Глава 24Лето 1999 года в Сан-Диего, как всегда, тёплое и привлекающее в город массу народу. Каждое утро, вернувшись из Лас-Вегаса – где в это время столбик термометра доползает до сорока градусов по Цельсию – Ойген тащит своего компаньона купаться. Тот уже привык к этому и, в целом, не против, хотя и возмущается каждый раз – в какой-то момент это уже начинает напоминать некий ритуал, забавляющий обоих. Обычно они уплывают далеко – так, что берег становится едва виден – и уже оттуда аппарируют прямо домой. Иногда, впрочем, они и в другую сторону аппарируют – прямо в воду, далеко-далеко от берега. Это законно: главное, чтобы их никто не увидел. Их и не видят… хотя Снейпу сваливаться прямо в воду совсем не нравится. А вот Мальсибер от такого, напротив, в восторге – потому и уговаривает друга на это время от времени. Вот и сегодня – они падают в воду, выныривают, отплёвываясь, и под неизменное в таких случаях ворчание Северуса плывут, медленно и лениво.
- Если бы ты бывал со мной в этом аду – ты бы тоже хотел рухнуть сразу в воду, а не плестись неизвестно сколько что по пляжу, что потом в воде по колено, - говорит примирительно Ойген.
- У вас нет кондиционеров?
- Я их ненавижу! – искренне восклицает тот. – Есть, конечно! Но у меня ощущение, что это не воздух, а… я даже не знаю, что это. Холодное, сухое и неживое. Один и тот же воздух всё время… когда я заведу своё казино, я хотя бы у себя в кабинете поставлю муляж, но пользоваться буду только чарами. Я там весь высыхаю!
- Сегодня особенно, - кивает Снейп.
Это правда: тот выглядит чуть более уставшим, чем обычно.
- Была безумная ночь… жара, что ли, на людей так действует? – жалуется он. – У нас там сегодня чуть побоище не случилось.
- В смысле? – лень слетает с Северуса мгновенно.
- Да не смотри так, - смеётся Ойген. – Магглы сглупили… охрана пропустила психа с пистолетом. Он проигрался – и началось… вскочил на стол, схватил крупье, приставил к её голове пистолет… главное, хоть сказал бы толком, чего хочет, - досадливо добавляет он.
- И что?
- Да что… ты же знаешь моё любимое заклинание, - Мальсибер смеётся. – Постоял, поорал… и сдался полиции – те как раз приехали. Я ещё пистолет его держал, чтобы если что – выстрела не было. Всё быстро случилось… но бедная девочка, - сочувственно добавляет он.
- Девочка?
- Крупье. Обычная маггла… она до полусмерти перепугалась, я её потом полчаса в чувство приводил в кабинете – сидела, рыдала, одежду мне насквозь промочила…
- Красивая? – усмехается Снейп.
- Да они все красивые… да нет же! – с некоторым возмущением смеётся Ойген. – Вот честное слово: вообще об этом не думал! Ну правда же её жалко… совсем девчонка, работает третью неделю – и вот такое.
- Ты её домой проводил, конечно?
- Представь, нет! Сдал на руки какой-то её подружке – пусть сами разбираются. Как я, по-твоему, должен был её провожать? Сесть за руль?
- Ты же утверждал, что уже хорошо водишь.
- Да! Но я устал, мне хотелось купаться, есть, спать… и вообще. Мне, может, завтра с федеральными маршалами разбираться – Империо-то они зафиксировали.
- Это было законно?
- Что? Да, вполне, - он ныряет, проплывает под водой и выныривает поодаль. Быстрыми сильными гребками подплывает ближе и поясняет: - Я же людей спасал. Это допустимо. Он и не понял ничего… сидит сейчас, видимо, и ломает голову, почему же ему так сдаться-то захотелось? – веселится Мальсибер.
- Ну как не понял, - хмыкает Снейп. – Он же помнит, что ему почему-то было удивительно хорошо – решил, наверное...
- Ничего ему не было! – перебивает его Ойген. – Хорошо – это когда по-вашему... а он не почувствовал вообще ничего, говорю же.
- То есть? – заинтересовывается Северус. – В каком смысле «по-нашему» и «не почувствовал»?
- Империо – оно же разное бывает, - говорит Ойген, снова ныряя и оплывая Северуса по кругу. Потом выныривает прямо перед ним, смеётся и продолжает: - В чём суть этого заклинания? В том, чтобы подчинить себе волю другого человека. Верно?
- Верно, - Северус переворачивается на спину и ложится на воду, прикрывая глаза от слепящего солнца.
- Так вот, я знаю минимум два способа это сделать. Первый – как у Лорда: продавить чужую волю своей, - он снова ныряет, на сей раз под лежащего на воде товарища, проплывает под ним и, вынырнув с другой стороны, говорит, отфыркиваясь: - Это как взять человека за затылок и придавить к земле силой. Когда силы много – работает хорошо… но и сопротивляться ему легче – хотя бы потому, что само влияние ощутимо, и необходимость сопротивления – очевидна. А есть другой способ – просто сделать так, чтобы человек сам захотел то, что тебе нужно. Встроиться в его собственные желания… и вот тогда он, скорее всего, просто не подумает ни о каком сопротивлении – потому что не ощутит над собою насилия. У нас ведь у всех есть свои желания – нужно их просто почувствовать и добавить туда своё.
- Значит, вот ты как это делаешь, - говорит задумчиво Снейп, не открывая глаз. – А если у человека нет никаких желаний?
- Тогда он труп, - смеётся Мальсибер, - а на трупы Империо не накладывают – тут уже надо инфери делать, это я не умею.
- Ну почему непременно труп…
- Потому что у всех живых людей желания есть – хотя бы дышать, - по его голосу слышно, что он улыбается. – Правда, дыхание – это, скорее, рефлекс… но его всё равно можно рассматривать как желание. А значит, и оттолкнуться от него тоже можно. Понимаешь?
- Теоретически – и то не слишком. Покажи, - просит Снейп.
Они так далеко от берега, что здесь, посреди океана, колдовать можно как угодно – он заглушит всё, и отследить даже непростительное (которое и здесь, в Штатах, такое же непростительное, хотя его применение и не запрещено здесь столь категорично: к примеру, в определённых случаях его имеют право использовать целители, полицейские и вообще лицензированная охрана, а также опекуны) невозможно.
- На тебе? Сейчас?
- На мне. Да. Утопишь – рецепты твоих зелий в ящике стола у меня в спальне.
- Да зачем мне тебя так сложно топить? – веселится Мальсибер. – Достаточно просто дёрнуть тебя резко за ногу… и так подержать. И всё, - он снова подныривает под него, легонько трогает под водой за ногу – Северус нервно дёргается – и выплывает с другой стороны. – Кстати, ты есть не хочешь? – спрашивает он, отплёвываясь.
- Хочу, - подумав, соглашается Снейп. – Хотя вроде ещё не время… а шутка была дурацкая!
Ойген хохочет – так долго и радостно, что Северус приоткрывает глаза и смотрит на него в некотором недоумении:
- Что тебя так развеселило, позволь узнать?
- Ну ты же просил показать что-нибудь на тебе, - радостно говорит он. – Собственно, вот… видишь: ты захотел есть, хотя никак не можешь быть сейчас голоден.
- Ты, - от удивления Снейп переворачивается и держится в воде теперь вертикально, - это вот так выглядит? Я ничего не почувствовал… вообще ничего, - потрясённо говорит он.
- Ну так в этом вся прелесть, - довольно улыбается Ойген. – Ты и не должен был – иначе это не то. Это мелочь, конечно: вызвать голод, жажду, усталость совсем легко, это же почти что инстинкты… но в целом да – это выглядит именно так. Просто вы все своим Империо давите – и человеку понятно, что с ним что-то делают. Правда, чувствует он себя при этом прекрасно – но ведь это уже детали, сознание-то никуда не девается. А тут…
- Ты когда-нибудь рассказывал это Лорду?
- Зачем? – изумляется тот. – Что же я, по-твоему, совсем идиот? Давать ему в руки такое оружие против себя в том числе? Нет, конечно! Он и так менталист был прекрасный – а если бы ещё и это… я же себе не враг. Во всяком случае, не до такой степени.
- А вообще кому-нибудь рассказывал?
- Да нет, - подумав, говорит Ойген. – Думаю, что ты первый.
- Научишь меня?
- Научу… если получится, - говорит он с некоторым сомнением. – Понимаешь… для того, чтобы так это делать, нужно людей чувствовать и, - он задумывается, подбирая слово, - любить. Иначе ты никогда не поймёшь, к каким желаниям подстраиваться, и у тебя ничего не получится: человек в лучшем случае решит, что сходит с ума, раз у него вдруг возникли такие дикие чувства. А он должен ощущать себя совершенно обычно… вот тот же голод – его ведь по-разному можно заставить почувствовать. С тобой это будет иначе, чем, к примеру, со мной…
- Почему? Голод есть голод…
- Вовсе нет, - мягко возражает Мальсибер, ложась, в свою очередь, на воду и тоже закрывая глаза. – Вот что для тебя голод? Что ты чувствуешь, когда голоден?
Северус озадаченно на него смотрит.
- Я чувствую, что хочу есть, - говорит он наконец.
- Да нет… я не о том. Как ты это ощущаешь? Что… представляешь? Не понимаешь? – он поднимает голову и приоткрывает глаза, смотря на него.
- Нет, - признаётся Снейп.
- Ты ощущаешь запах и вкус хлеба, - ласково улыбается Ойген. – Потом к нему примешивается вкус овощного рагу с картошкой и мясом, но прежде всего – хлеб. Для тебя с едой ассоциируется именно он. С твёрдой хрустящей корочкой, - добавляет он. – Тёмной.
Северус глядит на него совершенно ошеломлённо, потом отворачивается и отплывает немного в сторону – Мальсибер провожает его взглядом, но не пытается ни окликнуть, ни двинуться следом. Снейп вскоре возвращается и спрашивает:
- А для тебя?
- Для меня еда – это птица, точнее, цыплёнок, - он улыбается. – Прежде всего я чувствую его вкус и запах – жареного мяса, упругого, сочного, с прозрачным соком и солёной золотой шкуркой... Жареного на открытом огне, - добавляет он. – Остальное я, впрочем, тоже люблю, но у меня ассоциация вот такая. Кстати, это вовсе не обязательно будет любимой едой, как в моём случае – иногда бывает даже наоборот. Но у каждого она своя. И вот если вызвать в сознании этот образ – только его нужно сперва, конечно, найти – и добавить к нему вкус и запах, то человек непременно почувствует себя голодным. Но чтобы сей образ найти – человека нужно… если не полюбить, то, во всяком случае, остро им заинтересоваться. Искренне. Иначе не получится ничего.
- Ты волшебник, - тихо говорит ему Снейп. Тот кивает – очень удивлённо:
- Конечно… ты только сейчас это заметил?
- Ты знаешь, - говорит Северус очень серьёзно, - в определённом смысле только сейчас.
