Глава 20. Четыре сердца. Часть 1. Наверное, каждый однажды испытывал на экзамене это ощущение. Вы не знаете ответа на билет, но у вас совершенно точно заныкана в кармане шпаргалка, а значит, можно набраться храбрости и пойти ва-банк. Скорее всего ничего не получится, вас заметят и совершенно справедливо отправят на пересдачу. Однако нужно признать, сегодня вам определенно везет, ведь на другие билеты нет даже шпаргалки... Может, удача окажется всего лишь иллюзией, но в этот момент это странное ощущение внутри прямо-таки подзуживает, подталкивает пойти на риск, и оно не пройдет, пока вы не решитесь.
Гермионе Грейнджер было неизвестно это ощущение, но сейчас ей почему-то казалось, что она пропустила шанс пойти ва-банк.
Джинни была неправа, считая себя единственной, кто выбрался из этой передряги, потеряв ориентир, за который держался в жизни. Но если для младшей Уизли ориентиром была честность, то для Гермионы это был, всегда был…
— Гермиона, — Гарри заботливо тронул её за плечо.
Девочка вздрогнула и виновато улыбнулась.
— Сегодня ты витаешь весь день в облаках, — беззлобно упрекнул ее Гарри.
Гермиона оглянулась. Большой Зал быстро пустел — ужин почти закончился. Гермиона устало потерла глаза. Похоже, она расстроилась сильнее, чем думала.
— Я давно не видела тебя таким счастливым, — невольно заметила Гермиона, заметив, с каким беззаботным выражением мальчик смотрит на волшебный потолок густого синего цвета, усеянный крупными блестящими желтыми звездами.
Гарри смущенно засмеялся. Щеки его порозовели. Во внезапном порыве он взял Гермиону за руку, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы не вздрогнуть.
— Гермиона, я просто рад, что закончилась эта непонятная история с магическими полями и прочей ерундой, — улыбнулся Гарри и посмотрел на нее немного затуманенным взглядом.
В этом взгляде была и радость, и счастье, и любовь. Гермиона с трудом высвободила руку и отодвинулась.
Озираясь, чтобы только не встретиться взглядом с Гарри, она вдруг увидела на другом конце стола Джинни, которая сидела со странным новеньким из Когтеврана. Чары оловянной магии рассеялись, и оказалось, что старик Джонсон был не стариком, а высоким привлекательным юношей с чистой кожей и голубыми глазами. Но, похоже, его внешность совсем не впечатляла Джинни.
Наклонив головы так, что они почти касались друг друга Джонсон и Джинни тихо переговаривались. Вернее, это Джонсон что-то выговаривал Джинни, а она слушала, нетерпеливо постукивая пальцем по столу. Вдруг девочка раздраженно махнула рукой и, произнеся несколько слов, резко поднялась, схватила сумку и быстрым шагом покинула Большой Зал.
— Думаешь, стоит сказать Рону? — слегка нахмурившись, поинтересовался Гарри, обеспокоенным взглядом провожая спину Джинни. — Этот тип явно пристает к Джинни.
Гермиона покачала головой.
— Это не наше дело. К тому же я почему-то уверена, что Джинни сама с ним справится, если потребуется.
Гарри заерзал на скамейке.
— Всё-таки не могу понять, почему она не разрешила рассказать репортерам правду.
— Думаю, известность утратила свой блеск для Джинни, — рассеянно ответила Гермиона. На этот раз ее внимание привлек Драко Малфой, наблюдавший, как и она, за Джонсоном. Интересно, подумала Гермиона, что между Джинни и Малфоем, ведь это он…
— Очень похвально, — проворчал Гарри, прерывая размышления девочки. — А мне отдувайся, отвечай на вопросы Риты Скитер, как я победил Оловянную магию.
— Джинни ее не побеждала, — возразила Гермиона.
— А ты откуда знаешь?
Гермиона оглянулась на озадаченного Гарри и, поняв, что сболтнула лишнего, поднялась со скамьи.
— Мне… мне нужно в библиотеку, — стараясь не встречаться с Гарри взглядом, она развернулась на каблуках и зашагала к выходу.
Так больше не может продолжаться.
* * *
Ветер бился в высокие окна библиотеки. Потерев покрасневшие от усталости глаза, Гермиона потянулась за следующей книгой об истории оловянной магии. Но, не отыскав в ней ничего полезного, она откинулась на спинку стула и прикрыла ладонью рукой.
Гермиона отчетливо помнила, что именно она чувствовала, когда оловянная магия потекла по ее жилам — только так можно было понять, как бороться с ее чарами. Если честно, Гермиона до сих пор не знала, как ей удалось продержаться так долго. Оказавшись под властью магии из олова, волшебник ощущал невероятный прилив сил, похожий на легкость от заклинания Империус. Но здесь все было по-настоящему. Любые чары были под силу, более того, подключенный к магии волшебник мог не только черпать знания из забытых или утерянных заклинаний, но и создавать новые чары. Это делало его равным богам. Но ни один волшебник не смог бы вместить в себя столько магии.
Может быть, именно эта мысль удерживала Гермиону так долго. А когда она оступилась, на помощь пришел Гарри. Всегда Гарри. Каждый раз он показывал ей, что доброта и смелось важнее ума. Гарри никогда не хвастался блестящим владением заклинания Патронус, не говорил о своих победах над Тем-кого-нельзя-называть. И самое главное, он просто был собой, мальчиком, который подарил Добби носок и заботился, как мог, о своих друзьях и всем волшебном мире.
Гарри научил Гермиону противоядию от высокомерия, которое часто бывает следствием особенно острого ума. А Гермиона Грейнджер была человеком, привыкшим доверять своему уму. Но раньше она даже не подозревала, что он может так ранить.
Воспоминания об оловянной магии были ясными и прозрачными. Они даже казались реальнее, чем все, что Гермиона помнила обо всей своей жизни. Девочка чувствовала, с какой скоростью растут деревья на земле, как рождаются, обтесываются, стареют заклинания, превращаясь в обыкновенный Люмус.
Наверное, когда под ладонью Гарри вспыхнула зеленая вспышка, именно оловянная магия не дала Гермионе умереть в то же мгновение. Девочка лишь почувствовала, что больше не может контролировать свое тело. Мышцы ослабли, рука съехала и безвольно ударилась о каменный пол, а голова запрокинулась. Карие глаза, из которых ушла жизнь, без всякого выражения уставились в потолок. Но Гермиона по-прежнему чувствовала, как дрожит тело Гарри. Гермиона по-прежнему оставалась Гермионой Грейнджер.
— Я покажу тебе путь.
Двигаясь словно во сне, Гермиона повернула голову на голос Джинни. Гермиона не знала, видит ли то же самое Джинни, но то, что видела она, Гермиона, впечатляло. Если бы она была из плоти и крови, у нее бы обязательно побежали мурашки по коже. Джинни стояла по щиколотку в океане оловянной магии. Вокруг крошечной фигурки волшебницы обрушивались переливающие волны из раскаленного олова на зависть всем волнам-убийцам. Гермиона поежилась. Джинни стояла на единственном островке суши.
Внезапно тихий шорох привлек внимание Гермионы — это был золотой песок в конце коридора. Он складывался в узкую тропинку, приближающуюся к ним с Гарри. Поняв, что вот-вот произойдет, Гермиона торопливо повернулась к мальчику. Тот по-прежнему сидел на полу, укачивая ее.
Гермиона ласково погладила Гарри по щеке и заглянула в наполненные слезами зеленые глаза. Все слова, которые Гермиона хотела сказать, застряли у нее в горле, а мысли смешались, словно под поездом закончились рельсы.
Гермиона Грейджер умерла и сейчас Гермиона могла видеть Гарри глазами не влюбленной девочки, а оловянной магии. Для нее не было сейчас тех мыслей и чувств, которые Гарри пытался от нее скрыть все это время.
Форма мыслей мальчика была похожа на зазубренные ножи.
— Но ты не можешь так поступить! — в ужасе воскликнула Гермиона и схватила Гарри за плечи, но тут волна нагретого солнцем весеннего воздуха накрыла ее. Следующее что она чувствовала — это была жизнь, наполнявшая заново каждую клетку и орган.
Гермиона сделала свой первый вдох.
Словно из-под воды девочка услышала восклицание Гарри и тщетно попыталась удержаться.
— Нет! Стой! — ей нужно было убедиться в том, что она не ошиблась.
Но стоило нейронам в мозге зажечься, как связь с оловянной магией и мыслями Гарри оборвалась…
Гермиона опустила голову на стол и закрыла глаза. Со стороны могло показаться, что в тишине библиотеки раздаются негромкие всхлипы. Но Гермиона сказала бы вам, что ничего не слышала.
* * *
Проходили недели. По мере приближения рождественского бала Хогвартс наполнялся не только елками, мишурой и гирляндами, но и влюбленными парочками. Когда до бала осталась неделя, у профессоров уже не осталось сил успокаивать старшеклассниц, готовых с утра до вечера обсуждать наряды и кавалеров. Даже профессор Макгонагалл лишь поджимала губы, натыкаясь на милующихся студентов. Зато профессор Снейп не упустил возможности назначить рекордное количество отработок за весь семестр. Ходили слухи, что деканы Гриффиндора и Слизерина заключили соглашение.
— Знаешь, Невилл пригласил Луну на бал! — розовощекий взъерошенный Гарри чмокнул Гермиону в щеку и плюхнулся рядом. Естественно, он был одним из тех, кто в числе первых получил от Снейпа персональное направление к Филчу. Однако, по-видимому, мальчика это не очень огорчило.
Подняв голову, Гермиона слабо улыбнулась. Ожидая Гарри с поздней отработки, она начала читать свежий выпуск «Проблем чароведения» и не заметила, как опустела гостиная.
— Кстати, Рон позвал нас принять участие в Великой Снежной Битве, — Гарри обвил руками талию Гермионы, заставив ее вздрогнуть. — Честно говоря, с тех пор, как он начал встречаться с Лавандой, я, можно сказать, перестал видеть своего лучшего друга, — глаза Гарри лучились. — Пойдем?
Гермиона покачала головой и потянулась к журналу.
— Мне нужно дочитать статью о…
— Ну, пойдем, Гермиона! — губы Гарри нежно коснулись ее кожи, и Гермиона покраснела до корней волос.
— Гарри, не сейчас, — слабо запротестовала она, когда цепочка поцелуев пролегла по шее.
— Почему?
— Просто…
— Что? — между поцелуями спросил Гарри.
В животе Гермионы страх сворачивался змеиными кольцами.
— Я не хочу, — пискнула Гермиона.
В наступившей тишине стало слышно, как за окном падают снежинки.
Улыбка исчезла с лица Гарри. Он поднялся с дивана, засунув руки в карманы.
— Что не так, Гермиона?
Гермиона покачала головой и закрыла лицо руками. Мысли мешались.
— Неважно.
— Нет, скажи мне, — Гарри от волнения взлохматил волосы. — Ты ведешь себя так, после того как мы вернулись. Странно смотришь. Молчишь. Что происходит?
Гермиона встала. Может, это был неподходящий момент, но она не могла больше молчать.
— Мне все известно, — призналась Гермиона. — Я видела твои мысли. И не думай, что я не догадываюсь, почему ты просто светишься.
— Правда? — после короткой паузы странным голосом осведомился Гарри.
— Отдел Тайн… — Гермиона замолчала и облизнула губы. Гермиона не была жестокой; она не хотела делать Гарри больно и продолжила более ровным голосом: — То, что произошло в Министерстве, надломило нас всех. Но ты думаешь, что это ты всех подставил. А осознав, что мы тебя не бросим, ты испугался, что утянешь всех нас на дно. Ты боишься, что не справишься. Из-за этого ты накричал на меня в библиотеке — тебе невыносимо думать, что я… мы с Роном узнаем об этом и начнем сомневаться в тебе. Но еще больше ты боишься, что кто-то может пострадать.
Гарри выпрямился, в глазах его застыло отсутствующее выражение.
— Представь себе, — он пожал плечами.
— Но то, что произошло со мной, не было твоей виной, — твердо продолжила Гермиона, хотя его реакция задела ее. — Это произошло, потому что я ошиблась, — она несколько секунд молчала, но Гарри по-прежнему смотрел в сторону. — Но Джинни удалось многих вернуть и меня в том числе. Представь себе мое удивление, когда, сделав первый вздох, я поняла, что ты собираешься меня бросить! Сначала я решила, что ошиблась, но ты так радуешься каникулам, балу и дурацким снежкам, как будто это наши последние дни. Просто представь себе, — язвительно заключила Гермиона, скрестив руки на груди. — И если ты думаешь, что я могу просто сидеть и смотреть, как ты наслаждаешься всем этим, ты идиот, Гарри Поттер.
В глазах Гарри мелькнул ледяной огонек. Однако он сдержался и спокойно ответил:
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Но это не то, чего хочу я, — возразила Гермиона. — Я хочу помогать тебе. Я хочу быть с тобой.
Поскольку Гарри ничего не ответил, Гермиона подошла и взяла его за руки. Когда он поднял взгляд, зеленые глаза за стеклами очков остались холодными.
— Гарри, пожалуйста, поговори со мной, — прошептала Гермиона.
Глаза Гарри сверкнули.
— А что ты думала, произойдет после того, как ты попросила меня участвовать в твоей смерти? — сухо осведомился он, и от его голоса у Гермионы мороз продрал по коже. Гарри говорил голосом человека, который изо всех сил пытается держать себя в руках. — Я больше не могу терять тех, кто мне дорог.
Гермиона крепко обняла его. Весь ее гнев исчез.
— Гарри, мы всегда будем бояться потерять тех, кого любим. Этот страх будет сопровождать нас, куда бы мы ни отправились. Но я не допущу, чтобы ты сражался в одиночку.
— Тогда ты мне больше не нужна, — чеканя каждый слог, произнес Гарри.
Гермиона отшатнулась, как от оплеухи. Рот ее открылся и снова закрылся.
— Ты не можешь говорить такое всерьез, — дрожащим голосом произнесла Гермиона.
Когда мальчик заговорил, его голос был таким тихим, что пришлось вслушиваться.
— Я произнес смертельное заклинание, и ты погибла у меня на руках. Ты поняла? — он повысил голос. — Я произнес ради тебя смертельное заклинание. А теперь повтори, что ты сказала.
По щекам Гермионы потекли слезы.
— Пожалуйста, Гарри, я прошу тебя, не поступай так со мной.
— Прости за эту дурацкую выходку с каникулами. Я думал, я смогу объяснить... — Гарри расстроенно покачал головой. — Но это сейчас неважно. Я не могу подвергать тебя опасности.
На секунду Гермиона решила, что больше не может дышать. Потом она подняла руки и отцепила две красивые заколки, которые Гарри подарил ей на день рождения в начале учебного года. Пушистые волосы упали на лицо, и девочке пришлось убрать их. Ее руки мелко дрожали.
Гермиона разжала ладонь Гарри и вложила заколки.
— Хорошо, — кивнула Гермиона. — Если ты думаешь, что только так ты избавишься от страха, хорошо. Я принимаю это. И я… я прощаю тебя, — нежно произнесла Гермиона.
К огромному облегчению Гермионы мальчик вздрогнул и посмотрел на нее взглядом, исполненным ужаса.
— Гермиона, ты не понимаешь…
— Гермиона, можно с тобой поговорить?
Гермиона и Гарри оглянулись. На пороге гостиной стояла немного запыхавшаяся Джинни с прижатым к груди учебником по зельеварению. Она перевела настороженный взгляд с Гарри на Гермиону, явно не понимая, что происходит.
— Нет.
Это был Гарри.
— Да, — Гермиона прошла мимо Гарри к портрету.
— Я люблю тебя.
Сердце у Гермионы упало. Девочка повернулась и посмотрела на ее Гарри. Больше всего ей хотелось обнять его, погладить по растрепанным волосам, прикоснуться губами… Но нельзя помочь тому, кто отказывается от помощи.
— Пообещай мне.
Гермиона ждала, но Гарри молчал. Похоже, он действительно решил пойти до конца. Когда девочка это поняла, ее плечи затряслись, и она зажала ладонью рот.
В это мгновение Джинни внезапно осознала, что стоит лицом к лицу с жизнью, с настоящим страданием, и все, что довелось испытать Джинни во время бешеных гонок с оловянной магией, показалось ей игрой и рисовкой.
Когда Гермиона подняла голову, ее глаза были воспаленными и сухими.
— Идем, Джинни, — негромко произнесла девочка и нетвердой походкой вышла из гостиной.
Если бы Гарри сказал лишь слово, Гермиона бы вернулась. Но он ничего не сказал.
