерида могла поклясться, что он улыбается. Девушка надулась ещё больше, намереваясь молчать всю оставшуюся дорогу.
— Это были друиды, — примирительно начал Годрик. Одним залихватским движением он развернулся задом наперёд на спине своего гиппогрифа, чтобы видеть Мериду: настолько был уверен, что зверь не собьётся с пути. — Сумасшедшие фанатики. Поклонятся природе и считают, что только в природе есть волшебство. Поэтому уверены, что мы, волшебники, каким-то только нам известным способом крадём магию у природы. Не могут поверить, что мы с ней рождаемся. Они охотятся на волшебников и приносят в жертву свои богам, развешивая на священных деревьях. Мнят, что возвращают магию обратно в природу.
— Но ведь… ведь там были дети! Глупо думать, что они будут охотится за магией! — с ненавистью в голосе воскликнула девушка, позабыв напрочь о недавней обиде.
— Глупо. Они полоумные, а главное, до смерти перепуганные фанатики. Взрослые волшебники прячутся. И с ними друидам, не обладающим магией, куда как сложнее справиться.
— Почему тогда волшебники не могут защитить своих детей?!
— Никто не знает, почему магия пробуждается в том или ином человеке. Будущий волшебник часто рождается в семье неволшебников, магглов. И нет уверенности, что и в семье магов родится волшебник. Магия проявляет себя не сразу, у всех по-разному, разумеется, но в основном в пять — шесть лет. От испуга, чрезмерной радости, огорчения… любого сильного всплеска эмоций.
— Они оставили тех детей… — Мерида начала понимать, — потому что они не были уверены, что те волшебники?
— Скорее всего, — Годрик кивнул, мысленно похвалив девушку за сообразительность. — Возможно это братья или сёстры тех, кого они убили. И ещё не проявились первые признаки магии. Друиды верят, что боги разгневаются, если те принесут в жертву невинных.
Мерида закатила глаза и сдула выбившейся рыжий локон. Она всегда так делала, когда злилась. Злилась не только на полоумных друидов, но и на себя: она не знала, что творится с её народом за стенами замка Данброх. Годрик тем временем продолжил, после произошедшего у дуба он уже смог окончательно взять себя в руки:
— После одиннадцати лет их магия становится уже на столько сильной, что дети не в состоянии контролировать её самостоятельно. Могут навредить себе и окружающим, а потому выдают себя с головой. Обычно родители-маги обучают своих детей всем премудростям.
— А что делать детям из обычных семей?
Годрик, до этого безотрывно смотревший на Мериду, отвёл взгляд в сторону:
— Уповать на удачу. Может им встретится странствующий волшебник, который возьмётся за их обучение…
— Как вы?
— Вроде того.
— Сейчас у вас нет учеников?
— Я всё больше… занимаюсь поиском таких детей. За их обучение взялись две мои подруги. Конечно, иногда я помогаю им, но тут от меня больше толку.
— В таверне вы тоже детей искали? — не удержалась Мерида и тут же пожалела о сказанном: по лицу мага пробежала тень. Сейчас он отвернётся от неё и больше не произнесёт ни слова…
— Мы с друзьями слегка повздорили, — Годрик скривился, словно воспоминания были болезненны для него. — Мои товарищи полагают, что мы не должны затевать войну с друидами.
— А вы пытались с ними договориться?
На это Годрик только невесело усмехнулся:
— Показал бы вам, принцесса, шрам, который остался у меня после этих переговоров, да мы с вами ещё не настолько тесно знакомы.
Мерида вспыхнула и очень понадеялась, что при лунном свете её румянец не будет заметен.
— Можно ли что-то сделать? — впервые Мерида пожалела о том, что сбежала… Будь она королевой, у неё имелась бы собственная армия.
— Если бы можно было, — с плохо скрываемой болью в голосе ответил маг, — сомневаюсь, что мы бы с вами стали свидетелями той сцены у озера и ехали бы сейчас вместе.
— А как вам удаётся находить этих детей? — поспешила она сменить тему.
— Поначалу — никак. Но в какой-то момент я понял, что проще следить за самими друидами. Они выводили меня на детей. А потом… — маг посмотрел на принцессу долгим пронзительным взглядом и добавил как ни в чём ни бывало, — потом я расправлялся с самими друидами.
Мерида вздрогнула. Перед ней был отчаявшийся человек, который боролся с химерой: отрубал одну голову, а на её месте вырастало три новых. Он не успевал помочь всем, и это невыносимо тяготило его. Поэтому встреча их произошла в таверне, где он в очередной раз пытался хоть на время заглушить всю боль и ярость, что обрушивались на него изо дня в день.
Мериду вновь пронзило острое чувство вины: у неё могли бы быть сила власть, чтобы остановить этот кошмар. А он один, и он борется. Теперь принцесса знала, что происходит, вот только поделать уже ничего не могла, ведь королевой ей уже не быть.
Мерида попыталась отогнать эти мысль прочь: у неё были причины поступить так, как она поступила. Жалеет ли она? Нет, если её решение спасло родных братьев, то — нет, он не жалеет. В конце концов, теперь она ничем не связана, и может помогать своему народу как это делает маг — в одиночку.
Годрик всё это время внимательно наблюдал за её мысленной борьбой. Ей казалось, он понимал, что творится сейчас в её душе, и надеялась, что он перестанет видеть в ней безответственную принцессу. Хоть она и была таковой большую часть своей жизни, однако, теперь она видела, теперь она поняла и будет исправлять то, что ещё можно исправить.
— Вы говорили, что у вас есть друзья. Много ли магов в Шотландии?
— Достаточно. Но точно никто не знает. Магглы боятся того, что не понимают, боятся магии. Поэтому маги чаще сбиваются вместе и прячутся. Основывают собственные поселения. Так проще защищаться.
Мерида припомнила, как когда-то её отец мстил всем медведям без разбору за то, что один из них отнял у него ногу. Он был настолько ослеплён жаждой мети, что чуть не убил собственную жену, превращённую в медведицу. Он ненавидел их всех, ненавидел и боялся. Боялся, что однажды они лишат его не только частей тела, но и самых дорогих людей: жены и детей. Также и обычные люди: страх перед неизведанным толкает их на страшные вещи. Друиды развешивали детей на ветвях дуба из страха и ненависти к магии.
Медведица защищает своих детёнышей и нападает на человека — это заложенный природой и укрепляемый многими сотнями лет инстинкт.
Магия, вырвавшаяся из испуганного шестилетнего ребёнка, — это тоже инстинкт.
Убивать кого-то за то, что он родился таким… это ли не зверство?
Плутающая в собственных мыслях Мерида не сразу заметила, что Годрик повернулся к ней спиной. Путь продолжали при полном молчании. Глухо стучали копыта о мягкую землю, шуршали кусты, когда гиппогриф задевал их могучими крыльями, недовольно фыркал Ангус, вскрикивала в лесу разбуженная птица…
Мерида теперь уже думала о Годрике. Сколько невзгод пришлось пережить его племени и сколько ещё предстоит. Удивительно, что при таком обращении, он позволил ей сопровождать его. Маг явно был выше всех эти предрассудков. А ещё он был очень смел. Но явно нуждался в помощи. Одному сложно было побороть человеческую природу, склонную к страху перед неизведанным.
Как и друзья Годрика, о которых Мерида не знала ровным счётом ничего, но очень бы хотелось, она считала, что ответное насилие — не выход. Друиды только больше ожесточаться, распалятся и уверятся в том, что маги опасны…
Мерида продолжала ломать голову над возможным решением этой проблемы, пока, наконец, усталость не сморила её, и она не задремала, опасно покачиваясь в такт конскому шагу.
Сон был чутким. Сознание не давало забыть о страшном враге, которого ей ещё не доводилось видеть.
Издалека долетали острожные птичьи трели: близился рассвет.
Первые солнечные лучи ещё не появились, когда всадники выехали из лесу и оказались на тракте. Мерида распахнула глаза, тряхнула головой, привстала в стременах, чтобы размять затекшее тело, и поравнялась с Годриком. На удивление, она чувствовала, что полна сил.
— Странно, что мы ещё не нагнали их…
— Отчего?
— Ну… — Мерида замялась, — тела детей… они выглядели так, будто их убили совсем недавно.
— Магия сохраняет тело. Волшебники и живут дольше обычных людей.
— Значит, если следы ещё целы, а дождь был два дня назад…
— Верно, они вполне могут опережать нас на двое суток.
Лицо Годрика вдруг сделалось необычно серьёзным. Едва уловимым движением он вынул из-за пазухи волшебную палочку и взмахнул ей: вновь появилось уже знакомое Мериде золотистое свечение, обозначившее следы друидов. Без заклинания все их попытки были бы тщетны: они оказались на перекрёстке, а тракт был довольно оживлён, а оттого весь испещрён следами.
Увидев, куда направились друиды, Годрик помрачнел. Мерида не вытерпела:
— Что-то не так? — она переводила взгляд с лица мага на дорогу и обратно.
— Кажется, я догадываюсь, куда они держат путь.
И всё. Он толкнул гиппогрифа ногами и поскакал прямо, туда, где над холмами вздымались горы. Зазевавшаяся на мгновенье Мерида направила Ангуса следом.
— Эй! Постой! Что случилось? Куда они идут?!
Годрик не ответил, его ноги дважды коснулись боков гиппогрифа, и тот резко расправил крылья. Пара сильных взмахов, вызвавших панику у Ангуса, и огромный зверь, оторвавшись от земли, взмыл в небо. Мерида приструнила танцующего тяжеловоза и помчалась следом. Приходилось постоянно задирать голову, дабы убедиться в том, что Годрик не сменил направления.
Через некоторое время Мерида всё же отстала: гиппогриф скрылся за высоким холмом. Ангус хоть и был быстр, но за чудо-конём ему было сложно угнаться. Мерида выругалась. Королева-мать бы её не одобрила. Однако сейчас не до манер.
Она решила скакать дальше по тракту и внимательно вглядываться, не свернёт ли где колея телеги? Дорога постепенно спускалась в долину, по бокам всё выше и выше вздымались покрытые вереском холмы.
Солнце ярко светило, когда Мерида уже не могла бороться с отчаянием: она скакала туда, не зная куда. Конь, почувствовав нервозность хозяйки, да и порядком устав, заметно замедлился, ленился переходить даже в рысь.
— Великолепно! Просто великолепно! — сквозь зубы процедила Мерида, недовольно тряхнув гривой огненно-рыжих волос.
Принцесса слезла с коня. Ангус тяжело дышал, конские бока блестели от пота. Мерида понимала, что им обоим надо передохнуть. Загнав коня, она никому не поможет.
Чуть ниже, среди остатков разрушенной скалы, беззаботно журчал ручей. Девушка взяла коня под уздцы, тот заупрямился и затряс головой.
— Ангус, там ручей, — Мерида настойчиво потянула коня за собой. — Пошли, мой хороший.
Конь внял увещеваниям и великодушно позволили отвести себя к водопою. Правда, как только он почуял воду, то подгонять его и не потребовалось.
Мерида ослабила подпруги и сама опустилась на колени рядом с жадно пьющим конём. Зачерпнула освежающую воду ладоням и умылась.
Что же делать? Для начала — немного передохнуть. Мерида пристроилась на валуне и откусила большой кусок от яблока, обнаруженного в седельной сумке.
А потом? Что потом? Вероятно, друидам, а судя по следам их не меньше семи человек, будет несподручно вместе с телегой ползать по холмам. Так что продолжать движение по дороге имело смысл.
Справится ли маг в одиночку, если настигнет их раньше? Не в одиночку, поправила себя Мерида. Его чудовищный конь, в отличие от мирно пасущегося рядышком Ангуса, заставит любого врага бежать прочь, сверкая пятками.
Справится ли она сама, если по какой-то невероятной случайности наткнётся на них первой? Мерида инстинктивно положила руку на рукоять меча. Есть шанс, что до ближнего боя и не дойдёт. Если Мерида вовремя их обнаружит, то будучи лучшим стрелком среди четырёх кланов, она попробует избавиться самое малое от половины друидов, прежде чем они подступят слишком близко.
А ещё она совершенно не представляла, как они выглядят. Седобородые уродливые старики в балахонах? Тогда маг с его огромным украшенным рубинами мечом перебил бы всё их племя…
Мерида дала коню и себе возможность отдохнуть. По солнцу она определила, что время близилось к полудню, хотя с определением времени у неё всегда были проблемы.
Вдруг послышался странный звук… словно взмах гигантских крыльев. Мерида завертела головой.
— Поберегись! — она только успела пригнуть голову, как её накрыла огромная тень: гиппогриф удивительно мягко коснулся земли и прошёлся иноходью по дуге. Маг спрыгнул наземь, не дожидаясь, когда его зверь окончательно остановится. Гиппогриф величаво прошествовал к ручью, чтобы утолить жажду — мужчина направился к валуну, на котором сидела девушка.
Вид он имел довольный, и Мериде оставалось только подивиться тому, как быстро у него меняется настроение. Магу явно не терпелось рвануть в бой… Странно, что он вообще соизволил вернуться за ней.
— Пришёл за подмогой? — сварливо поинтересовалась она, тот только отмахнулся.
— Нашёл их, — сообщил мужчина, указав рукой куда-то в сторону самого высокого холма, который ещё скрывался в голубоватой дымке. — У их телеги отлетело колесо. Ждут, что мимо кто-то проедет. Девять друидов и двое детей.
Высказать всё, что она о нём думает, Мерида ещё успеет. Спасение детей — вот, что сейчас самое важное. Мерида вскочила, перекинула колчан за спину, одела лук через голову, затянула подпруги и ловко вскочила в седло, оттолкнувшись одной ногой от рядом лежащего валуна.
Годрик, удивлённо вскинул брови: такая молчаливая поспешность его впечатлила. Глянул на своего «коня», который всё ещё чинно пил воду. Маг пожал плечами и отправился к гиппогрифу.
Скоро они снова вышли на дорогу. Ангус бежал уже гораздо бодрее, клюв к носу с ним был гиппогриф, который, казалось, не преодолевал со вчерашнего вечера огромных расстояний.
— Ты сказал, что знаешь, куда они направляются. Так что? — напомнила Мерида, пользуясь тем, что они поравнялись.
— На север, к Чёрному озеру. Там их главная священная роща. Надо перехватить их пока они не добрались до неё. Вдвоём туда лучше не соваться.
— А что там?
— Никто не знает. Они хорошо её охраняют.
— И что, даже не поглядел с воздуха? — поддела его Мерида, кивком указывая на гиппогрифа.
— Не смог, — покачал он головой, взгляд его сделался серьёзным. — Как ни странно, но я чувствую, что это место защищено магией. Я не могу подобраться близко, как бы ни пытался. Один мой друг работает над этой проблемой.
— Тоже маг?
— Разумеется. Он талантливейший зельевар.
Мерида вздохнула: к полезности использования зелий она относилась скептически.
— Он тоже обучает детей?
— Честолюбивый засранец редко делится секретами своего мастерства, — хохотнул Годрик. Видно, Мерида спросила нечто совсем уж забавное. Но и Годрик своего друга не осуждал, в голосе отчётливо слышались тёплые нотки. — Но, пожалуй, это славная идея. Так и вижу, как он трясётся над своими склянками, гоняя бедных ребятишек.
И Годрик впервые (если не считать их знакомства в таверне, где им руководила выпитая одна-другая кружка эля) за всё время улыбнулся ей. И эта была самая лучезарная улыбка, которую Мериде когда-либо доводилось видеть.
