Где оказывается бессилен ум...Третий раз уронив стопку бумаг, Гарри утробно рыкнул и, схватив с пола злосчастные документы, с грохотом водрузил их на стол и замер, прожигая их взглядом. Он и представить себе не мог, что в Аврорате будет столько бумажной работы, особенно когда разбираться с ней мешают придурковатые коллеги, помешанные на различного рода подколках. Например, сегодня они заколдовали стопку дел, которые должен быть изучить Гарри, таким образом, что как только он отводил от них взгляд, бумага тут же спрыгивала на пол. Что было самым отвратительным в этих на первый взгляд безобидных шутках — действие заклинаний нельзя было снять обычным Фините.
Не отворачиваясь, Гарри на ощупь нашел на столе перо и раскрыл первую папку. Чуть позже он придумает ответную издевку тем шутникам, но сначала займется работой. Спустя пару минут кто-то громко забарабанил в дверь, и в кабинет заскочил Рон. Машинально вскинув голову, Гарри обреченно слушал, как бумага звонко шлепнулась на пол.
— В чем дело, Рон? — проворчал он, нагибаясь под стол.
— Ты Гермиону не видел?
— Видел, конечно, — Гарри прижал к груди документы и посмотрел на Рона. — Утром. Потерял ее?
— Ну... — Рон почесал за ухом. — Мы договаривались, что она поможет мне кое с чем после обеда.
— Мерлин, Рон, ты опять?! — Гарри чуть ослабил хватку, и кипа бумаг тут же сиганула на пол. — Даже в хронологии преступлений сам разобраться не можешь?
— Ай, Гарри, — Рон отмахнулся. — Там столько всего, я запутаюсь и в итоге потрачу на это уйму времени.
— Ну конечно, — протянул Гарри, — тратить время Гермионы куда легче.
— Вам надо меньше общаться, ты становишься таким же занудой, — хохотнул Рон.
— Мы не можем меньше общаться, — ответил Гарри, вновь со вздохом наклоняясь. — Мы живем вместе.
Рон, уже поднявшийся со стула, удивленно плюхнулся обратно.
— Ну вы даете! И давно у вас это?..
— Что «это»? — Гарри бросил на него короткий взгляд исподлобья, с силой сжав при этом бумаги.
Рон многозначительно поднял брови.
— Давно ты ухитрился залезть под юбку нашей умнице?
Гарри медленно выпрямил спину, мрачно глядя на Рона.
— Спятил?
— Ты же сам сказал, что вы вместе живете.
— Живем, а не спим. Ты забыл, что у нее пару недель назад родился брат? Дома теперь очень шумно, и она не может там спокойно заниматься. А у меня, если помнишь, четыре этажа пустуют. Мы порой за вечер с Гермионой и не встречаемся.
— Ей лишь бы заниматься, — Рон закатил глаза.
— Тебе бы это тоже не помешало. Уже через две недели у нас экзамены, забыл? Ты вообще собираешься становиться аврором или так и будешь в стажерах ходить?
— Да ну вас, — махнул рукой Рон и направился к выходу. — Обработала тебя уже. В общем, увидишь ее, скажи мне.
Гарри молча кивнул и вновь сосредоточился на документах, напоследок подумав о том, что Гермиона, наверное, специально где-то спряталась.
* * *
Утро у Гермионы началось как обычно. Поднявшись раньше Гарри, она приготовила кофе и засунула ломтики хлеба в тостер. Нельзя сказать, что переезд к Гарри на Гриммо дался ей легко — родители, не знавшие и половины всех тех «приключений», что пришлось пережить Гермионе с Гарри, были несколько обескуражены ее решением жить в доме друга, но и отговаривать долго не стали. Как бы Гермионе ни хотелось этого не замечать, но после возвращения родителей из Австралии ее отношения с ними были уже не такими, как прежде. Вздохнув, она отпила из чашки и повернула голову в сторону двери, услышав тихие шаги.
— Что я буду делать, когда ты вернешься домой? — входя на кухню, спросил Гарри, сдерживая зевок. — Я уже привык к тому, что меня будит запах кофе.
— Будешь вставать и готовить себе кофе сам, — улыбнулась Гермиона.
Быстро позавтракав, она чмокнула Гарри в щеку и аппарировала в Министерство. Ей нравилось приходить на работу раньше всех, когда коридор четвертого уровня еще был пустынен и темен. Зайдя в кабинет, Гермиона бросила взгляд на лежащую с края стола высокую стопку бумаг, что вчера притащил Рон, и тихо выдохнула. Пора было уже перестать все за него делать и заставить наконец этого лентяя заняться своим образованием самому. Отодвинув в сторону стопку, Гермиона села за стол и прижала ладонь ко лбу, неожиданно почувствовав неприятную тупую боль.
К полудню боль стала усиливаться, Гермиона приняла и зелье, и маггловскую таблетку, но ничто не помогало. Позже к боли в голове добавилось странное покалывание в пальцах рук. Гермиона посмотрела на ладони и, сложив руки на столе, опустила на них голову и закрыла глаза, решив, что она просто переработала и что надо немного вздремнуть.
Сон ей снился очень странный — намного повзрослевший Гарри, заметно изменившийся дом на площади Гриммо, какой-то зеленоглазый мальчик, так похожий на Гарри, и кареглазая девочка с зажатой под мышкой книгой...
Пробуждение оказалось тяжелым. Распахнув глаза, Гермиона поняла, что лежит на твердом полу, ей холодно, но головной боли нет. Медленно сев, Гермиона вскрикнула, зажав рот ладонью, — она была совершенно голая. Испуганно оглядевшись, она узнала лестничный пролет дома Гарри. И почти сразу услышала его голос.
— Гермиона?
Гарри был где-то внизу, но по скрипнувшей половице Гермиона поняла, что он направляется к ней. Подскочив, она на что-то наступила и, поморщившись от боли, опустила взгляд. Возле ноги лежала ее палочка. Схватив ее, Гермиона заскочила в ванную и быстро трансфигурировала из полотенца длинный халат. Завязав пояс, она нервно рывком поправила волосы и взглянула в зеркало, чтобы уже через секунду снова вскрикнуть и отшатнуться. Гермиона не верила своим глазам и, подняв руку, коснулась своей щеки. Ее отражение сделало то же самое. Но из зеркала на нее смотрела не двадцатилетняя девушка, а женщина лет тридцати пяти. «Тридцать восемь», — пронеслось в голове у Гермионы, и она вздрогнула.
— Гермиона!
Резко обернувшись, она выскочила из ванной и бросилась дальше по коридору. Судя по звуку, Гарри по лестнице уже бежал, но Гермиона не могла показаться ему в таком виде. Заскочив в библиотеку, она прижалась спиной к одному из стеллажей в самом дальнем темном углу и попыталась унять бешено бьющееся сердце.
Она надеялась, что это больше никогда не повторится. Что неконтролируемых скачков во времени больше не будет. Когда в конце третьего курса она вдруг обнаружила себя шестилетней, лежащей в своей комнате и листающей книгу, она подумала, что это всего лишь сон. Но в течение следующей недели она таких «снов» увидела еще с десяток. То ей было десять, и после школы мама завела ее в книжный магазин; то ей два года, и папа играет с ней «в лошадку»; то ей одиннадцать, и она встречает в купе поезда Гарри Поттера... А однажды Гермиона и вовсе увидела своих родителей, прогуливающихся по парку, и, судя по животу мамы, Гермиона вообще еще не родилась.
Испугавшись, Гермиона обратилась к МакГонагалл. Та вызвала целителя из Мунго, и под видом дополнительного занятия по Трансфигурации Гермиону обследовали. Тогда-то и был поставлен страшный диагноз. Из-за частого использования Маховика времени у нее развилась очень редкая, но очень опасная болезнь — время больше не подчинялось Гермионе, наоборот, оно в любой момент могло смениться прошлым или будущим, оно меняло местами Гермиону разных возрастов, забрасывало ее в самые неожиданные временные промежутки и в не менее неожиданные места. Однажды Гермиона очнулась в центральной городской библиотеке, а в другой раз — в глухом лесу. И всегда полностью обнаженная. Радовало только одно — палочка путешествовала вместе с ней, и Гермиона каждый раз могла быстро трансфигурировать себе одежду.
Целитель сказал немедленно прекратить использование Маховика, но это не исцелило Гермиону. Жуткие путешествия во времени стали происходить реже, даже удавалось их успешно скрывать от Гарри и Рона, но в Мунго Гермиону предупредили, что полностью они не исчезнут. Но начиная с шестого курса они прекратились, и Гермиона уже было обрадовалась, что никогда больше не испытает того ужаса, что ей приходилось переживать, появляясь в неизвестном для нее времени. Что послужило причиной рецидива, она не знала и, прячась за стеллажом и слыша приближающиеся шаги Гарри, мечтала только о том, что с минуты на минуту все вернется на свои места. Или хотя бы что Гарри не найдет ее и она сумеет отсидеться до тех пор, пока не вернется в свое время. Но Гарри шагнул в библиотеку.
— Гермиона? — негромко позвал он. — Я знаю, что ты здесь. Что происходит?
Она прикрыла глаза и тихо вздохнула. Конечно, Гарри использовал заклинание поиска. Осторожно выглянув, она увидела, как он медленно приближается к ней по проходу, и на цыпочках двинулась в противоположную сторону в надежде обойти его и выбежать из библиотеки. Но то ли она недооценила аврорскую подготовку, курсы которой прошел Гарри, то ли он просто заметил ее, когда она выглянула, но шагнув из своего укрытия с противоположной стороны, Гермиона нос к носу столкнулась с ним.
— Гермиона, что ты... — тут же заговорил Гарри и осекся. А она обреченно наблюдала, как тревога на его лице сменяется шоком. — Что с тобой?
Она опустила голову.
— Длинная история, — выдохнула она. — Прости.
— Объяснишь? — напряженно спросил он. Гермиона заметила, как Гарри медленно достает палочку из заднего кармана джинсов. — Мы тебя обыскались! Никаких следов — ни от палочек, ни от артефактов или порталов. Только валяющаяся одежда на полу в кабинете.
Гермиона машинально плотнее запахнула халат и села на стоящий неподалеку маленький диванчик. Гарри опустился рядом, не отрывая от нее пристального взгляда. Гермиона мысленно улыбнулась — какой он еще молодой!
— В кабинете? — тихо переспросила она. — Когда я еще работала в Отделе контроля за магическими популяциями?
Гарри нахмурился.
— Еще?
— Да... В две тысячи восемнадцатом году я уже несколько лет как работаю в твоем Отделе. Отделе магического правопорядка.
— Это не мой Отдел, — напряженно проговорил Гарри. — Я еще даже не аврор. Только через две недели буду сдавать экзамены.
— Я помню, — улыбнулась Гермиона. — Ты их сдашь.
— Ничего не понимаю, — Гарри взъерошил волосы и шумно выдохнул. — И мне чертовски не хочется задавать тебе вопрос «Кто ты?».
— Я Гермиона... — она замолчала, остановив себя, чтобы не озвучить фамилию. Гарри совершенно не нужно сейчас знать о том, что в будущем они женаты. — И мне тридцать восемь.
— Но почему? — Гарри едва не воскликнул. — Сегодня утром тебе было двадцать один. Что это значит вообще? Ты побывала в Отделе Тайн и вляпалась в какой-нибудь артефакт?
— Нет. Помнишь третий курс? У тебя он был не так давно, — она грустно улыбнулась. — Я тогда постоянно пользовалась Маховиком времени. И... перестаралась.
Гарри внимательно смотрел на нее, изредка моргая, и Гермиона вздохнула.
— Я думала, что это сны. Все эти видения. Но они стали настолько частыми, и я видела такие странные вещи... Это были не воспоминания. Я видела своих родителей до своего рождения. Это меня напугало, и я все рассказала МакГонагалл. А буквально на следующий день целители сказали мне, что из-за всех тех частых перемещений я заработала серьезное магическое заболевание. Я стала путешествовать во времени, сама того не желая.
— Почему раньше я этого не замечал? — пораженно прошептал Гарри.
— Это было редко, и я чувствовала приближение «приступа» и успевала где-нибудь спрятаться.
— Зачем? Надо было рассказать нам...
— Но я ведь и про Маховик не рассказала. Хоть МакГонагалл и добилась, чтобы мне разрешили им пользоваться, но это не подлежало огласке. А уж подобная редкая болезнь — тем более.
— Все равно, — Гарри качнул головой.
— Теперь ты знаешь. И я приятно удивлена, что ты сразу поверил мне. Я думала, как минимум свяжешь меня.
— Я, конечно, с трудом верю в происходящее, — Гарри нервно усмехнулся, — но связать тебя? — он чуть поморщился. — Этот дом защищен, и если ты здесь, значит, ты настоящая. Да и нельзя превратиться в человека из будущего, — он замолчал, постукивая палочкой по колену. — На сколько ты здесь?
— Не знаю, я не контролирую ничего.
— То есть, — Гарри нахмурился, — ты можешь пробыть здесь и год, и два?
— Нет, — она улыбнулась. — Разве я хоть раз пропадала на год? Обычно все длится от нескольких минут до нескольких часов.
Гарри задумчиво покивал и обвел ее взглядом с головы до ног.
— А ты почти не изменилась, — тихо произнес он, улыбаясь.
Гермиона закусила губу, сдерживая широкую улыбку.
— Зато ты изменился, — она все же тихо засмеялась. — За несколько минут помолодел почти на двадцать лет, — не удержавшись, она коснулась пальцами его щеки, чуть сдвинув оправу очков. — И нет шрама, — прошептала она.
— Какого шрама? — тут же мрачно спросил Гарри.
Гермиона отдернула руку и покачала головой.
— А что там, в будущем? — негромко добавил он.
— Я не могу тебе сказать. Ты должен строить свою жизнь сам, а если ты будешь знать будущее, у тебя не будет выбора.
— Или зная, я захочу его изменить? А прошлое менять нельзя.
— Нельзя, — грустно согласилась Гермиона.
Гарри вдруг выпрямился, вопросительно взглянув на нее.
— А ты хочешь изменить? Может, я могу для тебя что-то сделать? Пусть что-то незначительное, но...
Гермиона улыбнулась, чувствуя, как в кончиках пальцев опять началось покалывание.
— Ты и так делаешь для меня очень многое, Гарри.
— А где... — он неопределенно повел рукой.
— Где твоя Гермиона? — улыбнулась она. — Я не знаю. Она может быть сейчас где угодно.
— А ты не моя Гермиона? — Гарри коротко засмеялся.
— Твоя, — тихо ответила она. — Ты даже не представляешь, насколько.
Она коснулась его руки, и он тут же сжал ее ладонь в своей, а через мгновение испуганно вскинул взгляд, заметив и почувствовав, как рука Гермионы начинает исчезать.
— Все хорошо, — успокоила его Гермиона, медленно проваливаясь в нечто наподобие сна.
* * *
Едва удержавшись на ногах, Гермиона схватилась за стул и перевела дыхание. Палочка с глухим стуком упала рядом. Бегло осмотревшись, Гермиона тихо простонала и быстро кинулась к шкафу, доставая запасную мантию. Накинув ее, Гермиона схватила палочку и выскочила из кабинета, бегом направляясь к Атриуму. Шагнув из камина в гостиной дома на Гриммо, она огляделась и облегченно выдохнула.
— Гермиона? — наверху лестницы показался Гарри. Он медленно спускался и смотрел очень пристально, настолько, что у Гермионы сразу закрались подозрения.
— Привет, — тихо ответила она.
Он глянул на ее мантию и слабо улыбнулся.
— Ты вернулась.
— Откуда? — прошептала Гермиона, затаив дыхание.
— Думал, ты мне скажешь.
— Ты знаешь? — Гермиона смотрела на него широко распахнутыми глазами. Неужели это случилось? Неужели она «будущая» появилась в этом доме, и Гарри увидел ее?
— О том, что ты пострадала от Маховика времени? Знаю, — он шагнул ближе и сгреб Гермиону в охапку. — О чем ты только думала, скрывая это от нас? А если с тобой что-то случится в другом времени? Если ты не вернешься?
— Всегда возвращалась. Это не исправить, Гарри. И то, что об этом заболевании будут знать другие, мою участь не облегчит.
— Твою участь? — Гарри отстранился, держа ее за плечи. — Что ты знаешь, Гермиона?
— Меньше, чем ты думаешь.
— Но... постой. Ты не помнишь, что только что была у меня?
— Нет, эти воспоминания не связаны между собой. На данный момент я не знаю, что через несколько лет вернусь назад и буду разговаривать с тобой.
— С ума сойти, — пробормотал Гарри.
— Иногда я думаю, что уже сошла. А ты так спокоен...
— Второй раз за сегодня слышу это от тебя, — улыбнулся Гарри. — Но я не столько спокоен, сколько пока еще не могу поверить в то, что увидел и узнал. И я понятия не имею, что теперь делать.
— Ничего, Гарри, — Гермиона сжала его руку. — Жить дальше.
Она надеялась, что следующее путешествие будет нескоро, но уже через два дня, сидя вечером на кровати в своей комнате, она опять почувствовала приближение исчезновения. Отбросив книгу, Гермиона соскочила с кровати и бросилась вниз.
— Гарри!
Он сидел на полу в гостиной, обложившись стопками пергамента, готовясь к экзаменам, но услышав крик Гермионы, подскочил на ноги.
— Гарри, — она сбежала с лестницы. — Опять.
— Возвращайся скорее, — мрачно сказал Гарри, обнимая ее.
Распахнув глаза, Гермиона поморщилась от боли — что-то впивалось под лопатку. Пошевелившись, Гермиона вытащила из-под спины сухую ветку и испуганно осмотрелась. Схватив первый попавший лист, она превратила его в мантию, завернулась в нее и, услышав знакомый голос, осторожно выглянула из-за куста, за которым появилась. Она оказалась в маленьком парке, расположенном рядом с площадью Гриммо. На небольшой поляне она увидела себя — сидящей на пушистом красном пледе и держащей на руках грудного ребенка. Рядом кто-то лежал, она не видела его лица, а вокруг бегал маленький мальчик, гоняясь за яркими, явно волшебными, бабочками. Гермиона замерла, затаив дыхание, наблюдая за этой семейной идиллией. Она почти всегда отправлялась в прошлое, редко когда отрывочно видя будущее, и сейчас широко раскрытыми глазами смотрела на свою будущую семью. Повернув голову, взглянув на видневшийся вдалеке двенадцатый дом, Гермиона медленно перевела взгляд обратно, как раз в тот момент, когда на возмущенный детский вопль «Папа» лежащий парень поднялся. Гермиона резко дернулась назад, прячась за кустом, и прижала ладони к лицу.
Вернувшись в гостиную, Гермиона улыбнулась, увидев свою одежду, сложенную на диване. Гарри в комнате не было, и она, одевшись, села на диван, поджав под себя ноги. Целитель Мэврик однажды сказал ей, что эту болезнь она может рассматривать как дар — не каждому дано быть оторванным от времени, знать все, видеть наперед, не бояться будущего. Но Гермиона была с ним не согласна. Она наоборот считала это проклятием. Она не была оторвана от времени, она была зависима от него, она не могла поступать так, как хотела, потому что уже знала, как должна поступить, и не могла иначе. Теперь она знала, что ее будущее завязано на Гарри, и ей оставалось только ждать, когда этот выбор сделает он.
* * *
Дверь в спальню была открыта, и солнечный свет из окна заливал коридор третьего этажа. Черноволосый мужчина копошился в ящике стола, дергаными движениями выбрасывая из него какие-то конверты. Гермиона замерла в дверном проеме, она не боялась, что Гарри может обернуться и увидеть ее, зная, что он сразу поймет, что случилось. Ведь он помнит свое прошлое.
— Да где же это гребаное письмо? — тихо рявкнул Гарри. Обернулся он резко, Гермиона даже вздрогнуть не успела. Он хотел что-то сказать, но увидев ее, молча вздохнул. Гермиона думала, что, конечно же, было бы лучше, если бы она спряталась где-нибудь в доме, дожидаясь возвращения в свое время, но когда она оказалась так близко от этого незнакомого взрослого Гарри, соблазн рассмотреть его оказался слишком велик.
— Опять началось, — негромко сказал Гарри.
— Были перерывы? — спросила она, всматриваясь в него. Под левым глазом, едва ниже очков, был жуткий, явно свежий шрам.
— Были, — кивнул Гарри. Подойдя к ней, он аккуратно взял ее за локоть и завел в комнату, прикрыв дверь и наложив заглушающие чары. — Дети дома, — ответил он на ее вопросительный взгляд. — Думаю, им не следует все это знать.
— Сколько их у... нас?
Он усмехнулся и покачал головой.
— В двухтысячном ты не рассказала мне, откуда у меня появится это, — он постучал подушечкой пальца по щеке чуть ниже шрама. — И я не расскажу тебе о твоем будущем. Но знаешь, я совсем не против, если ты скажешь мне, — он ткнул большим пальцем себе за спину, — чтобы в феврале две тысячи восемнадцатого я почаще прикрывался щитом. Особенно на заброшенной стройке под Бристолем, — он подмигнул, и Гермиона засмеялась.
— Ты жульничаешь, так нельзя.
— Разве я меняю что-то глобальное? — он улыбнулся. — Откуда ты?
Гермиона улыбнулась в ответ.
— Как раз из двухтысячного.
— А месяц?
— Октябрь. А что такое?
— Ничего, — Гарри покачал головой, но вид у него был настолько загадочный, что Гермиона тут же схватила его за руку.
— Скажи мне.
— Ну уж нет, — он откровенно веселился. — Я не могу так с собой поступить.
— Гарри, не пугай меня. Что должно произойти?
— Ничего страшного, — он немного наклонился к ней. Гермиона жадно всматривалась в его черты. Она видела календарь на стене — Гарри тридцать семь, но его глаза все так же блестят, волосы такие же непослушные. Лишь тонкая сеточка морщинок у уголков глаз и губ говорила о его возрасте. — Показать?
— Да, — удивленно отозвалась Гермиона и замерла, когда Гарри, скользнув кончиками пальцев по ее шее, прижал ладонь к ее щеке.
Она впервые поцеловалась с Гарри, когда ей было двадцать один, а ему — тридцать семь, и Гермиона еще не знала, что это будет далеко не самым странным ее воспоминанием.
* * *
Пятого декабря, сонно потирая глаза, Гермиона спустилась на кухню и едва сдержала крик, увидев себя. Она помнила первое правило использования Маховика — нельзя в другом временном отрезке встречаться с собой же — сойдешь с ума. Она уже попятилась назад, как ее старшая копия заговорила:
— Ты не сойдешь с ума. Ты же видела свое будущее, видела свою семью.
— Это ненормально, — прошептала Гермиона.
— Но это твоя жизнь. Моя жизнь. Мы навсегда вырваны из временной цепочки.
— Когда это прекратится?
— Будет период, когда ты даже успеешь забыть об этих перемещениях. Лет десять. А потом, как видишь, — она указала на себя, — все вернется.
— Сколько тебе?
— Тридцать восемь.
— Значит, это тебя Гарри впервые увидел?
— Да, — она улыбнулась, а Гермиона пристально осматривала ее с головы до ног. — Он у нас молодец, правда? Многое пережил, помогал, поддерживал.
— Почему ты говоришь о нем, как о ком-то из прошлого?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Почему перемещения прекратились на десять лет? — продолжила допрос Гермиона. — Ты смогла найти причину?
— Нет. Ни я, ни целители.
— А дети? Я видела двоих.
Она помрачнела и села за стол, сцепила руки в замок и поставила на них подбородок.
— Это будет сложным периодом для тебя и Гарри. Вы едва сохраните семью.
Гермиона судорожно выдохнула и тоже медленно опустилась на стул.
— Ты же не должна рассказывать будущее, — тихо проговорила она.
— Не должна, но об этом я хочу рассказать, чтобы ты знала. Не поддавайся эмоциям. Гарри будет очень злиться из-за того, что ты откажешься в очередной раз пройти полное обследование, он даже неделю не будет появляться дома. Тебе шепнут, что видели его с какой-то молодой ведьмой, но это не так, Гарри не изменял тебе. Уж поверь мне, я знаю.
— Зачем ты говоришь мне это?
— После той новости ты примчишься к нему в Аврорат и устроишь дикий скандал, который будет прерван срочным вызовом Гарри — кто-то убьет Авадой магглов. Гарри, взвинченный от твоих обвинений, не сумеет толком сосредоточиться и чуть не погибнет.
Гермиона наклонила голову, запуская пальцы в волосы.
— Не надо устраивать этот скандал. Запомни это.
— Нельзя менять прошлое, — прошептала Гермиона.
— Иногда можно. Позже ты узнаешь, что прошлое и будущее не единственно. И еще что помимо того прошлого, что ты знаешь, есть совершенно другие. Я их уже видела, и ты увидишь. В одном из них Гарри погиб в девяносто восьмом, в другом — женат на какой-то маггле. Мы с тобой изгои не только во времени... Мне пора.
Гермиона увидела, как она начала медленно растворяться в воздухе.
— Ах да, — снова улыбнулась ее старшая копия. — Это Рождество тебе понравится.
Гермиона опустила голову на стол, закрывая глаза, впервые думая о том, что порой незнание лучше.
Второй раз Гермиона поцеловалась с Гарри, когда ей было двадцать один, ему — двадцать. Рождество действительно было волшебным, и пусть она за всеми этими перемещениями и прятками от коллег и друзей не заметила, когда Гарри перестал быть для нее просто другом, она не пыталась в этом разбираться. Она слепо шла навстречу своему будущему.
