Глава Двадцать Третья, где раскрываются мои сердечные тайныУйти из больничного крыла мне удалось только под вечер. Мадам Помпфри (мне кажется, она просто тухнет тут от скуки) ни в какую не хотела меня отпускать, сетуя на опасные виды спорта и неосторожное поведение на поле. Я решил её тогда взять измором и начал доканывать вопросами по магической медицине. О! Сколько нового я узнал. Да на одном Перечном Зелье можно заработать миллионы! И чего это я вдруг о деньгах?... Спросил, можно ли восстановить плохое зрение. С замиранием сердца, конечно, ведь сними с меня очки и пожалуйста – Волдеморт, убивай меня сколько хочешь, я с трудом разберу, где ты стоял… И фигу мне. Оказывается, нельзя, если это с детства. Вот, если бы механическое повреждение (я с ужасом представил, как острые ветки выкалывают мне глаза…бррр…) или в результате какого-нибудь заклятия (но не из области тёмной магии). Нда. Обломали мои лучшие надежды. Тоже мне, волшебники. Кости восстанавливают, простуду вмиг лечат, а тут придумать ничего не могут.
Всё-таки школьную медсестру я доконал. Видя меня таким разговорчивым, она согласилась, что я действительно вполне поправился. Правда, запретила мне идти завтра на занятия. Ну да ладно, от прогула одного дня ещё никто не умирал.
Так как отпустили меня уже после ужина, то я сразу отправился в гриффиндорскую башню. И я заметил, что ученики, попадающиеся мне на встречу, смотрят на меня как-то не так. И хотя я так и не смог привыкнуть ловить на себе все эти взгляды – заинтересованные, пытливые, саркастические – что-то в них изменилось. Они смотрели на меня так, как будто меня… раскусили? Вроде – ах, вот он какой, Гарри Поттер… Не такой уж и крутой… А мы-то думали… Даааа, не то, чтобы я к ней стремился, но быстротечна однако хогвартская слава.
В пустынном коридоре наткнулся на вихрастого мальчишку – первоклассника с моего факультета. Я вспомнил его – он был из той компании, которую учителя уже успели прозвать новым хогварским кошмаром. Из-за гобелена тут же вывалились ещё трое его приятелей.
- Привет, Гарри, - поздоровался вихрастый мальчишка, и тут же, хихикая, выложил мне цель своего пребывания здесь, - а мы миссис Норрис хотим поймать.
- Да вы отчаянные парни, - засмеялся я, глядя на хитро-довольные физиономии мальчишек.
И, почему-то, завидуя им слегка.
- И покрасить её, - заявил маленький слизеринец.
- Вы что, и заклинание знаете? – подивился я.
Мальчишки захихикали перед такой наивность в лице простодушного Гарри Поттера, и второй гриффиндорец продемонстрировал мне упаковку с краской для волос. Цвет был похож на цвет баклажана, пережившего сильную радиоактивную вспышку. Я опять засмеялся.
- Ну, удачи.
Тяжёлый случай. Если в четвёрке Мародёров заводил было двое, то в этой компании явно парочка Джеймсов Поттеров и парочка Сириусов Блэков. Хогвартс ожидает нелёгкие семь лет. Держись, Филч!
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, и услышав сверху знакомый, тягучий, словно расплавленная резина (был у нас такой опыт с Патом на кухне миссис Рэндом) голос, я только устало вздохнул.
- Смотрите-ка, кто это? – ухмыльнулся Малфой своим телохранителям, - это же Гарри Поттер, герой квиддича. Может теперь, когда тебе проломили череп, ты научишься ловить Снитч?
Крэбб и Гойл подобострастно засмеялись. Нет, ну какие же идиоты. Даже у нас в классе таких болванов не было. Малфой стоял на верхнем пролёте, его дружки стояли по бокам, загораживая весь проход. Вряд ли они меня выслеживали, это же совсем рехнуться надо.
Я смело поднимался вверх, левой рукой проверяя, на месте ли палочка. Левой – потому что правая всё ещё была на повязке и болела жутко. Нет, ну чего они думают? Что я брошусь сломя голову назад?
- Что, Поттер, ваше рыжее недоразумение уже приходила тебя утешать? Или у неё случился проблеск в мозгах, и она выкинула тебя из команды? – продолжал «издеваться» Малфой.
Ну неужели он серьёзно думает, что такими словами меня можно прошибить? Да я в своей жизни
такое про себя слышал…
Я почти дошёл до конца лестницы, как вдруг интуиция, похожая на вспышку вдохновения, подсказала мне, что я должен остановиться. Вот сейчас. Стоп. И я остановился за пару ступенек от Малфоя, взявшись за перила левой рукой и победоносно улыбаясь. Вот вам наглядный пример – смути врага неожидаемым поведением, и он уже не знает, что делать.
Под ногами я почувствовал слабое дрожание, и моя лестница поплыла в сторону. Малфой, видимо надеясь, что сейчас они мне устроят «тёмную», распахнул варежку и смотрел мне вслед. Со стороны, наверное, выглядело вся эта сцена круто – как будто я всё с самого начала рассчитал. Или даже лично подговорил лестницу.
- Прости, Малфой, - выкрикнул я, махая ему на прощание, - не судьба. Видимо, сам Хогвартс не хочет, чтобы я смотрел на твою бледную физиономию.
Что он ответил, я не слышал. Вернее, не слушал. Я вообще сегодня доберусь до гриффиндорской башни или нет?
*******
В общей гостиной царил как обычно некоторый переполох. Хотя, нет, не как обычно. Видимо, ещё не прошла радость от неожиданной победы. Меня приветствовали дружелюбно, но не без некоторой иронии. Я автоматически искал глазами Гермиону. Сегодня она забегала ко мне на пару минут, но про Добби ничего, конечно, я ей не рассказал – вокруг крутилась мадам Помпфри. На месте у камина, где она обычно делала уроки, целовались Рон и Лаванда. Мда. Видимо Рон решил не тратить много времени на обхаживание Гермионы, с которой в последнее время у них как-то налаживалось, и, воспользовавшись квиддичной славой, ухватил давно вздыхавшую по нему Браун. Мне стало обидно за Гермиону.
- Выглядит так, будто он пожирает её лицо, да? — ухмыляясь, сказала подошедшая Джинни. — Но, думаю, он скоро улучшит свою технику.
- Это точно… Так широко раскрывать рот не стоит, - задумчиво пробормотал я, вовсе не собираясь проговаривать это вслух. Джинни прыснула.
- Да ты специалист!
Вот ещё один признак, что моя слава, наконец, угасает. Раньше Джинни как-то стеснялась со мной разговаривать. Сейчас мы уже спокойно болтаем о поцелуях.
- Ещё какой! – сделал я страшные глаза, - а где Гермиона?
- У себя. Она сказала, что не может делать уроки в таком шуме.
Я поплёлся к спальням девочек. Но стоило мне подняться на три ступеньки, как лестница превратилась в гладкий спуск, и я позорно съехал вниз, чуть не свалившись на больную руку.
- Что за херня?! – вырвалось у меня.
По этой «горке» съехала вниз хихикающая Ромильда Вейн.
- К кому это ты хотел прокрасться, Гарри?
Уж точно не к тебе, чуть не ответил я, уже начиная раздражаться. Блин, с человеком просто поговорить надо, а тут какая-то чертовщина.
- Гермиону не позовёшь? – попросил я.
Девчонка дёрнула плечом.
- Да она спать уже легла вроде бы.
Спать, как же. Я заметил, как махнул рыжий хвост на верху лестницы и позвал Живоглота. Он вальяжно спустился и внимательно посмотрел на меня. Ну что же всё-таки за зверюга! Иногда мне кажется, что это или заколдованный человек, или неудачливый волшебник, застрявший навеки в своей анимагической форме.
Я подхватил его – весил он, наверное, килограммов шесть – и кое-как погладил его больной рукой. Кот не сопротивлялся и с интересом смотрел на меня.
- Ну что, киса, поработаешь почтальоном? – пробормотал я, поворачивая к своей спальне.
Там я написал короткую записку о визите ко мне домового эльфа. Надо отвлечь Гермиону от личных проблем – пусть лучше задумается о проблемах общественных. Особенно учитывая гермионин пунктик на домовиках – я точно сумею оторвать её от печальных мыслей.
- Ну что? Отнесёшь хозяйке? – поинтересовался я у кота.
Он утвердительно мурлыкнул и, зубами схватив записку, важно вышел из комнаты. Почтовый кот. И ничем не хуже сов.
*******
И вот уж чего я не ожидал, так это визита хозяйки Живоглота через минут пятнадцать после отправки записки. Я как раз улёгся с увлекательным чтивом из запретной секции «Самые тёмные твари волшебного мира», как ко мне в комнату зашла Гермиона с довольным рыжим котом на руках. На человека, собравшегося ложиться спать, она никак не была похожа.
- Довольно оригинальный способ отправки писем, - сказала она мне.
Я пожал плечами.
- Ваша бешеная лестница меня не пропустила. У вас такой причудливый фейс-контроль?
- Это старое правило, - махнула рукой Гермиона, - создатели замка считали, что мальчикам доверять нельзя.
- Ни фига себе, - возмутился я, - а девочкам, значит, можно?
- Гарри, - серьёзно посмотрела на меня она, - ты уверен, что этот несчастный эльф сказал, что в Хогвартсе готовится убийство?
- Уверен. И судя по силе, с которой Добби колотился головой об тумбочку, это правда.
Гермиона закусила губу.
- А ты не думал, что речь шла… о тебе?
- Гермиона, в последнее время смерть мне грозила только от того, как этот прибацанный эльф хотел спасти мою жизнь, - уверенно ответил я, хотя предательские мурашки пробежали по спине, - может Добби вообще неправильно представляет ситуацию. Что-то увидел, что-то услышал, понял всё шиворот-навыворот и тут же побежал меня спасать.
- Домовые эльфы всегда в курсе событий, происходящих в доме, - сомневающимся тоном проговорила Гермиона, - и эльф не может вот так просто уйти из дома без разрешения хозяина. С ним должно быть очень плохо обращались, если он решил вот так придти к тебе… Слушай, почему ты всегда про что-нибудь тёмное читаешь? – воскликнула она, прочитав название моей книги.
Я снова пожал плечами.
- Нравится. Знаешь, как будто читаешь страшную сказку, но только с учётом, что всё это есть на самом деле.
И после минутного размышления добавил:
- И велика вероятность, что с этим ты рано или поздно встретишься.
- Знаешь, - внимательно посмотрела на меня Гермиона, - для человека, который не верит в возвращение Сам-Знаешь-Кого, ты слишком упорно готовишься к войне.
- Надейся на лучшее, а готовься к худшему, - философски заключил я, - я никогда не говорил, что Волдеморт вообще не вернётся. Просто сейчас не тот случай. И почему ты не называешь его по имени? Такой бред – сам-знаешь-кто пошёл сам-знаешь-куда и принёс сам-знаешь-что…
Ответить она не успела – в спальню вошли Дин, Симус и Невилл. Рона, видимо, не смогли отклеить от Лаванды… Симус окинул нас таким торжествующим взглядом, в котором ясно читалась мысль – «я же говорил!». Блин, ну что за люди? Как будто нас с Гермионой застукали за каким-то непотребным занятием!
- Ты абсолютно прав, Гарри, - спокойно ответила Гермиона, давая понять, что у нас тут, в принципе, серьёзный разговор, - его надо называть Волдеморт. Так намного меньше путаницы. Ладно, завтра договорим.
Она поднялась и вышла из комнаты, пожелав всем спокойной ночи. Дин проводил её взглядом, а затем обернулся ко мне:
- Слушай, Гарри, если не секрет – а о чём вы тут говорили?
- О том, что бояться произносить вслух имя «Волдеморт» - глупо. А вы что подумали?
Мои одноклассники тут же сделали вид, что подумали они как раз об этом.
*******
Утром за завтраком я всё ёще был в повязке. Рука уже почти не болела, но всё равно делать резкие движения я не решался.
За гриффиндорским столом максимум внимания досталось Рону, как человеку, благодаря которому факультету досталась просто героическая победа в матче. И я на какое-то время почувствовал, что всё становиться на свои места, и я опять просто Гарри, и никто не пялится мне в лоб при встрече. Знаете, о чем я подумал? Как же я давно никому не говорил: «Привет, я – Гарри Поттер». Когда тебя все знают, чувствуешь себя таким… старым.
- Вот ты и дождался, - наклонилась ко мне Гермиона.
- Что? – не понял я.
- Ну, ты так ждал того момента, когда все прекратят обращать внимание только на тебя, - объяснила она.
- Ты об этом, - усмехнулся я, - это точно. Такое облегчение – будто гора с плеч. Не поверишь – в школе мы с Патом и Лу были главными аутсайдерами.
- Правда? – удивилась Гермиона.
- И мне это нравилось, - добавил я.
*******
Оказалось, ничего не делать было не так просто. После завтрака я выслушал от Рона все подробности прошедшего матча. Пошёл к Хагриду посмотреть, не проснулась ли моя спящая змеиная красавица – а попал на урок по Уходу за магическими существами у пятого курса. Хагрид как раз рассказывал про единорогов, демонстрируя своих маленьких однорогих сироток, и даже разрешил мне поприсутствовать. Я почувствовал себя какой-то приглашённой звездой, поэтому решил не оставаться.
Но моя радость от того, что я больше не знаменитость, оставалось недолгой. В конце обеда, когда Гермиона рассказывала мне, что сегодня было на Зельях, мимо прошла хихикающая Паркинсон, и кинула ей какой-то журнал.
- Возьми, Грейнджер, почитай про похождения своего героя. Страница двадцать восемь.
Гермиона автоматически раскрыла журнал. Я пододвинул его к себе и первое, что мне бросилось в глаза – это фотография, на которой Лу набрасывается на меня с объятиями.
«Сердечные тайны Мальчика-Который-Выжил» - так гласило название этой статьи. До меня не сразу дошло, что это про мои сердечные тайны тут кто-то решил рассказать.
Ну, первая часть была просто плагиатом той, первой статьи обо мне – где я предстаю асоциальным типом с криминальными замашками. Зато вторая часть была просто чудо –
«бунтарский дух юного Гарри Поттера и в Хогвартсе не обнаружил препятствий... Нарушение правил… бла-бла-бла…»… нет, ну это понятно, я теперь в курсе, какой я нехороший… Но вот это –
«успехи Гарри в освоении магией не идут ни в какое сравнение с его успехами на любовном фронте. Едва попав в Хогвартс, он сразу же стал встречаться со своей одноклассницей – Гермионой Грейнджер. К слову сказать, эта молодая особа, несмотря на свой юный возраст, необычайно честолюбива – любовь к знаменитостям у неё в крови. И, если помнят читатели, именно она сразила сердце мрачного Виктора Крама на Турнире Трёх Волшебников (см. №2 за 1995 г.). Так что Гарри Поттер, заслуживший знаменитость одним своим существованием, послужил прекрасной заменой звезде квиддича.
Но Мальчика-Который-Выжил, который и до Хогвартса успел сменить несколько девушек, оказалось тоже не просто удержать. Едва увидев на горизонте достойную замену, он тут же бросился к ней в объятия. И кем же оказалась его избранница? Луизой Ван Дер Хайм, младшей дочерью Кристофа Ван Дер Хайма, известному всему магическому финансовому миру банкира, ведущего обменные операции с банком Гринготтс. Луиза не обладает выдающимися магическими способностями, она даже не учится в Хогвартсе, и некоторые считают, что она сквиб – но зато юная аристократка унаследовала красоту от своей бабушки-вейлы и, конечно, ещё унаследует часть огромного состояния своего отца. Так что она, несомненно, является одной из самых завидных невест в магической Британии…»
Дочитать я не смог. Меня согнуло... нет, просто скрючило от дикого хохота. Блин, что за мир! Чуть ли не каждый день узнаёшь о себе что-то новенькое!
Рядом хохотала Гермиона. Я поражаюсь – эту девчонку возмущают слухи про нас в школе, а когда это написали в газете – ей по фигу!
- Гер… Гер… миона, прости, - еле выдохнул я, - это всё… всё из-за денег…
- Нет, ни за что… не прощу, - пробормотала Гермиона, вытирая выступившие от смеха слёзы.
- Не пре… пер… переживу, - уже икая от смеха заявил я. Кто-то услужливо пододвинул стакан с водой, - чёртов презренный металл!
- Ну всё, хватит ржать, Казанова хренов, - раздался знакомый голос сзади и моего плеча коснулась палочка. Смех прекратился. Я облегчённо вздохнул.
- Спасибо, Пат, а не то это уже стало походить на истерику.
- Рита Скиттер, - проговорила Гермиона, тоже глубоко вздыхая, - ненавижу.
- И тебе она успела насолить? – удивился я, вылезая из за стола, - организуем тайное общество и убьем её.
- Мне интересно, откуда она взяла этот снимок? – задумчиво сказала Гермиона, - Дамблдор запретил ей появляться в Хогвартсе ещё во время Турнира Трёх Волшебников.
- Какая тут тайна? – хмыкнул Пат, - снимки ей мог послать кто угодно – хоть та же Паркинсон, а уж статью высосать из пальца любой дурак сможет. У нормальных людей это называется «жёлтая пресса», - заключил он.
- Кстати, мы отрабатываем своё наказание в этот четверг, Гарри, - Гермиона посмотрела на нас со значением. Мы с Патом переглянулись.
- Чудно, - ухмыльнулся мой друг.
