Глава Двадцать Шестая, в которой я получаю ответы и новые вопросы- Ну и что смешного?
- Ничего, - успокоился наконец Пат, - извини. Просто я вспомнил эту статью и… Нет, конь, конечно, неплохо. Ты можешь жить на ферме…
- Если ты не заткнёшься, я на тебя порчу напущу, - пригрозил я.
Пат поднял руки с покаянным видом.
- Хотя на мой взгляд, конь – не самая удачная форма, - разочарованно признался я, - не спрячешься, в городе не покажешься…
- Да я тоже в центре Лондона буду смотреться довольно экстравагантно, - ответил мой друг.
- Менее экстравагантно, чем бесхозный конь.
- Вообще очень интересно получается, - подала голос Гермиона, - ты, Гарри, прекрасно чувствуешь себя в воздухе – и вдруг – конь.
Я пожал плечами.
- Мой отец тоже любил летать. Но оказался всё-таки оленем.
Да, оленем, наверное, быть ещё бесполезнее, чем конём. Интересно, а сколько Сириус шутил по поводу его рогов? Сейчас ведь не за что не признается, но я то его знаю, он бы не удержался… Хотя рога во время прогулок в компании с оборотнем вполне могли пригодиться. Как и копыта. Я подумал о своей анимагической форме в новом свете.
- А Пат вообще птица, - продолжала Гермиона, - ты же недолюбливаешь полёты. Я думала, ты боишься высоты…
- Кто это сказал? – возмутился мой друг, - в жизни не боялся высоты. Просто я не страдаю склонностью к самоубийству. А на метлу будет лезть только полный псих.
- Ну спасибо, друг, - хмыкнул я.
- Без обид, Гарри, но метла – это палка с кучкой прутиков на конце! Это же… небезопасно, в конце концов.
- Теперь я точно поняла, что Шляпа распределила вас куда надо, - глядя на нас, сказала Гермиона.
- Ты просто не пробовал, - возразил я другу, - летать – классно.
- Нет, спасибо, предпочитаю «Британские Авиалинии».
- Самолёты падают, - заметила Гермиона мимоходом.
- Подумаешь, - махнул рукой Пат, - один на миллиард. Или на миллион.
- Ладно, закрыли тему, - твёрдо заявил я, - вопрос – как нам дальше-то превращаться?
- Взять – и превратиться, - отрапортовал Пат и сам задумался над высказанной фразой.
- Я хочу, чтобы вы ещё раз хорошенько подумали… - начала Гермиона.
Мы на пару минут замолчали. Она с последней надеждой посмотрела на нас.
- ОК, - бодренько сказал я, - мы подумали.
- Раз начали – значит закончим, - припечатал мой друг.
Гермиона вздохнула и поудобнее устроила раскрытую книгу.
- Ладно. Но я буду за вами наблюдать.
Мы с Патом переглянулись.
- В таком случае в Азкабан ты пойдёшь как соучастница, - предупредил Пат.
- Должен же кто-то контролировать всё это ваше безобразие, - непререкаемым тоном выдала Гермиона, - переубедить вас я не смогу, но хотя бы не допущу, чтобы вы себя покалечили.
*******
Вот так Гермиона стала нашим личным контроллёром. С её памятью и скоростью чтения, граничащей со скоростью света, она быстро стала экспертом в теории анимагии и неустанно советовала нам что-нибудь. Пат даже предположил, что излишней опекой она хочет отвадить нас от этой идеи, но я не согласился. Просто она уже сама «втянулась» и ей было до смерти интересно, как у нас всё это получиться.
Одним она меня вопросом смутила – если я так жажду стать анимагом, то почему я не попрошу помощи у Сириуса? Ничего вразумительного ответить я ей не смог. Сириус меня, конечно, поддержал бы. Да не то что поддержал, сказал бы наверняка, что это гениальная идея и как он сам до этого не додумался. Уж он-то, пройдя все стадии превращения в незаконного анимага, быстро обрисовал бы план действий, помог, посоветовал… Но тут внезапно включалось моё глупое, обычно мне не свойственное самолюбие. Мой отец и Сириус
сами, без посторонней помощи, к пятнадцати стали анимагами, а я чем хуже? Чуть что, побегу за советами к старшим?.. Короче говоря, бываю я вот таким идиотом. Иногда. Но вот именно по этой причине я решил ничего не говорить крёстному. Получится – обрадую, не получится – вообще никто не узнает. Кроме Пата и Гермионы. Ну и Лу, конечно. Пат ей рассказал, когда она приезжала на квиддич. Ей попробуй, не расскажи – так она клещами вытянет.
Так время медленно, но уверенно двигалось к Рождеству. Пат, кажется, дни уже вычёркивал до недалёких каникул. Всё никак не мог дождаться, когда же он сможет насладиться электричеством, центральным отоплением и едой из фаст-фуда. Никогда не замечал за Патом особой любви к подобному пищевому мусору. А мне вообще стало по барабану, что есть, потому что уроки, тренировки и анимагия выработали у меня какое-то аномальное постоянное чувство голода. А раньше я благодаря Дурслям знаете сколько мог не есть?
И вот, когда до долгожданных каникул оставалась всего неделя, у меня и случилась очень долгая суббота. Нет, лучше сказать Очень Долгая Суббота. Вот так, с прописной буквы. Она как раз попала в разряд тех весёлых деньков, что остаются с тобой в памяти на всё оставшуюся жизнь.
С утра я сходил к Хагриду. Один, кстати. Погодка стояла – загляденье. Выпал снег, и так как он не омрачался никакими автомобильно-промышленными отходами, замок выглядел как рождественская открытка. Ну, если не считать того, что в школе был такой дубняк! Нет, не везде, конечно, но на Зельях точно не помешала бы парочка обогревателей… Ну, это лирика. Так вот, я пошёл к Хагриду. Проведать Саамах, которая всё ещё спала, единорожиков, которые до сих пор жили у него в хижине, ну и главным образом спросить кое-что у самого хозяина.
У Хагрида я обнаружил Луну. Она тоже пришла в гости к однорогим сироткам. Поболтали с ней, вспомнили мантикору. По прошествии времени эта встреча вспоминалась даже забавно, не то что страшно. Хотя у Луны, как я понимаю, чувство страха вообще несколько… оригинальное.
Кода она ушла, подарив мне свежий номер «Придиры», я занялся нашим лесничем. Он как-то обмолвился, что его исключили из Хогвартса лет эдак пятьдесят назад и, когда я произвёл нужную параллель, то приблизился к ответу на давно мучивший меня вопрос.
- Слушай, Хагрид, - начал я, - а вот ты в Хогвартсе учился…
- Ага, - согласился он, но как-то засуетился. Он не любил вспоминать о своей учёбе и никогда не говорил, за что его исключили.
- Ты вот… Ты ведь с Волдемортом учился в одно время? – осторожно спросил я.
- А? Ну, да… - нахмурившись, пробормотал Хагрид, - да тогда-то его не так звали.
- А как? – воодушевился я.
- Риддл, - мрачно ответил лесничий, - Том Риддл. Староста слизеринский… Ух, не любил я его! Если б не он…
Хагрид помахал сжатым кулаком в воздухе, но так и не сказал, что было бы, если б не Том Риддл. Сослался на какие-то дела и отправил меня в школу. Но я не расстроился, главное-то я узнал!
*******
…Я сидел в старой кухне тётушки Петунии дома номер четыре по адресу Привит Драйв, Литл Уингинг, и уныло цедил сливочное пиво. Нет. Я не сошёл с ума, как вы наверняка подумали в первую очередь. Это Комната-По-Требованию явно двинулась и выдала мне такой странный результат. А, может, просто у меня всегда было тайное желание напиться в тёткиной, стерильной до тошноты, кухне. И посуду поколотить ещё, да…
Пат зашёл в комнату и оцепенел.
- Это что? – не понял он.
- Пиво, - мрачно ответил я, - сливочное. Другого – нет.
- Эльфов поэксплуатировал? Твоя Гермиона не обрадуется.
- Она не моя, - возразил я, - она вообще ничья.
- Я про вот ЭТО говорю, - проигнорировал меня Пат, указывая на обстановку, - что за жуть?
- Один из кошмаров моего детства, - уныло ответил я.
- А смотри, что у меня есть, - явно хвастаясь, Пат достал бутылку и поставил на стол. Видимо, огневиски. Откуда это он её достал, интересно?
- Махнул на полблока сигарет у семикурсников. Знаешь, Слизерин – это факультет повальной… - пробормотал он, наблюдая, как я молча достаю стакан, открываю бутылку, наливаю себе довольно прилично этого пойла и выпиваю всё залпом.
- …контрабанды, - автоматически докончил фразу Пат, уставившись на меня так, будто впервые увидел.
- Какое, на хрен виски, - просипел я, когда жжение слегка отпустило горло. На глаза навернулись слёзы, - больше похоже на разведённый спирт.
Пат смотрел на меня, буквально открыв рот.
- А ты знаешь, каков на вкус разведённый спирт? – наконец спросил он.
- Предполагаю, что именно такой.
- Что-то случилось?
- Хочу напиться, - горько вздохнул я и потянулся за бутылкой.
Мой друг сел за стол рядом и успел перехватить её первым.
- Кто-то умер? – ещё раз задал он наводящий вопрос.
- Нет, - угрюмо мотнул я головой, - но умрёт.
Я посмотрел на друга и мрачно выдал:
- Похоже, я единственный, кто способен убить Волдеморта.
*******
Да, я хотел получить ответы на вопросы, и я их получил. Прямо вот после обеда, в праздничной упаковке с золотистыми ленточками. На блюдечке с серебряной каёмочкой. Вопрос – стало ли мне легче?
После обеда мы втроём собирались пойти в библиотеку. Но по дороге нас перехватила МакГоноголл и грозно сообщила:
- Поттер, вас вызывает директор.
Мы молча переглянулись.
- А я ничего не сделал, - вырвалось у меня.
Профессор сурово на меня глянула, и я пожал плечами, вспомнив, что за директором сохранилось давнее обещание «поговорить».
- Ладно… Раз надо, так надо…
- Главное, ничего не подписывай кровью, - вернул мне мою старую шутку Пат, за что и получил тычок под рёбра от Гермионы.
Так я впервые оказался в кабинете директора Хогвартса. Забавное местечко. Как, впрочем, и сам хозяин. Которого, с самого начала разговора отвлёк Снейп, и поэтому минут десять я разглядывал кабинет в своё удовольствие в полном одиночестве. Портреты бывших директоров в большинстве своём притворялись спящими, а ободранная красная птица болезненного вида разглядывала меня скучными глазами. Я не сразу признал феникса, поэтому так и удивился, когда он загорелся и превратился в горстку пепла.
- Извини, Гарри, что заставил тебя ждать, - произнёс Дамблдор, заходя в кабинет, - я так давно собирался поговорить с тобой…
- А у вас птица сгорела, - совершенно без эмоций оповестил его я, глазея на то, что осталось от домашней живности Дамблдора.
- О! – улыбнулся он, - давно пора. Он уже долгое время плохо выглядит. Фоукс – птица феникс, Гарри.
- Я догадался, - ответил я, всё ещё глядя, как из кучки пепла выкарабкивается птенчик.
Одним словом, разговор у нас вышел странный. В первую очередь директор ни с того ни с сего озадачил меня вопросом, не хочу ли я что-нибудь у него спросить. Здесь открывался такой богатый простор для воображения. Начиная с вопроса «что вообще здесь происходит?» и заканчивая «а как профессор Снейп относится к тому, что у него появился сын?». Ну а задал я естественно то, что первое пришло мне в голову.
- А почему Лу нельзя колдовать?
Дамблдор пригладил седую бороду и посмотрел на меня поверх своих очков-полумесяцев. Почему полумесяцы? Может, он мусульманин? Тьфу ты, какой бред в голову лезет…
- Ты знаешь, у тебя уникальная подруга, Гарри, - сказал он.
- Это уж точно, - согласился я.
- Но ты не совсем точно выразился. Ей не нельзя колдовать.
- Нет? – удивился я, - она сама так сказала. Она что же, просто не хочет заниматься магией?
Директор улыбнулся.
- Этот вопрос лучше задать ей самой. Хотя, конечно с магией у неё некоторые… сложности, скажем так. С магией, к которой мы привыкли.
- Мы? – не понял я.
- Мы – волшебники, - объяснил он, - как тебе хорошо известно, бабушка Луизы – вейла. А магия вейл отличается от нашей. Их магия слишком стихийна, и поэтому твоей подруге действительно тяжело справиться со своими возможностями, так как она унаследовала всю силу настоящей вейлы. К тому же она представляет собой редкий случай магического магнита. Как ты мог заметить, Луиза притягивает к себе…
- Неприятности, - вырвалось у меня, вспоминая все случаи, когда мы нарывались благодаря нашей сумасбродной подруге.
- И это тоже, - хохотнул директор, - а ещё она притягивает к себе магию. Любые её проявления. Не находишь же ты случайным то обстоятельство, что около неё вдруг оказались два потенциально сильных волшебника?
*******
- Так что же получается? – удивлённо воззрился на меня Пат, - Лу как громоотвод? Электричество не излучает, но сама притягивает?
Я неопределённо пожал плечами, чувствуя, как меня уже повело. Много ли мне надо? Я же не алкаш со стажем.
- Да вроде излучает… То есть, она может колдовать, но только могут быть последствия.
- Какие? – поднял бровь Пат.
- Вот на каникулах у неё всё и разузнаем, - немного раздражённо ответил я.
- Ну а дальше-то о чём говорили?
- А дальше, - начал я, - дальше… ну, он меня опять про шрам спросил, не беспокоит ли… то… сё… там, сны может какие-нибудь снятся. А потом спросил меня, что я думаю обо всём происходящем.
- Спросил? – офигел Пат, - тебя?
- Да я тоже удивился…
*******
- Вам действительно интересно знать, что я об этом думаю? – недоверчиво переспросил я у директора.
- Да, - легко согласился Дамблдор, - свежий взгляд на вещи никогда ещё не повредил.
С верхнего портрета недоверчиво хмыкнул волшебник с умным лицом и остроконечной бородкой, одетый в цвета Слизерина.
- Да-да, Финеас, - мигом откликнулся на это хмыканье директор, - молодые подчас способны заметить то, что нам, старикам, уже не под силу разглядеть.
Значит, это и есть Финеас Найджеллус Блэк. Какой-то там пра-пра Сириуса.
- Я считаю, - осторожно начал я, - что это саботаж.
При этих словах несколько портретов перестали претворяться спящими, а директор приподнял седые брови.
- Да, саботаж, - повторил я, наконец оформляя свои неясные мысли в слова, - кому-то выгодно поддерживать иллюзию, что Волдеморт возвращает свою былую силу.
- И зачем, по твоему мнению, это делается? – спросил директор с предельным вниманием и без всякого намёка на иронию.
Я задумался на пару минут, а потом пожал плечами.
- Власть, - ответил я, - держа людей в постоянном страхе, можно легко управлять ими.
- Может, есть и претенденты на роль этого «кого-то»? – ехидно поинтересовался Финеас.
- Финеас, - укоризненно произнёс директор, но посмотрел на меня вопросительно.
- Ну, что вы, я же не детектив, - потупился я. Голословно обвинять Малфоев было бы как минимум неразумно, тогда бы надо было рассказать и про Добби, и про зелье, и про заговор, а этого я делать не собирался.
- Но я стал бы искать среди бывших сторонников Волдеморта, - тем не менее, не удержался я.
*******
- И ты так ему сказал? – вытаращился на меня Пат, - ну ты крут, приятель. Уже Дамблдору советы даёшь…
- Да ладно, - махнул рукой я, - я думаю, он и так всё это знает. Его интересует только, есть ли какие-нибудь проблески в моём шраме… Пока их нет – Волдеморт где-то на дне. Когда они будут – значит нам всем хана. И мне в первую очередь.
И посмотрев на друга, я произнёс:
- Волдеморт хотел убить меня в младенческом возрасте из-за пророчества, которое было сделано незадолго до моего рождения.
Пат посмотрел на меня, потом перевёл долгий взгляд на бутылку огневиски, и достал сигареты. Вид у него был задумчивый.
- Чёёёрт, - наконец протянул он, - какая… банальность!
- Банальность? – воскликнул я, - банальность – не банальность, а мне всю жизнь переехала!
И я в подробностях рассказал моему другу последнюю часть нашего разговора с Дамблдором, где он объяснил, почему и за кем именно пришёл в ночь на Хэллоуин в наш дом самый сильный тёмный маг последнего столетия.
*******
Я сидел перед Дамблдором оглушённый. Ошарашенный. Огорошенный. Моей первой мыслью было то, что я должен проснуться. Поверьте мне, если бы вам сказали такое, вы бы почувствовали себя точно так же.
- Я… я что, должен отрубить ему голову? Или что-то в этом духе? – вяло поинтересовался я. В голове моей всплыли картинки из фантастических боевиков.
- Нет, - удивлённо воззрился на меня директор, - не думаю, что всё должно произойти именно так.
- И что? – вырвалось у меня, - из-за этого дурацкого пророчества волшебники не могли просто собраться кучей и настучать ему в бубен?!.. Ой. Извините, профессор, - пробормотал я.
Дамблдор не выглядел разозлённым моей вспышкой эмоций, и даже наоборот, принял философский вид и заявил:
- Ты сейчас задел очень серьезный вопрос, Гарри. Мы, волшебники, ведь по натуре индивидуалисты. Соперники. И, действительно, трудно представить такую ситуацию, что много магов соберётся, как ты сказал? – он хохотнул себе в бороду, - настучать в бубен? одному волшебнику.
- А сила? – уныло спросил я, - у меня нет никакой силы. Откуда ей вообще у меня взяться?!
У меня возникло дикое желание порыться в карманах и оглядеться, будто где-то здесь я и найду пресловутую суперсилу, которая поможет мне победить Волдеморта.
- А я говорил тебе уже об этом, Гарри, - тихо произнёс директор, - во время нашей первой встречи. Сила, которая не подвластна Волдеморту, но дана тебе в таком количестве. Сила, которую он никогда не сможет понять. Это любовь, Гарри.
- Любовь? – переспросил я.
*******
- Любовь?! – недоумённо глядел на меня Пат, - в каком смысле? Что-то я не въезжаю.
- А я, значит, въезжаю, да? – язвительно поинтересовался я, - и отдай бутылку, я собираюсь напиться.
- Ты это уже говорил, - сказал мой друг, но уже не препятствовал моему общению с высокоградусными напитками.
- Вот поэтому с тобой так классно дружить, - после некоторого молчания произнёс он, - сколько бы у меня не было проблем, у тебя их всё равно больше.
- Спасибо, - мрачно ответил я, - ты настоящий друг. Всегда поддержишь в трудную минуту.
Пат отсалютировал мне стаканом. Я обхватил голову руками и посмотрел другу в глаза.
- Пат, что же мне теперь делать, а?..
*******
Часов через… не знаю, через сколько, но было уже очень поздно, мы с Патом, пьяные вдребадан, вышли из Комнаты-По-Требованию с очень благочестивыми намерениями разойтись по своим спальням. Два таких тихих мирных несовершеннолетних алкоголика... Бутылки на двоих нам хватило выше крыши. И если есть то, за что мне было действительно стыдно в Хогвартсе, так это как раз тот случай.
Чуть не наткнулись на МакГоноголл и Флитвика. Я в последний момент успел утянуть за шкирку зазевавшегося Пата в тень. Они прошли мимо и нас не заметили. Мы с трудом удержали глупое хихиканье – статная МакГоноголл и семенящий рядом миниатюрный Флитвик – зрелище, забавное даже для трезвого.
Помню, что Пат упорно ныл, что не хочет опять в подземелья и что он скоро превратиться в крота. Посмеялись и над этим. Знаю, что не смешно, а объясните это пьяному человеку!
Я так думаю, все догадались, на
кого мы в конце концов нарвались. Ну почему??? Ну почему Снейп?!!! Почему именно он??? Надо ввести новую школьную примету – «выйдешь ночью из спальни – наткнёшься на Снейпа». Или – «если наткнулся на Снейпа – значит, гуляешь после отбоя».
Я налетел на него первым. Он сначала отшатнулся от меня, как от приведения, но потом, когда он понял, кто перед ним, его губы искривились в нехорошей усмешке. Будь я трезв, я бы испугался.
- Так-так-так… - тихо произнёс он, - и снова Поттер. И чем сегодня вы оправдаете своё пребывание вне спальни ночью?
- Да вы тоже вроде не в постели, профессор, - ответил я ему то, на что хватило моей пьяной наглости.
- Вы что себе позволяете? – зашипел Снейп, приблизившись ко мне, - совсем ума лишились? Да вы… да вы пьяны! – заключил вконец обалдевший профессор.
Я усердно покивал головой и заявил.
- Да, есть немного…
- Да. Вы не как ваш отец, - наконец прошелестел Снейп, - вы его далеко переплюнули. Вы в курсе, что за это вас…
- Исключат из школы, да… - протянул голос появившегося за мной Пата. Он сделал широкий жест рукой, от чего опасно покачнулся, - исключайте!
Вот в тот момент я опасался за профессора. Мне показалось, что сейчас ему станет плохо с сердцем. Может, он не ожидал увидеть родного сына в таком состоянии (вернее, в никаком), а может, в таком состоянии в компании со мной. Кто его знает.
- И вы здесь, - произнёс Мастер Зелий.
- Конечно, - согласился Пат, - что ж мы, алкаши в одиночку пить.
Это было соло моего друга. Он был пьян, смотрел на своего отца с безрассудным вызовом, и был готов начать высказывать всё, что на душе накипело.
- Если вы не забыли, мистер Рэндом, я не только преподаватель, но ещё пока и ваш декан, - мрачно сказал Снейп.
- Помню, - не менее мрачно ответил Пат, - и, к сожалению, мой отец.
