Глава 20Глава 20. Разговор с Дамблдором
Направляясь в библиотеку, чтобы передать Гермионе книгу, Гарри мимоходом заглянул в открытую дверь гостиной. Кто-то стоял у окна, спиной к двери. Сначала, не узнав человека, Гарри намеревался пройти мимо, но в этот момент фигура шевельнулась, мелькнула длинная седая борода, и он узнал директора.
— Профессор Дамблдор? — неуверенно позвал молодой человек, переступая порог кухни. Волшебник повернулся, и Гарри был неприятно поражен тем, насколько старым и усталым выглядел тот. Исчезла властная осанка, плечи поникли, даже аура магии, казалось, стала слабее.
— Добрый вечер, Гарри!
— Что Вы здесь делаете? — это вырвалось само по себе, и Гарри тут же покраснел от неловкости. — Добрый вечер, сэр.
— Честно говоря, после разговора с Северусом, заставившего меня задуматься о многих вещах, я потерял счет времени.
— После разговора с Северусом? Но последние три часа мы с ним занимались Окклюменцией... — в голосе слышалась неуверенность.
— Я же говорю — потерял счет времени, — Дамблдор печально улыбнулся.
— Северус... он сказал?.. — догадываясь, о чем мог размышлять директор, пробормотал смущенно Гарри.
— Да, он мне рассказал. И я, откровенно говоря, удивлен, что ты вообще со мной разговариваешь.
Гарри почувствовал горячую тяжесть в груди. Больно было видеть Дамблдора таким. Если задуматься, его представления об этом человеке слишком сильно отличались от того, каким на самом деле являлся директор. Альбус Дамблдор — могущественный волшебник, не знающий поражений, всевидящий, умеющий просчитывать и предугадывать все ходы противника, упреждающий их удары...
Дамблдор, стоящий перед Гарри, был стариком.
— Вы же не могли этого знать. Мой дядя никогда так не... расходился, как этим летом. Никто не мог этого предвидеть!
Дамблдор вздохнул:
— Предвидеть не мог, но я уже довольно давно предчувствовал что-то плохое. К сожалению, не смог понять, откуда взялось это предчувствие, поэтому не занялся этим как следует.
— Как Вы могли узнать об этом? Я же никому не рассказывал об отношениях с родней.
— Это верно, но ведь здесь есть и моя вина? — директор понимающе взглянул на Гарри поверх очков. Этот взгляд был знаком и, в тоже время, был абсолютно чужым. И внезапно Гарри понял, чего не хватает этому взгляду: глаза директора были пусты, из них исчез прежний лукавый огонек.
— Может быть, — пробормотал Гарри. Противоречивые эмоции разрывали на части: еще несколько минут назад он был зол на директора, а сейчас, глядя на него, испытывал жалость и горечь. И еще Гарри был почти уверен, что причиной такой перемены в старом волшебнике является именно он.
— Поверь мне, Гарри, — даже если считаешь по-другому, — я совершил намного больше ошибок, чем, собственно говоря, мог бы себе позволить. В пророчестве говорится, что один из вас будет наделен властью, неведомой другому. Ты уже заметил, что сила твоя растет, это будет продолжаться и дальше. Но я не знаю, поможет ли она тебе. После смерти Сириуса и летних событий я понял, что тебе пришлось пережить, и почему ты пытался вычеркнуть все, связанное с волшебством. Злость, ненависть, ярость, сомнения — они влияют на тебя и твою силу... Северус рассказал мне, что ты пользовался Беспалочковой магией.
— Да, один раз, когда был у Уизли, — подтвердил Гарри. — Но в тот момент я был просто в бешенстве.
— Знаю. Ты уже использовал эту магию, когда бывал зол или взволнован. Возьмем, например, случай с твоей тетей Мардж. Ты раздул ее, думая, что совершаешь это под влиянием лишь одной ярости, которую она вызвала у тебя. Но думаю, в этот момент тобой владели и другие чувства. Ведь ты не хотел причинить настоящий вред твоей тете, нет? Ты хотел защитить доброе имя родителей. Знаешь, во время самопожертвования высвобождается огромное количество магической силы. Именно это произошло в ту ночь в Годриковой лощине — поступок твоей матери наделил тебя этой силой.
— И какое же чувство владело мной, когда я швырялся подушками вслед Гермионе? — Гарри устало смотрел на Дамблдора.
— Для этого мы должны узнать, о чем ты в тот момент думал.
— Уф, — удивленный выдох. Как он мог сейчас это вспомнить? — ... Злился на себя, потому что испортил настроение другим, боялся причинить вред Гермионе, если она не уйдет. Хотелось выместить гнев на чем угодно, хоть на подушке... ведь обидеть Гермиону я не мог.
Дамблдор усмехнулся, в его глазах на миг появился былой огонек.
— Итак, ты подождал, пока Гермиона покинула спальню, и тогда дал свободу чувствам, переполнявшим тебя. Ты всегда стараешься защитить окружающих, даже если не всегда способен управлять настроением. Это похвально.
Гарри скорчил гримасу:
— Не знаю. Мне кажется, что я скорее причиняю близким людям боль, а не защищаю их. И сейчас я говорю не о тех, кто из-за меня умер: родители, Седрик и Сириус... Я забыл Хедвиг в доме моих родственников, я ударил Малфоя... да что там говорить!.. Я обидел лучшего друга из-за боязни сказать правду о том, кто меня усыновил. Я постоянно совершаю ошибки, — он вздрогнул. — И я заставил Вас страдать, когда отвернулся и не принял помощь, — шепотом добавил он.
Глаза Дамблдора вновь сверкнули. Взяв Гарри за руку, старый волшебник притянул его к себе и заглянул в лицо:
— Я не страдал, мой мальчик. И я очень горжусь тобой. Несмотря на груз на твоих плечах, ты справляешься с этим. Ты прощаешь многое, что другие простить не в силах, ты полон любви к окружающим тебя людям, а это очень ценный дар, Гарри. И очень редкий. Ты — особенный, даже если иногда жалеешь, что это так.
Ответить Гарри не успел — директор обнял его, прижимая к себе, словно потерянного и вновь обретенного сына. И пришлось сильно зажмуриться и уткнуться в директорскую мантию, чтобы не дать слезам возможности вырваться на свободу. Сейчас ему было безразлично, сколько и каких ошибок совершил Дамблдор — он не лучше. Каждый из них заслуживает шанс на прощение. И для Гарри этот человек был не просто директором школы, учителем, мудрым советником, нет, за последние годы он стал близок и дорог.
— Мне так жаль! — голос сорвался, и Дамблдор ответил таким же срывающимся шепотом:
— Нет, это мне очень жаль.
Они отстранились друг от друга. Слезы все же покатились по щекам Гарри, но он улыбался. Дамблдор осторожно вытер с юного лица драгоценные капли:
— Ты не должен извиняться передо мной, — и впервые за их разговор, маг улыбнулся настоящей, прежней, понимающей и подбадривающей улыбкой.
— Альбус, Вы останетесь к ужину? — Тонкс, ворвавшаяся в гостиную, заметила Гарри и запнулась. — О, извините, похоже, я помешала...
— Все в порядке. Гарри и я, мы... уже закончили, — Дамблдор подмигнул Гарри, с мольбой смотревшего на директора.
— Вы останетесь?..
Лукавый взгляд поверх очков рассеял сомнения:
— Ты, действительно, хочешь этого? — Гарри улыбнулся и радостно кивнул. Директор повернулся к Тонкс: — Похоже, я остаюсь.
Девушка тоже расплылась в улыбке и в следующее мгновение исчезла из комнаты.
— О! Ведь я должен отдать это Гермионе! — внезапно вспомнил Гарри, поднимая руку, в которой так и сжимал книгу.
Дамблдор весело улыбнулся:
— Тогда поторопись. Думаю, стол уже давно накрыт.
Гарри обнаружил Гермиону на обычном месте — в библиотеке. Она, сидя на диване, углубилась в очередной пухлый том. Иногда ее взгляд рассеянно скользил по полкам, словно девушка пыталась разыскать на них что-то невидимое или же обдумывала прочитанное.
— Привет, у меня для тебя кое-что есть! — с порога выпалил Гарри.
Гермиона удивленно повернулась к нему:
— Гарри, ты выглядишь... по-другому, — заключила она через минуту. — Как-то... счастливее. Поговорил с Роном? — это прозвучало с надеждой.
Лицо юноши сразу же омрачилось:
— Нет еще. Попробую завтра.
— А что ты имел в виду, когда сказал, что у тебя что-то для меня есть? — Гермиона попыталась сменить тему.
— Держи. Это мне Снейп дал, сказав: «...прежде чем она перевернет всю библиотеку вверх дном», — Гарри протянул девушке книгу.
Гермиона приоткрыла рот:
— О! Гарри... это... это невероятно, откуда она у него? — с горящими глазами, она очень осторожно взяла книгу в руки.
— Не знаю, он мне не рассказывал.
— Эрик и Эрнест... ты знаешь, кем они были? — не отрывая взгляд от книги, выдохнула Гермиона.
— Сыновья Слизерина! — ухмылка была совершенно хулиганской, но Гермиона уже ничего не замечала, полностью увлеченная разглядыванием обложки. Заметив, что она собирается раскрыть книгу, Гарри предупредил: — Я бы не стал сейчас начинать чтение — ужин уже почти готов.
Разочарованная, Гермиона, прижав книгу к груди, взглянула на юношу:
— Только отнесу ее наверх и скажу Рону, чтобы спускался. Спасибо, Гарри, это то, что я искала!
— Благодари не меня, благодари Северуса, — подмигнул ей молодой человек.
Девушка бросила на него восхищенный взгляд и вышла из библиотеки.
***
Вытянувшись на кровати, Гарри устроил голову на подушке из сплетенных в замок пальцев и уставился в потолок. Ужин прошел... нормально, если забыть, что Рон настойчиво продолжал обращаться с Гарри как с пустым местом.
Но зато Дамблдор был почти прежним добродушным волшебником с лукавым огоньком в глазах. И Гарри казалось, что хотя бы какая-то часть его жизни снова пришла в норму.
Но ссора с Роном не давала покоя. Конечно, с его стороны было неправильно держать все в тайне от друга, тем более после разрешения... и предупреждения Северуса. Но разве мог он представить, что Рон так отреагирует?! И не понимал, почему. Будь это простая ссора, они вволю поорали бы друг на друга, выплескивая все, что думают, а затем помирились. Но то, что Рон его просто игнорировал, было намного хуже: как узнать, о чем думает рыжик?
Гарри вздохнул и перевернулся на бок. Услышав звук щелкнувшего замка, с надеждой приподнялся навстречу входящему. Но это был не тот, кого он ожидал увидеть. Разочарованный, он плюхнулся обратно на кровать.
— Мне уйти? — удивленно спросил Северус.
— Нет. Просто... я надеялся, что это Рон.
Северус кивнул.
— Уизли отличаются завидным упрямством.
Гарри криво усмехнулся:
— Это точно. Обычно мы просто ссорились. Ну, то есть, мы ругались, не разговаривали пару дней, затем все налаживалось. В этот раз все по-другому. Мы ведь даже не ссорились. Он просто не разговаривает со мной и не обращает никакого внимания.
— Возможно, пытается отомстить тебе за то, что ты все лето не давал о себе знать, — коварно усмехнулся Снейп.
Гарри удивленно подскочил на кровати:
— Думаешь?
— Это могло бы все объяснить.
Стоило задуматься над этим — возможно, все именно так. Ведь с этой точки зрения ситуацию он не рассматривал.
— Ну что? Могу я приступать к выполнению моей части сделки? — голос Северуса вырвал юношу из задумчивости. Гарри не заставил себя уговаривать. Ухмыльнувшись, стащил футболку. Керамический горшочек так и стоял с прошлого вечера на ночном столике. Гарри наблюдал, как зельевар берет сосуд в руки, снимает крышку. А затем улегся на живот и замер в ожидании. Хотя он твердо знал, что Северус не причинит ему боли, все равно невольно вздрогнул при первом прикосновении.
— Ш-ш-ш, — успокаивающе произнес мужчина и начал, как и в предыдущий раз, втирать бальзам в кожу спины, медленно массируя ее при этом.
Сегодня не было такого напряжения, как в прошлый раз, но и расслабленным его тоже нельзя было назвать. «Слишком большой груз давит на эти юные плечи, — мужчина слегка тряхнул головой. — А я еще считал, что это мне нелегко пришлось в этой жизни».
