Глава 22Следующие два дня Гермиона почти не выходила из дому – один раз аппарировала в контору с очередной порцией расчетов и один раз выбралась в лондонскую квартиру в надежде на письмо от Смотрицки. Все остальное время она проводила в гостиной у стола – за расчетами и довольно тяжелыми размышлениями. Она ерзала на стуле, куталась в плед, пила горячий чай. Ей было не то чтобы холодно - как-то зябко. Не от сквозняков, не от промозглой сырости – холодок поднимался откуда-то изнутри, разрастался, затапливал все тело. Время от времени ее кидало в крупную дрожь – и Гермиона не могла сказать определенно, был это холод или расшалившиеся нервы. На всякий случай она спустилась в лабораторию и приготовила себе успокаивающий отвар. А когда он не помог, снова спустилась в лабораторию и принялась за согревающее зелье. Очень скоро она что-то перепутала. А спустя еще какое-то время в лабораторию зашел Снейп и застал ее сидящей на столе с кружкой в руках. Она никак не решалась выпить густую зеленоватую бурду, которая и близко не походила на изумрудное согревающее зелье. Гремиона рассудила, что жидкость, по крайней мере, горячая, точно не ядовитая, да и ингредиентов жаль... Снейп, по всей видимости, собирался разразиться тирадой, способной превратить в отраву даже родниковую воду, но почему-то передумал – молча забрал у нее из рук кружку и вытолкал из лаборатории.
Гермиона вернулась к расчетам. Вопреки желанию Великого шефа и интригана Прелати, она занималась совсем не тайной комнатой, а судорожно заканчивала расчеты по аврорату. Ей нужно было разобраться, что происходит в треугольнике Артур-Канингем-Прелати. Ради Гарри. На следующее утро после посещения аврората Гермиона отослала ему сову с короткой запиской, в которой строго-настрого запретила посвящать Артура в историю с ритуалом присвоения крови. Артур был помощником министра, правой рукой и очень осведомленным – возможно, самым осведомленным – человеком в магический Британии. Но о ритуале он мог и не знать. Гарри утверждал, что в это были посвящены только начальник аврората и сам министр – операция была строго секретной. То, что аврорат с подачи министра прибег к темной магии, можно было считать гарантией молчания участников. И если Артур до сих пор не знал о связи Гарри с Гермионой, то сообщать ему об этом сейчас было бы неразумно. Не исключено, что, узнай об этом Артур, через несколько минут об этом узнает и Прелати. Еще один повод для шантажа. Конечно, была вероятность, что и Артур, и Прелати - или хотя бы один из них - знают о ритуале. Но ей почему-то казалось, что это не так – уж Прелати точно постарался бы использовать это в своих целях. Впрочем... Кто сказал, что он уже выложил все карты на стол?
Гермиона автоматически строчила формулы, пока ее мысли бродили от Артура к Гарри, от Гарри к Джинни... Какая он все-таки скотина - ее друг. Джинни не заслужила такого обращения… Мерлин, она же просила Джинни, чтобы та постаралась выяснить, во что влип Гарри – когда еще сама не знала о ритуале. Что, если Джинни попробует подключить к этому отца, а тот… Интересно, в каких отношениях Прелати с министром. Если он помощник маггловского премьера, то ему вряд ли нужно посредничество Артура, чтобы добраться до Кингсли лично...
Какую игру, в таком случае, ведет Канингем? Не похож он на простого служаку-исполнителя. Да и с министром накоротке... Кстати, не прилетела ли в лондонскую квартиру сова с договором? Вряд ли. Эта машина работает медленно. В отместку за шантаж Гермиона поставила условие: пока все бумаги не будут подписаны и аванс не ляжет на ее счет в Гринготтсе, к пакету с документами она пальцем не прикоснется. Все покривились, пометали в нее угрожающие взгляды, но деваться некуда – кивнули головами и сказали «да». Она выиграла чуть-чуть времени.
Так же, как и с тайной комнатой. На самом деле ей самой было интересно узнать, что там скрывает Синяя Борода. Вернее, Синей Бороды как такового еще нет. Он проявляется с развитием образа. Что-то такое происходит, после чего некто, один из персонажей, подходящий по предыстории, уровню и возможностям, обрастает Синей Бородой. А еще задействовать темномагический ключ и тетрадь Смотрицки...
Гермиона потерла виски и снова поежилась. Интересно, что она могла насчитать и сколько ошибок наделать, думая о совершенно посторонних вещах. Вообще нумерология не терпит небрежности и рассеянности - Гермиона потому и достигла в ней столь многого, что ни в том, ни в другом ее нельзя было упрекнуть. Она отодвинула бумаги, потянулась к ноутбуку и вдруг обнаружила рядом с собственным локтем кружку. Наверное, она стояла там уже давно. Но, судя по пару, поднимавшемуся над изумрудной поверхностью, согревалась магией. Гермиона включила ноутбук и, пока он загружался, взяла кружку и обхватила ее ладонями. Вот она, магия – она еще не сделала глотка, а от кружки по телу уже пошли волны тепла.
- Спасибо, профессор, - пробормотала она.
Поэтому магглы не верят в магию, - подумала она, глядя, как над кружкой поднимаются и свиваются в призрачные колечки струйки пара.
- Почему?
Гермиона вздрогнула. Она думала вслух?
- Вот эта чашка нарушает законы термодинамики. По крайней мере, второе начало – точно. А может, и первое.
Снейп вошел в ее поле зрения, и Гермионе показалось, что он рассматривает ее с долей любопытства. Она хлебнула из чашки и отметила, что вкус у зелья довольно приятный.
- Мед? – удивленно спросила она. – Вы добавили в согревающее зелье мед?
Снейп кивнул.
- У вас довольно высокая вкусовая чувствительность. Жаль, что она сопровождается неспособностью сварить зелье за третий класс... Природа иногда очень бестолково распределяет блага – вы не находите?
Гермиона пожала плечами.
- Так почему вы считаете, что начала термодинамики несовместимы с магией?
- Это не я так считаю. В этом меня все время убеждает мой коллега. Иногда я готова с ним согласиться. Вот хоть эта кружка… - Гермиона снова с удовольствием отхлебнула зелье. - Можно подумать, демон Максвелла в действии.
Снейп усмехнулся углом рта.
- Магглы. Демоны... Как поэтично. Вам по теории магии поставили удовлетворительную оценку только из-за того, что у вас орден Мерлина? Или потому, что вы подруга блистательного Поттера?
Он фыркнул.
- Ну, раз вам сказки про демонов понятнее, чем теоретическая магия, скажем так: все, что нужно сделать магу, – правильно сформулировать запрос-заклинание и четко адресовать его нужному демону.
Гермиона задумалась. Снейп был прав – теорию магии они проходили в школе очень поверхностно. В университете ею занимались только те, кто действительно очень сильно этого хотел. А таких было мало. Волшебники, как правило, интересовались прикладными разделами магии. Но она-то и здесь умудрилась прочитать больше, чем требовал школьный курс.
- Вещества и поле... В смысле, субстанции и силы в природе направляются магом, а не вероятностью... Что-то вроде флуктуаций? – на ходу соображая, спросила она. - Только если исключить фактор случайности. Флуктуцация по требованию, - она усмехнулась и тут же покачала головой. – Но механизм все равно непонятен.
- Ключевое слово – демон, мисс Грейнджер, - с насмешкой в голосе напомнил Снейп. - Демоны в вашем маггловском представлении, кажется, носители постоянных функций? В таком случае, в следующий раз скажите вашему коллеге, что магия – это общение с демонами. Запрос-заклинание всегда адресован определенному демону или группе демонов - магических силовых констант, которые активизируют и направляют тот процесс изменения вещества или поля, с которым связаны. Механизм один и тот же как для макроуровня, так и для микроуровня – магии, работающей в области элементарных частиц и квантовых полей.
Гермиона кивнула. Пожалуй, Полу это было бы понятно. Нет, ему это понравилось бы.
- И уверяю вас, закон сохранения непременно действует, - продолжал Снейп. - Если вы наколдовали себе бифштекс, где-то в мире убавилось веществ, из которых он состоит. Но не советую вам этого делать, - он сокрушенно вздохнул. - Магическая молекулярная кулинария дает превосходные результаты. У настоящих мастеров. А их на белом свете еще меньше, чем толковых зельеваров.
Последнее, по всей видимости, было сказано о ней и для нее. Но она пропустила это мимо ушей.
- Значит, демоны – магические сущности, - задумчиво произнесла Гермиона. – А стало быть, заклинание они воспринимают не как словесную формулу?
Снейп кивнул.
- Разумеется. Словами пользуются люди и только люди – и то просто потому, что никак иначе формулировать свои запросы мы не умеем. Сознание – это язык и vice versa.
- Но они-то не люди. Они принимают сигнал, понятный для них, - размышляла Гермиона. - Что преобразует сигнал?
Снейп насмешливо приподнял бровь.
- Палочка, - выдохнула она.
- Вернее магическая сущность, которая в ней содержится, - Снейп даже слегка улыбнулся. - Поэтому маг и его палочка привыкают друг к другу, и их магия в идеале становится совместным действом.
- А как же тогда магия без палочки?
- Да так же, как и с палочкой. Только вместо магической сущности используются другие магические ресурсы. Дети, например, безотчетно используют силу магии природы – вокруг нас на самом деле полно подобных преобразователей. Просто мы о них не знаем, не чувствуем и, соответственно, не умеем ими пользоваться. Разучились.
- Удивительно. Так похоже на информацию, - Гермиона с легкой улыбкой посмотрела на ноутбук. - Для разных типов передачи информации – разные способы кодировки.
Снейп внимательно посмотрел на нее и медленно кивнул.
- Можно сказать и так. Вам, как маггле, проще себе представить магию как информационный обмен, правда? Или как энергетический. Впрочем, на это вам образования не хватит.
- А вам, конечно, хватит, - беззлобно огрызнулась она.
Снейп лишь кивнул. И Гермиона подумала, что для мага он действительно неплохо подкован в маггловской науке. По крайней мере, у него поворачивается язык произносить слова «информация» и «квантовое поле»...
Значит, демоны… Она прикрыла глаза. Что ж, это логично и по-своему красиво. Демоны против ангелов. Постоянные функции против случайных метаморфоз. О том, что зоны нестабильности могут оказаться точками бифуркации, она догадывалась. Догадывалась? А что такое поливариантная игровая вселенная, девочка моя? Не своими ли ручками ты заложила в основу игры пространственно-временные, - они же в нашем случае событийные – бифуркации? Остается только понять главное: что выступает в роли управляющей переменной.
Что?
Или кто?
Ох, Мерлин. Маг. Это же у Смотрицки в «Придире»: маг и бесприютный человек.
Ангел…
Гермиона опомнилась, когда увидела направленный на нее взгляд Снейпа. Его черные глаза сверлили ее переносицу, лицо застыло, сама поза выдавала напряжение. Но Гермиона почему-то была уверена, что он не пытается сейчас прочитать ее мысли. Он просто чего-то ждет. От нее. Прямо сейчас.
- Профессор? – неуверенно спросила она.
Он словно очнулся – на миг расслабился и тут же снова подобрался. Но уже в более привычной для себя личине – сложил руки на груди, поплотнее завернулся в мантию.
- Мисс Грейнджер, вам, наконец, надо принять решение, - он сделал паузу, будто подбирая слова. – Вам надо определиться с тем, кому вы будете доверять, а кому – нет. И в дальнейшем - просто придерживаться выбранной линии.
Гермиона нервно сглотнула.
- Профессор, что вы…
Он поднял руку, и она замолчала.
- Сейчас я вас оставлю. Я не могу тратить на вас весь свой день. А вы подумайте над моими словами.
Он резко развернулся и направился к стеллажу, закрывавшему коридорчик, ведущий в тайную комнату. Стеллаж, словно испугавшись его стремительных движений, отлетел в сторону. Снейп вступил в коридорчик и, вместо прощания, бросил:
- И ради Мерлина, не доверяйте свой выбор нумерологии. Постарайтесь раз в жизни просто пораскинуть мозгами и проанализировать слова и поступки людей, которые, на свою беду, имеют с вами дело.
Он исчез. Стеллаж мягко качнулся и встал на место. Гермиона тупо уставилась на него.
Вот тебе, девчонка, - кисло подумала она. И скажи теперь, что он не прав. Сама же мучилась последние недели, металась, хотела посоветоваться. Так давай – выбирай. Но уж тогда выкладывай все. Начистоту. Вот только кому лучше это все выложить?
Со свойственной ей педантичностью, Гермиона открыла блокнот и записала на чистом листе имена всех возможных кандидатов. По сути — всех, кто оказался так или иначе вовлечен в историю с игрой и магической нестабильностью. Подумав еще минуту-две, она переписала имена таким образом, чтобы под каждым оставалось достаточно места для заметок. В список вошли Снейп, Прелати, Смотрицки, Гарри, Канингем, Артур Уизли, министр Шеклбот. Поначалу она с разгону вписала также Великого шефа, Пола, Джинни и Рона, но потом их вычеркнула. Потом подумала еще немного и снова вписала Рона. А вычеркнула Гарри. Он не в том положении, чтобы можно было рассказать ему все.
В конце концов, в ее списке остались только Снейп, Смотрицки и Артур Уизли. А спустя еще какое-то время она поймала себя на том, что всерьез раздумывает, почему так решительно вычеркнула Прелати.
А правда, почему? Гермиона изо всех сил пыталась найти хоть одно рациональное объяснение своей неприязни к Прелати. То, что он не тот, за кого себя выдает, не было аргументом. Потому что все остальные в ее списке отличались тем же. Да и почему «не тот»? Он действительно вице-директор Микроидса. И то, что он, условно говоря, инквизитор – он ей тоже дал понять достаточно ясно. Из чего следует, что Прелати с ней по-своему честен. Пытался кое-что утаить? А кто из ее списка поступает иначе? Может, Снейп? Или Гарри Поттер? Или Артур Уизли? Значит, степень откровенности вообще не может быть критерием выбора. А то, что Прелати в хороших отношениях с Артуром, что он уж точно не симпатизирует темной магии, и наверняка не в его планах преследовать магглов и магглорожденных…
Он ее шантажировал. Канингема она вычеркнула из списка именно поэтому. С другой стороны, что ему остается, если она не делает то, что нужно? Как, что? Сказать, какого черта он от нее хочет и для чего ему это надо! У него могут быть веские основания не делать этого. Достаточно вспомнить, как дозировано выдавал информацию Дамблдор. И попробуйте его в этом упрекнуть, учитывая обстоятельства…
Ладно, Прелати снова был вписан в список претендентов на доверие. Теперь Гермиона прицелилась к фамилии Снейпа. О, она очень хотела ему доверять. И это ее пугало. Нет, это было просто глупо - доверять ему после того, как он показал, с какой легкостью может заставить ее верить себе и тут же убить эту веру. Взять хоть их ночной разговор о его воспоминаниях... Как можно доверять человеку, который сам изо всех сил старается твое доверие подорвать? С другой стороны, Дамблдор доверял ему безоговорочно – и оказался прав. Или нет?.. И Волдеморт, в свою очередь, тоже доверял ему… Мерлин, этот человек водил за нос куда более трезвых и опытных людей, чем она. Но повод ли это не доверять ему в данном случае? Оставлять в списке и Снейпа, и Прелати казалось ей противоестественным. А впрочем, может, Снейп не против встретиться с Прелати? Может, это фрагмент какой-то большой игры, в которой Гермиона – только проводник на коротеньком участке пути?
На самом деле ей больше всего хотелось обо всем рассказать Смотрицки. И это пугало еще сильнее, чем готовность посоветоваться со Снейпом. Потому что Стена Смотрицки она в глаза не видела. Двумя словами с ним не обменялась. Он вообще до сих пор оставался фигурой виртуальной. Может, в этом все дело? Реальные люди всегда кажутся опаснее. И это, вполне вероятно, ошибка.
А еще оставался Артур. И хотя, положа руку на сердце, Гермиона признавалась самой себе, что ее желание все рассказать Артуру держится на одних эмоциях, дела это не меняло ничуть. Он отец Рона, и едва ли ее вина, что он не стал и ее отцом тоже. Главой ее семьи. Это просто желание маленькой девочки залезть на колени к папе, все ему рассказать и предоставить ему возможность решить все-все ее проблемы. Одно оставалось непонятным: почему ее так тянуло именно к Артуру, а не к собственному отцу? Да, он маггл. Но чертовски разумный и рассудительный человек.
И тут Гермионе снова стало зябко. Она вспомнила рассказ Снейпа о механизмах родовой магии: невеста жертвует девственную кровь и таким образом становится частью семьи. Учитывая тот факт, что Рон был ее первым мужчиной, и никого другого у нее никогда не было... Значит, Артур в некоторой степени может считаться главой ее рода - не юридически, не фактически, но, вполне вероятно, магически. А это в волшебном мире что-нибудь да значит…
Гермиона, превозмогая себя и мысленно извиняясь перед Роном, Артуром и всеми Уизли до седьмого колена, вычеркнула Артура из своего списка. В конце концов, в нем осталось всего три фамилии: Прелати, Снейп и Смотрицки. Что ж, это уже было лучше, чем вначале.
Она сунула в сумку блокнот, собрала расчеты, несколькими движениями палочки привела себя в порядок и отправилась в контору, по дороге подумав, что решение по кандидатуре Прелати лучше отложить. Со Смотрицки придется сначала встретиться – доверять подобную информацию сове она не желала. Значит, пока в ее руках оставался только Снейп. Но откровенничать со Снейпом... К этой мысли надо было хотя бы привыкнуть. В конце концов, кто сказал, что решение надо принять именно сегодня? Сегодня надо забросить Великому шефу «куклу» тайной комнаты образца Салазара Слизерина. А Полу – расчеты по аврорату. Делать Канингема своим наперсником она, конечно, не будет. Но пощупать его стоило. И лучше всего сделать это в игре.
Но какой поворот сценария! Если бы сама сочиняла – нипочем такого не выдумала бы. Основной квест для группы персонажей – обнаружить ангела. Найти, вычислить, поймать чужими руками, просто обрести контроль над этой сущностью... Зачем? Если принять как гипотезу, что ангел – это и есть переменная в точке бифуркации, смысл очевиден: контролируя поведение переменной, контролируешь сам процесс метаморфозы. То есть в магическом смысле обретаешь огромную власть. Возможно, власть над самой магией. И ведь ничего в ответ не пикнешь: не контролировать, пустить на самотек - значит, позволить метаморфозе развиваться в любом направлении, в конечном итоге реализуясь как в свет, так и во тьму. Идеальная ситуация: ребята, если мы сейчас не возьмем этого «ангела» в свои руки, одетые в изящные ежовые рукавицы… Вопрос только в том, чьи руки до него дотянутся раньше.
Но почему тогда Прелати столько времени морочил ей голову Снейпом? Для отвода глаз? А на самом деле ему нужен Смотрицки? Что ж, темный маг. Возможно, чистокровный. Так что может иметь что-то общее и с Жилем де Рэ, и, соответственно, с Синей Бородой. Кстати, его тетрадь она вовсю использовала, когда работала над образами. А диаграммы Снейпа и Жиля ни тролля не совпадали. Впрочем, не факт, что Синей Бородой был именно Жиль. Почему не предположить, что Прелати ищет Снейпа для того, чтобы выйти на Смотрицки? Во всяком случае, пока из всех, причастных к этой истории, только Снейп признает свое знакомство с этим человеком. Да что там – хотя бы не сомневается в его существовании.
Что ж, с тем, кто в этой истории выступает в роли ангела, она определилась. Станислас Смотрицки. С его статьи в «Алхимике» началась катавасия с нестабильностью магического поля. А может даже раньше – с дома Снейпа, после того, как она нашла и открыла его тетрадь-палимпсест.
Гермиона отвлеклась от своих раздумий только дома, когда обнаружила на мониторе знакомую сову. Ее тревоги тут же улетучились. Настроение стало стремительно улучшаться. И ощущение холода, глодавшего ее изнутри два дня, проведенных в Тупике Прядильщиков, наконец, исчезло. Она только взяла в руки как обычно неподписанный конверт, а на лицо уже выползла улыбка. Определенно, если этот человек и был ангелом, то она, хоть и ведьма, ничего не имела против чуда.
Письмо оказалось почти полностью посвящено веленовому палимпсесту. Даже непременные колкости были вытеснены на поля. Смотрицки сухо, но довольно обстоятельно описал известную ему часть истории тетради. По его сведениям, она была сделана магом, но вряд ли в качестве магического артефакта – скорее, просто как добротная и удобная книга для записей. В дальнейшем принадлежала то магам, то магглам – все записи проследить невозможно. Перед тем, как надолго выйти из обихода, она принадлежала магглу - судя по записям, сделанным чернилами и киноварью, как ему удалось выяснить. Это было нелегко, возможны ошибки, так как тетрадь попала к нему в руки уже очищенная от предыдущей записи. Их сути уже не уловить. Предположительно в нее были переписаны образцы прованской поэзии. Книга была изъята приблизительно в середине пятнадцатого века и, судя по тому, что она надолго пропала, легла в спецхран. Возможно, дело было в том, что не каждый мог ею воспользоваться: любые чернила – как маггловские, так и магические – не оставляли на ней следа. С этой историей тетрадь попала ему в руки. И, как ни странно, его писания пошли тетради впрок. Все остальное, как писал Смотрицки, ему не хотелось бы вверять ненадежным лапам совы, а еще меньше – кудрявой головке легкомысленной молодой особы.
Гермиону это ничуть не обидело. Напротив. В Тупик Прядильщиков она вернулась вполне удовлетворенной. День был прожит не зря: она сумела найти способ оттянуть решительно все - от шефа она отделалась на ближайшую неделю, нагрузив василиском, аврорат занимался бумажной волокитой, а решение о том, с кем посоветоваться, она примет, например, завтра. Просто потому, что ей сначала надо найти Смотрицки. Во-первых, он, по ее разумению, и есть ангел. А во-вторых, он, возможно, именно тот человек, с которым ей захочется быть откровенной.
Гермиона была достаточно честным человеком, чтобы признаться самой себе: то, что она сейчас делает, по меньшей мере, неразумно. События вышли из-под контроля и развиваются быстро. Слишком быстро. Гораздо быстрее, чем она соображает. Что это страусиная политика – откладывать в долгий ящик проблемы, с которыми надо разделаться, пока они не разделались с тобой. Если Прелати использует ее с тем, чтобы потом списать – он сделает это в любой момент. Если Снейп использует ее с тем же намерением – ему тоже ничто не помешает. Смотрицки же вообще ведет совершенно неизвестную ей игру, и она в ней вполне может оказаться заложником. Она ни тролля не понимает в происходящем, но нутром чует, что оно затягивает петлю у нее на шее.
- Все это не повод помирать с голоду, - громко сказала она, заходя на кухню и сгружая на стол пакеты.
Гермиона выудила из буфета тарелки и разложила на них снедь. Бризоли из лавки, располагавшейся в цоколе ее лондонского дома. Ломти ноздреватого швейцарского сыра. И к нему – две большие сочные груши и несколько слив. Оценив размеры порций, Гермиона покачала головой. Сколько раз она клялась себе не покупать еду в состоянии зверского голода? Это всегда заканчивается одинаково – она покупает приблизительно в три раза больше, чем может съесть. Да, бризоли в этой лавке готовят превосходно – но что делать с эдакой горой пускай даже самых лучших бризолей в мире? Гермиона со вздохом направила палочку на блюдо и пробормотала согревающее заклинание. Есть их холодными уж точно не стоило.
Не успела она проглотить и кусочка, как в гостиной послышались быстрые шаги, и в кухню черным вихрем влетел Снейп. Увидев, Гермиону, он остановился на пороге и, ей показалось, едва не спросил, что она здесь делает. Но вместо этого осмотрел стол и подозрительно повел носом.
- Если вам не нравится, можете сварить себе манную кашу, профессор, - безмятежно произнесла Гермиона. – А если не хотите каши – садитесь и ешьте, что дают.
Снейп развернулся и вылетел из кухни.
Гермиона пожала плечами – пускай скажет спасибо, что она не отправила его мыть руки. Впрочем, Снейп вскоре вернулся - уже без мантии, в привычном черном сюртуке, застегнутом под горло. Он сел на табурет и осмотрел стол голодными глазами.
- Что тут у вас? – буркнул он. – Кто это стряпал?
- Не волнуйтесь, профессор. Это не мои упражнения в молекулярной кулинарии. Не спешите радоваться, - она с удовлетворением отметила, как рука Снейпа замерла над блюдом. – Это делали магглы. Отвратительные глупые магглы.
Снейп одарил ее презрительным взглядом и подцепил бризоль. Гермиона жевала свой и украдкой рассматривала профессора. Выглядел он неважно. Круги под глазами. Глубокие, словно следы резца, морщины. Щетина на подбородке. Волосы еще более неопрятные, чем всегда.
- Мясо, - удовлетворенно пробормотал он.
Он подхватил еще один бризоль, поднялся и, на ходу жуя, направился к буфету. Буфет уплыл в сторону, и Снейп исчез в проеме. Гермиона проводила его взглядом. Есть в лаборатории, по ее представлениям, было дурным тоном. Впрочем, Снейп вскоре вернулся, держа в одной руке вилку, на которой уже не было бризоля, а в другой – винную бутылку, покрытую такой плотной коркой пыли и паутины, что разобрать цвет было невозможно. Повинуясь помахиванию пальца, из буфета выплыли и встали на стол два бокала. Пробка выскочила из горлышка.
- Что за вино? – принюхиваясь, спросила Гермиона.
- Маггловское, - коротко ответил Снейп, наполняя бокалы.
Он снова принялся за еду. Гермиона смотрела, как тает гора бризолей, и думала, что не ошиблась с количеством.
Какое-то время они ели молча.
- Вы подумали о том, о чем я вам говорил днем? – спросил вдруг Снейп.
Гермиона неопределенно пожала плечам.
- Я думала, но…
Она затолкала в рот ломтик груши – это избавило ее от необходимости говорить на скользкую тему.
- Если вам это поможет, Грейнджер… - Снейп хмыкнул. - Или хотя бы утешит... Я думаю, уже не слишком важно, кому именно вы все расскажете и с кем будете советоваться. Это не особенно повлияет на ситуацию.
- А на что повлияет? – мрачно поинтересовалась Гермиона.
- Например, на вашу судьбу.
- Ну да, тогда совсем неважно, с кем я посоветуюсь. Вы правы… - голос Гермионы сочился ядом. – Кого интересует судьба индейца? В смысле, магглорожденной ведьмы.
Снейп оперся затылком о стену, расстегнул несколько пуговиц и распустил узел шейного платка.
- А что, профессор, разве что-то происходит? – Гермиона изобразила на лице невинное выражение и как следует хлебнула из бокала. - Какие такие события? Какая такая ситуация? Вы о чем?
Снейп пожал плечами и занялся сыром. Гермиона какое-то время смотрела на него, разрываясь между желанием швырнуть в него бокалом или уткнуться в плечо и разрыдаться.
Спокойно, девчонка, - сказала она себе и еще раз как следует приложилась к вину. - Ты же понимаешь – это магия. Если тебя так тянуло все рассказать Артуру только потому, что он глава твоей так и не состоявшейся семьи, то что говорить о главе твоей нынешней семьи. Это магия. Только магия. И не сам ли Снейп тебя об этом предупреждал: магия использует мага.
- Профессор, мне очень хочется все рассказать вам, - грустно произнесла она. – Но я не вижу ни одного рационального основания для этого. Вы же сами сознательно убили во мне доверие к себе.
- Грейнджер, я дал вам понять, что не стоит доверять – не только мне, но и всем прочим, - он досадливо поморщился. - Но ограниченность, которой вы отличались еще в школе, как я посмотрю, осталась при вас.
Он нехорошо усмехнулся.
- Вы не думаете, что я просто не хочу всего этого знать? Если бы хотел – давно вытрусил бы это из вас. Есть с десяток не самых трудоемких, а в некоторых случаях даже довольно приятных способов добыть информацию у собственной жены – в том числе вопреки ее воле.
Гермиона опустошила свой бокал и уставилась в него.
- Налейте мне еще, - попросила она.
Снейп с сомнением посмотрел на нее, но налил до краев.
- Кажется, от вина вы пьянеете быстрее, чем от бренди, - проворчал он.
Гермиона кивнула и быстренько набила рот сыром со сливой.
- Поговорите со Стеном. Судя по его письмам, он к вам благоволит, - Снейп издевательски усмехнулся. - Это плохое знакомство, Грейнджер. Поэтому запомните: что бы он вам ни сказал, к чему бы не пытался подтолкнуть, три раза подумайте, стоит ли соглашаться. А еще лучше, послушайте его внимательно и поступите наоборот.
- Вы так и делали, профессор? – невнятно произнесла она.
Снейп покачала головой.
- Нет. О чем сильно потом сожалел.
- Я бы давно уже поговорила с мистером Смотрицки, - Гермиона, наконец, проглотила все, что было во рту, и смогла поддержать беседу. - Но он не хочет со мной встречаться. А я не хочу обо всем этом писать.
- Вы и так доверили совам больше, чем следовало, - проворчал Снейп. – Ладно, вы — безголовая девица. Но от Стена я ожидал большей... осторожности.
Кажется, он хотел сказать что-то другое, но косо глянул на Гермиону и прикусил язык.
- Что же вам мешает с ним встретиться?
Гермиона глупо хихикнула.
- Да то, что его нет, профессор. Вы разве не знаете? Ах, да, откуда вам знать. В аврорате уверены, что он появился только после статьи в «Алхимике». И еще у него нет палочки. Или он ею не пользуется. А значит, он, скорее всего, не маг. Или его на самом деле нет. По крайней мере, раньше не было.
Снейп покачал головой и с сомнением посмотрел на бокал в ее руке.
- И этот человек морочил мне голову термодинамикой, - пробормотал он.
Гермиона сама чувствовала, что голова идет кругом. Но ей это ощущение нравилось. От бренди, даже от самого хорошего арманьяка, она хмелела медленно и совершенно иначе - в ней зажигался огонек, сам черт ей был не брат... А сейчас ей просто становилось легко, тепло, она словно заворачивалась во что-то мягкое, но дающее самую надежную защиту...
- Вы все-таки маггла, - с презрением произнес Снейп. – У вас в руках одно из самых совершенных магических орудий, а вы сидите тут и распускаете слюни, как второклашка.
Гермиона приподняла брови – ей не хотелось расставаться с этим уютным опьянением.
- Вы нумеролог, Грейнджер. А нумерология – это магия. И только потом формулы и уравнения. Вы можете достать Смотрицки хоть в другой Галактике.
Гермиона покачала головой.
- У меня слишком мало данных, - ответила она. – Я не могу рассчитать его местонахождение. Даже координаты для аппарации – только весьма приблизительно.
- Аппарировать по приблизительным координатам – довольно сложный способ самоубийства, - раздраженно произнес Снейп. – Но какой гоблин вам мешает рассчитать параметры порт-ключа?
Вот теперь хмель с нее слетел – и она даже не подумала сопротивляться. Мерлин, ну, конечно, для того, чтобы рассчитать порт-ключ у нее было все, что нужно. Достаточно просто писем. А еще и веленовая тетрадь... Но... Гермиона снова обмякла на своем табурете и расстроено покачала головой.
- Рассчитать можно, - сказала она. – Но как я его создам? У меня нет лицензии.
- Заколдуйте здесь, - Снейп обвел рукой кухню.
- Вам для полного счастья не хватает в собственном доме наряда авроров? – кисло поинтересовалась Гермиона.
Снейп с минуту смотрел на нее взглядом, напоминавшим о школьном детстве. Причем не ее собственном – скорее, о детстве Гарри. Или Невилла.
- Грейнджер, - с ядовитой интонацией произнес Снейп. – Вы заметили, что в этом доме я пользуюсь палочкой? Своей палочкой. И ни разу не задались вопросом, почему до сих пор ни один аврор не поинтересовался воскресшим Северусом Снейпом?
- Может, они на вашу палочку уже и внимания не обращают, профессор – они же уверены, что вы умерли.
Снейп отмахнулся.
- В этом доме вы можете творить любую магию, ничем не рискуя. Кроме непростительных заклятий, разумеется.
В кухне снова стало тихо. Но ощущение уюта и покоя не возвращалось. Голова стала отвратительно ясной. Гермиона смотрела на Снейпа, который опять прикрыл глаза и потягивал вино, опершись спиной о стену. Почему-то она подумала, что на черном сюртуке останется белый след, и едва успела одернуть себя, чтобы не посоветовать ему отодвинуться от стены, или, еще лучше, просто переодеться. Чего вдруг? Кто он ей? Вообще, почему она сидит с ним на кухне и поддерживает пародию на семейный ужин?
- Профессор, дайте мне развод, - сказала она вдруг – совершенно неожиданно для самой себя.
Снейп приоткрыл один глаз и покосился на нее. Гермиона уставилась в стол и сжала руки на коленях.
- Я хочу нормально жить, - сказала она, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы это прозвучало спокойно. – Обычной жизнью. Выйти замуж за нормального человека. Родить детей. Готовить им манную кашу, работать, как лошадь, с утра до вечера и ходить в зоопарк по выходным...
Гермиона почувствовала, что голос срывается, и замолчала. Она не ждала ответа. Поэтому вздрогнула, когда он заговорил.
- Я понял. Ключевое слово «нормальный», - с легкой иронией произнес он. - Завидую, Грейнджер. Вы все еще верите, что это возможно. Не можете обрести, но верите, что могли бы. Интересная разновидность глупости.
- Это называется оптимизм, профессор, - прошептала она, не доверяя своему голосу.
- Я не склонен к эвфемизмам, - отрезал Снейп. - Пускай глупость называется глупостью – иначе мы совсем запутаемся.
Сдерживаться дальше у нее не было ни сил, ни желания. Это все-таки вино. Никак иначе ни в тот момент, ни потом она не могла объяснить свое поведение. Она вскочила, шагнула к нему и, наклонившись к самому его лицу, зашипела:
- Мне наплевать, что вы думаете о моих интеллектуальных способностях. Да, я обычная безмозглая курица. Самка. Глупая баба со своими бабьими потребностями.
Снейпу, по всей видимости, не слишком понравился ее тон. Он мерзко ухмыльнулся ей в лицо и издевательски-сочувствующим тоном произнес:
- Брачный контракт не запрещает вам... м-м реализовать свои бабьи, как вы изволили выразиться, потребности. Или мистер Уизли оказался настолько впечатлен моими методами преподавания, что...
Закончить фразу она ему не дала - коротко размахнулась и закатила пощечину. Снейп стукнулся затылком о стену. Гермиона отшатнулась и испугано сжала горящую ладонь.
Снейп медленно поднялся. Он стоял вплотную к ней, глядя ей в глаза, и непроизвольно кончиками пальцев потирая алую щеку. А потом он вдруг отнял руку от своего лица и потянулся к Гермиониному. Она зажмурилась, хотела отшатнуться и поняла, что не может сдвинуться с места.
Снейп легко коснулся пальцами ее лба. Гермиона замерла.
- Темперамент, - тихо, с ноткой удовлетворения произнес он. – В некоторых случаях с успехом компенсирует недостаток опыта.
Он медленно провел кончиками пальцев по ее брови, словно приглаживая. Отвел упавшую на щеку прядь и аккуратно заправил за ухо. Она закрыла глаза и почувствовала, как заливается краской.
- Какое первоклассное колдовство – не находите? – шелестел над ней бархатистый голос. - Двигаться не можете, но чувствительность не пропадает – даже, кажется, наоборот...
- Прекратите! – выдохнула она.
- Вам не нравится? – всего лишь легкое удивление.
Пальцы заскользили вниз по щеке. Слегка ущипнули за подбородок. Медленно скользнули по губам.
- А мне вот нравится, - продолжал Снейп. - У вас такая приятная кожа. Такая... бархатная. Да, бархатная... Вас смущает то, что вы не можете мне ответить? Или ваша беззащитность?
Она открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Он задумчиво улыбался, наблюдая за движением собственных пальцев.
- Нет, скорее, то, что вам это нравится, - он покачал головой. - Ласка – ужасная вещь, я согласен с вами. Самое жестокое насилие не идет с ней ни в какое сравнение. В случае насилия у вас остается внутреннее оправдание: вы просто оказались слабее. А тут... Ваше собственное тело предает вас. И никаких оправданий – вы сами хотите этого.
- Вы самоуверенный ублюдок. Я ничего не хочу, - рявкнула Гермиона.
- Тогда зачем так кричать? – вкрадчиво поинтересовался Снейп.
Он поднял вторую руку и осторожно, будто что-то очень хрупкое, обхватил ладонями ее лицо. Его голос понизился до шепота.
- Не стесняйтесь, мисс Грейнджер. Я, в конце концов, ваш муж – так что не бойтесь своих желаний. Не ошибитесь только в главном – это похоть или страсть? Помните: то, что легко гасит огонь похоти, только подливает масла в огонь страсти. Так что хорошенько подумайте, прежде чем идти на поводу у своих желаний.
- Нет у меня никаких желаний, - Гермиона чувствовала, что начинает задыхаться. Сердце давно сбилось с привычного ритма и неслось вскачь.
Снейп отпустил ее лицо и отступил на шаг. Улыбка стала откровенно издевательской.
- Что, совсем никаких? Тогда к чему была эта сцена по поводу вашей... неудовлетворительной жизни? Или вы не уверены в природе своих желаний?
- У меня нет никаких желаний, - упрямо повторила она.
Потом с трудом перевела дух и попробовал съязвить:
– Простите, профессор, у меня не так много опыта, чтобы поддерживать разговор на подобные темы.
- Выбор между похотью и страстью, основан не на опыте, а на семантике, - скучающим тоном отвечал Снейп. - Так что тут вам и карты в руки. Я правильно понял, ваш маггловский диплом - по лингвистике?
Он отошел еще на шаг, и Гермиона обнаружила, что снова может двигаться. Она упала на табурет и тут же свернулась в тугой комок, поджав ноги и обхватив себя руками.
- Зачем вы это делаете? – глухо спросила она. - Вам нравится демонстрировать свою власть?
- Демонстрировать? – он вскинул бровь. – Нет. Пожалуй, нет. Ощущать - да.
Гермиона спрятала лицо в коленях. Ее трясло, и она никак не могла унять дрожь. Когда он прикоснулся к ее руке, она отшатнулась и едва не упала с табурета. Он подхватил ее под локоть, сунул ей в руку бокал с вином и отошел к окну. Гермиона залпом осушила бокал.
- Не нервничайте. Мы, кажется, решили оставаться в рамках договорных отношений, - с ноткой пренебрежения произнес Снейп. - Вы же не думаете, что я нарушу слово?
- Кто вас знает, - хмуро ответила Гермиона. - Слизеринцы хозяева своего слова – захотели дали, захотели обратно взяли.
- Что вы знаете о слизеринцах, Грейнджер? – с сарказмом поинтересовался Снейп. - Да, мы не гриффиндорцы – для нас договор есть договор. И никакие высокие соображения совести, справедливости, победы добра и прочие химеры не заставят нас от него отступить. Поэтому у слизеринцев всегда безупречная деловая репутация. Возьмите хоть Люциуса. Знаете, почему он сохранил и свободу, и имущество? И почему он сохранит их при любом режиме и любой власти?
- Потому что он самая хитрая задница во всей магической Британии, - буркнула Гермиона.
Снейп усмехнулся и удовлетворенно кивнул.
- Повторите ему эти слова при встрече – он будет польщен. А на самом деле, это все только потому, что сделка, гарантом которой выступает Люциус Малфой – это самая надежная сделка в магическом мире. И неважно, речь идет о карточном долге в два сикля или о сделке на миллион галеонов.
Гермиона прикрыла глаза и принялась покачиваться на табурете из стороны в сторону. Все это нереально – Снейп, его кухня, ее жизнь, она сама…
- Дай мне развод, - сказала она – теперь уже совершенно спокойно.
Он покачал головой. Она скорее угадала, чем увидела этот жест.
- Почему?
- А что бы ты хотела услышать? – спросил он после короткой паузы. - Например: я не хочу тебя потерять – подойдет?
- Нет. Ты не можешь меня потерять. Я никогда не была твоей.
- А если бы была?
- В данном случае сослагательное наклонение неуместно – тебе не кажется?
Он кивнул, соглашаясь.
- Будут другие версии? – спросила она.
Он несколько секунд смотрел на нее, будто подыскивая нужное слово, а потом просто покачал головой.
Гермиона слезла с табурета и направилась в ванную. Ей нужен душ. А потом сон. Долгий сон. А когда она проснется, все в ее жизни окажется совсем не так...
