Глава 23Так оно, можно сказать, и случилось. Потому что назавтра выпал снег. Поднявшись с постели, Гермиона выглянула в окно и поняла, что теперь все иначе. И, возможно, навсегда...
Кто-то – кажется, Джинни – говорил ей, что сменам сезона и вообще атмосферным явлениям люди радуются тем больше, чем меньше они имеют настоящих поводов для радости. Гермиона не могла с этим согласиться. Ее жизнь трудно было назвать счастливой – но уж безрадостной она точно не была. Тем не менее, она всегда радовалась наступлению осени, капели, первому снегу. Особенно снегу. Потому что он каждый год обещал ей кое-что – и никогда еще не нарушал своего обещания. Чувство отрешенности, внезапное, временами просто абсурдное при ее образе жизни ощущение покоя. Молитвенная сосредоточенность. В душе поднималось всегда неуместное, но успокаивающее ощущение необратимости. Глядя на первый снег она ловила себя на мысли: это навсегда. Снег укрывал все, к чему был привычен глаз – менял очертания, искажал реальность, заставлял поверить в то, что все на самом деле совсем не так. А еще это означало приближение Рождества с его вечным возвращением к неистребимому внутреннему ребенку...
С первым снегом у Гермионы открывалось второе дыхание. Так случалось из года в год – когда в воздухе появлялись первые снежинки, Гермиона напоминала сама себе загнанную лошадь, которую следовало поскорее пристрелить – для ее же блага. Вопреки расхожему мнению, Гермиона не была трудоголиком. Просто ей приходилось работать немного больше, чем всем остальным. Это вошло в привычку – с детства. В маггловской младшей школе – чтобы компенсировать подозрительную отчужденность, связанную с ее магическими способностями. В Хогвартсе – чтобы компенсировать свое маггловское происхождение и, что уж тут скрывать, Снейп прав, – непонимание множества вещей, само собой разумеющихся для детей, выросших в магических семьях. После школы, вопреки всем ожиданиям, стало еще хуже. Раздвоенность превратилась в хроническую болезнь, и теперь Гермиона прилагала неимоверные усилия, чтобы в обоих мирах не то что укорениться – просто сойти за свою. Возможно, редуцированная личная жизнь была следствием привычки работать чуть больше, чем можешь – на глубокие переживания уже не оставалось душевных сил.
Гермиона безропотно выпила найденный на столе в гостиной флакон с чисто кэрролловской этикеткой «выпейте – не повредит». Интересно, маггловских знаний Снейпа хватало, чтобы понять и оценить тот факт, что в данном случае он выступал в роли Белого Кролика? Образ Снейпа, который мечется по дому и бормочет что-то о забытых перчатках, перед тем, как шмыгнуть в свою потайную дверь... Мерлин, тайная комната! Ей надо, наконец, расспросить его о тайной комнате. И обо всем остальном тоже. Еще вчера надо было это сделать. Или нет? Когда это она приняла решение посоветоваться именно со Снейпом? До того, как отвесила ему пощечину или уже после?
Гермиона почувствовала тошнотное посасывание под ребрами. Это ж надо, как ее вчера разобрало. Неужели от вина? Или не только? Что-то она стала слишком чувствительной. Нервной даже. У нее до сих пор волоски на загривке дыбом встают, когда она вспоминает о вчерашнем. Только о чем именно? О том, как она съездила ему по морде, или о его пальцах на своей коже? Что-то он теперь о ней подумает? То есть он и раньше думал о ней не слишком хорошо. Поводов она дала предостаточно: сначала вела себя как истеричка, потом как психопатка. К каким выводам он придет теперь? Ну, например, что она пьет, как сапожник, и во хмелю буйна. Кстати, что-то она и правда в последнее время стала пить до неприличия регулярно. Собственно, с тех самых пор, как в ее жизни появился Снейп.
Гермиона выскочила за дверь, набрала горсть снега и потерла им лицо. Еще одна детская привычка. К тому же, от тяжелых мыслей спасает получше снейповых зелий. Хотя вряд ли Снейп варит зелья, способные спасти от дурных мыслей. Это не под силу даже ему. От них помогает коньяк. Но так и спиться недолго...
В дом Гермиона вернулась полная решимости. Она все расскажет Снейпу. Именно ему. Наплевать, что это влияние магии. Может, не так уж это глупо – подчиниться ее влиянию. Даже если она темная. Вот только встретится сначала со Смотрицки... А может, не стоит откладывать? Надо еще порт-ключ заколдовать. Лучше, чтобы Снейп при этом был дома. Мало ли, как дом отреагирует на такую сложную магию. Да и аврорат… В общем, лишняя защита лишней не будет.
Приободренная это мыслью, она обложилась письмами Смотрицки и принялась за расчеты. Снейп прав – данных у нее достаточно. Но расчет параметров порт-ключа - дело муторное. К тому же их лучше лишний раз перепроверить – иначе занесет тебя этим порт-ключом туда, где Макар телят не пас. А ключик-то – билет в один конец. Вкладывать в рассчитанный таким образом порт-ключ еще и функцию возврата не стоит – количество возможных ошибок пропорционально количеству заложенных в девайс функций. Не верите – спросите Пола, почему он презирает коммуникаторы. Кстати, о Поле...
Гермиона отложила готовые расчеты по порт-ключу и исписала еще несколько листков формулами и уравнениями. После чего мысленно приказала себе сохранять спокойствие – хватит с нее вчерашней выходки – и заставила себя смириться с необходимостью визита в контору. А также с отсутствием надежды на то, что удастся избежать встречи с Прелати. Честно говоря, сейчас она с большим удовольствием обменялась бы парой реплик со Снейпом. Пускай даже нелицеприятных – это прибавило бы ей куражу. Но Снейп не появился ни в гостиной, ни на кухне. Судя по тому, что буфет стоял на месте – его не было и в лаборатории. А если и был, то не желал никого там видеть. Значит, соваться не стоило. В его спальню она бы тоже ни за что не полезла. А уж в закрытую тайную комнату ломиться и вовсе смысла не было.
Поэтому Гермиона собралась и вышла из дома. Она с детским восторгом обнаружила, что по присыпанной снегом дорожке еще никто не успел пройти – да и кому тут ходить-то? А значит, ее следы будут первыми. И, возможно, единственными. Снежок скрипел под ногами. Холодный воздух казался чистым, как кристалл. Присыпанные снегом руины. Черная полоса реки. Незримое и оттого еще острее ощущаемое присутствие древней великой магии. До конца улицы – обычного места аппарации – Гермиона добралась с легким головокружением и абсолютной, спокойной, монолитной уверенностью: все изменилось. Навсегда.
Она ненадолго забежала в свою лондонскую квартиру, чтобы отправить Смотрицки письмо – короткую записочку с предупреждением о скором визите. Наверное, это было не слишком вежливо – так откровенно набиваться в гости. Но обстоятельства не позволяли разводить церемонии. Во всяком случае, Гермиона предпочитала так думать – и находила в этом оправдание собственному любопытству и желанию непременно увидеть, наконец, загадочного Стена Смотрицки. Да что там – просто убедиться, что этот человек существует.
После этого Гермиона отправилась в контору. Но аппарировала не на площадку запасной лестницы, как обычно, а в укромный уголок за стойкой охраны, присмотренный заранее. Это было рискованно – хлопок мог привлечь внимание. Но встречаться с Прелати раньше времени и с расчетами по Смотрицки в сумочке она не желала. Сначала надо было закончить работу. Поэтому она решительно толкнула дверь в каморку Пола.
Тот едва кивнул на ее приветствие. Гермиона с минуту с завистью смотрела, с какой скоростью он стучит по клавиатуре. Судя по выражению мрачной решимости на его как обычно плохо выбритом лице, она сделала вывод, что работа идет на пропасть. В таких случаях лучшая тактика – быстро, по-деловому, выложить, зачем пришла, и убираться восвояси. Так она и поступила. Пол едва глянул в ее листки.
- Когда?
- Сейчас.
Он лишь дернул плечом. Гермиона вздохнула, собрала грязные чашки, вышла и вскоре вернулась с вымытыми. Более того, в одной из них был кофе – не из автомата, а настоящий, сваренный только что ее собственными руками на офисной кухне. Она поставила чашку с кофе перед Полом. Тот нервно потянул носом и, наконец, посмотрел ей в глаза.
- Ладно, - протянул он, сцапав чашку. – Если ты скажешь мне, что это тайная комната, я брошу все.
Гермиона покачала головой.
- А что - все? – спросила она.
- Твой аврорат. Заканчиваю.
- Можешь пока отложить. Сегодня мне надо проверить это, - она показала глазами на свои листки.
Пол взял их со стола и принялся просматривать.
- Нумерология, - проворчал он. – На словах что-то будет?
- По моим расчетам, должна быть локация, - сказала она. – И мне важно, чтобы она оказалась именно там, где я ее рассчитала.
Идея проверить с помощью игры правильность параметров порт-ключа ей самой казалась одновременно абсурдной и удачной.
- И что за локация? – Пол поморщился. – Вообще-то ты распыляешься, Миона. Надо добить что-то одно – Замок Синей Бороды, например. А потом уже...
- По моим расчетам – дом волшебника, - ей хотелось поскорее закончить с этим.
Пол скривился.
- А другого названия не будет?
- Как угодно. Приют алхимика. Кстати, на него можно навесить один из рисунков из головоломки, - она искательно заглянула в глаза Полу.
Разумеется, он купился.
- А, так это будет частью квеста по тайной комнате?
Гермиона энергично закивала. Пол одним глотком осушил чашку, скривился, поплевался гущей и решительно схватился за листки.
- Хорошо, основу сделаю прямо сейчас. А там – как карта ляжет.
- Когда что-то получится – ты мне сразу сообщение сбрось, - попросила Гермиона.
Пол рассеянно кивнул и снова ушел с головой в работу.
Гермиона выскользнула из каморки, два раза глубоко вздохнула и твердой ровной поступью направилась к запасному выходу.
Разумеется, он был здесь. Возможно, уже давно – так как сидел на ступеньке, тяжело облокотившись о колени. Когда она закрыла дверь, Прелати поднял на нее взгляд, и Гермиона не увидела в его глазах ничего, кроме усталости. Ее вдруг охватило сочувствие. Острое чувство сопричастности. Неважно, на чьей он стороне – и существует ли вообще в этой странной войне такое понятие, как «сторона». Он точно так же не был в восторге от всего происходящего, от собственного спектакля, от необходимости иметь дело с ней, с ее плохим настроением, с ее ежеминутным и, в общем-то, беспричинным желанием его проклясть, как и она – от необходимости иметь дело с ним, его интригами и стремлением использовать ее втемную.
- Здравствуйте, миссис Грейнджер, - бесцветным голосом произнес он, чем-то неуловимо напомнив ей Снейпа.
Она кивнула и остановилась напротив, опершись пятой точкой о дверь.
- Готовитесь к бегству? – с кислой насмешкой спросил он. – Не бойтесь. Вам-то чего бояться? Я, в отличие от некоторых, не имею дурацкой привычки чуть что размахивать палочкой.
- Мало ли, какие у вас дурацкий привычки, - проворчала Гермиона.
Они немного помолчали. Казалось, каждый ждал, что разговор начнет другой.
- Что вам от меня нужно? – наконец, спросила Гермиона. – Только не врите.
- Я думал, вы заметили, что я предпочитаю не лгать без крайней необходимости, - ответил Прелати.
Гермиона криво усмехнулась.
- Но и всей правды говорить не спешите.
Прелати пожал плечами.
- Я не совсем понимаю, что такое «вся правда», миссис Грейнджер. Конкретизируйте запрос. А то снова рискуете получить ответ, который вам не понравится.
Гермиона задумалась лишь на секунду.
- Что вас связывает с Уизли? С Артуром Уизли? – спросила она.
Прелати изобразил на лице удивление.
- А вы уверены, что это ваше дело? – спросил он. – Что это вообще вас хоть как-то касается?
- Хоть как-то – точно касается. Это вы предупредили Артура о том, что я узнала о планах Рона на женитьбу?
- А что тут такого? Так, к слову пришлось.
- Что такого? То, что когда я пришла к этому... моему бывшему жениху, чтобы его проклясть, меня там встретил Артур. С отеческими увещеваниями.
Прелати пожал плечами.
- Артур, видимо, знает о вашей... импульсивности. Можете быть уверены – я его туда не отправлял.
Мерлин, о чем мы говорим?
- Вы работаете на Министерство магии?
- С чего вы взяли? – он довольно удачно изобразил на лице удивление. - А, наша встреча в аврорате... В определенном смысле – да. Выполняю некоторые поручения. Так же как и вы – я правильно понял?
- Какие поручения?
Прелати тихо засмеялся.
- Консультант, - ответил он. - Всего лишь консультант. Или, как теперь говорят, эксперт.
- По каким вопросам?
Давайте, мистер Прелати, говорите, не заставляйте меня вас подталкивать.
- Ну, вы же в курсе дела, миссис Грейнджер – в магическом мире происходит что-то странное.
- Вы имеете в виду нестабильность? – уточнила она.
Прелати кивнул.
- И это тоже.
- Какое это имеет отношение к вам?
- Вы знаете о моей маггловской работе?
- Вице-директор компании Микроидс?
Прелати кивнул.
- И что?
- Это значит, что я специалист в такой тонкой области, как моделирование реальности, миссис Грейнджер, - задушевным тоном произнес он. - Вам-то это должно быть понятно.
- Игровой реальности, - с нажимом произнесла Гермиона. – Виртуальной реальности. При чем здесь аномалии магического поля?
Прелати снова пожал плечами.
- Вот я и пытаюсь понять, при чем, - ответил он просто.
- Понять, - повторила Гермиона с нескрываемым сарказмом. – Просто понять.
Прелати кивнул, невинно глядя на нее.
- Интересно наблюдать за людьми – в том числе наделенными магическими способностями – в подобной ситуации, - доверительно сообщил он ей. – Ведь что такое стабильность? Остановка в развитии. Тепловая смерть Вселенной. А как нам, людям, ее хочется – этой стабильности. Вот и вам тоже, не так ли, миссис Грейнджер? Что это? Воля к смерти?
Гермиона вздрогнула.
- Почему к смерти? – пробормотала она, чувствуя, что ее сбивают с толку.
- Нестабильность — на редкость продуктивное состояние, - продолжал Прелати, не обращая на нее внимания. – И довольно естественное в нашем случае. Двадцатый век для магического мира оказался просто переполнен потрясениями. Как и для маггловского, впрочем – но маги все воспринимают гораздо болезненнее. Сначала война Гриндевальда, потом Волдеморт-первый, следом Волдеморт-второй. Целые поколения, фактически, занимались тем, что боялись, делали выбор, воевали, промывали друг другу мозги... Добавьте разрушение системы родовой магии. И вы хотите после этого стабильности? И главное – зачем? Мир меняется. А вы просто не успеваете меняться вместе с ним.
Повисла пауза. Гермиона пыталась понять, как все сказанное относится к ней. К ее игре. К Снейпу, наконец.
- К этому сводится ваше консультирование нашего министерства? – спросила она наконец. – Сложить лапки и принять все как должное, потому что это естественный процесс изменения мира?
- К этому сводится моя работа с вами, миссис Грейнджер, - жестко ответил он. - Да, я считаю: хорошо, что расчеты по зонам нестабильности будете делать вы. Возможно, хоть это заставит вас понять: то, что происходит, действительно опасно, хотя и естественно. Тайфуны, знаете ли, тоже естественны. И то, что происходит, выходит за границы компетенции как магов, так и магглов. Вы можете сколько угодно кривиться по поводу излишнего контроля, закручивания гаек и прочего. Но на самом деле закручиванием гаек занимается ваш доблестный аврорат. А мы… - он усмехнулся. - Мы просто спасаем мир.
Гермиона засмеялась – надрывно и горько. Некстати вспомнились слова Пола: только давай без спасения мира, мне надоел этот повседневный катаклизм...
Прелати вопросительно посмотрел на нее и кивнул.
- Я знал, что вы оцените, - сказал он с ноткой удовлетворения. – Мне нравится ваша реакция.
- Чего вы от меня хотите? – спросила она прямо.
- Ничего. Кроме того, что от вас требуется, как от сценариста. Просто работайте.
- А вы будете всякий раз напускать на меня шефа, когда вам покажется , что я не дорабатываю? – пренебрежительно фыркнула Гермиона. - Чем вы его купили? Я была готова поверить, что вы держите его под проклятием подчинения.
Прелати мечтательно улыбнулся.
- Я уже говорил вам, что непростительные проклятия – это плоско и неинтересно. И, ко всему прочему, незаконно. Надо уметь работать с людьми, миссис Грейнджер. И уверяю вас, можно научиться делать это безо всякой магии. Вот ваш шеф, например, - Прелати аж причмокнул от удовольствия. – Технарь. С гуманитарной подготовкой у него очень плохо. Более того, как все технари, он, скорее всего, к гуманитарному знанию относится пренебрежительно. В чем-то он прав: это не наука. Гуманитарная подготовка дает нам умение мыслить критически. Знание о механизмах моделирования реальности. Вернее, реальностей. Это, представьте себе, особенно трудно налезает на головы людям с научно-техническим мировоззрением. Они почему-то упорно верят в то, что реальность одна, и она полностью совпадает с действительностью.
Прелати фыркнул.
- Если человек сам не в состоянии контролировать щелканье тумблеров в собственной голове, управлять его реальностью становится легче, чем играть в тетрис. Вот, например, ваш шеф. Он, как и почти все люди, любит две вещи: быть причастным к тайне и спасать мир. Универсальные категории. Просто константы маркетингового успеха. Вам, как разработчику, это должно быть хорошо известно.
Прелати больше не выглядел усталым. Он едва не пел, мечтательно прикрыв глаза. Да, он, по всей видимости, очень любил свою... хм... работу, что ли...
- А зачем вам Снейп?
Гермиона с долей злорадства наблюдала, как с лица Прелати сползает мечтательное выражение, и оно снова становится угрюмым.
- Нам есть о чем поговорить, - отрезал он.
- Жаль, что ваше желание не может быть удовлетворено, - Гермиона с наигранным сочувствием покачала головой. – Вам еще не сказали? Он умер. Погиб в битве при Хогвартсе.
Прелати поднял на нее взгляд и глумливо усмехнулся.
- Вы боитесь, миссис Снейп, - сказал он.
- А что, у меня нет повода? – холодно поинтересовалась она.
- Мера ответственности определяется мерой участия, моя дорогая. Вы придумали эту игру. Вы создали условия, при которых активизировался... хм, ангел - если не сами его активизировали. Идея поиска – охоты на ангела – тоже ваша. И способы ее реализации – исключительно изящные, должен признать – также ваших рук дело. Как специалист по моделированию реальностей, - его ухмылка стала еще шире, - я в восторге и с замиранием сердца жду продолжения.
- Значит, свою роль вы сводите...
- К консультациям. Разве я вам не говорил?
- А мне казалось, вы предлагали себя в качестве наставника для магглорожденной ведьмы.
Прелати кивнул.
- Консультант. Эксперт. Наставник. Как хотите. Кто хотите. Или у вас есть кандидатура получше? – он развел руками. – Пожалуйста, я не против. Только определитесь, наконец. А также поймите и запомните: от вашего выбора зависит только одно. Ваша собственная судьба. Надеюсь, вы цените мою заботу? Я мог вам этого не говорить.
Вот только мне об этом уже сказал кое-кто другой, - мрачно подумала Гермиона. И, Мерлин великий, – примерно теми же словами! Не слишком ли часто эти двое совпадают? В плане лексики. А может, и в плане семантики. Значит ли это, что в плане магии тоже?
- Он умер, - упрямо произнесла Гермиона.
Прелати покачал головой.
- Нет. Пока нет.
Гермиона вздохнула и тоже присела на ступеньку. Она устала. А у нее впереди еще долгий день. И, вполне возможно, не самый легкий вечер.
- Хорошо. Но у меня тоже есть условие, - сказала она. - Оставьте меня в покое. Я не могу работать, когда мне в затылок кто-то дышит. Расчеты требуют тишины.
- Миссис Грейнджер, вы можете быть совершенно спокойны, - задушевным тоном ответил Прелати. – Лично я лично вас ни за что не обижу. За все остальное – не ручаюсь. Это не от меня зависит.
- А Снейп? – спросила она.
- Снейп, - как эхо повторил Прелати.
Он встал, отряхнул брюки и направился к двери.
- Снейп - больше не ваша забота, - жестко сказал он.
И с тем покинул лестничную площадку.
Ее решение рассказать все-все Снейпу, как только она доберется до дома в Тупике Прядильщиков, окрепло.
Но когда она, наконец, там появилась, Снейпа снова не оказалось дома. Теперь она уже искала его – и в спальне, и в лаборатории, и даже подергала дверь в «тайную комнату», которая снова не поддалась.
Ранние сумерки застали ее за столом в гостиной. Она сидела, сложив руки, как первоклашка, и ждала двух вещей: сообщения от Пола и появления Снейпа. Она честно пыталась отвлечься. Но читать не получалось. Делать расчеты – тем более. Даже веленовая тетрадь не могла надолго удержать ее внимания. Гермиона не знала, сколько времени она провела в таком положении, переводя взгляд со стеллажа, за которым скрывался коридор в «тайную комнату», на мобильный телефон, лежавший на столе, и обратно.
Телефон ожил первым. Он нервно дернулся и коротко мяукнул, давая понять, что пришло SMS. Гермиона дрогнувшей рукой схватила его и, не попадая по маленьким кнопочкам, открыла сообщение. «Интересная локация. Приходи, покажу. Пальчики оближешь по самые локти».
Гермиона отложила телефон, медленно развернула пергамент с расписанным на нем заклинанием изготовления порт-ключа. Теперь ей нужен был подходящий предмет – небольшой и привычный, по возможности, принадлежащий ей достаточно давно. Она порылась в сумочке, пошарила в карманах и положила на стол рядом с пергаментом латунный медальон размером с сикль на латунной же цепочке. Она носила его с первого класса – сначала на шее, но латунь постоянно оставляла на коже грязный зеленоватый след, поэтому медальон перекочевал в карман. Когда она была совсем маленькой, она верила, что это ее талисман. Она нашла его при довольно странных обстоятельствах в театре, куда она пришла с мамой на какое-то детское представление. Ее что-то напугало, и она непостижимым для себя образом оказалась в душной, захламленной комнате, заполненной музыкальными инструментами. Там, в пыли под наполовину развороченным роялем, где она пришла в себя после удивительного перемещения, она случайно наткнулась на этот медальон. Потом, став старше и уже будучи ученицей Хогвартса, она проверила медальон и убедилась в том, что он никак не может претендовать на роль талисмана – в нем не было и следа магии. Но по-прежнему носила в кармане.
Теперь ему предстояло стать магическим артефактом. Гермиона стояла над ним с палочкой в руке. Ничто не мешало ей заколдовать медальон прямо сейчас. Но она по-прежнему надеялась, что вот-вот придет Снейп – в его присутствии ей было бы спокойнее. Поэтому она спрятал палочку, пошла на кухню и сварила кофе. Потом сделала пару бутербродов и аккуратно выложила их на тарелку вместе с большим румяным яблоком. Все это она перенесла в гостиную и поставила на стол. Приготовления были закончены. А Снейпа по-прежнему не было. Гермиона вздохнула, решительно вынула палочку и принялась за изготовление порт-ключа.
Это заняло не слишком много времени. Но когда она закончила, от усталости дрожала всем телом. Для нее, не имевшей привычки к подобной магии, манипуляции с медальоном оказались очень изнурительными. К тому же она очень боялась сделать ошибку и перепроверяла себя по несколько раз. Закончив, Гермиона упала в кресло и взялась за бутерброды. Хорошо, что они были приготовлены заранее. Гермиона испытывала лютый голод, но сейчас у нее не хватило бы героизма заниматься приготовлением обеда .
Вскоре с едой и кофе было покончено. А Снейп так и не появился. Гермиона еще немного посидела в кресле, отдыхая. Потом вышла из дома и прошлась туда-сюда по заснеженной улице. Наконец ее терпение лопнуло. Она вернулась в дом. С помощью осколка зеркала и палочки привела с себя в порядок – насколько это было возможно. И, мысленно попросив прощения у Смотрицки, который в эту минуту вряд ли ждал гостей, взялась за медальон.
Что ж, порт-ключ – он порт-ключ и есть.Гермиона, конечно, не грохнулась с воплем, как это случилось при первом в ее жизни перемещении. Но приятного все равно было мало – она неловко развернулась, уже после того, как потеряла опору в гостиной Снейпа, и в результате пребольно ударилась о какой-то угол – то ли комода, то ли тумбы – уже в комнате Смотрицки. Во всяком случае, она надеялась, что попала именно в его дом.
Осмотреться как следует было непросто. Комната оказалась небольшой, с простой, но удобной мебелью, камином, круглым столом, заваленным книгами и пергаментами. Несколько полок. Большое окно, за которым на фон сиреневого неба накладывалось хаотическое переплетение черных кривых – Гермиона почему-то не сразу сообразила, что это ветви деревьев. Комната, по всей видимости, находилась на втором этаже. Гермиона вынула палочку и прошептала «люмос».
Никой реакции.
- Люмос, - строго повторила Гермиона уже громче.
Снова ничего.
- Люмос максима! – она занервничаала.
На кончике палочки чуть засветился огонек, но его свет тут же был поглощен полумраком комнаты. Точно так же у нее не получилось разжечь камин. И открыть дверь, которая оказалась запертой. Она перепробовала массу заклинаний перемещения, направив палочку на книги, сваленные на столе, но добилась неимоверными усилиями лишь легкого шевеления пергаментов.
В конце концов, она просто упала в кресло у холодного очага, свернулась калачиком и принялась ждать. Когда-нибудь сюда кто-то придет и найдет ее. Может, стоило рискнуть и заколдовать порт-ключ в оба конца? Конечно, «обратный билет» мог стоить ей слишком дорого. Но теперь она просто сидит взаперти, без магии и всякой надежды на быстрое освобождение.
На этой мысли Гермиона, кажется, задремала. Потому что когда открыла глаза, то увидела, что в камине пляшет огонь, и, судя по шелесту страниц, в комнате находился кто-то еще. Вот только по-прежнему почти темно – огонь камина не самое лучшее освещение. Как же он читает? И кто - он?
- Мистер Смотрицки? – спросила она хриплым со сна голосом, попробовала повернуть голову и охнула от резкой боли в затекшей шее.
Рядом с ней появился человек. Он вошел в поле ее зрения, прошел к камину и повернулся к ней лицом, небрежно опершись о каминную полку.
- Миссис Грейнджер, - чуть слышно произнес он.
Его голос был похож на шелест – не понять интонаций, не определить тембра...
- Простите, я не предупредила о визите...
- Нет, вы как раз о нем предупредили, - был ответ. – Вы не посчитались с моими желаниями – это другое дело.
Гермиона растирала шею.
- Простите, - повторила она. – Мне надо было с вами увидеться.
Он кивнул.
- Хоть вам это, как я понял, неинтересно, но ваше желание в данном случае совпало с моим.
Он снова обошел ее кресло.
- Вы воспользовались порт-ключом, - сказал он. – Вот это лежало на столе.
У лица Гермионы появился медальон. Но прежде, чем она успела протянуть за ним руку, он исчез.
- Эта вещица у вас уже давно. Очень давно.
Она повернула, наконец, голову и посмотрела на Смотрицки поверх спинки кресла. Но увидела лишь силуэт на фоне уже почти темного окна. Он стоял, склонив голову, и что-то вертел в пальцах. Ее медальон?
- Да, - ответила она. – С детства.
- Оберег?
- Нет. Это маггловская вещь.
Судя по движению, он повернул к ней лицо.
- Вы превратили в порт-ключ маггловскую вещь?
Она кивнула и подумала, что в полумраке комнаты это движение осталось незамеченным.
- Вам следовало уточнить в вашем письме время, - сказал Смотрицки. – Я не знал, когда вы появитесь. Вам долго пришлось ждать?
- А который час?
- Начало одиннадцатого.
Гермиона охнула. Значит, она проспала не меньше трех часов. Неудивительно, что так шея болит...
- Простите, - в третий раз повторила она.
Но Смотрицки сделал нетерпеливый жест.
- Я ждал вас, - ответил он. – Я знал, что рано или поздно вы меня найдете.
- Тогда почему вы столько времени уклонялись от встречи? – спросила Гермиона.
- Я хотел, чтобы вы нашли меня сами, - был ответ. – Когда будете готовы...
Гермиона завозилась, выбираясь из кресла. Тело тоже затекло и не хотело слушаться.
- Значит, порт-ключ, - шелестел в полутьме Смотрицки. – Вы сами рассчитали параметры? И рискнули им воспользоваться без проверки?
- Его проверили, - ответила Гермиона. – Мой друг.
- Друг?
В его фигуре, проступавшей черным силуэтом на фоне темно-синего окна, ей почудилось напряжение.
- Не волнуйтесь, - сказала она с усмешкой. - Он маггл.
- Маггл может проверить расчеты параметров порт-ключа? – вот теперь в его шелесте появилась нотка удивления.
- Вам даже представить себе трудно, на что способны магглы, - вздохнула Гермиона.
Она чувствовала себя странно - одновременно спокойно и неуверенно.
- Мистер Смотрицки...
- Стен, если вас не затруднит.
Гермиона кивнула.
- Стен. Нельзя ли зажечь свет? Я... – она замялась. – У меня не получается почему-то...
- Неудивительно. Это мой дом, и он слушается только меня, - был ответ. - Странно, что он не сыграл с вами какую-нибудь милую шутку.
Слова о «милой шутке» Гермионе не понравились. Она немного знала о специфическом чувстве юмора Станисласа Смотрицки – по его письмам.
- А я не люблю яркого света, - продолжал Стен. - Я привык к полумраку. И прекрасно вижу в темноте. Но раз вы настаиваете...
Он сделал небрежное движение кистью, и в комнате зажглись две свечи.
- Хватит? – спросил он.
Мрак слегка рассеялся. Но лишь слегка. Свечи горели неярко – словно знали о предпочтениях своего хозяина.
- Вы голодны? – спросил он. – Впрочем, уже довольно поздно. Хотите выпить?
- Нам надо поговорить, - сказала Гермиона не слишком уверенно.
- Одно другому не мешает, - ответил Смотрицки. – Вино?
- О нет, только не вино! – вырвалось у нее.
Она подумала, что ее реакция могла вызвать удивление, и поспешила пояснить:
- Последнее время после вина я веду себя... не совсем адекватно.
- Что ж, в таком случае, выбор очевиден, - теперь в его шелесте ей чудилась насмешка. – Херес. Вино, которое помогает держать себя в руках ровно столько времени, сколько нужно.
С этими словами он покинул комнату и вскоре вернулся, неся в одной руке бутылку, а в другой – два бокала. Книги и пергаменты – словно подчиняясь безмолвному приказу - переместились на полку, освободив круглый столик. Смотрицки поставил на него вино и бокалы и подманил пальцем кресло, стоявшее у камина.
- Если вам надоело это кресло – можете сесть в другое, - сказал он.
Гермиона с удивлением отметила, что он открывает бутылку с помощью штопора.
Она села в кресло, подвинув его так, чтобы хоть немного лучше видеть Стена. Но немного рассмотреть его ей удалось только в один краткий момент – когда он приблизился, чтобы передать ей бокал. Короткие взъерошенные волосы - светлее, чем у нее, хотя в таком неверном свете оттенок разобрать было трудно. Недобрый прищур. Резкие мимические морщины – у рта, на лбу. Впрочем, это тоже могло быть всего лишь игрой света и тени... В тот миг, когда Гермиона взяла из его рук бокал, он посмотрел ей прямо в глаза. Она вздрогнула. Но он тут же отвел взгляд, и неясное ощущение ускользнуло.
Или нет?
Он уже отошел и сел в кресло напротив, а она все еще не могла справиться с собой. Да что там – не могла понять, что происходит. Если бы она успела хотя бы пригубить вина, то подумала бы, что в него что-то подмешали.
- Что происходит? – словно издалека прошелестел его голос. – Что происходит... Гермиона?
Она снова вздрогнула. Ее собственное имя в устах Смотрицки показалось ей странным.
- Что происходит? – как эхо повторила она.
- Ты появилась в моем доме. В этой комнате. Воспользовавшись маггловской побрякушкой в качестве порт-ключа. У этого должна быть причина.
Она отпила из бокала. Причина? Ей надо было с ним поговорить. Рассказать об игре. О том, что его ищут. Что он, скорее всего, ангел. Возможно, посоветоваться – с ним, а не со Снейпом. Но сейчас это все показалось ей несущественным. Она скользила взглядом по его лицу, едва различимому в полумраке комнаты. По очертаниям фигуры. Смотрицки был худощав, и у Гермионы возникла мысль, что его скелет предназначался для гораздо большей мышечной массы, чем была на самом деле.
- Гермиона?
Она тряхнула головой, отгоняя наваждение.
- Извини, Стен. Это, наверное, со сна...
Это оказалось очень легко - называть его по имени.
- Ты прав. Нам надо поговорить. Вернее, мне надо тебе кое-что рассказать.
Он слегка пожал плечом.
- Дело не терпит отлагательств? – снова в шелесте его голоса ей чудилась насмешка.
Она не была в этом уверена.
Сколько они просидели в тишине? Его бокал был уже пуст. Он поставил его на стол, поднялся и протянул ей руку.
Она тоже отставила свой бокал.
- Иди ко мне.
Его ладонь оказалась горячей и жесткой.
Это случилось само собой. Будто все, что она делала до сих пор – все последние полгода, проведенные над его тетрадью, расчетами, игрой, все ссоры, открытия, сомнения – все это лишь прочертило ей дорогу к нему. Она сделала по ней последний шаг. Шаг, к которому она уже давно была готова...
Потом она лежала, обхватив руками подушку, и чувствовала его сонное дыхание в своих волосах. Кончики пальцев лениво скользили по ее спине.
- Ты спрашивал, что происходит, - невнятно пробормотала она.
- Угу, - такой же невнятный ответ.
- Синдром дворняги. Страшная вещь...
Легкий смешок.
- Догадываюсь, раз ты здесь... – ответил он. - Неужели до меня никому не пришло в голову тебя погладить? У тебя такая приятная шерстка...
Теперь была ее очередь хихикнуть.
- Ты в своей темной берлоге просто не рассмотрел, какие у меня большие и страшные зубы.
- Здесь есть вещи поинтереснее. Вот эта родинка, например. Она похожа на шоколадную каплю.
Снова горячие губы на ее коже...
Мерлин знает где. С человеком, которого она и не рассмотрела толком. Неизвестно, в какой реальности.
Но, наконец-то, дома.
