Выродок

Глава 23
Весна-лето 2000 года
Выбор, часть III


Юноша оглянулся, убедился, что никого поблизости нет, и поднялся со стула, намереваясь поскорее выйти на шумную улицу, но голос в голове заговорил снова:
– И куда же вы собрались, мистер Малфой?
Драко сначала хотел промолчать, но потом сообразил, что если он сошел с ума, то совершенно неважно, будет ли говорить сам с собой или не станет общаться с воображаемым собеседником, – нормальности все равно не прибавится. Юноша уже приготовился ответить вслух, но в последнюю секунду понял, как нелепо это будет выглядеть со стороны, и подумал:
– А вы разве сами не знаете? Хочу проветриться…
– Знаю, конечно, – невидимый собеседник хмыкнул, – вы надеетесь, что на улице я перестану вас тревожить. Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Мне нужно с вами серьезно поговорить, и, по-моему, для этого сейчас самое подходящее время. Уличная суета наверняка отвлечет ваше внимание, поэтому вам лучше остаться здесь.
– Хорошо, – подумал Драко, – только я сначала закажу фруктовый коктейль, чтобы не волновать официантов…
Сделав заказ, юноша вновь мысленно заговорил с незнакомцем:
– И кто же вы такой? Согласитесь, ситуация довольно странная: вы знаете обо мне почти все, а я о вас – ничего…
– Да неужели?! – невидимка явно наслаждался разговором. – Но, возможно, некоторые предположения о том, кто я такой, у вас все же имеются?
– Судя по всему, вы – воплощение моей душевной болезни, – с удовольствием подумал Драко. – Мое безумие меня не слишком удивляет: все же в последние годы я вел очень трудную и напряженную жизнь…
– Можно сказать и так, – охотно согласился незнакомец. – Согласитесь, сны, которые вы нередко видите, многим покажутся странными, а некоторые другие ваши особенности способны повергнуть в шок обычного человека. Все это вполне можно назвать безумием. Именно оно позволило вам во время Генеральной Репетиции увидеть во сне расположение источника некробиотического излучения. Благодаря своему безумию вы смогли в Туннелях сначала научиться слышать приближение огнечервей и инфери, а потом и подзывать их. Ваше безумие помогало вам пить огонь из чужих ожогов и с помощью энергии, полученной во время этого процесса, двигаться с очень большой скоростью…
– Погодите! Вы имеете в виду те случаи, когда я замедлял соперников?
– Мистер Малфой! – невидимый собеседник явственно хмыкнул. – Никто на всей Земле не способен замедлить ни соперника, ни кого бы то ни было еще! А вот увеличить собственную скорость с помощью энергии огня вполне возможно, хотя и непросто. Данная энергия также помогает быстро и качественно улучшать свою физическую форму и исцеляться после страшных травм… Все это вполне можно назвать безумием, но оно очень полезно, не правда ли?
– Но если это не безумие – каковы, по-вашему, причины моих чудесных способностей? – юноша сжал руки в кулаки и приказал себе не паниковать; в конце концов, глупо удивляться тому, что порождению твоего больного мозга известны все твои тайны.
– А вы не знаете? – незнакомец продолжал веселиться.
– Не знаю! – злорадно ответил Драко.
В ту же секунду в глаза ему ударил огонь, тело охватила чудовищная боль, а в ушах заиграла знакомая мелодия, слышанная лишь однажды. Юноша с трудом сдерживал стоны, понимая, что долго не выдержит… – и тут все исчезло. Он снова сидел за столиком на летней террасе «Гривы фестрала».
– Ну как? Вспомнили? – ехидно осведомился невидимый собеседник. – Или еще что-нибудь показать? Ваш разговор с целителем и драконоводом, например?
– Значит, это правда? – думать сейчас было почти так же трудно, как, наверное, оказалось бы произносить неприятные слова вслух. – Эргерены – не сказка? И… – Драко проглотил подступивший к горлу комок, – я должен превратиться в дракона и покинуть мир людей?
– Почти все верно, мистер Малфой, – незнакомец сразу посерьезнел. – В целом вы достаточно правильно изложили существующее положение вещей.
Юноша впервые за долгое время захотел заплакать навзрыд, забыв обо всем вокруг.
– Значит, эта истеричка права, – подумал он, стараясь сдержать отчаяние. – Я действительно ничтожество и всем своим успехам обязан чужой силе! Остальные бойцы и в боевке-«Д», и в «Ножках нимфы», и в «Мягкой лапе» работают честно, а я побеждал их с помощью энергии драконов…
– Об Элен Леруа мы поговорим чуть позже, а сейчас важнее другое. Многих вы побили в «Мягкой лапе», мистер Малфой?
– Только нескольких новичков. Я даже Расти ни разу не победил, а он ведь с салагами занимается… – Драко растерянно закусил губу. – Но я не понимаю…
– На самом деле все очень просто, мистер Малфой, – сейчас невидимый собеседник опять улыбался. – Можно ли назвать вас ничтожеством только потому, что вы пользуетесь волшебной палочкой, метлой или другими магическими приспособлениями? Вы ведь их не создавали, а купили…
– Но это совсем другое! Чтобы творить чародейство с помощью палочки или летать на метле, нужно долго учиться…
– А чем вы занимались под руководством Артура Уизли, Джеффри Фиска, Корвина Флэннери, Расти Прингла? Да, благодаря вашим новым способностям эти уроки принесли вам бОльшую пользу, чем многим другим ученикам, но ведь и вы не отлынивали, а работали с полной самоотдачей! А когда вы предпочли голодать, но не позволили своим эльфам есть крыс, отказались доносить на коллег, хотя согласие гарантировало спокойную работу в отделе у Перси Уизли, и обожженными руками волокли Артура Уизли по джунглям, у вас вообще не было никакой чужой силы – только своя. И это не мешало вам поступать честно и достойно. Так что вы имеете полное право относиться к своим новым способностям так же, как к волшебной палочке или метле: они увеличивают ваши возможности, но, чтобы правильно пользоваться столь полезным даром, нужно долго и упорно учиться.
– Врать не буду, – ответил юноша с трудом, – новые способности действительно очень мне помогают, и без них пришлось бы туго. Но я хотел бы узнать две вещи. Во-первых, почему такие огромные возможности достались именно мне? Во-вторых, какую цену я должен за это заплатить?
– Хороший подход! – незнакомец хмыкнул. – УзнаЮ малфоевскую хватку! Что ж, мне скрывать нечего. А на ваши вопросы, если не возражаете, я отвечу в той же последовательности, как они были заданы… – выждав небольшую паузу, он вновь заговорил: – Начну издалека. Вряд ли вам это известно, мистер Малфой, но драконы считают, что в незапамятные времена прилетели на Землю с далекой звезды. Первые тысячелетия жизни на новой планете уже давно забыты: слишком много времени прошло с тех пор. Поэтому драконы, увы, не помнят, при каких обстоятельствах среди них начали появляться те, кто способен оборачиваться людьми, а среди людей стали рождаться те, кто при определенных условиях может превращаться в драконов.
Разумеется, такие люди и такие драконы не рассказывали о своих удивительных способностях каждому встречному: в обоих племенах хватает узколобых фанатиков, нетерпимых к тем, кто на них не похож. Но люди со временем совсем позабыли об этом таланте, а драконы за прошедшие тысячелетия пытались, хотя и без особого успеха, понять причины появления в двух племенах существ, способных менять обличье.
Удалось выяснить лишь немногое. Во-первых, у человека больше шансов научиться превращаться в дракона, если таким даром обладал кто-то из его предков, хотя это и не обязательное условие. Во-вторых, если незадолго до или вскоре после рождения младенец оказывался очевидцем пожара – шансы получить способность менять обличье еще возрастают, хотя это тоже необязательное условие. Больше, увы, никаких достоверных сведений нет.
При этом дракон может научиться превращаться в человека без посторонней помощи, а человеку для первой трансформации необходима помощь дракона. Кстати, мистер Малфой, вы знаете, почему так происходит?
– Думаю, да. При анимагии вес животного, в которое превращается человек, зависит от уровня его волшебного дара. Самые слабые чародеи оборачиваются животными намного меньше себя. При этом разница в весе между человеком и его анимагической формой становится энергией, которую используют для обратного превращения. Более талантливые волшебники оборачиваются животными одного с собой размера – такая трансформация требует строжайшего контроля собственной энергии. И только величайшие чародеи способны принимать вид зверя намного крупнее себя – это признак исключительного мастерства. А драконы ведь гораздо больше остальных животных…
– Да к тому же и обладают собственной магией, что еще сильнее усложняет задачу, – подхватил невидимый собеседник. – Все верно, мистер Малфой! Поэтому в первый раз человеку не сменить обличье без помощи драконов – а эти замечательные и очень мудрые существа испокон веков живут вдали от людских поселений. Учтите также, что крайне сложно заметить в миллионных толпах человека, способного принять иной образ. Так что драконам гораздо проще найти своего будущего собрата, если он сам воззовет к ним, порой даже не понимая, что делает. Чаще всего человек обращается к драконам, когда попадает в очень трудную ситуацию и хочет полностью изменить свою жизнь. Это тоже не обязательное условие, но обычно бывает именно так. Если драконы слышат призыв – нередко он приходит к ним во сне, – то стараются как можно скорее помочь…
– Помочь?! – Драко вздрогнул, словно вновь почувствовав, как горит. – Должен сказать, у драконов весьма своеобразные представления о помощи! Но, – не мог не признать он, – наблюдения о том, что помогает человеку сменить обличье, не лишены оснований, – по крайней мере, в моем случае. Не знаю, умел ли кто-то из моих родичей превращаться в драконов, но незадолго до моего рождения в нашем загородном доме произошел страшный пожар, свидетельницей которого стала моя мама. И я действительно хотел полностью изменить свою жизнь и покинуть этот проклятый мир, но не знал как… – он закусил губу.
– А сейчас не хотите? – быстро спросил незнакомец.
– Не хочу! Это была слабость, недостойная высокородного чародея. Высокородные живут в Британии испокон веков, и я сделаю все, что от меня зависит, лишь бы не разрывать традицию…
– И дело только в этом?
– Да, разумеется.
– А если я скажу вам, что Горбин был прав, и британские высокородные маги никогда не вернут себе положение, которое занимали до войны с Волдемортом?
Юноша задохнулся от возмущения и гнева, но нашел в себе силы достаточно твердо ответить:
– А я не обязан вам верить! Вы можете ошибаться или лгать по неизвестным мне причинам.
– Я не буду с вами спорить, мистер Малфой, просто объясню, как сейчас обстоят дела, а верить мне или нет – решайте сами. В последние полтора года вы находились в очень непростых обстоятельствах, практически не могли выбирать свою судьбу, но вели себя исключительно достойно. Поэтому некие силы – не драконы, а гораздо более могущественные силы, рассказывать о которых я не имею права, – решили в награду предоставить вам шанс полностью определить свою дальнейшую жизнь. Вернуть прошлое, в котором власть принадлежала высокородным, вы не сможете, но иных возможностей у вас немало. Итак, представьте, что вы стоите на перекрестке множества дорог…
– Как рыцарь в сказке?
– Вот именно! Первый путь вам известен – вы можете превратиться в дракона и навсегда покинуть мир людей, переселившись в одно из тех мест, куда двуногим по-прежнему нелегко добраться. Горы, джунгли, пустыни – царство драконов велико и разнообразно.
– Для меня такой путь неприемлем.
– Не спешите решать, сначала выслушайте! Есть и другие дороги. Нравится вам это или нет, но понимать драконов вы все равно будете лучше, чем большинство людей. Так почему бы не воспользоваться таким великолепным талантом? Вас с радостью примут в любом драконьем заповеднике. Например, вы можете принять предложение Н’мбеле Цамиви и отправиться в кенийский заповедник Карувира, который она возглавляет. Ваша собственная жизнь в этом случае будет не слишком наполнена яркими событиями, но вот дети у вас и Н’мбеле окажутся совершенно уникальными, их ждет невероятно интересная судьба…
– Да неужели? Раньше я никогда не принимал всерьез пословицу «Без меня меня женили», а теперь вижу, что ошибался!
– Повторяю, мистер Малфой, сейчас – не прямо сейчас, а в ближайшие месяцы – вы можете выбрать свою дальнейшую судьбу, и я считаю необходимым предупредить вас о последствиях самых вероятных ваших решений. Если вас по каким-то причинам не устраивает жизнь в Африке, вы вполне можете отправиться в Румынию. Конечно, вы гораздо проще нашли бы общий язык с Чарльзом Уизли, если бы выбрали его заповедник в качестве принудиловки, но и в нынешних обстоятельствах вы можете быть очень счастливы вместе…
– Вы с ума сошли?! Вы всерьез предлагаете мне встречаться с сыночком нищеброда?!
– Во всяком случае, вам очень понравилось то, что показал Чарльз…
– Увиденное меня возмутило!
– Ах, вы это так называете? Ну, вам виднее…
– Скажите, почему все ваши предложения связаны с моим отъездом из Англии?! Я ведь говорил, что хочу остаться в родной стране!
– У вас есть немало возможностей для успеха и в Британии. Например, вы можете принять предложение Артура Уизли и возглавить Сектор выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов. Ваш начальник не солгал: в министерстве ваши приключения – или, если угодно, подвиги – уже стали легендой, и вас будут очень охотно продвигать по службе. В обозримом будущем пост командира Летучего отряда для вас абсолютно реален, а должность начальника департамента мракоборцев – вполне вероятна, хотя ее и придется подождать. Министерское кресло вы вряд ли получите; Артур Уизли и тут не солгал: в ближайшие десятилетия править Британией станут экономисты, а не военные. Но вы все равно будете очень уважаемым человеком.
– Вы издеваетесь, что ли? Почему вы призываете меня покинуть родную страну или работать под Уизли?
– Артур Уизли уйдет в отставку несколько недель спустя, так что работать под его руководством вам больше не придется. Чарльз Уизли будет руководить вами лишь первое время, а когда вы освоитесь в заповеднике, то перестанете зависеть от него в служебном плане. А начал я с этих возможностей потому, что именно в должности мракоборца или драконовода вы сможете проявить себя особенно ярко. Впрочем, и в данных случаях не советую ждать легких успехов: работать вам в любой ситуации придется очень много и тяжело. Но есть и еще одна возможность; вам она пока неизвестна, но вы о ней узнаете несколько часов спустя. На этом поприще вы тоже сможете великолепно проявить себя, хотя оно также потребует от вас огромных усилий. И, обдумывая свой выбор, постарайтесь вспомнить все, что я вам говорил, потому что о ваших перспективах в случае выбора третьей возможности я уже сказал…
– И это все?! – Драко почувствовал себя растерянным и обиженным.
– Вас не воодушевляет перспектива стать начальником департамента мракоборцев? Ну, вам виднее… Впрочем, вы можете предпочесть любое из присланных вам недавно предложений о работе. Освоиться на новом месте будет труднее, чем в трех случаях, о которых я упомянул, но при должном прилежании вы сможете добиться успеха и там…
– А что вы говорили о моей личной жизни?! Вы действительно считаете, что я могу быть счастлив только с африканкой или с сыночком нищеброда?
– Ни в коем случае! Я имел в виду несколько иное: выбранный путь повлияет и на вашу личную жизнь. Если вы уедете в Кению, то мимо Н’мбеле не пройдете. Если отправитесь в Румынию – вам вряд ли удастся разминуться с Чарльзом Уизли. А если вы выберете карьеру мракоборца, то можете быть очень счастливы с Лайонелом Кэрриганом. Об общественном мнении не беспокойтесь: департамент мракоборцев прекрасно умеет защищать своих сотрудников от досужих сплетен и «желтых» журналистов. Вот если бы вы занялись крупным бизнесом, то все было бы иначе. Деловые люди не всегда могут спрятаться от папарацци, так что вам пришлось бы обзавестись женой – хотя бы для имитации нормальной жизни, – а с любимым встречаться тайно. И, кстати, имейте в виду: если вы выберете заповедник, это навсегда разлучит вас с Лайонелом, а, оставшись в Англии, вы потеряете возможность встречаться и с Н’мбеле, и с Чарльзом.
– И слава Мерлину! Я хочу остаться в Англии и жениться по любви, чтобы род Малфоев не пресекся.
– Такая возможность у вас есть. Взгляните на столик, который находится дальше всего от входа. Там еще рядом стоит кадка с большой пальмой…
Посмотрев в указанном направлении, юноша растерялся: под сенью пальмы очень толстая дама в очках неспешно разговаривала с мужчиной средних лет, а летающее в воздухе перо записывало диалог на большой лист пергамента. Драко некоторое время размышлял, на ком из собеседников должен жениться, а потом увидел обтянутые джинсами ноги, расположившиеся рядом с кадкой. Верхняя часть туловища скрывалась за пальмой.
Через некоторое время из-за кадки показалась верхняя часть туловища, а затем и голова. Сначала юноша увидел фотоаппарат, который держали руки, а потом узнал его владелицу и выругался:
– Вы с ума сошли?! Я никогда не женюсь на этой омерзительниейшей…
Организм отреагировал на появление истерички уже знакомым, хотя все равно странным образом, а сама она тем временем уселась за столик у пальмы и принялась фотографировать сидящего рядом мужчину, который не прекращал что-то говорить даме в очках.
– Вы правы, мистер Малфой: для этого вовсе не обязательно жениться, – сочувственно сказал невидимый собеседник. – И, кстати, могу вас утешить: Элен Леруа отнюдь не считает вас ничтожеством. Наоборот, она искренне восхищается вами и очень сильно любит.
– Только этого не хватало! А почему она проявляет свои чувства таким странным образом?! Вы бы видели, какие скучные письма она мне пишет!
– Она стесняется вас беспокоить – вы ведь теперь знаменитость…
– Это отговорка! Если чувствуешь себя виноватой – так и напиши: «Я была неправа, мистер Малфой, а вы правы!»
– Мисс Леруа считает, что была права в вашем споре, но все равно вас любит.
– Совершенно ненормальная особа!
– Совершенно с вами согласен: она достаточно ненормальна, чтобы счастливо жить с человеком, способным превращаться в дракона. Но успокойтесь: мисс Леруа – отнюдь не единственная подходящая для вас девушка, вот только появления всех остальных в вашей жизни придется ждать еще долго.
– А… Пэнси?
– Зачем вы задаете вопросы, ответы на которые вам известны? Вы ведь ее не любите… Но вместе работать вы сможете, хотя и в этом случае не все у вас будет гладко.
Драко стиснул руки в кулаки и закусил губу, поражаясь своей недавней наивности: услышав о возможности выбрать дальнейшую судьбу, он на секунду поверил, что такое возможно. Нет, в жизни высокородных в современной Британии чудес нет и долго еще не будет…
От мрачных размышлений юношу отвлек суровый голос незнакомца:
– Но какой бы выбор вы ни сделали, мистер Малфой, кое-что вы должны совершить непременно и независимо от своего желания. Это, если угодно, плата за то, что вы выжили во всех передрягах минувших полутора лет…
– И что же это?
Сердце екнуло и ушло в пятки, стало нечем дышать. Драко не сомневался, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, поэтому слова невидимого собеседника не удивили. Но справиться с паникой все равно оказалось нелегко…
– Сдав Л.И.Р.О.Х.ВО.СТ.ы, вы должны как можно скорее отправиться в любой драконий заповедник и превратиться там в дракона.
– Да ни за что! – юноша с трудом сдержался, чтобы не закричать. – Лучше убейте! Я не хочу покидать этот мир, и вы сами говорили, что я могу остаться среди людей!
– Убивать вас никто не собирается, выгонять из мира людей – тоже.
– Но вы сказали, что я непременно должен превратиться в дракона! А в легенде об эргерене говорится, что…
– Ох, мистер Малфой, – незнакомец снова улыбнулся. – А мне казалось, что вы поняли… История об эргерене неточна лишь в одном: в отличие от ее главного героя, большинство людей, сменивших обличье, вскоре возвращаются к своему привычному виду, ведь превращаться в существо меньшего веса всегда проще. Герой легенды покинул свой мир, потому что сам так захотел, а тем, кто желает остаться среди людей, никто не помешает вернуться к ним.
– Почему я должен вам верить?!
– Разве за этот год драконы хоть раз причинили вам зло? Почему вы так недоверчивы к тем, кто помогает вам?
– Трудно доверять… – Драко замялся.
– Нелюдям? – подхватил невидимый собеседник. – Понимаю. Но вы ведь не верите и людям, которые сделали вам много добра… Впрочем, отказываться от моего предложения я вам в любом случае не советую. Если вы не поедете в заповедник, то вполне можете убить кого-нибудь ненароком.
– Это почему?
– Вы же сами только что сказали: трансформация в животное намного тяжелее себя требует огромных затрат энергии. Встреча с диким драконом предоставила вам возможность изменить обличье, и вы, не отдавая себе отчета в своих действиях, начали копить силу для этого. Дальнейшие события, однако, пошли не так, как планировалось: не желая покидать мир людей, вы за минувшие месяцы бессознательно, но невероятно мастерски научились сбрасывать накопленные запасы энергии. Увы, вечно так продолжаться не может! Рано или поздно вы выпустите свою силу из-под контроля – и последствия будут чудовищными…
– И как же, по-вашему, я сбрасывал свои запасы энергии? – юноша не верил незнакомцу ни на кнат, но все же хотел прояснить ситуацию.
– Очень изобретательно. Большинство людей накапливают достаточно энергии и впервые меняют обличье через два-три месяца после встречи с драконом, вы же продержались почти год. Это уникальный результат! Правда, справедливости ради отмечу, что вам помог ваш начальник. Он завалил вас очень серьезными нагрузками, как физическими, так и волшебными, а и те, и другие требуют огромных затрат силы. Так что все накопленное вы отдавали на занятиях у Артура Уизли и в боевке-«Д» и именно поэтому так быстро добились выдающихся успехов. Большинство людей, даже самых талантливых, потратили бы для достижения подобного результата гораздо больше времени. Но, повторюсь, без огромных усилий с вашей стороны вы бы ничего не добились… А потом началась война в Туннелях – и вы вбухали все оставшиеся у вас запасы энергии в выживание для себя и своих людей…
– Что вы имеете в виду?
– Вы этого не заметили, но убыстряться во время сражений начали именно в Туннелях. К счастью, там было темно, и никто из людей ничего не понял… А немного позже вы начали слышать приближение своих врагов. Кстати, это чисто драконье умение: слух людей гораздо менее тонок. А когда война закончилась, вы вернулись на работу и, видимо, чувствуя, что с вами что-то не так, уже по собственной инициативе загрузили себя дополнительными занятиями по полной программе. «Ножки нимфы», «Мягкая лапа» – любого из этих хобби хватило бы для сброса лишней энергии, а вы взялись за оба, причем в дополнение к занятиям у Артура Уизли и в боевке-«Д»!
– «Ножки нимфы» и тем более «Мягкая лапа» – это не хобби, а необходимость! Я должен был подготовиться к возможному аресту!
– И непременно отомстить Энтони Гольдфарбу! Что ж, разумно. Но необходимость тоже можно любить… Во время учебы в Хогвартсе вы мечтали стать самым крутым и побеждать всех врагов. Должен сказать, во время принудиловки вы осуществляли свою мечту очень решительно и успешно.
– К сожалению, вы ошибаетесь. Во время принудиловки я осуществил мечту Артура Уизли – стал его домовиком.
– Вам виднее, кем вы себя чувствуете, спорить не буду. Гораздо важнее то, что в результате своих усилий по сбрасыванию энергии вы до некоторой степени перестали быть человеком.
– В каком смысле? – все остальные чувства немедленно исчезли, сменившись всепоглощающим страхом.
– В прямом. Огромнейшие физические и волшебные усилия, совершаемые вами, укрепили ваш организм. Колоссальная энергия, которую вы раз за разом накапливали и сбрасывали, проходила через ваше тело и под влиянием физической и магической нагрузки трансформировала его весьма причудливым образом. У вас изменился скелет, костный мозг, кожа, кровеносная и эндокринная системы, органы чувств… С виду вы не отличаетесь от человека, но внутреннее строение вашего организма теперь совсем иное, чем прежде. Люди не заметят в вас ничего необычного не только при внимательном осмотре, но даже и на магловском рентгене, но волшебные существа великолепно чувствуют, как вы не похожи на них. Например, дракона в вас увидели все до одного оборотни в Поселке. Лайонел, недавно ставший вервольфом, воспринял это как исходящий от вас запах дыма, но вскоре начнет не только чувствовать, но и видеть вашу истинную сущность…
– Поэтому оборотни меня и испугались, – раньше эта мысль в голову не приходила, но сейчас не вызывала ни малейших сомнений. – А о чем говорит пророчество Иггрнура? Его упоминал Сигурд Троггсон…
– Провидец-оборотень Иггрнур больше тысячи лет назад предсказал, что однажды вождем вервольфов станет дракон, которого никто из них не сможет победить магией. Вутргрит-дракон способен уничтожить свой народ, но может и помиловать его. Однако даже в этом случае приход дракона к оборотням означает конец их прежней жизни….
– А Фенрир заметил, что я дракон?
– Да, поэтому он и решил убить вас без магии.
– А… как оборотни воспринимают драконов?
– Драконы для оборотней… странны и непривычны, но не вызывают омерзения. В Поселке вас испугались только потому, что там все знают о пророчестве. Но любовь способна преодолеть любые преграды, а Лайонел вас искренне любит. Вы сейчас должны беспокоиться не о нем, а о том, как справиться с собой. Решите эту проблему – все остальное приложится…
– А.. дети? – от этой простой мысли сердце ушло в пятки. – Какими будут мои дети?! Тоже… нелюдями, как и я?
– Не волнуйтесь, мистер Малфой, ваши особенности не врожденные, а приобретенные, поэтому по наследству не передаются. Возможно, они увеличат шансы ваших детей тоже научиться менять обличье, но даже это необязательно. Многие потомки эргеренов, выбравших жизнь среди людей, не унаследовали способности родителей, а прожили обычную человеческую жизнь.
С души словно упал огромный камень, и сразу же захотелось вновь ринуться в бой:
– Но вы сами сказали, что раньше я успешно справлялся с трудностями! Почему все не может оставаться как есть?!
– Потому что с каждым днем увеличивается риск. С помощью накопленной энергии вы почти полностью излечились от недавних травм, трансформация вашего тела тоже завершена, к физическим нагрузкам вы привыкли. Теперь вам будет гораздо сложнее справляться с излишками силы…
– А если я перестану пить огонь из чужих ожогов?
– Это ничего не изменит. Вы все равно будете качать энергию из живого огня, из Линий Силы, из камней и из человеческой еды, – с точки зрения дракона, в ней многовато воды, но и ею можно утолить голод. Рано или поздно энергия выйдет из-под вашего контроля: вы можете превратиться в дракона посреди людной улицы, или начать выдыхать огонь, или перестать контролировать мощь своих ударов… Вам это нужно?
– Почему я должен вам верить?
– Потому что обычные люди не сажают на ладонь пламя.
Драко закусил губу. Верить голосу, звучащему в собственной голове, не хотелось, но и отмахнуться от него было нельзя. Мысли метались всполошенными пикси, юноша не мог сосредоточиться и после недолгих бестолковых размышлений вздохнул, признавая свое поражение:
– С превращением лучше не затягивать?
– Да, но вы вполне можете сдать экзамены, а потом ехать в заповедник. Вам придется пробыть там сравнительно недолго – от пары недель до месяца. Более точный срок назвать невозможно; все зависит от того, как быстро вы приспособитесь к новым условиям.
– А если я… не смогу превратиться из дракона обратно в человека?
– Вы непременно сможете это сделать по одной простой причине, – незнакомец снова улыбнулся. – На вашем месте большинство людей спросили бы, не опасно ли человеку превращаться в дракона. Это вас тоже тревожит, но возможность гибели пугает вас меньше, чем перспектива перестать быть человеком. Поверьте, воля – самое сильное оружие любого живого существа. И если вы так твердо решили остаться человеком – ваше желание сбудется.
– Меня радует ваш оптимизм, но я его, увы, не разделяю.
– Вы настойчиво стремились выйти из тюрьмы – и осуществили свое желание. Вы не желали смерти Артуру Уизли – и он остался жив на драконьей речке. Вы не хотели, чтобы ваши друзья погибли во время Генеральной Репетиции – и они уцелели. Вы изо всех сил старались спасти напарников в Туннелях и во время боя с Фенриром – и своего добились. Почему вы не верите, что справитесь и в этот раз?
– Именно потому, что мне слишком часто везло.
– По-моему, вы сами себя везете, мистер Малфой.
– А… превращаться в дракона больно?
– Не больнее, чем многое другое, что вам довелось пережить.
– А что со мной будет… потом? Допустим, все… окончится хорошо, я обернусь драконом, а потом снова стану человеком – и дальше что?
– Вы продолжите свою человеческую жизнь так, как захотите. Накапливать и сбрасывать лишнюю энергию вам будет проще, потому что после трансформации вы поймете, как это делают драконы. Вы перестанете представлять опасность для других людей и, кстати, сможете излечить свои руки, если захотите.
– А… Джеффри Фиску я помочь смогу?
– Увы, нет. Его травмы очень серьезны, и, чтобы помочь Фиску, даже человек, наделенный вашей силой, должен будет долго учиться на целителя. Но и в этом случае полной гарантии нет: лекарский талант у вас отсутствует, а без него и энергия драконов не всегда помогает.
– И мне больше никогда не будет нужно превращаться в дракона?
– В принципе нет, но многие люди, подобные вам, раз в год все же позволяют себе полетать – чаще в заповеднике, потому что тамошние драконы более терпимы к чужакам, чем дикие.
– Я никогда так не поступлю!
– Что ж, это ваше право и ваш выбор, заставлять вас никто не станет. И не забудьте: главное для вас сейчас – определить, как вы хотите жить дальше. Перед вами открыты самые разные и очень перспективные дороги – другого подобного шанса может и не представиться. Несколько месяцев у вас есть, но имейте в виду: если вы сами не захотите выбрать судьбу – непременно найдутся желающие решить за вас. А если вы выпустите свою жизнь из рук – не жалуйтесь, что она пойдет не так, как вам хотелось бы…
– Я это учту, – помедлив, Драко добавил: – Спасибо за предупреждение!
– Не за что!
– Простите, – юноша поразился собственной тупости, – а как вас зовут?
– Мое имя не так уж важно, – невидимый собеседник улыбнулся. – Надеюсь, мы скоро увидимся, и, возможно, вы меня узнаете. А сейчас наш разговор закончен. Я сказал все, что хотел, и, надеюсь, мои советы помогут вам верно выбрать дорогу. До свидания, мистер Малфой!
– До свидания, – ответил Драко одними губами.
Когда стало ясно, что незнакомец больше ничего не скажет, юноша на мгновение прикрыл глаза и чуть слышно застонал. Он все еще не был уверен, что странный разговор – это не результат расстройства психики.
Немного придя в себя после потрясения, Драко решил, что провел в «Гриве фестрала» слишком много времени, и открыл глаза, собираясь как можно скорее уйти. Взгляд немедленно упал на тетку в очках, прощавшуюся с мужчиной средних лет. Подлая предательница стояла рядом, и лицо у нее было совершенно идиотское.
Вскоре мужчина вышел из ресторана, за ним последовала тетка. Истеричка тоже направилась к выходу, но Драко из чистого хулиганства подставил ей подножку.
Предательница, как и следовало ожидать, споткнулась, но, к удивлению юноши, не успела сгруппироваться вовремя и полетела на пол. На ее пути оказался край стола, и было ясно, что падение окажется как минимум очень болезненным и, возможно, приведет к травме. Калечить неприятную особу все же не хотелось, так что Драко быстро вскочил на ноги и подхватил ее.
– Ох, спасибо, – пробормотала истеричка, задыхаясь, подняла глаза и ахнула: – Мист… мистер Малфой, что вы здесь… Ах да, я же видела вас, когда пришла… Вы разговаривали с парнем с обожженным лицом – он, наверное, драконовод… У него рыжие волосы – это не один из сыновей Артура Уизли?
– Да, я разговаривал с Чарльзом Уизли, – юношу передернуло от такой наглости.
– Но вы уже прощались, когда мы пришли. Что вы здесь… – предательница крови вдруг покраснела до корней волос и негромко, но отчетливо произнесла: – Извините меня, пожалуйста, за дурацкие расспросы! Я после интервью вообще ничего не соображаю…
– Понимаю, – Драко, к собственному изумлению, ободряюще улыбнулся. – Да вы не стойте, садитесь! Вам нужно прийти в себя! Что вам заказать?
– Тыквенный сок, если можно, – ответила истеричка, садясь на стул. Она по-прежнему тяжело дышала.
– А есть вы хотите?
– Нет, благодарю вас, – предательница крови, похоже, пришла в себя, потому что глубоко вздохнула, а затем громко и отчетливо сказала: – Мистер Малфой, спасибо, что спасли меня от падения! Я вам очень признательна: визит к целителям не входит в мои сегодняшние планы. Поверьте, обычно я не спотыкаюсь так глупо – только после интервью…
– Понимаю, – юноша, удивляясь сам себе, продолжал улыбаться. – Я видел, как вы ползали под пальмой: после такого действительно трудно прийти в себя!
– Дело не в этом, – истеричка улыбнулась неожиданно светло и обаятельно. – Хотя и в этом тоже, но бывает и хуже: например, однажды пришлось фотографировать в снегопад… Но важнее то, что после каждого интервью я должна предоставить начальству энное количество качественных фотографий, иначе оно с меня три шкуры сдерет. Можно, конечно, и о пересъемке договориться, но это долго и муторно… Так что во время интервью я полностью сосредоточена на клиенте и ничего постороннего не вижу и не слышу. А когда все заканчивается, мне нужно некоторое время, чтобы вернуться к нормальному состоянию. Потому я и споткнулась так по-идиотски… – она покраснела.
– Ничего страшного, – Драко задумался, не стал ли жертвой чьего-то проклятия; он не мог иначе объяснить, почему все еще продолжал улыбаться. – Я, когда с тренировок возвращаюсь, порой с трудом на ногах стою. Приходится ехать домой на «Ночном рыцаре»…
– А чему вы учитесь на тренировках?
Юноша начал рассказывать о «Мягкой лапе», «Ножках нимфы», боевке-«Д» – и сам не заметил, как увлекся. Предательница крови слушала внимательно и задавала неглупые вопросы. Участие высокородного волшебника в магловских драках явно не казалось ей предосудительным. Впрочем, ничего иного от этой мерзкой особы ждать не приходилось…
– Вы планируете достичь в боксе какого-то определенного уровня, мистер Малфой? – с любопытством спросила она. – Или у вас иная цель?
– Я собираюсь как следует побить одного не в меру хитрого и боевого коллегу из министерства – не насмерть, конечно, а из принципа. И еще хочется хоть раз победить кого-нибудь из старожилов «Мягкой лапы»…
– А потом перестанете тренироваться? – истеричка почему-то выглядела разочарованной.
– Нет, не получится. Если резко бросить физические нагрузки – очень быстро располнеешь…
Драко знал об этом и раньше, но только сейчас в полной мере понял, что на всю оставшуюся жизнь приговорен к тренировкам, словно к Азкабану. Вот только физические нагрузки не тюрьма – от них не убежишь… Что ж, ублюдок Уизли и его коллеги, придумавшие систему перевоспитания высокородных чародеев, знали, что делают…
– Очень приятно в любой момент иметь возможность врезать обидчику, – негромко сказала Элен. – Вряд ли доведется поступить так, но осознание своей силы влияет на поведение в самых обыденных ситуациях…
– Да какая там сила! – юноша хмыкнул. – Нищ… Артур Уизли считает меня своим домовиком и плюет на то, что я могу набить ему морду. И он прав: по-моему, поднимать руку на старика… нехорошо. Уизли знает, что я так думаю, и этим пользуется.
– Погодите! – Элен нахмурилась. – Вы ведь с Артуром Уизли дежурили у нас дома?
– Да.
– Но мне не показалось, что мистер Уизли считает вас своим домовиком. Наоборот, вы очень лихо командовали, когда в комнату запустили краснуху!
Драко не помнил, когда в последний раз так смеялся.
– Поверьте, мисс, – говорить сквозь слезы смеха оказалось нелегко, – Артур Уизли считает меня полным ничтожеством и в министерстве этого не скрывает! А на дежурстве он немного ослабил хватку из-за возраста и краснухи, только и всего…
– А мне показалось, что Артур Уизли относится к вам с уважением и симпатией, – упрямо сказала Элен.
– Вам показалось, мисс, – юноша перестал смеяться и, к собственному изумлению, сказал: – А в начале сентября он уходит в отставку и предложил мне занять его место. Можно подумать, кто-то из Зверинца будет меня уважать после того, как убл… Артур Уизли со мной обращался все это время!
– А разве кто-то из коллег… Зверинец – это ведь ваши коллеги, я верно поняла? – дождавшись утвердительного кивка, Элен заговорила снова: – Так вот, разве кто-то из коллег сейчас вас не уважает?
– Ну… – такая постановка вопроса раньше почему-то не приходила в голову, и Драко не очень уверенно закончил: – Во всяком случае, теперь все обращаются ко мне по фамилии, даже Песик…
– А вы всех коллег называете по прозвищам, я правильно поняла? – Элен как-то странно улыбнулась и продолжила: – По-моему, если коллеги уважительно обращаются к вам, находясь с вами в одном статусе, то их отношение не изменится, если вы станете их начальником…
– А Чарльз Уизли предложил мне работу в румынском драконьем заповеднике, и я не знаю, что выбрать…
Только выпалив эту фразу, юноша сообразил, как она нелепа: наследник высокородных Малфоев и Блэков не станет по собственной воле служить под началом Уизли! Но Элен не заметила подвоха и надолго задумалась, закусив губу, а потом заговорила, тщательно подбирая слова:
– Мне кажется, выбор зависит от того, насколько вам нравятся неожиданные повороты событий. И мракоборцы, и драконоводы в своей работе часто рискуют, но с этим, насколько я могу судить, у вас проблем нет: вы любите риск…
– Я НЕ люблю риск! – Драко ужаснулся глупости собеседницы.
– Но любую опасную ситуацию вы встречаете во всеоружии, – смутилась Элен, – и лично мне спокойнее, если страну защищают такие люди, как вы… – она опустила глаза и заметно покраснела, но потом справилась с собой и заговорила более уверенно: – И драконоводы, и мракоборцы по долгу службы сталкиваются с опасностью. Но, по-моему, в заповеднике непредвиденные ситуации более предсказуемы: дракон вырвался на свободу, или заболел и не хочет подпускать к себе людей, или началась эпидемия… Все давно известно, и решение большинства проблем найдено много веков назад. Неожиданности, конечно, случаются, но редко. А мракоборцы постоянно сталкиваются с совершенно непредсказуемыми ситуациями, и решение нужно находить быстро и безошибочно, иначе могут пострадать люди…
Юноша закусил губу: он никогда раньше не думал о мракоборцах и драконоводах с подобной точки зрения, но не мог не признать, что Элен права. А если так, то в заповеднике, наверное, будет скучно: в мире, где все давно придумано, жить удобно, но неинтересно. А постоянные опасные неожиданности – это, конечно, мерзко, но, справляясь с ними, чувствуешь себя живым… человеком… Да что за вздор! Наследник Малфоев и Блэков не будет служить там, где его унижали!
Драко гневно взглянул на собеседницу и открыл рот, собираясь сказать, что решил отклонить предложение как отца, так и сына Уизли, но в этот момент громко зазвенели часы на руке Элен. Она ахнула и смущенно сказала:
– Извините, пожалуйста, я должна идти! Через десять минут назначена примерка у мадам Малкин. Не хочу заставлять ее ждать…
Эти слова почему-то расстроили, и юноша, удивляясь сам себе, вдруг сказал:
– Вы ведь трансгрессировать собираетесь? Позвольте мне вам помочь! По-моему, вы еще не окончательно вернулись к реальности после интервью…
– Мне бы не хотелось вас обременять… – Элен вновь смутилась.
– Вы не обремените, а, совсем наоборот, поможете! Я устал чувствовать себя пациентом – хочется вспомнить, что я кое-что и сам могу…
– Но если вы действительно…
– Я действительно.
Драко оставил на столике деньги за двоих, не обращая внимания на возражения Элен, которая собиралась расплатиться за себя, поднялся и подал ей руку. Вдвоем они вышли с террасы и скрылись в безлюдной подворотне, откуда было удобно трансгрессировать.
Когда они оказались неподалеку от дверей ателье мадам Малкин, юноша взглянул на Элен – и не поверил глазам. Она смотрела на него внимательно, удивленно, немного смущенно и с явной радостью. Встретившись взглядом с Драко, Элен снова покраснела и попыталась освободить свои руки из его рук, но не смогла. Подумав, что преимущество в физической силе действительно полезно, юноша спросил:
– Что-то случилось, мисс?
– Нет, ничего, – она покраснела еще сильнее и закусила губу.
– Мисс, – Драко понял, что внятных объяснений не дождется, и решил прибегнуть к запрещенному приему, – еще совсем недавно я заново учился двигаться, ходить и творить магию. Если со мной что-то не так, – пожалуйста, скажите! Для меня это очень важно!
Элен побагровела, но после недолгого молчания заговорила чуть слышно:
– Помните ту ночь, когда вы фактически вынесли меня из комнаты, в которую пустили краснуху? У меня остались синяки от вашей хватки, они не сходили несколько недель, но не это главное… Мне тогда показалось, что меня касалась не человеческая кожа, а гораздо более грубая на ощупь субстанция. Я видела ваши ожоги и не удивилась... – она снова замолчала, а потом продолжила еще тише, но отчетливо произнося слова: – А когда вы сегодня взяли меня за руку, мне показалось, что меня касается даже не кожа, а мех… Глупость, конечно, несусветная, но…
– А сейчас? – юноша взял ее руки в свои.
Элен на мгновение зажмурилась, а потом уверенно ответила:
– Замша, очень мягкая замша, – встретившись взглядом с Драко, она еще сильнее смутилась и быстро сказала: – Поверьте, я говорю правду! – а затем вырвалась из его рук и почти вбежала в ателье.
– Я вам верю, мисс, – растерянно сказал юноша вслед, а затем трансгрессировал к дверям родного дома, удивляясь своему странному настроению.
Проще всего было объяснить слова предательницы крови истеричностью и невыдержанностью, но Драко ни секунды не сомневался, что эта мерзкая особа говорила правду. Еще немного поразмыслив, он вспомнил, как давно, еще до Туннелей, ударил кулаком Энтони Гольдфарба, и у него на лице появились шрамы в виде странного узорчатого рисунка, словно от печати с рифленой и острой поверхностью. Интересно, синяки на руках Элен были обычными или тоже складывались в узор?
Рассуждая таким образом, юноша вошел в дом и направился к кабинету, намереваясь еще раз проверить счета. Немного не дойдя до нужной двери, Драко услышал странный шум, который мог доноситься только оттуда. В кабинете несомненно кто-то был!
Юноша остановился и сосредоточился, вспоминая. У Орти сегодня выходной, и если она сейчас находится в хозяйском кабинете, то шпионит там – наверняка по поручению министерства. Впрочем, винить домовуху за предательство нелепо: она ведь нелюдь…
Вдруг в голову Драко пришла еще одна мысль, и он задохнулся от бешенства. Неужели в кабинете шурует нищеброд, проникший туда, пользуясь своим правом куратора?! Он, наверное, опять будет уговаривать остаться в министерстве… Юноша отчаянным усилием воли подавил гнев, напомнив себе, что за применение Круцио сажают в тюрьму. Но уж пинок под зад начальничек точно заслужил! Драко достал палочку и глубоко вздохнул, готовясь быстро подойти к двери кабинета и рывком распахнуть ее, как вдруг в коридоре послышался смутно знакомый голос:
– Стой где стоишь! Брось палочку на пол и подними руки! Медленно иди по коридору, а потом зайди в дверь, которая сейчас откроется. И учти: обмануть меня не получится! Я прекрасно вижу все, что происходит в коридоре, и держу тебя под прицелом!
Дверь кабинета медленно открылась. В горле мгновенно пересохло, ноги подкосились. Дрожащими руками юноша выбросил палочку на пол, быстро подошел к раскрытой двери – и замер на пороге, ослепленный светом настольной лампы, которая стояла так, чтобы светить в глаза входящему.
– И как же вы проникли в этот дом, молодой человек? – с искренним любопытством осведомился тот, кто сидел за столом. – Я считал, что особняк полностью защищен от визитов незваных гостей…
– Папа… – это был даже не шепот, а скрежет, потому что язык и горло отказались слушаться. – Ты вернулся…
Сидевший за столом человек потушил настольную лампу; теперь комната освещалась лишь сиянием висящих на стенах подсвечников.
– Сын… – голос отказал и ему. – Проходи, садись…
Драко на негнущихся ногах подошел к креслу для посетителей и устроился там, смотря на отца так жадно и неотрывно, словно он мог в любую секунду исчезнуть. Люциус постарел – на лбу, в уголках глаз и у крыльев носа появились морщины, которых не было прежде, – похудел и выглядел усталым, но не казался ни сломленным, ни отчаявшимся. Увидев отца, юноша испытал страшное облегчение – и вновь почувствовал почти забытую детскую веру в то, что папа справится с любой напастью. Драко прекрасно понимал, как наивна эта вера, но ничего не мог с собой поделать.
Люциус тоже долго и внимательно осматривал сына, а потом улыбнулся с грустью и теплотой:
– Я и забыл о нынешней моде! Отстал от жизни, придется догонять… А ты служил в министерстве и не мог позволить себе отличаться от остальных…
– Не мог… – эхом откликнулся юноша.
– А тебе действительно удобно так сидеть? – отец слегка улыбнулся. – Свалиться не боишься?
Драко только сейчас сообразил, что по давней привычке положил ноги на стол, перед которым сидел. Сгорая от стыда, юноша немедленно принял более подобающую высокородному волшебнику позу.
– Если тебе удобно – сиди так, как тебе нравится! – Люциус снова улыбнулся.
– Нет-нет, я чувствую себя вполне удобно! – быстро сказал Драко, а потом спросил: – Когда тебя выпустили?
Собственный голос по-прежнему не желал слушаться, срываясь на хрип.
– Сегодня утром.
– Почему не предупредил? Я бы встретил…
– Не хотелось никого тревожить понапрасну – я все же взрослый и дееспособный волшебник, так что вполне могу о себе позаботиться. Я приехал на «Ночном рыцаре»…
– Как прошла поездка? – юноше почему-то казалось, что это сон.
– Нормально, – отец немного помолчал, а потом, мгновенно сосредоточившись, сказал: – Приветствиями мы уже обменялись – пора перейти к делам. Где мама? Ее комнаты чисто прибраны, но там никто не живет уже много месяцев…
– Мама лечится в больнице Святого Мунго. После того, как тебя… осудили, мама начала… злоупотреблять зельями…
– Завтра же утром нужно забрать Нарциссу домой! – резко сказал Люциус. – Я уверен, в ее недомогании нет ничего серьезного!
– Оно очень серьезно, – Драко казалось, что он никак не может найти нужные слова. – Мама была… на грани… не могла контролировать свои поступки… Мама сама решила пройти курс лечения… Осталось уже совсем немного, и в начале августа ее выпишут. Деньги я целителям заплатил, никаких долгов у нас нет…
Лицо отца окаменело; он некоторое время молчал, барабаня пальцами по столу, а потом сказал, веско произнося каждое слово:
– Что ж… Меня не было четыре года. Сейчас тебе, наверное, виднее, что происходит дома… Но я завтра же навещу Нарциссу!
– Завтра не получится. Посетителей в отделение, где лежит мама, пускают только по субботам, и исключений не делают даже для самых близких людей. Но я сегодня же напишу маме, что тебя освободили, – вот она обрадуется!
– Если все так серьезно, как ты говоришь, – лучше не беспокоить Нарциссу зря. Она до субботы изведется от волнения, а в ее состоянии это вредно.
– Да, ты, наверное, прав… – юноша смутился, почувствовав себя бестолковым и нечутким. – А в субботу я пойду к маме вместе с тобой – я ее навещаю каждую неделю. И мы проводили вместе много времени, пока я лежал в больнице…
– Что ж, – Люциус снова побарабанил пальцами по столу, – подожду субботы… После освобождения от нас ушли все домовики?
– Торки осталась, – вспоминать несчастную старушку было невероятно больно, – но прожила недолго. Она умерла в начале августа прошлого года. Я похоронил Торки в нашем фамильном склепе…
– Ты правильно поступил, – кивнул отец. – Верность должна вознаграждаться по достоинству… А кто сейчас служит в доме?
– Орти. Она молода, сильна, честна, добросовестна и работает за весьма умеренную плату. Конечно, идеи о свободе испортили эльфийку, но в целом на нее можно положиться…
– Я рад, что эта проблема разрешилась благополучно… – Люциус вновь побарабанил пальцами по столу, а потом спросил подчеркнуто безразличным тоном: – Как ты справился с моим поручением, сын?
Драко почувствовал, как губы разъезжаются в совершенно дурацкой гордой ухмылке. Это, наверное, выглядело нелепо и по-детски, но поделать с собой он ничего не мог. Юноша старался говорить скромно, но понимал всю бесполезность своих усилий.
– Все сделано, как мы и договаривались!
– Все?! – на всякий случай уточнил отец.
– Все! – Драко ухмыльнулся еще шире, но торжество не заставило его забыть об осторожности: обыскивавшие дом мракоборцы могли оставить здесь Удлинители Ушей. – Все-все-все! Полный комплект чертежей и документов хранится у известной тебе персоны. Большая часть денег переведена в названный тобой банк, а сумма на текущие расходы лежит в нашем самом фирменном сейфе.
– Сколько удалось вывести? – быстро спросил Люциус.
– Сто двенадцать процентов от предполагавшейся суммы! – с подобающей случаю скромностью сообщил юноша. – Инфляция, конечно, подъела эти деньги, но все равно осталось еще немало. Мне также удалось найти документы, которые доказывают, что после национализации назначенные министерством управляющие воровали прибыль нашей бывшей фабрики и фабрики Флинтов. Кстати, недавно директором своей бывшей фабрики назначена миссис Флинт, и ей наверняка будет очень интересно узнать, кто из подчиненных нечист на руку. Сведения, правда, давние – с тех пор больше года прошло. Но даже если люди, которые тогда воровали, уже уволились, то схемы увода прибыли меняются гораздо реже. А воры не оставят своих привычек и на новом месте работы...
Люциус выругался длинно и очень нецензурно, что позволял себе в крайне редких случаях, вскочил из-за стола и быстро прошелся по комнате, потом остановился и повторил тираду от начала до конца, а затем торжествующе ухмыльнулся и сказал:
– Мы все же сделали их, сын! Мы не позволили этим уродам стоптать Малфоев!
– Да, сэр! – Драко улыбнулся еще шире.
Двое мужчин – отец и сын – улыбались друг другу широкой наглой ухмылкой, равно не похожей ни на задушевную сердечность, ни на светскую холодную любезность. Если бы старшего и младшего Малфоев увидел сторонний наблюдатель, ему бы они напомнили двух собак, которые загнали добычу и наслаждаются триумфом. Но стороннего наблюдателя в кабинете не было, а присутствующим там мужчинам такое сравнение и в голову бы не пришло.
Глядя на отца, Драко вспоминал свои отчаянные усилия по спасению фамильного капитала.
Все началось вскоре после воскрешения Волдеморта. Люциус понимал, что в любой момент может быть арестован, поэтому отдал очень четкие распоряжения сыну, управляющему фабрикой Патрику Смиту и инженерам.
Беда, которую предчувствовал старший Малфой, грянула через год. Вернувшись из Хогвартса домой после окончания пятого курса, Драко с головой ушел в дела фабрики. Сначала пришлось изъять всю документацию по технологии сборки и заклинания волшебных телевизоров, которые были уже полностью готовы к производству. Затем юноша стал свидетелем обряда создания Хранителя Тайны – эту обязанность принял на себя Патрик Смит, которому Люциус полностью доверял. Выбор оказался абсолютно верным: за минувшие годы Смит так и не выдал известные только ему заклятия и секреты технологии, хотя за раскрытие этих сведений владельцы многих других предприятий сулили большие деньги. Возможно, некоторые инженеры с фабрики Малфоев и хотели бы продать свои разработки, но не могли этого сделать, поскольку не были Хранителями Тайны.
Изъятые документы тоже спрятал Патрик Смит, и их местонахождение стало частью Тайны, которую он хранил. И теперь, чтобы начать производство волшебных телевизоров, Малфоям были нужны только деньги и любое фабричное здание…
Разобравшись с документами и тайнами, тем же летом 1996 года Драко приступил к изъятию прибыли со своей фабрики. Делать это было нужно очень осторожно, чтобы не привлечь внимание налоговой инспекции; тут опять помог Патрик Смит. Согласно бухгалтерским отчетам, 1995 и 1996 годы оказались для фабрики убыточными, но на самом деле они принесли огромный доход, большую часть которого Драко перевел в Италию – в банк, возглавляемый давним деловым партнером местного министра магии Джироламо Медичи, который многие годы дружил с Люциусом. А сравнительно небольшую, но все равно очень приличную сумму юноша спрятал в огромной стеклянной шкатулке, зарытой в дальнем уголке одного из самых красивых лондонских парков. Это был давний секрет Малфоев: стоило им положить деньги в старинную вазу севрского фарфора, стоявшую на почетном месте в гостиной, и произнести соответствующее заклинание, – вся сумма немедленно перемещалась в спрятанную глубоко под землей стеклянную шкатулку. Как майорат ваза не подлежала конфискации, а обнаружить наложенные на фамильный раритет сложнейшие чары было невозможно даже при самом внимательном осмотре – тайну Малфоев могло раскрыть лишь тщательное исследование в лаборатории…
Вспоминая два сумасшедших летних месяца 1996 года, Драко не переставал удивляться тому, что выдержал эту безумную нагрузку и в придачу к ней – почти еженощные встречи Пожирателей Смерти, созываемых Волдемортом. Ему юноша тоже передал немалую сумму денег, но все же старался скрывать от повелителя свое истинное финансовое положение, помня слова отца:
– Темный Лорд – великий человек, но он воин и политик, а не экономист. Такие люди не понимают, что деньги нужно зарабатывать, – они предпочитают забирать их у тех, кто готов платить или не в силах возразить. Не в наших силах обучить повелителя экономике, но мы можем сделать все от нас зависящее, чтобы после его победы страна поднялась как можно быстрее. Начав массовое производство волшебных телевизоров, мы создадим много новых рабочих мест, а наша продукция порадует покупателей. Для этого нужны деньги – много денег, а ближайшее будущее и Англии, и нашей семьи смутно и полно опасностей. Ради Темного Лорда мы обязаны спрятать большую часть фамильных капиталов, чтобы вложить их в производство после победы повелителя. Это страшный риск, но дело того стоит…
Драко так и поступил, а уже год спустя, поняв все ничтожество Темного Лорда, поразился тому, как правильно рассудил отец. Теперь юноша жалел и о деньгах, которые отдал раньше, но понимал, что они хоть немного облегчили его участь после неудавшейся попытки убийства Дамблдора.
Разочаровавшись в Волдеморте, Драко решил вложить прибыль будущей фабрики Малфоев в новую войну за права высокородных – священную и справедливую войну, которую возглавит сам. Но до победы министерства над Темным Лордом строить честолюбивые планы было бессмысленно, после ареста все силы уходили на то, чтобы скрыть от мракоборцев опасные воспоминания, а во время принудиловки голод и бытовые проблемы оттеснили мечты о свободе для высокородных на второй план.
Особенно тяжело пришлось в голодные времена, когда закопанная в укромном месте стеклянная шкатулка манила, обещая много еды и расплату с долгами. Но вернуть деньги в дом можно было, лишь придя в парк и произнеся заклинания над тем местом, где хранилась шкатулка. В одиночку сделать это Драко не рискнул – боялся слежки. Да и того же нищеброда могло насторожить внезапное появление денег у голодающего условно-досрочника… Одна ниточка тянула за собой весь клубок, а рисковать будущим благополучием семьи и освобождением высокородных ради собственного сытого брюха юноша не собирался. Порой, сходя с ума от голода, безнадежности и отчаяния, он приходил в парк, где хранилась шкатулка, и пару раз даже прошел совсем рядом с местом, где она была закопана, уговаривая себя еще немного потерпеть. Дотерпел…
– Все в порядке! – с гордостью повторил Драко. – Тайна успешно скрыта от чужих глаз. Самый фамильный сейф Малфоев по-прежнему в целости и сохранности. Из названного тобой банка регулярно приходят зашифрованные отчеты о состоянии наших капиталов – все хорошо. А, кроме того, я получил небольшую награду за свою работу в минувшем году…
– Бумаги есть? – Люциус быстро подошел к столу и уселся в кресло.
– А как же! – Драко ухмыльнулся еще шире. – Документы лежат в сейфе – все честь по чести и абсолютно легально!
Отец взмахнул волшебной палочкой и произнес соответствующее заклинание – сейф открылся и документы вереницей полетели к хозяину. Просмотрев их, он ухмыльнулся:
– Министерские крысы оказались вовсе не такими скупыми, как я предполагал! Конечно, и Грейбек, и очистка Туннелей, по-моему, стоят дороже, но министерские все равно не слишком пожмотничали. Что ж, раз финансовых проблем у нас нет – дальнейшие действия ясны. Приватизацию конфискованных у Пожирателей Смерти предприятий перенесли с лета на октябрь…
– Разве? – удивился Драко. Читая газеты в последние месяцы, он почему-то не заметил эту новость.
– Да, – Люциус удивленно взглянул на сына. – Весной об этом несколько раз упоминал «Пророк»; впрочем, понимаю, что тебе в твоем тогдашнем состоянии было не до экономических новостей… Итак, в субботу мы навестим Нарциссу, а затем отправимся в известную тебе страну, где хранятся наши деньги. Нужно проверить, как они там, да и старые связи не помешает восстановить… Конечно, нехорошо оставлять твою маму одну в больнице, но мы поступаем так ради будущего благополучия нашей семьи. Я уверен, Нарцисса нас поймет…
– Но я не могу сейчас уехать из Англии! У меня здесь дела!
– Какие же? Насколько я понял, твоя принудиловка уже закончена.
– Да, но у меня на нынешнее лето совсем другие планы…
– И что же это за планы, если ради них ты готов пожертвовать благополучием семьи?
– Во-первых, мне нужно сдать Л.И. Р.О.Х.ВО.СТ.ы – не хочу оставаться неучем…
– Разумно! – отец одобрительно кивнул. – Наследник Малфоев и Блэков не может быть недоучкой. Сколько времени займут экзамены?
– Недели две. Затем я должен на несколько недель уехать в драконий заповедник…
– Понимаю твое желание расслабиться после Л.И.Р.О.Х.ВО.СТ.ов, но сейчас не время думать о себе. Да и место для отдыха ты, по-моему, выбрал странноватое. Поверь, страна, куда мы поедем, гораздо красивее вонючего заповедника, и свободное от работы время ты там проведешь с гораздо большей пользой…
– Отец! – Драко в отчаянии закусил губу. Здесь, в уютной тишине знакомого кабинета, слова невидимого собеседника из «Гривы фестрала» казались несерьезными и нелепыми. Но они такими не были… Юноша еще раз взглянул на свои обожженные руки и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже: – Отец, я обязан поехать в драконий заповедник и провести там от пары недель до месяца – более точный срок пока не назову, потому что и сам его не знаю. Можешь считать эту поездку моим долгом чести. В свое время мне очень сильно помогли, и отдать долг я могу только таким способом…
– Да, время идет… – Люциус вновь забарабанил пальцами по столу. – Когда меня… арестовали, ты мечтал поскорее вырасти и на практике узнать, чем мальчики отличаются от девочек. Я вернулся домой – и вижу вполне взрослого и самостоятельного молодого человека, у которого есть своя жизнь, свои планы и свои долги чести… Это правильно и закономерно, но мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к такому положению вещей… Надеюсь, после возвращения из заповедника ты будешь вполне располагать собой?
– Нет, не совсем, – смутился Драко. – В конце августа, когда все вернутся из отпусков, мне нужно будет на пару-тройку недель спуститься в Туннели. Я, конечно, пойду не один: в подземелья собираются и ребята из «Ножек нимфы», и ласковая обслуга, и наши из Зверинца, и добровольцы… Пойми, это очень важно! Мы почистили Туннели в прошлом году, но еще раз проверить не помешает: очень уж много там было дряни, и если что-то опять попрется наружу, то пострадают все, в том числе и наша фабрика. Проверка подземелий вряд ли займет больше месяца…
– А без тебя ножки нимфы и ласковые слуги не обойдутся? – с явным интересом спросил отец.
– Нет. Я очень хорошо ориентируюсь в Туннелях, и вообще…
О планах участников войны в подземельях вновь пройти по местам прежних боев юноша узнал из случайной оговорки Песика, навещавшего его в больнице. Брать с собой человека, который недавно перенес настолько страшную травму, ветераны наотрез отказались, но Драко не сомневался, что сумеет их уговорить. В крайнем случае он решил отправиться в Туннели самостоятельно и нагнать вероломных коллег.
– Итак, насколько я понял, примерно до середины сентября ты очень занят и не сможешь мне помочь, – подытожил Люциус. – Жаль, конечно, но ты прав: долги всегда нужно отдавать, и чем раньше – тем лучше. Что ж, за границей я справлюсь один, а в начале августа заберу Нарциссу из больницы после выписки – насколько я понял, у тебя не будет на это времени. Я вернусь в Англию в конце лета – начну понемногу восстанавливать старые связи – и очень надеюсь, что в середине сентября ты полностью освободишься от всех прежних обязательств и станешь помогать мне всерьез… – он вздохнул, а затем деловито сказал: – Кстати, насколько мне известно, ответственным за приватизацию назначен Персиваль Уизли. Ты его видел? Что он за человек? Я помню, каким был Персиваль в первые годы после окончания школы, но с тех пор много воды и крови утекло…
– Сволочь и взяточник, поощряет стукачей, стремился взять под контроль увод прибыли с конфискованных предприятий, чтобы наживаться самому. Это дружочек Перси передал мне документы об уводе прибыли. Звал в свой отдел, но я отказался, потому что не хотел доносить на коллег…
– Что я могу сказать? – с грустью произнес отец. – С одной стороны, очень жаль, что ты отказал Персивалю: знание подноготной финотдела министерства нам очень пригодилось бы. Но с другой… Стукачество – грязная привычка, и от нее трудно отмыться. Так что ты, пожалуй, поступил правильно… Кстати, у тебя нет знакомых в Агентстве по делам свободных эльфов? Было бы неплохо нанять на нашу фабрику сборщиками телевизоров не людей, а домовиков. Им нужно гораздо меньше платить, а работа не очень сложная. Нам понадобятся всего лишь несколько мастеров-людей – они быстро обучат эльфов всему необходимому…
– Я тоже об этом думал, – смущенно ответил юноша, стараясь скрыть радость от того, что ему пришла в голову та же мысль, что и отцу. – Пэнси Паркинсон хочет открыть фабрику по сборке метел, а я помогаю оформлять документы и предложил пригласить на работу домовиков…
– Ты рассказал Паркинсон о том, что можно нанимать на фабрику домовиков?! – Люциус схватился за голову.
– Да, – Драко удивила странная реакция отца.
– Ох, молодость, молодость! – Люциус грустно улыбнулся. – Но понять могу: мне тоже когда-то было двадцать лет. Однако впредь, пожалуйста, не делись с посторонними своими идеями о том, как вести бизнес! Даже любимой не нужно рассказывать обо всем: дела – это одно, а чувства – совсем другое…
– Пэнси мне не любимая, а друг! – произнести эти слова оказалось непросто, но после них сразу же стало легче. – И я не хочу на ней жениться!
– Вот и прекрасно! У Паркинсонов не осталось ни денег, ни связей, и твой брак с Пэнси нам бы ничем не помог. Но это мелочи… Вернемся к главному. Насколько я понял, начиная с середины сентября я могу на тебя полностью рассчитывать? Денег на покупку нашей бывшей фабрики должно хватить, но придется подмазываться к чиновникам и отсекать конкурентов, так что хлопот будет много…
– В общем… да… Если у меня не окажется никаких других дел, то, конечно… – юноше казалось, что он позабыл о чем-то важном и никак не может вспомнить, что это такое.
– И какие же еще дела у тебя могут быть? – отец слегка нахмурился. – Остались другие неоплаченные долги?
– Да нет, в общем… Просто я хотел осмотреться, подумать, чем хочу заниматься дальше, а тут ты появился… – сообразив, насколько бестактны его слова, Драко поспешил исправить промах: – То есть я очень рад, что ты вернулся! Но это ведь моя жизнь, и я сам хочу решить, что мне делать…
Вдруг в памяти всплыли слова невидимки из «Гривы фестрала»: «Есть и еще одна возможность; вам она пока неизвестна, но вы о ней узнаете несколько часов спустя. На этом поприще вы тоже сможете великолепно проявить себя, хотя оно также потребует от вас огромных усилий… Но имейте в виду: если вы сами не захотите выбрать судьбу – непременно найдутся желающие решить за вас. А если вы выпустите свою жизнь из рук – не жалуйтесь, что она пойдет не так, как вам хотелось бы…»
Так вот что имел в виду незнакомец! Но ведь тут и выбирать нечего! Долг каждого Малфоя – заниматься фамильным бизнесом! Юноша закусил губу, не понимая, почему не может отделаться от ощущения, что совершит страшную ошибку, если согласится с отцом. На душе было темно и тускло.
– Я, конечно, очень рад, что тебя не огорчило мое возвращение, – сухо сказал Люциус, – но хотел бы прояснить ситуацию. Насколько я понял, до моего выхода из тюрьмы ты представлял свою будущую жизнь не связанной с нашим фамильным бизнесом. Пожалуйста, объясни, какой именно ты видел собственную дальнейшую судьбу. Я хочу понять, ради чего можно отказаться от дела, которому посвятили себя многие поколения твоих предков.
– Да ничего я не представлял! – Драко вскочил и в волнении прошелся по кабинету. – Просто я не петелька на фамильном гобелене, а живой человек и сам хочу выбрать, как мне жить!
– Допустим, дела обстоят именно так, и ты еще ничего не решил. Но наверняка какие-то люди что-то тебе предлагали, даже если ты не собирался соглашаться с ними. Что это было?
– Да ничего особенного, – от стыда хотелось провалиться сквозь землю. – Меня пригласили переехать в Румынию и поступить на работу в местный драконий заповедник. А в сентябре Артур Уизли уходит в отставку и предложил мне сменить его на посту начальника Зверинца. Да не в должности дело – там сейчас почти не осталось толковых боевиков! Не знаю, кто будет на целевые вызовы ездить: Котик ушел, Арти скоро уйдет, и если и я тоже уволюсь, то за всех отдуваться придется Песику, а его на это не хватит. А новичков нужно долго учить…
– Понятно, – кивнул отец; его глаза странно блеснули. – И сколько времени тебе придется проработать начальником зверинца, чтобы подготовить новичков?
– Не знаю, – юноша растерялся, – тут многое зависит от того, какими будут эти новички. Некоторых и за всю жизнь не выучишь…
– Другими словами, ты собираешься руководить зверинцем всю жизнь?
– Нет, Арти сказал, что, окончив школу мракоборцев, я смогу поступить в Летучий отряд… – Драко и сам удивился, что запомнил всю чушь, которую говорил ему нищеброд.
– Дальше можешь не продолжать, – негромко и очень спокойно сказал Люциус, – я понял. Конечно, твоя жизнь – это твое дело. Не мне судить, насколько трудна ситуация в зверинце и могут ли его сотрудники обойтись без тебя. Меня интересует другое. Ты когда-нибудь задумывался, чем отличаются деловые люди от мракоборцев и от драконоводов?
– Деловой человек работает на себя, а мракоборцы и драконоводы – на государство…
– В принципе верно, но неточно. Можешь предложить более четкую формулировку?
Юноша поразмыслил некоторое время, а потом пожал плечами, признавая свое поражение.
– Мракоборцы и драконоводы получают деньги из чужих рук, а мы зарабатываем их сами! – торжественно объяснил отец. – Это невероятно важное отличие! Если мракоборцев и драконоводов отлучить от государственной кормушки, – то есть уволить – они пойдут искать того, кто согласится кормить их в награду за хорошую работу. Мракоборцы, скорее всего, устроятся охранниками, сотрудники заповедника перейдут в частный драконарий. Если у уволенных есть собственный капитал, то они будут или жить на проценты с него, или проедать основную сумму, а когда все потратят, то пойдут искать новую кормушку. А мы умеем делать деньги и, даже потеряв один бизнес, можем начать другой, если сохранили хоть небольшой капитал. Иными словами, мракоборцев и драконоводов кормит чужой дядя, а мы обеспечиваем себя самостоятельно и, кроме того, платим зарплату сотням, а порой и тысячам работников. Более того, любые чиновники любого ранга, даже министр, – это домашние животные, погибающие без кормушки, а мы – дикие звери и выживаем самостоятельно! Разве это не прекрасно?!
Люциус в волнении встал из-за стола и начал ходить по кабинету; Драко, чтобы не мешать, вновь уселся в кресло для посетителей.
– Подумай! – вновь заговорил отец. – В тюрьме я читал газеты и, насколько это возможно, следил за политикой нашего невообразимого министерства. Должен признать, там есть толковые люди. После победы над Темным Лордом они отменили самые нелепые и одиозные законы, мешавшие развитию бизнеса в Англии. Теперь деловому человеку есть где развернуться в нашей стране. Можно строить новые фабрики, создать множество рабочих мест, наладить производство товаров, которых раньше не было в волшебном мире… И ты откажешься от всех этих великолепных возможностей и станешь чиновником, который живет на подачки государства и гордится, получая на горсть кнатов больше?!
Юноша вспомнил Эрика, Джоша, Лайонела, Сову, даже Песика – и задохнулся, словно от удара.
– Мне кажется, – возражать оказалось очень нелегко, – ты… не во всем прав. Я знаю многих мракоборцев. Уверен, большинство из них служат в министерстве не ради подачек от государства, а потому, что любят свою работу и хотят защитить страну от бед…
– Верю, – очень серьезно сказал Люциус. – Любовь зла – полюбишь и морщерогого кизляка, а защита родной страны – дело серьезное и важное. Возможно, оно достойно любви, но, по-моему, создавать что-то хорошее гораздо интереснее, чем бороться с плохим… Кстати, – он остановился посреди кабинета и с интересом взглянул на сына, – ты сказал, что знаком со многими мракоборцами. Кого-нибудь из них ты можешь назвать другом?
– Пожалуй, только одного, – после недолгих размышлений ответил Драко. – Родерик фон Штроссербергер был очень хорошим человеком. Я горжусь тем, что знал его…
– Командир Летучего отряда?! – отец присвистнул. – Ого! Я смотрю, тебя вербовали на очень высоком уровне…
– Не смей так говорить об Эрике! – юноша вскочил на ноги, с трудом сдерживая бешенство. – Он общался со мной не потому, что хотел завербовать! Эрик старался мне помочь!
– Тихо-тихо, успокойся! – быстро сказал Люциус. – Я не хотел оскорбить покойного фон Штроссербергера. Я верю, что он искренне желал тебе добра. Но у разных людей представления о добре очень различаются. И покойный фон Штроссербергер, и Артур Уизли, и другие твои коллеги считают добром свою собственную жизнь – жизнь чиновников, полностью зависимых от государства. И тебя они стремятся сделать таким же чиновником. Но разве это тебе нужно?! Ты ведь можешь не зависеть от чужой кормушки! Зачем ползать по земле, если есть крылья?! Чиновники этого не понимают – так на то они и чиновники! Они испокон веков ненавидят деловых людей, потому что мы не зависим ни от кого! Такое не прощается! Земляным червям не понять красоты полета, потому что у них нет крыльев. Но птице незачем зарываться в землю, если можно летать!
– Ты говоришь, чиновники ненавидят деловых людей, – слова отца оказались настолько странными, что осмыслить их было трудно. – А если бы к власти пришли высокородные чародеи – они бы поняли бизнесменов?!
– Да ни за что! – Люциус хмыкнул. – Высокородные ненавидят бизнесменов еще больше, чем чиновники, потому что вообще не умеют зарабатывать на жизнь! Знаешь, какое у меня в Хогвартсе было прозвище?! Люци – Денежный Мешок! Нищие высокородные слизеринцы не могли простить того, что я не нуждаюсь в деньгах, и постоянно тыкали мне в нос моим плебейским происхождением… – он нахмурился и закусил губу.
– Но почему ты стал Пожирателем Смерти, если не хотел защищать права высокородных?! – Драко снова показалось, что он видит сон.
– Потому что дураком был, – ответил отец с каким-то веселым отчаянием. – А Сам-Знаешь-Кто говорил каждому именно то, что от него хотели услышать. Мне это чучело наплело, что после своей победы непременно введет в стране самые прогрессивные законы, способствующие развитию бизнеса. Ну, я уши и развесил – мне всего шестнадцать было… Опять же, польстило то, что высокородные, которые до этого нос воротили, после моей встречи с Сам-Знаешь-Кем стали обращаться со мной как с равным. Так что Метку я принял с радостью, идиот малолетний… – Люциус грязно выругался. –Отцу, разумеется, ничего не сказал… А когда он мою Метку увидел, то избил меня до полусмерти – в первый и последний раз в жизни. Но изменить уже ничего было нельзя: с Хогвартс-экспресса, идущего на полном ходу, не спрыгнешь… Мы, конечно, могли тайно обратиться к мракоборцам, но, повторю, чиновники никогда не понимали и не поймут деловых людей. Да и осведомители Сам-Знаешь-Кого среди министерских чиновников имелись…Так что отец поругался-поругался – и разрешил мне и дальше на эти шабаши ходить и деньги недоумкам давать, но при одном условии. Окончив школу, я должен был отправиться в кругосветное путешествие, чтобы научиться уму-разуму… А дабы Сам-Знаешь-Кто не разозлился на мое отсутствие, отец распространил слух – и даже справку соответствующую у нашего семейного целителя получил, – что я после близкого общения с русалкой заболел частичным очешуиванием. Болезнь эта очень заразна и лечится долго, так что обвинить меня в уклонении от службы Сам-Знаешь-Кому стало невозможно, и я с легким сердцем отправился в дорогу...
– И научился ты уму-разуму?! – услышанное не укладывалось в голове.
– Еще как! – отец улыбнулся. – Ведь это было особое кругосветное путешествие – специально для наследников Малфоев! Друзья проводили мою карету в дальний путь, а я той же ночью вернулся в Англию и на следующее утро под Оборотным зельем поступил сборщиком на нашу фабрику – мы тогда производили волшебные граммофоны. Вернуться домой я мог только после того, как меня назначат мастером цеха. Кстати, когда я начал работать на фабрике, то ничего о технологии производства не знал, так что сам можешь догадаться, каково мне пришлось и насколько вероятным для меня был быстрый карьерный рост… Да еще и оборотку отец мне подобрал на редкость мерзкую – под ней я выглядел худющим долговязым уродом с идиотской лошадиной физиономией.
– А отказаться от кругосветного путешествия ты мог? Мог вернуться домой, если быв тебя не назначали мастером?
– Мог, конечно, – Люциус снова улыбнулся. – Но тогда отец отказался бы оплачивать мои счета и лишил бы наследства. Так что пришлось согласиться… В первые две недели я был абсолютно уверен, что подохну прямо в сборочном цеху. Да еще один бугай привязался, скотина паршивая, он все порывался меня уму-разуму учить… И возразить ему было трудно, потому что этот козел, в отличие от меня, умел драться по-магловски. Правда, ЗОТИ он знал хуже, так что в волшебных дуэлях чаще побеждал я. А еще из-за этого гаденыша я пробыл на фабрике лишние двенадцать месяцев, потому что после моего первого года работы мастером цеха назначили именно его. Я тогда не выдержал и единственный раз за все время кругосветки обратился к отцу, а он ответил, что человек, не способный стать мастером на фабрике, не сумеет ею и руководить… Так что отпахал я и второй год и даже стал шафером на свадьбе паршивца, который меня по службе обошел, – я так и не понял, почему он меня пригласил. А после двух лет работы меня все же назначили мастером цеха, и мое кругосветное путешествие закончилось. Всем знакомым на фабрике я объявил, что уезжаю в Америку, и, как ни странно, многие просили меня остаться, в том числе и поганец, у которого я шафером был, – его-то еще больше по службе повысили. Но я, разумеется, отказался и вернулся домой. Ох, как же здорово было перестать пить оборотку!
Отец улыбнулся на удивление светло и обаятельно; как ни странно, воспоминания о кошмарном кругосветном путешествии у него почему-то остались неплохие.
– И рабочие так и не узнали, что ты два года был одним из них?
– Узнали в первый же мой визит в цех в моем настоящем обличье! – хмыкнул Люциус. – Там под одной из половиц жил полтергейст, и, если на нее наступить, он выскакивал и орал на человека, который его потревожил. Я, конечно же, по привычке это место десятой дорогой обошел, а все новички в цеху непременно нарывались на полтергейста. Была и еще одна зацепка: два года я жил в облике очень долговязого чучела и привык нагибаться, проходя в дверные проемы – они в цехах не очень высокие. Без оборотки я головой о косяки не стукался, однако по привычке все равно нагибался… Но Пэдди глазам не поверил и на всякий случай решил стукнуть меня своим фирменным приемом – помощник управляющего мог рискнуть и разок ударить хозяйского сына, а потом притвориться, что это вышло случайно, ведь прием был очень хитрый. Ну, я, конечно, попытку пресек – тоже по привычке, не думая. После этого ни у кого из рабочих не осталось ни малейших сомнений, кто я такой. Ты даже представить не можешь, как Пэдди меня потом на меня орал! Он не мог себе простить, что взял в шаферы хозяйского сына…
– Пэдди? – спросил Драко, чтобы хоть что-то сказать.
– Его уже давно никто так не называет, конечно, – отец снова улыбнулся. – Патрик Смит – большой человек на фабрике, и он будет первым, кого я найму, когда ее выкуплю. Он, конечно, тот еще гаденыш, но ни разу нас не подводил и не подведет, вот увидишь…
– Но… – юноше с каждой минутой все сильнее казалось, что этот разговор ему снится, – почему ты никогда не рассказывал мне правду о том, что думаешь?! Почему притворялся, что готов защищать до последней капли крови высокородных и Волде…
– Замол… – закричал Люциус, но оборвал себя на полуслове и немного смущенно улыбнулся: – Я и забыл, что этот нелюдь сдох почти два года назад, и его имя можно произносить без страха… А лгал я тебе, потому что до смерти за тебя боялся. Ты пойми… – он вновь в волнении зашагал по кабинету, – взрослый может хранить тайну сколь угодно долго – ради себя, ради родных, ради друзей… А дети не умеют лгать. Даже если они торжественно пообещают никому не раскрывать секрет, то все равно рано или поздно скажут его или друзьям, чтобы выразить им свою приязнь, или врагам, стремясь сильнее уязвить их, или взрослым, пытаясь доказать собственную взрослость. И любой, кому ребенок по наивности сообщил тайну, мог оказаться сторонником Тем… Вол… деморта, и месть этого нелюдя была бы страшной. То, что он бесследно исчез осенью 1981 года, ничего не меняло: я считал, что если нет трупа – нет и смерти, и оказался прав. Вернувшись, нелюдь очень тщательно проверял, как вели себя его сторонники в те тринадцать лет, пока он отсутствовал, и, можешь мне поверить, наказание отступникам было страшным. Я не хотел подвергать тебя такому риску, сын… – он немного помолчал, а потом продолжил более спокойно: – Конечно, плохо жить во лжи, и я собирался рассказать тебе правду вскоре после твоего шестнадцатилетия – в таком возрасте голова уже немного соображает. Но Волде… морт возродился, когда тебе исполнилось пятнадцать, и я еще раз порадовался своей предусмотрительности. Искренне веря ему, ты тоже очень сильно рисковал, но министерство могло пощадить своих врагов, а Волдеморт – нет…
– А… мама? Она думает так же, как и ты?
– Не знаю! – на лице отца появилось непривычно растерянное выражение. – Ты уже взрослый, поэтому скажу честно: мы с твоей мамой жили очень плохо и редко разговаривали. Я женился не по любви, а по необходимости и из тщеславия, дорого за это заплатил и заставил расплачиваться Нарциссу… Нашей семье ради дела нужны были новые выходы на министерских чиновников. У Сигнуса Блэка имелось немало знакомых в этой среде, но он соглашался помочь только в том случае, если бы я женился на одной из его дочерей. К тому времени Блэки страшно обеднели, но денег у нас хватало, а вот дополнительные контакты среди чиновников были нужны как воздух. Я не возражал: в любовь я не верил, а женитьба на Нарциссе казалась мне великолепной местью Беллатрисе, которая всегда обращалась со мной как с полным ничтожеством… Мой тебе совет – никогда никому не мсти! Нанося удар врагу, ты рискуешь ранить и себя.
– А… мама?
– Что – мама? – раздраженно спросил Люциус.
– Она тебя любила, когда согласилась выйти за тебя замуж?
– Не знаю! Я этого так и не понял за все годы нашей семейной жизни. Нарцисса такая тихая и вежливая – из нее лишнего слова не вытянешь, не говоря уж о пылких признаниях или… о чем-то большем. Насколько я могу судить, твоя мать любила меня не больше, чем я ее. Но у меня выбор был, а у Нарциссы – нет, потому что жениться на бесприданнице согласились бы очень немногие. Так что и в ее несчастьях тоже виноват я…
Отец подошел к окну и забарабанил пальцами по стеклу. Драко вдруг вспомнил, что на прикроватном столике в маминой спальне всегда стояла фотография Люциуса. Когда Нарцисса уехала в больницу, то взяла снимок с собой, и теперь он находился в палате больницы Святого Мунго… Почему?! Сейчас никому нет дела до соблюдения приличий, и никто не заставляет супругу высокородного волшебника постоянно держать перед глазами фотографию нелюбимого мужа. Наоборот, о неприятном человеке хочется поскорее забыть, особенно в трудные времена…
Смутные мысли и образы никак не желали складываться в слова, но юноша все же осторожно произнес:
– Мне кажется, ты не совсем прав, отец… Мама относится к тебе гораздо лучше, чем ты думаешь…
– Мне трудно судить, – Люциус пожал плечами, по-прежнему глядя в окно, – я не был дома четыре года… И, по-моему, ты всегда понимал Нарциссу лучше, чем я… – немного помолчав, он отрывисто спросил: – Как она?
– Год назад было очень плохо, сейчас намного лучше. Когда я этой весной лежал в больнице, мама за мной ухаживала, и целители ее хвалили, говорили, что не всякий лекарь так прекрасно справился бы, как она…
– Дай-то Бог, чтобы ты оказался прав! Нарциссе пришлось нелегко, и я очень надеюсь, что она все же сможет выбраться из-под руин старого мира целой и невредимой… – Люциус еще немного помолчал, а потом ахнул и резко развернулся к сыну: – Мерлин великий! Драко, ты-то как? У тебя же были чудовищные травмы – я читал, я знаю… Я обо всем тебя спросил, кроме тебя самого! Какой же я отец после этого?!
– Ты замечательный отец, – юноша улыбнулся. – Ты – Малфой, и этим все сказано! Сначала ты подумал о благе семьи, а потом – о каждом из тех, кто в семью входит. Ты поступил абсолютно правильно!
– Нет, я поступил как подлая и эгоистичная свинья, – Люциус подошел к сыну, сел на пол рядом с его креслом и взял руки Драко в свои. – Как ты себя чувствуешь? Дополнительное лечение тебе нужно?
– Нет, па, со мной все в порядке. В Святом Мунго меня целители осмотрели вдоль, поперек и по диагонали и сказали, что я абсолютно исцелился. Представляешь, меня даже лекарям-стажерам показывали – как уникальный случай пациента, полностью выздоровевшего после тяжелых травм!
– Не верю я нашим эскулапам, – вздохнул отец. – Очень тебя прошу летом хоть на несколько дней выбраться ко мне в гости за границу – там целители намного лучше наших, они тебя осмотрят… Кстати, что лекари из Святого Мунго говорят о твоих ожогах на руках?
– Сказали, что эти ожоги скоро исчезнут, – юноша очень вовремя вспомнил слова невидимого собеседника из «Гривы фестрала» о том, что после первой трансформации и возвращения в человеческий облик можно будет самостоятельно исцелить руки. – С лицом ведь у меня точно так же было: ожоги со временем прошли. Руки пострадали сильнее, поэтому и заживают медленнее, только и всего…
– Только меня не успокаивай, ладно? – Люциус с заметным трудом поднялся на ноги. – Я все-таки не мать, а отец… Мне о твоих травмах судить пока трудно, но если я замечу, что с тобой что-то не так – немедленно отправлю тебя лечиться!
– Да, па, – Драко с трудом сдержал улыбку, представив, что сказал бы отец, если бы узнал, что его единственный сын может посадить пламя на ладонь.
– Что ж, – Люциус вновь сел за стол, – это все, что я хотел сегодня сказать тебе, сын. Я надеюсь, ты понял, что я забочусь в первую очередь о твоем благе и предлагаю тебе наилучшую судьбу из всех возможных – судьбу человека, который ни от кого не зависит, никому не служит и помогает жить множеству людей. Согласившись заниматься нашей фабрикой, ты выберешь настоящее Дело, которому можно смело посвятить всю жизнь, и замечательных друзей – они тебя не предадут ни при каких обстоятельствах. Подумай о моих словах: время у тебя еще есть! А я пока просмотрю наши бумаги – хочу понять, как ты и Нарцисса жили, пока меня не было…
– Давай помогу!
– Не нужно, – отец насмешливо поднял бровь. – До маразма мне далеко, и я еще не разучился считать и разбираться в финансовой отчетности. Сегодня в доме предполагается ужин?
– Да. Орти оставила еду, ее нужно только разогреть. Чары там очень простые…
– Мне они известны, – Люциус заметно удивился. – Я два года жил на фабричную зарплату, так что знаю и кое-какие кулинарные заклятия, не только разогревающие… К ужину меня не жди: сидеть тут я буду еще долго, а потом спущусь на кухню и перекушу чем-нибудь из запасов Орти. До завтра, сын!
– До завтра!
Юноша поднялся с кресла и направился к двери, но на пороге не выдержал и обернулся. Люциус уже склонился над документами, но, почувствовав взгляд сына, поднял глаза и улыбнулся:
– Ты еще о чем-то хочешь меня спросить?
– Да… – на самом деле Драко не собирался ни о чем спрашивать, но после слов отца вопрос выскочил, словно пикси из клетки. – Я не понимаю… Если ты совсем не беспокоишься о правах высокородных…
– Абсолютно не беспокоюсь!
– … и два года был сборщиком граммофонов на фабрике – почему ты отказался работать в Азкабане, хотя тем узникам, которые согласились, предоставили некоторые послабления?
Лицо Люциуса стало жестким.
– Потому, что свой труд я ценю дороже, чем лишний десерт за обедом! Разумеется, до бесконечности отлынивать было невозможно; я не собирался провести в тюрьме остаток жизни, так что нынешней весной решил согласиться на какую-нибудь общественно-полезную работу и прикидывал, что выбрать. Но именно тогда ты… стал национальным героем, и я понял, что ты непременно замолвишь за меня словечко, поэтому надрываться нет причины. Если меня захотят выпустить – хватит и твоей просьбы, а если решат оставить в тюрьме на веки вечные, то не помогут никакие мои усилия. Все понятно?
– Да, пап! До завтра! – юноша улыбнулся и вышел из кабинета.

Уже настало время ужина. Драко испытывал дикий голод, но вкуса приготовленной Орти еды не чувствовал, погрузившись в очень непростые размышления. Радость от возвращения отца была неразрывно связана с каким-то темным и неприятным чувством, которое оказалось невозможно охарактеризовать словами. Терзаясь сомнениями, юноша отправился спать, надеясь, что утром сможет разобраться в себе.

Сон, который Драко увидел той ночью, оказался таким же странным и смутным, как и обуревавшие его эмоции. Во сне юноша вновь сидел за столиком «Гривы фестрала» и слушал слова невидимого собеседника:
– В ближайшие десятилетия править Британией станут экономисты, а не военные… Есть и еще одна возможность… вы о ней узнаете несколько часов спустя. На этом поприще вы тоже сможете великолепно проявить себя, хотя оно также потребует от вас огромных усилий. И, обдумывая свой выбор, постарайтесь вспомнить все, что я вам говорил, потому что о ваших перспективах в случае выбора третьей возможности я уже сказал…
А в следующую секунду за одним столиком с Драко уже сидела Элен Леруа и, немного смущенно улыбаясь, говорила:
– Еще во время нашей первой встречи шрам на вашей щеке напомнил мне… о чем-то. Все эти месяцы я не могла вспомнить, где видела нечто похожее, и сообразила только сейчас, – она опустила глаза и негромко, но отчетливо произнесла: – Шрам на вашей щеке имеет ту же форму, что и знак эргерена. Увидеть его можно только в очень старых рукописных свитках этой легенды, но в Леруа-холле такая рукопись есть, и узор на средневековом рисунке очень похож на шрам у вас на щеке. Кстати, на браслете, который вы постоянно носите, тоже изображен знак эргерена. Разве вы не замечали, как узор на браслете похож на форму вашего шрама?
– Нет, – растерянно сказал юноша, потирая щеку.
– Поразительно! Я непременно напишу вам завтра же утром и сообщу о своем открытии!
– И что все это значит?! – услышанное казалось бредом, но не было ни малейших сомнений, что девушка говорит правду. Да и узор на браслете действительно немного походил на форму шрама…
– Все очень просто, – Элен исчезла; теперь на ее месте сидел рыжеволосый человек средних лет со смутно знакомым лицом и ярко-голубыми глазами. – На протяжении тысячелетий драконы верят, что однажды к ним придет эргерен – существо, для которого людское и драконье обличья равно близки. По легенде, именно эргерен откроет драконам их предназначение и поведет за собой…
– Куда?!
– Драконам это неведомо – только эргерен знает путь; – вздохнул рыжеволосый. – Одни считают, что эргерен поведет их обратно к звезде, откуда они прибыли на Землю. Другие верят, что эргерен найдет способ открыть людям существование драконов, и, объединив усилия, два племени спасут планету от экологической катастрофы, которая неизбежно разразится в нынешнем столетии… Но правду знает только эргерен, а его все нет и нет. К драконам приходят люди, способные менять обличье, но ни один из них не знает Пути.
– Но я тоже не знаю Путь! – возмутился Драко.
– Жаль, – вздохнул рыжеволосый, – но на вашей дороге вы все равно не избежите смены обличья… Надеюсь, мы еще свидимся…
Незнакомец исчез, и все вокруг заволокло туманом, только в ушах продолжали звучать знакомые слова:
– В ближайшие десятилетия править Британией станут экономисты, а не военные… И, обдумывая свой выбор, постарайтесь вспомнить все, что я вам говорил, потому что о ваших перспективах в случае выбора третьей возможности я уже сказал…

Юноша открыл глаза и огляделся. Уже рассвело, за окном громко пели птицы. Он улыбнулся: так вот что имел в виду невидимый собеседник! Если Британией в ближайшие десятилетия станут править не военные, а экономисты, то у мракоборца нет шансов стать министром магии, а у бизнесмена – есть. Лихо, ничего не скажешь! Вот только незнакомец предупреждал и о том, что нужно решать самому, иначе найдутся желающие выбрать за тебя…
Драко встал с постели, умылся, побрился, оделся и стал собирать вещи. Сборы оказались недолгими, ведь пришлось сложить в чемодан всего лишь две куртки и две пары ботинок – зимние и более легкие, – несколько пар джинсов, свитера, футболки, черную шелковую мантию, недавно заказанную у мадам Малкин, и разные мелочи. Затем юноша убрал в карман джинсов волшебную палочку и, поразмыслив, все же надел старинные часы – подарок деда.
Стоя посреди комнаты, где прожил большую часть жизни, Драко удивлялся тому, что взял с собой так мало вещей. Но потом он понял, что забирает только то, что заработал сам, – остальное в этом доме принадлежит прежним хозяевам. А человеку, который отправляется искать свою судьбу, не нужны чужие вещи, даже если их владельцами являются ближайшие родичи…
Тихо покинув родной дом, юноша на миг сосредоточился, вспоминая, – и трансгрессировал туда, где побывал всего однажды.