Till it's gone

1. Откровения.

Лёгкое бодрящее заклинание отогнало приятное сновидение и заставило Гарри недовольно открыть глаза. Тут же яркий белый свет заставил его зажмуриться на мгновение, усиливая недовольство — спать не дают, так ещё и свет такой яркий наколдовывают, негодяи. Однако, привыкнув к яркому свету, Гарри обнаружил, что лился тот вовсе не из магического источника, а из окна. Или от Дамблдора, который сидел с лёгкой улыбкой рядом.

— Ты уже очнулся, Гарольд, — произнес директор. — Это хорошо.

Сперва Гарри хотел напомнить директору, что его зовут именно Гарри, а потом вдруг накатило осознание всего случившегося, окончательно отогнав остатки сна, и захотелось уже напомнить Дамблдору, что он мертв. Напомнить, вскочив с округленными глазами и громко вопрошая, не забывая часто жестикулировать. Однако ничего из этого сделать не получилось — Гарри словно приковало к кровати, а из открывающегося рта не вырвалось ни звука — явные последствия «силенцио».

Дамблдор с отеческой улыбкой наблюдал за быстрой сменой эмоций на лице бывшего студента. Альбус был доволен. Он дал этому ребенку шанс, дал, и тот его использовал, попутно принеся директору и Ордену Феникса немало пользы. Альбус даже был немного благодарен ему, ведь Гарольд, растившийся на убой и содержащий в себе крестраж, смог выжить. Альбус действительно ни в одной из вариаций не предвидел выживание этого удивительного ребенка — уже подростка, — но так уж вышло, и с этим придется что-то делать. Можно было бы просто убить его, как предлагал любящий идти напролом Блэк, либо стереть ему память, как того желали, нет, требовали Поттеры. Альбус понимал их желание — они боялись, что парень всё испортит, умудрится доказать всем, что это он герой, а не их Гарри. Но это невозможно, и Дамблдор сейчас ему всё доступно объяснит.

— Я наложил на тебя парализующие чары и чары немоты, но ты ничего не бойся, — всё так же радушно улыбаясь, успокаивающе произнес Дамблдор. — Я просто расскажу тебе всё то, что тебе необходимо знать, а ты не будешь меня перебивать.

Альбус, реализовавший на годы вперёд идущие планы, да ещё и получив мощнейшее оружие, сейчас считал себя чуть ли не властелином судеб, упиваясь своими гениальными комбинациями и стратегическими умениями. Так что ему стоит дать жить этому сопляку, когда он, Альбус, находится на пике своего могущества, готовясь со своими соратниками к ещё одной, не менее опасной битве? Или оставить ему память? Ничего, да и мальчишка будет ещё одним человеком, знающим истинного Альбуса — гения, стратега, великого мага и выдающегося человека. Он будет живым доказательством идеально составленных и продуманных планов Альбуса, любые отклонения от которых в итоге принесли лишь пользу. Да и вреда этот юнец принести не сумеет, даже если сильно пожелает. Теперь, получив силу, с которой не сравнится ни одно Министерство Магии, глава Ордена Феникса был как никогда уверен в своём могуществе и непобедимости.

— Начну, пожалуй, с небольшой демонстрации, — произнес Альбус, запустил руку во внутренний карман мантии, немного там покопался и извлёк небольшое — не более пяти дюймов в диаметре — округлое зеркальце, а затем поднес его к лицу Гарри.

К ужасу последнего, из зеркала на него глядел не привычный парень с растрёпанными волосами, шрамом-молнией и очками-велосипедами, а совсем незнакомый подросток с лицом европейского типа. Выглядел он, как его ровесник, с четко очерченными чертами лица. Матово-черные, короткие и, о боги, прямые волосы с не менее черными, из-за чего казались нечеловеческими и даже пугающими, глазами, выделялись на бледном лице. Следов очков Гарри не заметил, но отметил прямой нос и слегка выступающие скулы.

— Думаю, этого вполне достаточно, — сказал Дамблдор, убирая зеркало. — Продолжим же.

Итак, Гарольд, я должен многое тебе сказать. И да, ты именно Гарольд — Гарольд Эмерсон, если быть точным. Понимаю, сейчас ты себя осознаешь Гарри Поттером, ибо прожил всю жизнь под этим именем и под изменяющими внешность заклинаниями, одурачившими самого Лорда Волдеморта. Но, Гарольд, ты не он, и тебе придется жить с этим.

Началось всё в сентябре 1981 года. Как ты уже знаешь, война с Волдемортом была в самом разгаре, гибли люди, но у меня был прекраснейший план, который должен был помочь одолеть Темного Лорда и рассеять все эти сгустки мрака, нависшие над Британией. Однако произнесённое пророчество о ребенке, который должен победить Волдеморта, поставило мои планы под удар, — Дамблдор усмехнулся себе в бороду, на секунду уйдя в давние воспоминания. — Но, Гарольд, великие лидеры даже в моменты смуты должны сохранять лицо, не падать духом и быть образцом и для всех. И я ни на секунду не слукавлю, сказав, что я справился с этой задачей. Я не пал духом и разработал новый, более сложный и опасный план, план, достойный того, чтобы войти в историю. Конечно, последнего никогда не случится, но это не так и важно, — Дамблдор вновь замолчал, поглаживая бороду и о чем-то размышляя.

Так вот, Гарольд, — вынырнув из, несомненно, приятных воспоминаний, продолжил Альбус. - Реализация грандиознейшего плана началась, и твои родители, находившиеся в то время в Азкабане, стали его частью, поспособствовав тем самым падению Волдеморта. Должен сказать, что на руках твоих родителей было крови не меньше, чем у слуг Волдеморта, а, быть может, и больше, но у них были существенные преимущества по сравнению с последними: твои родители не служили Темному Лорду, прибыли в Англию совсем недавно и имели полуторагодовалого ребенка, то есть тебя. Лучших кандидатов для великой, не побоюсь этого слова, миссии я не мог найти нигде. И я отправился в Азкабан, чтобы встретиться с твоими родителями. Я предложил им заменить Поттеров, жить в их доме и ждать встречи с Волдемортом, при этом находясь под оборотным зельем. И они согласились, Гарольд, потому что даже в их темных душах пылал слабенький огонек света, к которому они прислушались. Ну, а дальнейшее развитие событий ты знаешь.

Пожалуй, единственное, что меня удивляло на протяжении всего твоего жизненного пути, это нечеловеческое везение и живучесть. Не знаю, как тебе удалось, но никто из Ордена и помыслить не мог, что ты протянешь так долго. А уж на то, что ты отправишь Волдеморта к его прабабушке, даже Наземникус Флетчер не поставил бы и кната.

Но ты жив, лежишь здесь передо мной, — Дамблдор вновь задумчиво отвёл взгляд внимательных глаз куда-то в сторону и спустя мгновение продолжил: — я не знаю, что ты чувствуешь, Гарольд, но прошу тебя понять, что твоя жертва была нужна во имя торжества света. Ты сделал всё, что от тебя требовалось, и даже больше, и теперь заслуженно получаешь свободу. Но, Гарольд, я должен тебя предупредить: не дай мраку дать поселиться в твоей голове. Подумай, ведь ты достиг всего, за что боролся, а слава победителя Темного Лорда… Не ты ли от нее постоянно прятался, не ты ли не любил публику и восторженных фанатов? Считай, Гарри, что ты добился своей цели — спас магический мир, отомстил за убийство родителей и обрёл покой от настырных фанатов. Теперь ты можешь спокойно выходить на улицу и не прятать лицо, при этом зная, что это именно ты принес всем победу под моим руководством.

К тому же, ты всегда говорил, что хочешь семью, как у Уизли, и у тебя теперь есть шанс ее обрести. Ты свободен, Гарольд.

Ну и напоследок, если вдруг у тебя остались какие-то темные мысли, — с лица Дамблдора вмиг слетела вся доброжелательность, а во взгляде просматривалась железная воля, словно пригибающая к земле, — скажу, что настоящая война только впереди. Вспомни, сколько во время битвы за Хогвартс было пожирателей? Не более сотни, Гарольд. А по сведениям пожирателей внутреннего круга, армия Волдеморта насчитывала несколько тысяч человек. И это не считая фактора, о котором тебе не следует знать. И они на свободе, Гарольд. Только попробуй пискнуть, что ты одолел Волдеморта, и тебя вмиг отправят вслед за ним. Если очень повезет, конечно. Так что, Гарольд, последуй моему совету — начни жизнь сначала. А про старую жизнь — жизнь Гарри Поттера — забудь и больше не вспоминай.

Дамблдор поднялся на ноги и, не обращая внимания на влажные глаза Гарольда, полные боли, вновь запустил руку во внутренний карман мантии. Спустя секунду он извлёк оттуда ключ и положил на тумбочку рядом с парализованным парнем.

— Это ключ от твоего сейфа в Гринготтсе, — произнес Альбус. — Мы решили оставить его тебе. Цени это. И прощай.

Сказав это и бросив последний, изучающий взгляд на Гарольда, Дамблдор развернулся и со стремительностью, несвойственной мертвецам, покинул палату пациента.