Глава 22– Спасибо за гостеприимство, – иронично проговорила Марисса, решительно шагая к выходу, – но нам уже пора, так что пока-пока, – она потянулась к ручке двери и тут же была схвачена за запястье.
–
Нам никуда не пора, – возразил Пабло, делая акцент на первом слове. Глаза его красноречиво блестели – давало о себе знать количество выпитого спиртного. Впрочем, присутствовал и характерный запах.
– Мы с тобой вкладываем разный смысл в это слово, – справедливо заметила Марисса и тут же ощутила, как сердце в груди сделало кульбит: дежуривший под дверью Рокко ни за что не пропустил бы Пабло и не оставил свой пост – по крайней мере, по доброй воле.
Только не это…
– Где Рокко? – выкрикнула она, с силой пихая хозяина квартиры в грудь. А какой смысл церемониться с человеком, – кстати говоря, нетрезвым – который сам никогда не беспокоился на этот счет? Марисса же за последнее время успела привыкнуть к совсем иному обращению…
– Откуда я знаю? – Пабло развел руками, изображая недоумение. – Может, ушел, тебя не дождавшись?
Марисса даже не удостоила его ответом: предположение было совершенно абсурдным. Чтобы Рокко ни с того ни с сего бросил ее здесь одну? Невозможно! Бред, абсолютный бред!
– Нет уж, подожди, – Пабло схватил ее в охапку, так что руки девушки оказались плотно прижаты к телу, – мы не договорили. Я хочу…
– А нам и не о чем говорить! Отпусти меня сейчас же! Что за мерзкая привычка…
– Только когда ты меня выслушаешь.
Попроси он ее по-хорошему – Марисса обязательно уступила бы, но теперь – ни за что. Пусть не думает, что ему все позволено и все в мире будет только так, как захочет он, этот избалованный мэрский отпрыск! И когда же он только оставит ее в покое? Разве она не объясняла ему, что между ними все давным-давно кончено? Ну как, как же можно не понимать очевидного?
Не привыкшая сдаваться даже в самой что ни на есть безвыходной ситуации, Марисса уже вскинула колено, намереваясь ударить Пабло в самое уязвимое место или хотя бы в живот, как вдруг дверь неожиданно распахнулась, и оба буквально вывалились в коридор. Бустаманте от неожиданности выпустил Мариссу, тут же метнувшуюся к Рокко – а в ванную сунулся именно он.
Как выяснилось позже, дружки Пабло чуть ли не силой увели его в комнату, якобы под предлогом выпить с ними напоследок, тем самым позволяя главному стратегу остаться наедине с Мариссой. Но Рокко быстро понял, что они затеяли, и поспешил обратно – правда, предварительно встретив сопротивление со стороны окончательно разбушевавшегося Гидо. Который, однако, и препятствия-то собой не представлял: он уже с трудом держался на ногах и свалился от одного толчка в плечо. Томас же и вовсе предпочел уйти в сторону – не зря он считался самым адекватным и рассудительным из этой троицы.
Чтобы предотвратить драку, Мариссе пришлось буквально встать у Рокко на пути. Конечно, в глубине души она была совсем не против того, чтобы ее обидчику вправили мозги, однако трезво оценивала ситуацию: Томас и Гидо наверняка придут на помощь лучшему другу, и силы будут явно неравны. Да и потом, кто знает, чем все обернется? Бустаманте-старший, сволочь этакая, с легкостью сможет представить дело так, что Рокко запросто упрячут за решетку… Нет, Марисса просто не могла допустить ничего подобного. Слезные просьбы и упрашивания в конце концов возымели должный эффект, и парочка наконец-то покинула злосчастную вечеринку. Однако Рокко успокаиваться не собирался, то и дело порываясь вернуться и закончить начатое, поэтому Мариссе приходилось все время быть начеку, беспрестанно уверяя его в том, что Пабло ей ничего не сделал. Но надолго ее терпения не хватило, и дело едва не дошло до ссоры.
– Я знал, что все этим кончится! Зачем ты вообще согласилась пойти туда? – в который раз вопросил Рокко, и Марисса, различив в его голосе обвиняющие нотки, тут же вспылила. Ну надо же, он смеет валить вину за произошедшее на нее! Подумать только!
– Тоже мне, провидец! А сам-то что не возражал? Теперь скажи еще, что я всю эту ситуацию специально подстроила!
С минуту Рокко молча смотрел на нее, пылающую праведным гневом, а затем сделал короткий шаг навстречу и заключил в объятия.
– Прости, я просто… как представил, что могло бы…
– Эй, ну ладно, все же нормально, – мигом остыв, напомнила Марисса и с готовностью обняла его в ответ. Почему-то она была уверена, что Пабло, даже будучи в таком состоянии, ни за что не причинил бы ей реального вреда. Просто не смог бы. Ввиду всего того, что их когда-то связывало и желания с его стороны эту самую связь возобновить.
– Все хорошо, – зачем-то повторила она еще раз и отстранилась – только чтобы посмотреть Рокко в глаза. – Пойдем.
– Куда?
– Да хотя бы направо!
Вчера Марисса пообещала Соне вернуться пораньше, но этому обещанию, кажется, не суждено было быть выполненным. Нет, они с Рокко действительно шли по направлению к ее дому – но шли пешком, хотя путь был неблизким; и по пути останавливались чуть ли не под каждым вторым фонарем, прямо на желтых пятнах света, находя в этом нечто особенное, притягательное и до безумия романтичное, и подолгу целовались – конечно же, напрочь забывая не только о времени, но и вообще обо всем на свете. Поэтому неудивительно, что не заставил себя ждать звонок от взволнованной родительницы. Пытаясь отделаться от нее, Марисса отвлеклась и, выпустив ладонь Рокко, отошла в сторону, а когда, наконец закончив разговор, обернулась, то едва не лишилась чувств: ее спутник уже успел взобраться на перила моста, на котором парочка в данный момент и стояла, и теперь балансировал на них, грозя в любую секунду свалиться с высоты прямо на проезжую часть. Ощутив, как сердце, сжавшись в комочек, ухнуло куда-то вниз, Марисса молнией метнулась к искателю острых ощущений и со всей силы дернула на себя, так, что оба повалились прямо на мостовую.
– Ты дурак! Идиот! Кретин! Перед кем ты тут рисуешься? – вопила она, молотя кулачками по его груди. – Да ты же… ты… А если бы ты сорвался?
– Да нет же, – пытаясь утихомирить свою не на шутку разошедшуюся девушку, Рокко крепко обнял ее, лишив возможности колотить его и дальше, – я…
– Придурок ты, – прошипела Марисса, мысленно пытаясь подобрать новые лестные эпитеты, и обмякла в его руках. – Клянусь, если ты еще раз устроишь что-то подобное…
– Что тогда? – лукаво поинтересовался Рокко, нежно проводя по ее щеке кончиками пальцев.
Влезая на перила, он был уверен, что нет ни малейшего повода для беспокойства, так как проделывал это уже много раз, но Марисса-то об этом не знала! И сейчас, видя испуг в ее широко распахнутых глазах и чувствуя бешеное биение ее сердца, Рокко ощутил, как его охватывает чувство стыда.
– Просто никогда больше меня так не пугай, – чуть слышно прошептала Марисса, так и не придумав для него достойную казнь.
– Обещаю.
В ответ она уткнулась носом в его плечо и только через несколько минут пробормотала:
– Мы так и будем тут валяться или, может быть, все-таки встанем?
Уже подавая ей руку, Рокко поймал недоуменный взгляд пожилого мужчины, в открытую пялившегося на них из окна остановившейся на светофоре машины, и отрешенно подумал, что со стороны может показаться, будто они с Мариссой пьяны так, что еле-еле стоят на ногах.
Но, в принципе, они и были пьяны. Любовью. И потом, «кто не рискует, тот не пьет шампанского» – так что, если следовать этой пословице, оба уже давным-давно должны были стать законченными алкоголиками.
***
В очередной раз заглянув в комнату дочери, Соня с удовлетворением обнаружила, что Марисса наконец-то проснулась – и, более того, уже успела занять телефон. Растянувшись на животе поперек кровати и плечом прижав к уху трубку, она увлеченно беседовала с кем-то; на губах играла счастливая улыбка. Соня невольно закатила глаза: эта самая улыбка не оставляла ни малейших сомнений по поводу того, кто находится на другом конце провода.
Подняв голову и поймав выжидающий взгляд матери, Марисса подавила тяжелый вздох и с явной неохотой поспешила закончить разговор:
– Ладно, до встречи. Нет, ничего не нужно. Жду тебя, – и, отшвырнув телефон куда-то в сторону, недовольно воззрилась на присевшую на край кровати Соню. – Что?
– Ты помнишь, во сколько пришла вчера?
– Нет, – равнодушно пожала плечами дочь, – зато это помнишь ты, и я совершенно не понимаю, зачем тогда спрашиваешь.
– Потому что мне это не нравится.
– Мама, ну что ты опять начинаешь? – беспечно отмахнулась Марисса, отбрасывая одеяло. – Я была с Рокко…
– Это я знаю, – с пониманием дела кивнула Соня. – Вы же совершенно не расстаетесь! Если вы не гуляете где-нибудь – сидите у нас, если же нет – висите на телефоне!
– А что в этом плохого? – Марисса подозрительно прищурилась, в голосе зазвучали металлические нотки.
– Нет, ничего, – поспешила успокоить ее мать. – Просто должно же у тебя оставаться время и на других, например, на свою семью…
– Точно! – выхватив из всей фразы одно-единственное нужное слово, Марисса воодушевленно щелкнула пальцами. – Насчет семьи… Вы с Франко проводите вместе так мало времени, он совсем погряз в своей работе… Почему бы вам не выбраться сегодня куда-нибудь за город?
– Ты же была против наших отношений, – напомнила Соня, уже начиная догадываться, к чему клонит хитрая дочурка. – И потом, мы совсем недавно летали в Нью-Йорк... Хотя… Знаешь: ты права. Нам не помешает лишний раз побыть вместе. А что может быть лучше, чем просто провести выходной дома…
Застонав, Марисса обрушилась обратно на подушку. Ее план по выпроваживанию родительницы из дома провалился с треском, а все потому, что она не учла одного: Соня знает ее слишком хорошо, на то она и мать. Так что о предоставленной им с Рокко – который, кстати, уже должен был ехать сюда – в полное распоряжение квартире, увы, придется забыть…
***
– Это с прошлой весны? Ты изменилась, – оценил Рокко, жадно вглядываясь в лицо на фото.
Ввиду того, что выдворить Соню и Франко Мариссе не удалось, парочка договорилась поехать до вечера куда-нибудь за город – например, на побережье; однако и этим планам не суждено было сбыться: неожиданно зарядил дождь, да такой сильный, что одна лишь мысль о прогулке вызывала невольную дрожь. Так что лучшим выходом стало переждать непогоду дома.
– И в какую же сторону? – прищурилась Марисса, присаживаясь рядом и обнимая его за плечи.
Ей казалось, что с тех пор прошло так много времени – хотя фотографиям в этом альбоме был всего год, и это подтверждали как воспоминания, так и даты в нижних уголках снимков. Тем не менее, они казались фрагментами из прошлой жизни. Той, где еще не было Рокко.
– Ни в какую. Просто – другая.
– Пожалуй, – глядя на саму себя, тогда еще беззаветно влюбленную в Пабло, Марисса невесело усмехнулась и поспешно перевернула страницу, предоставляя Рокко возможность лицезреть весь их тогда еще третий курс в полном составе.
– А ты ведь перешла в наш колледж только в прошлом году? – уточнил он, поднимая глаза на собеседницу.
– Ага, – незамедлительно кивнула она в ответ.
– Не могла меня подождать? – в шутку укорил Рокко, скрывая улыбку.
– Не мог поторопиться? – изогнув бровь, в тон ему парировала Марисса, и оба беспечно рассмеялись.
– А у Дуноффа-то сейчас седины раза в три больше… Хотя я, кажется, догадываюсь, кто за этим стоит, – Рокко бросил на Мариссу многозначительный взгляд – та в ответ попыталась состроить обиженную гримаску.
– За кого ты меня принимаешь?
Ухмыльнувшись, Рокко кивком указал на следующую фотографию, где на голове у Мариссы красовались подсвеченные красным рожки; и девушка вновь задохнулась от хохота.
– Это, кажется, за неделю до Дня Рождения… Тогда, что ли, меня Мия из окна вытолкнула? – припоминая, задумалась она вслух, и Рокко тут же поперхнулся:
– Как – из окна?
– Было дело, – отмахнулась Марисса. – Да расслабься ты, все обошлось. Она просто была слишком зла: я закопала в саду ее новое платье…
– Ну у вас там и страсти творились, – резюмировал Рокко, откладывая альбом. – Это же надо было додуматься – платье закопать… Сумасшедшая, – прошептал он с нежностью, и Марисса, обескураживающее улыбнувшись, приблизила свое лицо к его и прикрыла глаза.
Поцелуй вышел на удивление жадным, словно они невесть когда успели истосковаться по друг по другу. Неужели такой эффект могло произвести элементарное просматривание старых фотографий? Неужели одно лишь соприкосновение с той, отдельной друг от друга жизнью породило такую страсть? Да, пожалуй, так. Потому что сейчас, целуя Рокко и ощущая его надежную и одновременно такую волнующую близость, Марисса осознавала, что теперь ее пугает даже сама мысль о том, что на его месте мог бы быть кто-то еще.
Сплетясь в объятиях, они повалились на кровать – очевидно, слишком резко, потому как она тут же откликнулась предательским скрипом. Доносившиеся снизу голоса сразу же затихли: Соня и Франко, судя по всему, прислушивались; и Марисса готова была поклясться, что знает, какие мысли приходят матери, порой переоценивающей степень ее любви к риску, в голову. Разубеждать «шпионов» не хотелось. Наоборот, Мариссу так и подмывало подкрепить их предположения – хотя бы в отместку за то, что мать с женихом не пожелали удалиться и оставить их с Рокко в полном одиночестве в пустой квартире.
Приложив палец к губам, Марисса мягко отстранилась, бесшумно отползла к изголовью и, закусив губу, чтобы не рассмеяться, чуть подпрыгнула на месте – кровать вновь с готовностью скрипнула. Секундная пауза – и снова тот же звук, вызванным аналогичным действием.
Во взгляде Рокко промелькнуло недоумение, но уже через миг он, разгадав задумку своей девушки, зарылся лицом в подушку, вздрагивая от беззвучного смеха. А Марисса, досчитав про себя до десяти и только тогда прекратив спектакль, легко соскочила на пол и, натянув на лицо маску каменной непроницаемости, шагнула к двери, готовая распахнуть ее перед Соней, чьи шаги уже доносились с конца коридора…
