Глава 21Примечание автора: Глава написана с помощью Ристе (по результатам сыгровки разговора с Нарциссой) и в соавторстве с Black Tiger (вторая часть главы).
Тете Нарциссе я в тот вечер так и не написала. Написала Перкинсу. Наспех, вкривь и вкось, с кучей ошибок – на это было уже плевать. С Риной почему-то говорить не хотелось, и, дописав письмо, я пошла к себе в карету. По дороге мне взбрела в голову нелепая мысль спросить Эсмеральду – если она знает даже про Азкабан, может, она угадала, что же там на самом деле было у моей мамы с Темным Лордом? Но мысль действительно была нелепой. Спрашивать Эсмеральду! Да для нее подобные сплетни – это среда обитания!
Разумеется, с Эсмеральдой я разговаривать не стала. И с другими девчонками тоже. По мне и понять нельзя было, что что-то особенное случилось. А к тому, что я с ними не разговариваю, они давно уже привыкли.
Но с Риной на следующий день я все-таки разговор затеяла. Точнее, она со мной.
– Ты написала тете Нарциссе?
Я помотала головой.
– Ты ему написала? Ответа еще не получила?
– Какой ответ? Он и прочитать-то не успел!
Не знаю почему, но выглядели мы с Риной совершенно по-идиотски. Всегда мне с ней было легко, а сейчас – как будто стоим на разных берегах озера. Или даже – она на берегу, а я под водой, как чемпионы на втором туре.
– Рина! – не выдерживаю я. – Ты все знала! Почему ты мне не сказала раньше?
– Про что я тебе не сказала?
– Про слухи о моей маме!
– Как ты себе это представляешь? – с нескрываемым ехидством спрашивает Рина. – «Дорогая Бетти, тут про твою маму такое говорили!» И что бы ты со мной за это сделала?
– Одно дело – ты бы мне сказала, а другое – этот идиот Крэбб!
– Бетти, да пойми же ты, что я в эту чушь не верю и не собираюсь ее распространять!
– Да? А мне кажется, что веришь!
– Когда кажется, надо говорить: «Финита Инкантатем!»
И тут мне становится смешно. Ну что я в самом деле – чуть не поругалась с единственной подругой из-за каких-то глупых слухов! Как будто про меня слухов не ходит. Один Бэгмен чего стоит.
Продолжили разговор мы уже в более спокойном тоне.
– Так что ты знаешь?
– То, что я знаю – не более чем слухи. Когда мама с тетей Нарциссой пускались в воспоминания, доставалось всем.
– А ты это слушала, – полувопросительно, полуутвердительно говорю я.
– Да они меня зачастую и не замечали. Бетти, ты пойми, что придумать можно что угодно! Твоя Эсмеральда считает, что ты с Хмури встречаешься!
Я вновь смеюсь. На самом деле я не знаю, что сейчас думает обо мне Эсмеральда. То, что я встречаюсь с Хмури, они выдумали еще в ноябре, с тех пор прошла целая вечность.
– Ты думаешь, что тетя Нарцисса считала... – Я не договариваю, но Рина все понимает.
– Не уверена. По ней никогда не поймешь, о чем она на самом деле думает. И она умнее, чем кажется. Мама так всегда говорит, да я и сама вижу. Ты спроси у нее. Напиши ей письмо.
– Напишу, – соглашаюсь я. – Мне еще надо как-то про Бэгмена объяснять...
– Вот и объясни! Скажи, что про тетю Беллатрикс тоже ходили всякие слухи, не меньше чем про тебя с Бэгменом. Кстати, Скитер к ним тоже руку приложила, мама что-то рассказывала на эту тему.
Я задумчиво оглядываю потолок слизеринской спальни и говорю:
– Может, нам Скитер проклясть за неимением Крауча?
– Ты ее сначала найди.
– Может, у Драко спросить?
– Так тебе Драко и даст ее проклясть! У него же с ней важное дело – дискредитация Поттера!
Последние слова Рина произносит таким торжественным тоном, что мне становится смешно. Да уж, нашел кузен себе занятие на все семь лет школьной жизни...
– Рина, – говорю я нарочито мрачным тоном, – на этот раз ты мне все семейные тайны раскрыла? Я, случаем, с младенчества не помолвлена с профессором Снейпом?
Рина изображает глубокую задумчивость, чешет в затылке и наконец говорит:
– Кажется, нет.
– Фините инкантатем! – тут же откликаюсь я, и мы снова весело смеемся.
На этом мы и помирились, если это можно так назвать – по сути, мы и не ссорились. Зато Драко счел идиотское высказывание Крэбба своим упущением и решил всеми силами загладить свою вину передо мной. Он периодически подсаживался к нам в гостиной и начинал меня развлекать смешными историями из своей жизни. Несмотря на то что половина его рассказов были про Поттера, истории мне нравились. В отличие от Рины, Драко совершенно не был в курсе сплетен про мою маму. Неудивительно – ведь там не был замешан Поттер.
Перкинс ответил мне через день. Так, как я и предполагала – с возмущением, что некоторые люди любят распускать сплетни вокруг того, что не понимают. Я и сама о подобном думала, и с Риной мы не раз обсуждали, но слова Перкинса меня успокоили окончательно. Особенно о том, что Темного Лорда любили все – и нельзя понимать это превратно.
Тете Нарциссе я не стала писать ничего про маму. В письме все равно так, как надо, не расскажешь. Написала, что очень возмущена странными слухами про меня и предложила встретиться в Хогсмиде.
Прогулок в Хогсмид у нас больше не предвиделось, но неужели мадам Максим меня не отпустит хотя бы ненадолго? На рождественских каникулах ведь отпустила!
Однако я до последнего медлила, хотя ответное письмо от тети Нарциссы уже получила.
В первый день каникул мы с Риной решили позаниматься на улице, чтобы не так обидно было терять погожие деньки. Устроились под большим буком на берегу озера, обложились листами пергамента и горой учебников и принялись повторять всю ту же несчастную трансфигурацию.
И тут к нам подошел Драко. Вид у кузена был одновременно и смущенный и заговорщицкий.
– Бетти! Можно с тобой поговорить?
– Мне уйти? – ехидно спросила Рина, делая вид, что поднимается с травы.
Драко, разумеется, замахал на нее рукой.
– Не надо, не уходи. Бетти, – обращается он ко мне, – ты знаешь парселтонг?
– Чего? – Я не сразу осознаю, что он имеет в виду.
– Ну, со змеями можешь разговаривать?
Вопрос повергает меня в ступор. Вспоминаю, что Рина что-то такое рассказывала о змееязычных волшебниках, но их почти не осталось. И вообще, какой толк говорить со змеями? Что они способны умного сказать?
– Никогда не пробовала, – признаюсь я. – Не умею, наверное.
– А Поттер умеет... – разочарованно протягивает кузен.
– Драко, – язвительно произносит Рина, – ты решил объясниться Поттеру в любви на парселтонге, раз он английского языка не понимает?
– Тогда это не ко мне, – подхватываю я. – Вот если на французском или испанском – пожалуйста.
– Да откуда Поттеру знать французский? – смеется Рина. – Ты слишком хорошо о нем
думаешь!
– Да при чем тут Поттер? – обижается Драко. – Поттер здесь совсем ни при чем!
– Да ну? – хором произносим мы.
Чтобы у Драко да Поттер был совсем ни при чем? Не поверю!
– Я говорил с Ритой Скитер, – начинает Драко, и я его тут же перебиваю:
– Где это ты с ней говорил?
Кузен смущается.
– Ну... неважно где. Я ей сказал, чтобы она про тебя сплетен больше не распускала.
– Так это она тете Нарциссе растрепала?
– Ну... наверное... – Драко смущается. – Я не успел спросить. Она мне заявила, что ты, может быть, дочь Темного Лорда. А я сказал, что все наследники Слизерина умеют говорить на парселтонге. Правда, Поттер...
Про Поттера Драко договорить не успевает, потому что я вскакиваю на ноги и изо всей силы бью своего незадачливого братца по физиономии. Он отлетает назад на пару шагов и шлепается на траву.
– Бетти! – только и может произнести он.
Рина кидается к нему и подает ему руку. Я стою, готовая ударить еще раз, если он опять заявит что-нибудь подобное.
– Бетти, успокойся, – говорит Рина. – Драко не сам это придумал.
– Да я не верю в это! Тем более что ты и на парселтонге не говоришь! – Драко готов плакать от обиды.
А мне что делать?
Рина отряхивает его мантию, обнимает за плечи и легонько подталкивает в сторону замка.
– Иди в гостиную. Там поговорим.
Потом она подходит ко мне и усаживает обратно под дерево.
– Бетти, успокойся. Драко и правда не виноват, что повторяет за всеми. Да кто в здравом уме поверит в такую чушь?
– А зачем он со Скитер разговаривает? А тетя Нарцисса зачем ее слушает? Да ее за такие предположения убить мало!
– Знаешь, – задумчиво говорит Рина, – я, кажется, поняла, в чем дело. Скитер пока что нам нужна.
– Нам?
– Да! В связи с возвращением Темного Лорда дискредитация Поттера в глазах магического сообщества нам полезна, поскольку Поттер для него представляет какую-то опасность. Надо максимально его нейтрализовать и уронить его значение в глазах толпы!
Что она так по-научному выражается? Мы не на уроке!
– Так она про всех гадости пишет, не только про Поттера!
– Почему про всех? Про тебя она ни строчки не написала и не напишет, если я правильно поняла Драко.
Остаток дня Рина доказывала, что Драко я набила морду зря. Я в это так и не поверила, но перед кузеном все-таки извинилась.
На следующий день я пошла к мадам Максим отпрашиваться в Хогсмид.
Мадам Максим была настроена очень скептически. Оглядела меня с ног до головы и поинтересовалась, с кем это у меня свидание в Хогсмиде.
– У меня не свидание, а встреча с тетей!
– Разве мадам Розье приехала в Англию?
Неужели мадам Максим до сих пор не в курсе моей родословной? Я думала, что все учителя уже знают.
– Нет, – отвечаю я предельно спокойно, – это другая тетя, она живет в Англии.
– Ты не говорила мне, что у тебя есть родственники в Англии!
– Я этого не знала!
А если и знала – все равно бы не сказала. Мадам Максим в приятельских отношениях с Дамблдором и вряд ли одобрит деятельность моих родителей.
– И мадам Розье мне тоже ничего про них не рассказывала.
Еще бы! Она и мне не говорила. Знала, что мои бабушка с дедушкой живы – и не говорила. И не хотела, чтобы я отправлялась в Англию на Турнир.
Скромно потупив глаза, говорю:
– У меня в Хогвартсе есть троюродная сестра и двоюродный брат. В Слизерине.
– Это та самая девушка, с которой ты дружишь? Айрин Уилкс?
Опять с тем же скромным видом киваю головой. Интересно, она всех учеников Хогвартса по именам выучила, ибо только особо отличившихся? И знает ли она, кем был отец Рины? Наши-то давно уже знают, и вывод о моих родителях быстро сделали. А мадам Максим с выводами не торопится. Или скрывает. Второе вероятнее.
Помучив меня еще минут с десять, мадам Максим наконец-то милостиво дает мне разрешение.
– Но смотри, если я услышу, что ты встречалась с Бэгменом...
Нужен мне этот Бэгмен!
Я торопливо киваю и выслушиваю очередную порцию морали о том, как важно поддерживать авторитет нашей школы во имя укрепления международных связей.
Мерлин, какой школы? Моя школа – Хогвартс, мой факультет – Слизерин, и никого авторитета мне поддерживать не надо – меня и так там все любят. И еще неизвестно, кто наносит больше урона авторитету Бобатона – я или Эсмеральда. В Бобатоне она не позволяла себе напиваться с преподавателями!
Драко попытался навязаться со мной в Хогсмид, но был остановлен Риной. Кузена еще там не хватало! Еще что-нибудь ляпнет невпопад или станет Поттера обсуждать.
Разумеется, стоило мне выйти из замка и направиться к воротам, как совершенно случайно на моей дороге попался Хмури и поинтересовался, куда это я собралась. Я и так была порядком взволнована предстоящей встречей с тетей Нарциссой, поэтому буркнула сквозь зубы: «На встречу с Упивающимися Смертью» – и пошла дальше, даже не полюбовавшись его лицом.
В деревне было до удивления пустынно. Никто не носился по улицам с громкими воплями, никто не целовался в переулках, никто не толкался в очередях в «Сладком королевстве». Создавалось впечатление, что жизнь замерла, если она вообще и была здесь, эта жизнь. В «Трех метлах» тоже было пустынно. Единственный посетитель сидел в дальнем углу, рассеянно теребя ткань мантии и полностью игнорируя свой стакан с чем-то красным. Точнее – посетительница, потому что это и была тетя Нарцисса.
– Здравствуй, Бетти, – говорит она, когда я подхожу и сажусь рядом.
– Здравствуйте, – отвечаю я, уже ожидая следующую фразу «я тобой очень недовольна». Когда тетя Дениза начинала разговор подобным тоном, эта фраза всегда следовала второй. И влекла за собой мои оправдания. Но сейчас мне некогда оправдываться. Да и не особенно хочется. Зато хочется наконец выяснить то, зачем я сюда пришла:
– Тетя Нарцисса, мне надо с вами поговорить. Об ОЧЕНЬ важном.
Но тетю Нарциссу не так-то легко сбить с генеральной линии:
– Бетти, я тобой очень недовольна.
Ну надо же – угадала!
– А вы меньше слушайте сплетен, – огрызаюсь я. – Если я два раза разговаривала с Бэгменом, это не значит, что я с ним встречаюсь.
– Зачем же ты с ним разговаривала? Что у тебя с ним может быть общего?
– Я спрашивала его, куда девался Крауч.
– А зачем тебе Крауч? Ты еще раз собираешься его проклясть? Тебе так хочется в Азкабан?
В Азкабан мне не хочется. Но проклятье не обязательно должно закончиться Азкабаном. Правду говорить тоже больше не хочется. Все равно тете Нарциссе объяснять бесполезно, в этом я еще на рождественских каникулах убедилась. И зачем только ей надо все это знать? Меньше знаешь – лучше спишь... А у нее и из-за Драко, наверное, бессонница.
– Как я могу его проклясть, если он даже на Турнир не приезжает?
Тетя Нарцисса только всплескивает руками.
– Пообещай мне, что больше не будешь предпринимать в отношении Крауча никаких действий!
– Не буду, – неохотно соглашаюсь я. Соглашаюсь только потому, что сильно сомневаюсь, что Крауча вообще когда-либо увижу. Может, он сдох уже давно. Туда ему и дорога.
– Тетя Нарцисса, я хотела поговорить не о Крауче, а о маме!
Нарцисса словно не слышит.
– И с Бэгменом тоже встречаться не будешь!
– Я с ним не встречалась!
– А кто ему свидание в «Трех метлах» назначал?
Я изображаю предельно серьезное лицо и заглядываю тете Нарциссе в глаза:
– А кто вам наплел про свидание?
Тетя Нарцисса пытается отговориться тем, что вряд ли это имеет значение, но потом все-таки признается:
– Мне сообщила мисс Скитер. Но это неважно, Бетти. Важно то, что ты с ним встречалась.
Я не могу сдержаться:
– Шпионка и доносчица! Ох, и лупили ее, наверное, одноклассники в школе! А мы в Хогсмиде не встречались. Его Реджи отшил. Тетя Нарцисса, моя мама…
Тетя Нарцисса, опять не слыша, пристально смотрит на меня:
– Какой еще Реджи?
– Мой кузен.
– Разве он в Англии?
– Нет, но он приехал, чтобы меня повидать. Я вас про маму хотела спросить…
Похоже, тетю Нарциссу не интересует то, что хочу я – по крайней мере, до тех пор, пока она не выскажет мне все, что намеревалась. И к семейству Рабастана Лестранжа она не питает никаких теплых чувств, судя по ее скептической усмешке.
– Вот как?
Чувствуя, что сейчас мне будет прочитана очередная лекция о поведении девицы благородного происхождения в полном опасностей мире и я вообще так и не спрошу того, зачем сюда явилась, я перехватываю инициативу прямо, хотя и несколько невежливо:
– Тетя Нарцисса! У моей мамы было что-нибудь с Темным Лордом?
Нарцисса ошеломлена. На ее лице никогда не отражаются чувства, но на этот раз смятение очевидно.
– Кто тебе сказал?
Ну разумеется, вместо того чтобы просто ответить, надо переспрашивать! Но тем не менее я признаюсь:
– Крэбб. А ему сказала бабушка. Вы мне ответьте – правда или нет?
– Видишь ли, Бетти... – начинает Нарцисса.
Я мысленно продолжаю: «Тебе еще рано об этом судить, ты еще маленькая». И зачем я только согласилась на эту встречу? Ну да, конечно, я же сама на ней и настаивала, но ведь после этого Перкинс мне все объяснил!
– Твоя мама делала много всего такого, что не подобает порядочной женщине...
Одно это хоть радует. Значит, она вся в меня. Или я вся в нее.
Но нежелание Нарциссы конкретно отвечать на вопрос напоминает мне мой собственный разговор с Владом, когда по моему уходу от ответа тот все понял. И мне это совсем не нравится.
– Не хотите рассказывать, да? – перебиваю я. – Ладно, я ее сама спрошу!
– Что значит – спросишь? Ты собралась в одиночку штурмовать Азкабан?
– Не в одиночку!
– С Бэгменом?
Дался всем этот Бэгмен! Но ляпнула я явно лишнее. Про Перкинса тете Нарциссе знать необязательно.
Я мотаю головой и ничего не говорю.
– Бетти, я тебя прошу который уже раз – не лезь ни в какие заговоры и ни в какие политические интриги. У тебя в этом году выпускные экзамены, и ты должна сосредоточится прежде всего на них.
– Я готовлюсь к экзаменам! Я не виновата, что вокруг меня постоянно что-то происходит!
– Послушай меня, Бетти! – Тетя Нарцисса опять пристально смотрит мне в глаза. – Если я еще раз услышу, что вокруг тебя что-нибудь происходит, поверь мне – моих денег и моих связей хватит на то, чтобы отправить тебя обратно во Францию.
Ах так? Она мне еще угрожать вздумала? Родная тетя, называется!
– Тогда вы больше обо мне не услышите! – кричу я, вскакиваю с места, опрокинув стул, и бегу к выходу.
Сразу от порога «Трех Метел» я аппарировала. Возвращаться в школу не хотелось, ибо тетя Нарцисса могла поймать меня у ворот. И к тому же не хотелось видеть вообще никого. Аппарировала я куда в голову взбредет, а взбрело мне – на Диагон-Аллею. Бродить по Хогсмиду не хотелось – слишком близко к школе, а других мест я не знаю. Не к Рине же домой!
Диагон-Аллея – самое подходящее место для страдающих неразрешимыми вопросами девиц. Народу полно – так что поневоле приходится держать себя в руках, и вместе с тем никто конкретно тобой не интересуется, никто в душу не полезет. По инерции я пробежала несколько шагов и чуть не сбила с ног какого-то маленького волшебника в фиолетовом цилиндре. Я тут же извинилась и перешла на спокойный шаг, а бедняга застыл на месте и еще долго смотрел мне вслед.
Да, останешься тут незаметной, если половина прохожих тебя тут же узнает или хотя бы пытается узнать. Впрочем, и это неплохо – буду пугать окружающих своим внешним видом.
Тетя Нарцисса так ничего мне толком и не сказала. Хотя я весь разговор только и делала, что добивалась от нее ответа! Она это видела – и все равно не говорила! Прямо как я с Владом. Тот, правда, не был так настойчив и сразу понял, что я от него скрываю.
Но моя мама не может себя вести, как Эсмеральда! Она не какая-то там полукровка! И с Темным Лордом ее связывает только деятельность во благо магического сообщества чистокровных волшебников! И ничего больше! Все остальное выдумала Рита Скитер!
Но почему тетя Нарцисса так упорно уходила от ответа? Что ей мешало сказать: «У Беллатрикс не было ничего с Темным Лордом, что за чушь!» А я даже не рассказала ей про Драко с его парселтонгом...
Стоп. Нарцисса ничего не хочет рассказывать – и пусть. Я и без нее выясню. Насчет парселтонга – великолепная идея. Здесь наверняка должен быть зоомагазин, там и проверим. Если окажется, что я этот самый парселтонг все-таки знаю... Хотя бы одна хорошая сторона в этом будет – я расскажу Поттеру все, что о нем думаю, точнее все, что думает о нем Драко, причем никто из окружающих нас не поймет.
Посетителей, кроме меня, в зоомагазине не было. И хорошо – больше никто бы не поместился. Здесь было просто невероятное количество кошек, крыс, сов, ворон и прочей живности, кроме того, что мне было нужно. Ближайшая ко мне ворона сочла своим долгом каркнуть мне прямо в ухо, так что я шарахнулась в сторону и налетела на прилавок. Только после этого продавщица, увлеченно читающая толстенную книгу о повадках гиппогрифов, соизволила меня заметить.
– Что тебе, девочка?
На «девочку» следовало обидеться, но я не стала. Ведьма меня не узнала – и это главное, потому что пугать ее в мои планы не входило.
– А змей у вас нет?
Ведьма пожала плечами.
– Ну ты же сама видишь, что нет.
Вижу? Тут так много зверей, что у меня глаза разбегаются. И каждый стремится перекричать другого, так что шуму больше, чем от гриффиндорских первокурсников.
– Я же не все вижу. Может, вы их подальше убрали, чтобы посетителей не пугать.
Ведьма снова пожимает плечами. Может, она все-таки меня узнала, только виду не показывает? Ей лет шестьдесят, если не все сто, хотя бы колдографию в газете могла видеть! Или она ничего, кроме книг по уходу за животными, не читает?
– А зачем тебе змея?
– А это наш символ! – выпаливаю я.
Не думаю, что слизеринцы обрадовались бы живому символу своего факультета. Но, в конце концов, покупать змею я не собираюсь. И тем более не собираюсь держать ее в спальне. На худой конец можно Хмури в кабинет запустить. Он гриффиндорец – вот пусть от слизеринского символа и побегает.
– Может, жабу возьмешь? – Передо мной на прилавке оказывается огромная синеватая жаба с очень недовольной физиономией. Жаба мне не внушает никакого доверия, я ей, по-видимому, тоже.
– Ну вот еще! Мне бы змею! Хоть какую-нибудь!
Ведьма что-то недовольно бормочет и удаляется в заднюю комнату. Через пару минут она возвращается с небольшим стеклянным ящиком, на дне которого среди мелких камешков свернулось что-то длинное и тонкое.
Змея! Только какая-то... примитивная. Не впечатляющая. Уж, наверное...
И как мне с ней разговаривать?
Стучу пальцем по стеклу, но змея на это не реагирует. Присутствие продавщицы меня сдерживает – при ней предпринимать попытки говорить на парселтонге кажется глупым. Она и так подозрительно отнеслась к моей затее приобрести змею. Но тут, к счастью для меня, из задней комнаты раздается душераздирающий кошачий вопль и звон чего-то бьющегося, и ведьма убегает туда.
– Эй, посмотри на меня, – тихонько говорю я змее.
Никакого эффекта.
Пытаюсь шипеть. Здоровый черный кот, наблюдающий за крысами в клетке, принимает это на свой счет и шипит в ответ.
Кажется, способность разговаривать с котами в число умений потомков Слизерина не входит?
Когда ведьма возвращается, я оставляю свои попытки изобразить парселтонг. На них реагирует кто угодно, кроме змеи. Та как лежала, так и лежит неподвижно.
– Простите, – говорю я, – это слишком тусклый символ для нашего славного факультета. Я в следующий раз у вас что-нибудь обязательно куплю!
И правда – может, купить ворону и подарить ее Драко? Тот научит ее говорить «Поттер – дурак!» и будет счастлив.
Из магазина я вышла почти счастливая. Прошлась еще немного по Диагон-Аллее и наткнулась на вывеску магазина «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». Одежды у меня было не только на все случаи жизни, но жизней этак на десять, но я все равно зашла.
Внимательно изучив весь выставленный в магазине ассортимент и обсудив с мадам Малкин последние тенденции моды в Англии и Франции, я купила себе темно-бордовую шляпу. Надевать не стала – в голубой мантии и бордовой шляпе я смотрелась бы, мягко говоря, по-идиотски. Но со свертком в руках я выглядела бы не лучше, так что мы договорились, что шляпу пришлют мне совиной почтой в Хогвартс.
Мне же пока в Хогвартс возвращаться не хотелось, хотя времени прошло порядочно и Рина, наверное, уже начала беспокоиться. Ничего, вернусь и все объясню. Зато Хмури пускай поволнуется, пытаясь себе вообразить, на встречу с какими Упивающимися Смертью я направилась. А я тем временем направлюсь в сторону кафе-мороженого. Может, еще кого-нибудь по дороге напугаю.
И действительно – стоило мне пройти буквально несколько шагов, как идущая мне навстречу женщина в синей мантии резко остановилась и уставилась на меня совершенно ошалелым взглядом. Я хотела было ее обойти и двинуться дальше, но она вдруг меня окликнула:
– Белла!
– Я не Белла, – ответила я как-то неуверенно.
Вот так на меня еще никто не реагировал. Испугаться – да, но чтобы позвать...
Кого-то мне она напоминает. Не могу понять – кого.
– Бетельгейзе? – восклицает вдруг она. – Ты жива?!
Еще того не легче! Я еще понимаю, когда во мне узнают маму, но опознать во мне без подсказки именно меня, Бетти Розье, в Англии способны считанные люди. Преимущественно родственники. Значит ли это, что странная женщина – тоже моя родня?
Что-то такое ведь Драко говорил про кузину в аврорате...
– А вы кто?
– Я Андромеда, сестра твоей мамы.
– Это у вас дочь работает в аврорате?
У нее дочка в аврорате, а у меня мама в Азкабане... А я шляюсь по Диагон-Аллее в то время, как должна быть в школе. Голос разума во мне говорит, что надо бежать отсюда и поскорее, но когда это я слушаю голос разума? Только если его воплощает Рина, а Рины здесь нет. И еще неизвестно, что бы она посоветовала в такой ситуации.
– Она не работает, она еще учится, – улыбается женщина. – Так ты про меня знаешь?
Я неопределенно качаю головой, так что это можно понять и как «да», и как «нет». Теперь я поняла, кого она мне напоминает – нечто среднее между моей мамой и тетей Нарциссой. Мама – порыв пламени, что я в большей степени и унаследовала, тетя Нарцисса – цветок лотос на водной глади, а тетя Андромеда – что-то очень простое, домашнее и уютное. И полезное. Вроде комнатного растения – из тех, что держат в горшках на солнечной кухне. Шалфей, например.
Может, и правда с ней поговорить? Вдруг новоприобретенная тетя окажется более разговорчивой?
– А вы не хотите мороженого? Я как раз собиралась...
Пока мы доходим до кафе Флориана Фортескью, пока садимся за столик и заказываем мороженое, тетя Андромеда пристально меня рассматривает. Внимательно, как экзотический цветок, наклеенный на гербарный лист. Оценивающе, как я сама разглядывала ужа в магазине. Я не мешаю – уже привыкла. Но колючки выпускаются сами по себе…
Не знаю, как Андромеда – почему-то, в отличие от Нарциссы, очень странно было называть ее «тетей» – а я ем свою порцию, совершенно не чувствуя вкуса. Я разрываюсь между двумя совершенно взаимоисключающими мыслями: «Какой Мерлин понес меня на Диагон-Аллею?!» и «Все случается так, как надо... так, как надо... как надо...»
Кому надо?
Зачем?!
Чтобы я сидела напротив, машинально облизывая ложечку, и отбивалась от вопросов очередной тети?
– Как ты здесь оказалась, Бетти? Ты разве учишься в Хогвартсе?
– Нет, – качаю головой, – в Бобатоне. Приехала в Хогвартс на Турнир Трех Волшебников.
– И как тебе у нас?
Я неопределенно пожимаю плечами. Разве можно в двух словах рассказать? Да еще и непонятно, что можно говорить, а что нет. Тете Нарциссе и рассказывать ничего не надо было – ей все Драко сообщил, а у Андромеды источников в Хогвартсе нет. Зато есть дочка в аврорате...
Далась мне эта кузина в аврорате! Интересно, как она к Краучу относится? Он же раньше авроратом руководил.
– Мне здесь очень нравится! – говорю я преувеличенно радостным тоном. – Я с Риной Уилкс познакомилась, мы с ней, оказывается, в раннем детстве дружили, а тут заново встретились.
– А я не видела Рину, – грустно улыбается Андромеда. – И тебя видела только один раз, когда тебе было где-то три с половиной. Ты тогда жила у Малфоев, а я зашла в гости к Нарциссе...
– То есть как это жила у Малфоев?
Андромеда смущается.
– Не все время жила, тебя родители оставляли там на несколько дней, когда были заняты. Драко тогда совсем крохотный был и ты его воспринимала, как живую игрушку. Ты его уронила однажды. Ну и реву же было! Ты сама испугалась и заревела.
А ведь это я помню! Он тогда еще не сидел и не ползал по-настоящему, только барахтался на ковре, но ростом был почти с мою куклу. И я никак не могла понять, почему игрушечная девочка и сидит, и стоит и даже ходит, а настоящий живой мальчик только лежит и ноет. Ну, я и решила, что если поставлю его на ножки и подтолкну, то он пойдет. Чем он хуже куклы? Вот и поставила. И подтолкнула... Ох, как же он тогда орал!
Только вот до сих я не помнила, сколько же лет мне тогда было – три или пять, и кого я уронила – Драко или Аннет. Была ведь полностью уверена, что Аннет!
Надо будет Драко рассказать. Интересно, он тогда головой не стукнулся? Тогда понятно, почему он такой нервный.
Хотя, конечно, стукнуться было проблематично – я видела, какие в Малфой-мэнор толстые и пушистые ковры. Там хоть с люстры прыгай – не ушибешься.
– А почему ты не в школе? – неожиданно спрашивает Андромеда. – Тебя отпустили на каникулы?
Начинается – и здесь каждый шаг контролируют!
– Не совсем. Я отпросилась на встречу с тетей.
– С Нарциссой? – догадывается моя собеседница. – Вы встречались здесь, на Диагон-Аллее?
Я торопливо зачерпываю мороженое вместе с внушительным кусочком персика и с забитым ртом неразборчиво мычу в ответ нечто среднее между «дааааа» и «неаааа». Откровенным враньем это не назовешь, но Андромеда в любом случае не станет перепроверять.
Она вообще не слышит моего ответа, занятая своими мыслями.
– Мерлин, что ей от тебя понадобилось?
Я спешу восстановить справедливость:
– Это не ей от меня, а мне от нее.
– Да? – Наверное, скепсис в ее голосе оправдан – по отношению к жене Люциуса Малфоя. Ну, правильно – ей ли не знать свою сестру. Своих обеих сестер.
А может, и правда все рассказать? И мало ли кто там работает в аврорате! Андромеда ведь там не работает.
– Я хотела с ней поговорить о маме. И о Темном Лорде – Не могу я говорить «сами-знаете-кто», проклятая слизеринская привычка. – Об отношениях между ними. А она мне ничего так и не сказала!
– О! – Андромеда, совсем как я в затруднительной ситуации, тянет в рот мороженое и надолго замолкает. И я понимаю, что, наверное, все-таки не бывает дыма без огня… несмотря на парселтонг... то есть на его отсутствие... и лучше бы я прямо из зоомагазина аппарировала в Хогвартс – по крайней мере, сохранила бы иллюзии – и...
– Бетти, – мягко говорит Андромеда, – но откуда ты взяла, что были какие-то отношения?
И тут я рассказываю все. Про идиотов-слизеринцев – не все, конечно, идиоты, но... и про Драко с его Поттером, и про змею в зоомагазине. И про себя – кому теперь верить?
– Бетти... – Голос Андромеды негромок, но тверд. – Ты знаешь, что ты – вылитая мама, да?
Я киваю.
– А ты помнишь отца?
Я мотаю головой.
– Но ты видела его фотографии?
– Колдографии? – переспрашиваю я.
Андромеда улыбается.
– Неважно, вечно я путаю... жить на два мира интересно, но не очень-то легко.
– Видела, – признаюсь я. – Мне тетя Нарцисса на Рождество альбом подарила. Только я как-то не особо присматривалась.
И правда – почему-то меня интересовала исключительно мама. Про отца я как-то забыла. Даже не запомнила, как он выглядит. Реджи на него не очень-то похож.
– А ты присмотрись. О сами-знаете-ком не может быть и речи. Поверь мне на слово: подбородок у тебя – от Руди. Упрямый фамильный лестранжевский подбородок. Белла переживала, что для мальчика такой – в самый раз, но не для девочки. И настойчивость твоя – тоже от отца.
Почему же тогда Реджи этого не заметил и обиделся, что я на отца не похожа?
Ладно, с Реджи я еще поговорю. Братец мне нравится, несмотря на то, что к моей маме он не питает теплых чувств.
Некоторое время мы молчим. Я перевариваю услышанное, Андромеда смотрит на меня. Потом ни с того ни с сего заявляет:
– А знаешь, Белла правильно сделала, что увезла тебя. Я не думала, что у нее хватит на это ума и решимости.
– Почему это? – настораживаюсь я. – Почему это правильно? Правильно меня было разлучать с родителями и друзьями?
– Думаешь, было бы лучше, если бы и ты втянулась во все это? Ты вот сама сказала, что моя Нимфадора в аврорате… А где могла бы быть ты, если бы осталась в Англии?
Я молча доедаю свое мороженое. Андромеде незачем знать, что я уже втянулась. И не понимаю, что же в этом плохого.
– А вы деятельность моей мамы, конечно, не одобряли, – говорю я с вызовом.
Тетя усмехается.
– Она тоже не одобряла мое замужество.
– Вы думаете, она пошла за Темным Лордом потому, что в него влюбилась?
– Как тебе сказать, Бетти... – Тетя задумывается.
Ненавижу такие колебания! Сейчас опять начнется: «Ты еще маленькая, ты не поймешь».
– Так прямо и скажите!
Если честно – то я не верю, что она – скажет. Особенно – прямо. Я готова к тому, что она постарается вывернуться, отпереться от своих слов... Но это же – Андромеда!
– Она действительно была в него влюблена, когда ей было лет восемь. Он тогда вернулся откуда-то из-за границы и жил у Лестранжей, а мы бывали у него в гостях. И Белла потом говорила нам, что выйдет за него замуж. Кому она только об этом не говорила! Среди ее друзей и знакомых не осталось, наверное, ни одного человека, который не знал бы об этой ее детской страсти. О, у нее это было вполне серьезно – только я ни тогда, ни сейчас не понимаю, как глубокое чувство могло увязываться с такой вот... публичностью. Наверное, могло. Белла готова была всему миру кричать о своей страсти. Не скажу, чтобы я это приветствовала, но понять это, наверное, было можно. Я думаю, что слухи об отношениях Беллы с Темным Лордом ползут оттуда.
Я пытаюсь вспомнить, была ли я влюблена в кого-то в восемь лет, но не могу. Это Аннет на первом курсе заявила мне, что влюбилась в нашего преподавателя заклинаний. Сейчас, правда, его место в ее сердце потеснил третьекурсник-испанец. Я все эти романы не осуждала, особенно последний. Получится что с испанцем или не получится – неизвестно, зато язык она выучит.
– А потом? Или потом вы с ней не общались?
– Я видела Беллу и Руди. И я знаю свою сестру. Верность для нее – не пустой звук. Я думаю, что к тому времени, как Белла выросла, девчоночья страсть преобразилась в осознанное служение идее. И не думаю, что твоя мать изменяла твоему отцу. Они любили друг друга... ну, может быть, Руди – больше. Я знаю точно – если бы Белла не любила твоего отца, она бы не вышла за него замуж. Никакое принуждение со стороны родителей не заставило бы ее сделать то, чего она сама не хочет. И знаешь... то, что тебя все-таки увезли, доказывает, что тебя она любила больше, чем Лорда.
– Правда?
Я наконец-то испытываю облегчение. Правильно, мне ведь Перкинс говорил то же самое – все, кто служил Темному Лорду, были в него немного влюблены.
– Правда, – улыбается Андромеда. Но тут же становится предельно серьезной и говорит: – Бетти, я не могу тебя понять. Ты совершенно спокойно относишься к тому, чем занималась твоя мама – ты ведь читала газеты книги о том времени, да?
Я киваю. Читала – это не то слово!
– Но почему-то стоило тебе услышать, что у нее могло что-то быть с Тем, Кого Нельзя Называть, как ты сразу взрываешься и готова всех убить?
– А... – Я только открываю рот, чтобы возразить, как понимаю, что возражать-то и нечего. Но Андромеда все равно не поймет.
Одно дело – это война, с определенным противником во имя определенных целей. А совсем другое – бессмысленные любовные романы все равно с кем. Нагляделась я на подобное в Бобатоне.
Как бы это так объяснить, чтобы меня поняли?
Но объяснить я не успеваю, потому что за моей спиной раздается знакомый ненавистный голос:
– Что вы здесь делаете, мисс Розье? Вас ищет вся школа!
Хмури тут только еще не хватало! Как он меня нашел?
– Аластор! – восклицает Андромеда. – Что случилось? Почему вы так волнуетесь?
Он как будто бы и не слышит. Смотрит на меня таким взглядом, как будто я не с тетей Андромедой ем мороженое, а с самим Темным Лордом разрабатываю планы захвата мира.
– Мисс Розье, вас отпустили в Хогсмид на встречу с тетей, а вы что делаете?
Я изображаю невинное лицо:
– Так я и встречаюсь с тетей. Позвольте вам представить – это моя тетя Андромеда.
– Мы знакомы, – огрызается Хмури. – Вы меня не проведете, мисс Розье. Вы отпрашивались в Хогсмид, а не на Диагон-Аллею!
– Аластор, – мягко говорит Андромеда, – не волнуйтесь вы так, ничего с Бетти не случилось. Приходите ко мне в гости, Нимфадора очень хочет с вами побеседовать.
– Спасибо. – Хмури немного смягчается, хотя я вижу, что на меня он до сих пор зол. – После окончания учебного года обязательно зайду. А сейчас нам пора в Хогвартс.
– До свидания. – Я слегка кланяюсь Андромеде и встаю со стула.
Хмури тут же вцепляется мне в руку, видимо, боясь, что убегу. Так мы с ним доходим до «Дырявого Котла». Со стороны это больше всего напоминает конвоирование преступника. На нас уже оглядываются. Разумеется – Хмури все в лицо прекрасно знают, да и меня тоже... Прямо как пятнадцать лет назад.
– Вы бы не могли меня отпустить? Я и сама могу дойти!
– Чтобы вы опять сбежали? – Хмури касается стены палочкой, и та открывает нам проход к «Дырявому котлу». – Держитесь крепче, сейчас аппарируем.
– Аппарировать я и сама могу!
– Я не уверен, что вы аппарируете в школу!
Ответить я не успела, поскольку в этом момент мы аппарировали. Ощущение было – как будто Хмури из меня всю душу вытряхнул и круциатусом сверху приложил. Когда мы оказались на месте, я споткнулась и не упала только потому, что Хмури держал меня за руку.
Аппарировали мы почему-то не к самым воротам, а метрах в ста от них. И пока шли, Хмури так мою руку и не отпускал, еще и смотрел подозрительным взглядом – вдруг убегу.
Убежишь тут!
С той стороны ворот нас поджидали Рина и Драко. Но я не успела сказать ни слова, потому что Хмури тут же начал распоряжаться:
- Мисс Уилкс, найдите профессора МакГонагалл и профессора Снейпа, скажите, что они могут возвращаться.
- Но они же за территорией школы... – робко возразила Рина, глядя не на Хмури, а на меня. Во взгляде ее явственно читался вопрос: «У тебя все в порядке?»
Я чуть заметно кивнула – да, в порядке.
- Я надеюсь, у вас хватит ума не аппарировать в Лондон, – усмехнулся Хмури. – А вы, мистер Малфой, бегите в учительскую и скажите мадам Максим, что все в порядке, мисс Розье нашлась. И пусть она там ждет меня. И свяжитесь по камину с миссис Малфой, успокойте ее.
Драко два раза говорить не надо – он убежал мгновенно, только бы от Хмури подальше. Но неужели он и с тетей Нарциссой поговорить успел? А ну как она осуществит свою угрозу?
- А я?
- А вы пойдете со мной! – твердо заявил Хмури.
А я-то думала, что все так хорошо закончилось... Теперь уже не закончится до конца семестра.
Несмотря на то что в письме я все подробно объяснил, Бетти по-прежнему выглядела озадаченной. Наступили каникулы, и я уже не мог пристально за ней наблюдать, разве что по карте. Но карта могла и обмануть, ибо душевное состояние объектов на ней отражалось. Сидят себя Беатрис Розье и Айрин Уилкс в библиотеке или в гостиной и сидят, и Грим знает, о чем они думают.
В один из дней каникул, выйдя на двор подышать воздухом после обеда, я натолкнулся на Бетти, которая бодро направлялась к воротам.
– Куда это вы собрались, мисс Розье? – поинтересовался я.
– На встречу с Упивающимися Смертью! – бросила Бетти на ходу и поспешила дальше.
«Это с какими такими Упивающимися Смертью?» – тут же насторожился Хмури.
«Успокойся! – ответил я. – Упивающийся тут я один! Не с Петтигрю же она станет встречаться!»
«Ты уверен? Ну смотри, если у них заговор с Малфоями или кем-нибудь еще, я тебя предупредил!» Хмури долго еще на меня ворчал, но я пропустил его ворчание мимо ушей. Точнее, мимо мозгов.
Бетти могла что угодно ляпнуть, только чтобы подразнить меня. Тем не менее я подошел к мадам Максим, которая как раз возвращался из замка к себе в карету.
– Куда это собралась мисс Розье? Разве вы отпускали ее за пределы Хогвартса?
– Она отпросилась у меня в Хогсмид на встречу с тетей. Мсье Хмури, скажите, у нее есть родственники в Англии? Я ничего о них не знала!
– Есть, – ответил я, пробормотал какие-то извинения и поспешил ретироваться.
Значит, моих объяснений ей показалось недостаточно и она решила поговорить с Нарциссой? Как бы она не сболтнула тетке что-нибудь лишнее, та может вытянуть из собеседника что угодно. Она чуть было не довела меня до признания, что я влюблен в Беллу. Хорошо хоть, вовремя остановилась, но я уверен, что догадалась.
Можно было взять мантию-невидимку и пойти в Хогсмид. Но я не стал этого делать, ибо одно дело – стоять в переполненном школьниками зале «Трех метел», где они даже сами себя не слышат, а совсем другое – когда тот же зал пуст. Нарцисса с Бетти услышат даже мое дыхание, о стуке деревянной ноги я и не говорю.
Я поднялся в свой кабинет и достал карту. Бетти на карте не было, а Драко Малфой и Айрин Уилкс сидели в слизеринской гостиной. Я занялся своими делами – экзаменационными планами для первокурсников, периодически поглядывая на карту. Примерно через час Айрин и Драко вышли из замка во двор и принялись ходить от замка к озеру и обратно. Беспокоятся, наверное. Я тоже уже начал беспокоиться. Сколько можно говорить с Нарциссой?
«Ты считаешь, что ей не о чем поговорить с родной тетей?» – ехидно спросил Хмури.
Да, действительно, говорить можно было долго. Но зная Бетти и Нарциссу, можно было предполагать самые неожиданные результаты этого разговора.
Прошло еще часа два, когда я взглянул на карту и не обнаружил на ней ни Айрин, ни Драко. Бетти, разумеется, тоже нигде не было.
Неужто они тоже отправились в Хогсмид? Но им для этого надо спросить разрешения у Снейпа...
На всякий случай я нашел на карте кабинет Снейпа – и сразу же увидел там потерявшихся слизеринцев. Какое время точки были неподвижны, потом Снейп подошел к той стене, где находится камин, и застрял возле нее надолго.
Экзаменационными планами я заниматься уже не мог. Все мысли были о Бетти. Что она делает в Хогсмиде так долго? И в Хогсмиде ли она? А что если в «Трех Метлах» ее ждали не только Нарцисса, но и Люциус, и забрали с собой в Малфой-мэнор? А вдруг они вытрясут из нее сведения обо мне? А вдруг Нарцисса скажет Бетти что-нибудь такое, от чего она потеряет контроль над собой и сотворит что-нибудь страшное? Нарцисса не одобряла то, что Белла служит Темному Лорду, а не сидит дома с ребенком, с нее станется ляпнуть что-нибудь при Бетти. А Бетти очень несдержанная – в лучшем случае она аппарирует куда глаза глядят, а в худшем проклянет первого встречного.
Я спустился вниз, готовый прямо сейчас отправиться в «Три метлы». Повод был: Хмури – старый параноик, он знает, что Беатрис Розье, а на самом деле – Бетельгейзе Лестранж, отправилась на встречу со своей тетей Нарциссой Малфой, женой Упивающегося Смертью Люциуса Малфоя, и уже почти три часа с этой встречи не возвращается. Что же у них там за заговор?
В холле я увидел только что поднявшихся из подземелья Снейпа, Айрин и Драко. У Снейпа, как обычно, вид был непроницаемый, Драко был в явной панике и Айрин держала его за руку, пытаясь успокоить.
– Мисс Уилкс! – окликнул я.
Драко тут же спрятался за Снейпа. Айрин посмотрела на меня с выражением подсудимого, которому абсолютно наплевать на пожизненное заключение в Азкабане, когда есть возможность высказать аврорату все, что он о нем думает.
– Где ваша подруга? Она уже вернулась из Хогсмида?
Драко очень хочется сбежать и останавливает его, похоже, только нежелание показаться трусом в глазах декана и троюродной сестры. Айрин сбегать не собирается. Она смотрит на меня все с тем же выражением обреченной решимости и ничего не говорит.
Своих подопечных выручает Снейп:
– Хмури, вам незачем беспокоиться. Мы отыщем мисс Розье.
– И где же вы собрались ее искать? В Хогсмиде, где у нее была встреча с миссис Малфой?
– В Хогсмиде ее уже нет, – нехотя сообщает Снейп. – Миссис Малфой уже вернулась домой, я говорил с ней.
Он и правда говорил с кем-то по камину, не зря так долго возле него торчал. Мог сначала в «Три метлы» заглянуть, а потом уже в Малфой-мэнор.
Нарцисса уже вернулась домой, а где же Бетти? Нет, я должен сам поговорить с Нарциссой! Снейпу я не доверяю.
– Идите на ужин, – не терпящим возражения тоном говорю я. Точнее, не я, а Хмури. Розыск пропавшей без вести дочери Упивающихся Смертью – это в его компетенции.
– Хмури, что вы собираетесь делать?
– Идите на ужин, Снейп, – повторяю я. – Я сам займусь поисками.
Я снова поднялся к себе в кабинет, кинул в камин горсть «Летучего пороха» и произнес: «Малфой-мэнор!» Первое, что я увидел, когда голова перестала кружиться – сидящую в глубоком кресле Нарциссу. Завидев меня, она подскочила и уставилась на меня испуганным взглядом.
– Что случилось?
Она изображала хладнокровие, но было видно, что она волнуется. И никакой легилименции не надо, чтобы понять, что Бетти в Малфой-мэнор нет и Нарцисса сама не знает, где она. Но тем не менее Хмури суровым голосом спрашивает:
– Где ваша племянница?
– Какая племянница? – Нарцисса из последних сил изображает непонимание.
– Ваша племянница Беатрис Розье.
– Я уже объясняла Снейпу – она куда-то аппарировала! Я не успела ее удержать!
– А может, вы послали ее с поручением? Куда вы ее послали?
Нарцисса клянется Мерлином, что никуда Бетти не посылала, и, помучив ее минут пять, я вылезаю из камина. Выпиваю очередной глоток оборотного зелья и отправляюсь в учительскую.
Дамблдора со вчерашнего дня в школе нет. Наверное, это к лучшему, потому что руководство поисками я ему не отдам. В учительской я застаю МакГонагалл, Снейпа и мадам Максим, которая от волнения забыла английский и на французском пытается выяснить у Снейпа, что могло случиться с Бетти. Снейп делает вид, что французского не знает, а МакГонагалл делает вид, что не знает, кто такая Беатрис Розье. Мадам Максим пытается обратиться ко мне, но я делаю вид, что ее не замечаю, и говорю МакГонагалл:
– Обыщите территорию вокруг школы, она могла неудачно аппарировать. А я пойду поговорю с мисс Уилкс.
– С мисс Уилкс вы будете говорить только в моем присутствии! – подает голос Снейп.
Ну надо же, как осмелел. А в начале года от меня шарахался.
– Я не вижу необходимости вашего присутствия, – парирую я. – А вас, мадам Максим, я бы попросил подежурить у камина на всякий случай.
Айрин я нашел в Большом зале. Она так и не притронулась к еде, сидела рядом с Драко и с надеждой смотрела на двери в холл. Но вместо Бетти в дверях появился я. Посмотрел прямо на нее и поманил рукой.
Она поднимается и подходит ко мне. Так обеспокоена судьбой подруги, что даже забыла, как меня ненавидит.
– Мисс Уилкс, куда могла направиться ваша подруга, если не в школу?
– В окрестности Хогсмида, – неуверенно произносит она. – Она же в Англии почти ничего не знает.
– Что же, вы разве больше нигде не были? Даже на каникулах?
– У меня дома, в Малфой-мэнор... но Бетти туда не пойдет. На Диагон-Аллее были...
Я знаю, что они были не только на Диагон-Аллее, но и в Лютном переулке. Айрин мне этого, разумеется, не скажет. И Снейпу не скажет. Поэтому на Диагон-Аллею и в Лютный я пойду сам. А Снейпа направлю на осмотр окрестностей Хогсмида.
На Диагон-Аллее народу было не то чтобы очень много, но и пустынной ее назвать было трудно. Я мысленно поблагодарил глаз Хмури, благодаря которому я могу заглядывать за стены магазинов.
Но Бетти нашлась не за стенами, а на улице. За одним из столиков, примостившихся возле витрины кафе-мороженого Флориана Фортескью. Как ни в чем не бывало, она ела мороженое в компании какой-то женщины в синей мантии. Женщина показалась мне знакомой, но сразу я ее не узнал.
Поглощенные разговором, они меня не заметили. И хорошо – я не мог сразу подойти. Я не знал, что я могу вытворить – не то обнять Бетти, не то убить ее на месте. Мы ее ищем, волнуемся, места себе не находим, а она тут мороженым объедается?
– Что вы здесь делаете, мисс Розье?- наконец говорю я. – Вас ищет вся школа!
Бетти пытается оправдаться и заявляет, что ничего не нарушила, ибо отпросилась из школы на встречу с тетей, и именно с тетей она сейчас и общается. С тетей Андромедой.
Ах, это Андромеда! То-то она мне показалась знакомой! Хмури, судя по всему, ее знает хорошо, а вот я не очень. Поэтому от приглашения в гости я отказываюсь, крепко беру Бетти за руку и направляюсь с ней к выходу из Диагон-Аллеи.
Интересно было бы знать, о чем же Бетти говорила сначала с Нарциссой, а потом с Андромедой. Но Хмури об этом спрашивать бесполезно. Лучше подождать, пока она расскажет об этом Перкинсу.
В последнюю минуту я передумал и аппарировал не к самым воротам, а на дорогу, немного не доходя до ограды Хогвартса, в то место, где дорога начинает петлять и от ворот практически не просматривается. Правда, придется в результате прогуляться пешком, но это ничего. Все равно Бетти нужно время, чтобы прийти в себя и продумать тактику защиты, а мне – чтобы пораскинуть мозгами.
Впрочем, Бетти и так уже неплохо придумала: одна тетя или другая – какая, к Мерлину, разница? Ни я, ни Хмури не сомневаемся, что Андромеда подвернулась ей случайно. Но до чего же удачно! Везучая девочка. Вот бы мне хоть чуточку ее удачи…
А еще я думал о том, что Драко и Айрин наверняка сейчас караулят у ворот, изводясь от нетерпеливого ожидания. Вот уж кому не позавидуешь, так этой парочке. Бетти – не дура, наверняка сообразила, кому она обязана преждевременно поднятой тревогой. Сама-то бобатонская директриса не обеспокоилась бы судьбой пропавшей студентки до ужина.
Мне не хотелось, чтобы на Бетти набросились сразу всей толпой. К тому времени как мы увидели ворота, я уже знал, что делать. Прежде всего «снял охрану» – избавился от Драко и Айрин, и впрямь дежуривших у ворот. Я послал мисс Уилкс оповестить поисковую партию о том, что искать больше никого не надо, а мистера Малфоя – в учительскую, снять с поста мадам Максим, а затем – уже из слизеринской гостиной – успокоить свою мать. О последнем Драко мог бы догадаться и сам, но я не решился положиться на его сообразительность.
Правда, на мгновение у меня мелькнула мысль ничего никому не говорить, а потихоньку пробраться в свой кабинет вместе с Бетти и следить по Карте за развитием событий – а события пускай сами по себе развиваются, пока ужин не остынет. Жаль только, что он в принципе не способен остыть. В отличие от меня. Я-то уже не помнил, что каких-то полчаса назад кипел, бурлил и только что не плевался паром.
За воротами мне пришлось сильно пожалеть, что Карту я оставил в кабинете, вообразив, что она мне больше не пригодится. Сейчас с Картой я бы точно знал, где и с кем рискую столкнуться, а так я только что не крался и не выглядывал из-за углов – и лишь потому, что такое поведение в глазах Бетти выглядело бы несолидно и подозрительно. Хмури, который чего-то опасается – подумать только! Впрочем, даром, что ли, я в этом облике слыву параноиком? Да, если честно, то и в своем собственном от паранойи недалеко ушел…
Нам повезло. Не встретив никого по дороге, я загнал Бетти в свой кабинет, посоветовал ни к чему не прикасаться, сидеть и обдумывать свое положение, сообщил, что наказание ей назначу я, и пошел в учительскую. Бетти остановила меня на пороге, заявив, что должна повидаться с друзьями. Я объяснил ей, что в ее нынешнем состоянии она способна с друзьями разве что поссориться, так что единственная, с кем ей светит общаться в ближайшее время – это ее непосредственная начальница мадам Максим.
– Вам все ясно, мисс Розье?
И прикрываю за собой дверь, предвкушая сцену в учительской.
