Глава 26. КубокМне очень стыдно, что я так долго не выкладывала новых глав, и я очень благодарна всем, у кого хватает на меня терпения!:) Обещаю - следующие главы вам не придется ждать так долго!
______________
Сознание вернулась к Чжоу резко и внезапно, словно злым пинком вышвырнув ее из непроглядного мрака бесчувствия назад, в реальность. Все тело ныло, в висках и затылке пульсировала тупая боль, болела неловко подогнутая рука, придавленная тяжестью тела при падении. Сквозь глухой шум в ушах, никак не желающий прекратиться, она слышала звук неуверенных, словно спотыкающихся шагов где-то позади, явственно ощущала на себе чей-то взгляд... Сознание медленно, словно острые осколки расколотой вазы, собирало воспоминания обо всем предшествовавшем ее внезапному беспамятству, но когда память вновь сложилась в цельную картинку и девушка медленно подняла словно налитые свинцом веки, рядом с ней уже никого не был.
Силы медленно возвращались к Чжоу вместе с возможностью двигаться. И вместе с паникой, сдержать которую уже не могли те жалкие остатки здравого смысла и силы воли, что у нее оставались. Что произошло с Драко, почему он напал на нее?! Сколько времени она пролежала здесь, оглушенная и беспомощная? Может быть, все уже кончилось, она уже опоздала? Борясь с истерическими всхлипываниями, Чжоу отчаянно заозиралась по сторонам, и от резкого движения головой на лицо ей упали спутанные белокурые пряди, словно слабо светившиеся в сером сумраке лабиринта. Значит, с момента встречи с Малфоем прошло меньше часа... Вскочив на ноги, девушка пошатнулась и ухватилась за стену — перед глазами потемнело от слишком быстрого движения. Неловко привалившись к колючему сплетению живой изгороди, она боролась с этой внезапной слабостью, пытаясь понять, что ей делать, но отравляющая кислота вырвавшейся, наконец, из под контроля разума паники не давала сосредоточиться, бурлящей волной сметая все жалкие построения разума, мешая думать, наполняя сознание бешеным вихрем обрывочных и диких мыслей и видений, застилая глаза мутной пеленой и заставляя руки дрожать так, что призрачный свет волшебной палочки плясал по стенам лабиринта рваными отблесками, словно праздничные огоньки на танцевальном вечере... Напряжением последних остававшихся сил Чжоу заставила себя оторваться от стены и сделать несколько неуверенных шагов по уводящей в непроницаемую тьму в глубинах лабиринта тропе, даже не помня, в каком направлении она двигалась до встречи с Драко и куда должна идти теперь. Нужно было просто двигаться, делать хоть что-то.
Мерный звук собственных шагов, монотонное скольжение зеленого переплетения зеленой изгороди, густая темная синева неба над головой — все это медленно, но верно отгоняло прочь безумную отчаянную одержимость паники, и несколько минут спустя девушка наконец сумела взять себя в руки и заставить себя не думать ни о чем, кроме того, что ей нужно делать именно в эту секунду, не загадывая даже на следующую. Определив заклинанием направление, она свернула на развилке налево и, ускорив шаги, продолжила путь, стиснув кулаки, чтобы сдержать дрожь в руках, высоко подняв голову в попытке справиться со вновь начавшим растекаться по жилам липким холодком страха.
Ничего не происходило - не бросались из-за угла мифические монстры, не видно было никаких магических ловушек и преград... И это недоброе спокойствие пугало куда сильнее, чем очевидная угроза, гнало Чжоу вперед все быстрее и быстрее, заставляло ее поминутно оглядываться, населяло лабиринт пугающими шепотками и зловещими шорохами... Не в силах одновременно сдерживать и панику, и страх, девушка предпочла последнее и теперь едва сдерживалась, чтобы не перейти на бег, не помчаться сломя голову по проклятой тропе — прочь от угрожающего безмолвия за спиной, от таящихся во мраке невидимых чудовищ... Память, словно в насмешку, услужливо воскрешала перед ней все леденящие кровь легенды, которые они с подругами любили читать вечерами, радуясь, что они дома, в светлой и уютной факультетской гостиной, куда никаким оборотням, живым мертвецам и упырями ни за что не добраться. Но теперь, в сумраке зачарованного лабиринта, на Чжоу накатил такой ужас, что она боялась даже смотреть по сторонам, чтобы не видеть тех порождений тьмы, которых рисовало перед ней слишком живое воображение. По правой стороне стены лабиринта раздвигались, открывая узкий проход, куда убегала ответвлявшаяся от главной дорожки тропинка, и в этом черном провале взгляд девушки выхватил какое-то шевеление, до ее слуха донесся слабый шелест... Затрещали ветви, зашумела усеивающая землю палая листва. Но Чжоу не стал дожидаться появления этого невидимого существа— все еще не издавая не звука от неизбывного ужаса, она помчалась прочь, спотыкаясь о торчащие из земли корни, падая, обдирая ладони о камни, снова поднимаясь и продолжая бежать, не оглядываясь, не видя ничего впереди, слепая от страха, словно чувствуя уже, как острые клыки вонзаются ей в шею и чудовищный вурдалак кривыми когтями разрывает ее на куски. Перелетев через какую-то преградившую путь канаву, девушка споткнулась о подвернувшуюся под ноги кочку, полетела на землю, в темное сплетение густых кустов буйно разросшегося у очередной развилки терновника, мириадами острых когтей вцепившегося в ее волосы и одежду. Совсем обезумев от страха, она, не понимая, что происходит, дико замахала руками, отбиваясь от цепких ветвей, рвущих мантию, воображая, что это кошмарный вампир все-таки догнал ее... Вырвавшись, наконец, из объятий кустарника, она окончательно обессилила и упала на землю, закрыв глаза, перестав понимать, кто она и где она...
Чжоу не знала, сколько времени пролежала так, ослепленная и оглушенная своим непереносимым ужасом, когда внезапно из-за колючей стены лабиринта до нее донесся какой-то неясный шум, а затем она услышала:
- Что ты делаешь?! - отчаянный, испуганно-недоверчивый голос Седрика, а вслед за ним...
- Круцио! - голос Виктора Крама, странно безжизненный и холодный...
… И дикий мучительный крик, разорвавший густую тишину лабиринта, словно кнутом хлестнувший Чжоу, заставив ее взвиться на ноги резким, рвущим мышцы рывком. На какое-то чудовищное мгновение ей показалось, что время сыграло с ней злую шутку, что там, за поворотом тропы, окажется заброшенное черное кладбище, полное запаха смерти и боли... Что вовсе не Драко, а Темный лорд произнес сейчас это заклинание... И дикий порыв броситься на помощь внезапно истаял, снесенный каким-то бессознательным, рефлекторным и бессмысленным ужасом, заставившим ее бессильно рухнуть на колени, прижимая руки к ушам, зажмурившись до ослепляющих сполохов под веками, чувствуя, как горячие ручейки слез прочерчивают мокрые дорожки по щекам.
Сквозь это необоримое, жалкое безумие она услышала приглушенный шум, треск ломаемых ветвей, затем чей-то голос выкрикнул:
- Остолбеней!
А потом до нее снова донесся голос Седрика — звучавший гораздо выше и напряженнее, чем обычно:
- Не могу поверить!.. Я услышал, обернулся — а он уже и палочку на меня направил!..
- Просто не верится! Мне казалось, он ничего... - сквозь глухую пелену страха Чжоу наконец узнала голос Гарри, а через несколько секунд в небе над лабиринтом рассыпался вишневыми сверкающими искрами изумительно красивый сигнальный фейерверк, повисший мерцающим облачком над головой произнесшего заклинание Седрика.
Из-за стены вновь донесся голос Гарри, но слов Чжоу не разобрала, а затем все стихло, и она осталось в полной тишине, не зная, что делать и не имея сил заставить себя собраться и двинуться дальше. Зачем Драко сделал все это? Зачем?! Девушка отлично понимала, что нужно торопиться — времени на поиски кубка оставалось все меньше и меньше — но получить ответ на это вопрос ей было необходимо, и, поднявшись на ноги и шатаясь, как пьяная, она медленно пошла по извилистой тропинке в ту сторону, откуда минуту назад доносились голоса. Серая туманная дымка таинственно и недобро мерцала в тусклых лучах волшебной палочки, шуршала казавшая в этом неверном свете серо-синей трава под ногами... Несколько мгновений спустя колдовская тьма в глубине лабиринта отступила, и Чжоу увидела распростертого на земле Виктора Крама, застывшего в какой-то противоестественно-изломанной позе. Сама не понимая, какие чувства она при этом испытывает, девушка направила на него волшебную палочку и прошептала:
- Оживи!
Крам пошевелился и с глухим стоном приподнялся на локтях. Алые сполохи пылающих в небе сигнальных искр заиграли в его темных глазах кровавыми отблесками.
- Что ты сделал?! - голос Чжоу дрогнул и сорвался, - Что ты наделал?!
Толком не осознавая этого, она ждала, что Малфой начнет оправдываться, разразится долгой и проникновенной оправдательной тирадой, станет взывать к ее разуму, извиняться... Но вместо этого он коротко бросил, почти выплюнул:
- Империус.
Чжоу замерла, позабыв уже заранее приготовленную гневную отповедь, которой намеревалась ответить на его слова.
- Что?..
- На меня наложили Империус. Скорее всего Крауч-Грюм, больше не кому. Перед тем, как войти в лабиринт, я увидел, как профессора-наблюдатели расходятся в разные стороны, чтобы патрулировать лабиринт — Грюм был среди них — а потом я вдруг словно потерял память. Совсем. Не мог даже сообразить, кто я и что мне делать. Я ничего не видел и не понимал — как будто меня оглушили — а когда очнулся, увидел, что ты лежишь на земле без сознания, а я стою над тобой и еще даже не опустил руку с палочкой. Знаешь, чувство не из приятных. Совсем как тогда, когда у меня были внезапные вспышки воспоминаний и я совершенно не помнил, что делал и что говорил под влиянием этих видений. Логично было предположить, что это я оглушил тебя. Раздумывать над причинами было некогда, и я успел только снять собственное заклинание, когда снова накатило это бесчувствие, и сознание опять выключилось. Дальше ничего не помню, - он болезненно поморщился и прижал руки к вискам. - Но судя по твоему лицу, я сделал что-то ужасное?
Чжоу только дернула плечом, чувствуя безграничную усталость и некое обиженное и недостойное разочарование: ей даже некого винить во всем случившимся - столько времени они потеряли напрасно вовсе не по вине Драко.
- Не важно. Вставай — и бежим! Седрик и Гарри, может быть, уже в паре шагов от Кубка!
Драко поднялся на ноги и посмотрел на Чжоу с какой-то искательной неуверенностью.
- Империус спал с меня, когда меня оглушили. Но я не знаю, в какой момент Грюм это заметит и снова заколдует меня... Нужно принять меры.
- Меры? Какие?
Малфой криво улыбнулся.
- Империус на меня должна наложить ты.
- Что?! Зачем? Какой в этом...
- Нельзя убить мертвого или оглушить оглушенного! И нельзя наложить Имепериус на того, кто уже им заколдован! - прервал ее Драко с прежним выводящим из себя насмешливым апломбом, - Чем ты слушала Грюма на уроках?
- Но... Я не смогу, у меня не... - жалко залепетала Чжоу.
- Ты сама сказала, что нужно торопиться. Так не тяни Мерлина за бороду, давай скорее! Пока я снова не спятил и не ударил тебя Авадой или еще чем-нибудь!
В конце концов, срок в Азкабане она заработала, наложив непростительное заклинание на Роджера этим утром (казалось, это произошло не несколько часов, а несколько столетий назад! ), и ничего уже не изменится, если она сделает это снова. С какой-то мрачной и неискренней радостью она подумала, что может собой гордиться — на одном из занятий лже-Грюм говорил, что наложение непростительных заклинаний требует недюжинного сосредоточения воли и значительных магических сил. И с какой-то бездумной и лихой решимостью девушка взмахнула волшебной палочкой, стиснув ее так, что заныли побелевшие пальцы, и произнесла:
- Империо!
Черные глаза Драко-Крама внезапно словно посветлели и погасли, неуловимое выражение презрительно-задорной насмешливости исчезло с его лица, и Чжоу вдруг почудилась, что перед ней вовсе не живой человек, а лишь искусно сделанная кукла... Смущенная и неуверенная, она несмело проговорила:
- Иди за мной.
Пройдя несколько шагов по тропинке, девушка обернулась и с некоторым облегчением увидела, что ее заклинание действует и Малфой послушно идет следом. Теперь, в компании пусть даже и заколдованного и безвольного спутника, прежний безумный и бесконтрольный ужас больше не терзал ее, и она вдруг обнаружила, что улыбается, быстро шагая по узкой серой дорожке, ведущей куда-то в переставший быть таким невыносимо-пугающим мрак лабиринта.
Завернув за очередной поворот, Чжоу не смогла сдержать крик — прямо на тропе, загораживая проход, лежал... сфинкс. Прекрасное, словно принадлежащее древней языческой богине лицо, черные волоокие глаза — и охристо-золотистое тело огромного льва. Чжоу замерла как вкопанная, не зная, что делать, чего ожидать от этого существа. Сфинкс окинула ее немигающим взглядом мерцающих глаз и медленно произнесла:
- И еще двое участников... Совсем недавно ваш соперник прошел этой тропой; поторопитесь, если хотите догнать его!
Поняв, что мгновенная гибель от страшных когтей ей не грозит, Чжоу, набрав в грудь побольше воздуха, проговорила:
- Вы... Вы загадаете нам загадку?
Сфинкс загадочно улыбнулась.
- А вы всегда ждете от меня загадок, верно? Сфинкс - и непременные стихотворные вопросы, за неверным ответом на которые следует мучительная смерть от безжалостных стальных когтей... Сфинкс должен удивлять, не так ли? Так я удивлю — загадку загадаешь мне ты. И если я не сумею ответить, то я открою путь, и ты получишь шанс на победу. А если нет...
Сфинкс говорила, а Чжоу чувствовала, как неистово колотится сердце, своим биением причиняя почти физическую боль, словно удары тяжелого молота по легким и ребрам... Загадать загадку сфинксу - и надеяться, что та не сумеет дать верный ответ! Это безумие, это невозможно! А время, между тем, неумолимо убегает, и неведомый Чемпион, прошедший этой же тропой, с каждой секундой все ближе и ближе к Кубку...
- А сколько у нас попыток? - вдруг раздался у Чжоу за спиной деловитый голос Крама, и она, вздрогнув, обернулась.
- Вас двое. Что же, пусть и попыток будет две. - спокойно ответила сфинкс.
- Что... - начала было Чжоу, но Драко перебил ее:
- Империус требует концентрации. А ты и думать забыла о том, что нужно удерживать заклинание.
В голове Чжоу билась какое-то воспоминание, что-то, связанное с чарами Империо: что-то ведь Драко говорил ей, велел зачем-то наложить их на него?.. Но вот что он сказал, в чем заключается смутная угроза, о которой она помнила, не понимая ее сути? Бешеные волны безнадежного отчаяния и все растущей паники не давали вспомнить, да это было и не важно. Важным была лишь загадка, ответа на которую не было бы у мудрейшего в мире существа.
Малфой тем временем снова заговорил:
- Если у нас получится, то вы пропустите обоих?
Сфинкс засмеялась хриплым смехом.
- Это странно — вы, двое соперников, — и помогаете друг другу?
Драко кивнул. Сфинкс улыбнулась.
- Это нарушение правил. Участники должны состязаться. Иначе в чем же будет дух турнира, дух борьбы? Я пропущу только одного. Один из вас пройдет дальше, другой отправится искать иной путь.
Чжоу почти не слышала этот разговор, не понимала слов. Казалось, что она где-то глубоко под водой, в глубинах черного и ледяного озера, а Малфой, Сфинкс и весь остальной мир остались на далеком берегу, которого она уже даже не видит. Руки тряслись так отчаянно, что невозможно было удержать палочку, и девушка, едва не выронив ее, убрала ее в карман мантии. Голоса Драко и Сфинкса отдавались в голове глухим болезненным гулом, и в нем ей, должно быть, померещилось едва слышимое шипение и сухой шорох чешуи...
- Шах, милая гостья!..
Завораживающий голос, бросивший эту короткую шелестящую фразу, не вызвал в душе Чжоу прежнего всплеска чувств, но внезапно разбудил в ней бурю обрывочных и неясных воспоминаний, закружившихся в голове, словно клочья тумана на ветру.
«Аллегория. Элегия. Аллергия. Чудесные слова!»... «Ты лишь воображаешь, что любишь, лишь силишься любить!»... «Время — это змей»... «Это было дерзко, но достойно моего уважения»... И, не успев понять, что делает, Чжоу воскликнула:
- Что есть уважение времени?
Сфинкс медленно повернула к ней увенчанную золотым венцом голову. И улыбнулась.
- Это и есть твоя загадка? - спросила она, глядя на девушку немигающим взором.
- Да! - ответила Чжоу, чувствуя на себе взгляд Драко, но не собираясь ничего ему объяснять.
- Докажи мне, что это именно загадка, а не философский вопрос! - неожиданно потребовала женщина-львица, чуть улыбнувшись и по-прежнему глядя на Чжоу.
Но ответил ей Драко.
- Смысл игры в загадки — испытание мудрости, разве нет? А ответив на этот вопрос, вы разве не докажете нам свою мудрость?
В бесстрастном лице Сфинкса не дрогнула ни одна черточка.
- Пусть будет так. - Она поднялась с дорожки и принялась медленно прохаживаться перед двумя Чемпионами, окидывая их внимательным взглядом. - Уважение — удел немногих избранных. Уважение человека — это признание достоинств. Уважение времени — это то же признание, только преодолевающее конец земного существования того, кто его заслужил. Я полагаю, это... вечность.
Чжоу, не чувствуя собственного тела, молча покачала головой.
- Это память, - с трудом справившись с голосом, пробормотала она.
Сфинкс воззрилась на нее с неизъяснимым выражением, чуть прищурив глубокие бархатные глаза.
- Память... - задумчиво повторила она, - Почему же память?
- Уважение человека — это не признание достоинств, это величие души, позволяющее увидеть истину через вызываемые ею чувства и понять, что среди оттенков этой истины есть те, что вызывают восхищение. А уважение времени — это вечное понимание. Вечная память. - быстро и отрывисто выпалил Драко.
Сфинкс перевела взгляд на юношу и несколько невыносимо долгих секунд смотрела на него, а затем вымолвила:
- Кто научил тебя подобной словесной эквилибристике, юный Малфой? Впрочем, это не столь уж важно. Я признаю свое поражение. Но вовсе не этой загадкой-вопросом. Самим своим приходом вы двое задали мне совсем другую загадку, и как ответить на нее, я не знаю. Несмотря на всю мою мудрость.
Чжоу была так ошеломлена их неожиданной победой, что даже не заметила, что Сфинкс обратилась к Драко с его настоящим именем.
- Кто из вас идет дальше? - спросила между тем прекрасная львица.
Малфой шагнул в сторону, открывая Чжоу путь.
- Иди.
- Но...
- Иди, иди, иди! - воскликнул он нетерпеливо и отчаянно, - Я справлюсь один.
Чжоу хотела было что-то сказать ему, но времени не было для того, чтобы подыскивать слова для выражения ее не понятных ей самой чувств. Она сделала несколько шагов по свободной теперь дорожке, и тут Драко воскликнул:
- Чанг!
Она обернулась.
- Я не время, но... Ты точно достойна его уважения!
И прежде, чем Чжоу успела ответить, слизеринец скрылся за поворотом.
Девушка помчалась по бегущей вперед тропинке, и истеричная паника и бешеные волны надежды мешались в ее душе почти в равных долях, немыслимым коктейлем эмоций одурманивая разум и застилая глаза мерцающей пеленой. Едва не врезавшись в высокую живую изгородь, когда дорожка внезапно круто повернула влево, Чжоу увидела в нескольких футах впереди развилку, с которой в разные стороны разбегались три тропы, но прежде, чем она успела применить заклинание компаса или хотя бы подумать о том, куда идти, со стороны правой дорожки донесся глухой шум, треск ветвей и громкие крики. Не став задумываться над тем, что там происходит, Чжоу рванулась по ведущему на эти звуки коридору, молясь только о том, чтобы не споткнуться и не потерять драгоценные секунды на падение. Крики и шум делались все громче, голоса, выкрикивающие заклинания, становились все отчетливее... А несколько секунд спустя впереди забрезжил слабый молочно-белый свет, из расплывчатой дымки которого медленно проступали контуры ненавистного Кубка. Не думая, что она собирается делать, Чжоу, задыхаясь от слишком быстрого бега, еще ускорила шаги, и тут до нее донесся разочарованно-убежденный голос Гарри:
- Бери Кубок. Скорее бери. Ты рядом.
Эти слова словно незримым тараном толкнули девушку в грудь, и только несколько мгновений спустя она поняла, что остановилась и напряженно прислушивается.
- Нет, иди ты бери. Ты выиграл, - услышала она голос Седрика, в котором, к ее удивлению, звучали те же горько-гордые интонации, что и в словах Гарри, - Сегодня ты дважды спас мне жизнь.
«Спас мне жизнь». На секунду Чжоу показалось, что окутывающее Кубок Трех Волшебников сияние усилилось, полыхнув болезненно-яркой белизной. Но в этот миг сквозь растерянное непонимание, незнание, что делать дальше, отчаянную безысходную панику и пульсирующий в крови ужас прорвалось бездумное и слепое восхищение — перед упрямым благородством обоих Чемпионов, с делавшей им честь ребячливостью стремившихся принести победу в жертву своему чувству справедливости.
Гарри что-то ответил, и оба соперника вновь с жаром заспорили, но девушка не стала слушать, отчаянно пытаясь придумать, что делать. Снять заклинание портала с кубка не возможно, как уничтожить сам кубок, наверняка защищенный чарами, было ей неизвестно. Оставался последний выход — просто сказать правду.
- Я — единственный дурак, кто принял эту песенку всерьез! Бери кубок! - яростно выкрикнул Гарри, и Чжоу, точно подгоняемая звучавшей в его голосе горечью, шагнула из-за поворота на маленькую круглую прогалину, где на невысокой резной тумбе стоял вожделенный и смертоносный Кубок.
Дальше все произошло очень быстро, словно все действующие лица разыгравшейся на поляне сцены ждали только ее появления, чтобы начать давно запланированную цепочку событий. Гарри и Седрик замерли, глядя на нее, а затем, не сговариваясь, бросились к Кубку. Появление третьей соперницы разом заставило их позабыть о собственном споре — кто бы из них ни был достоин победы больше другого, победа эта должна была достаться Хогвартсу. И мгновение выбора внезапно наступило, не дав Чжоу его сделать, не оставив времени подумать и осознать собственный поступок и его последствия. Перед глазами размазанными мазками зеленой краски мелькнули высокие стены лабиринта, засвистел ветер в ушах... Она и не предполагала, что может бегать так быстро.
Непереносимо долгое мгновение длилась эта краткая гонка за жизнь, за победу, за шанс, который можно было упустить раньше и надеяться догнать потом - но только не теперь! Фигуры Гарри и Седрика превратились в расплывчатые сполохи цвета на фоне излучаемого Кубком свечения, но с неожиданной четкостью она различила протянутую к гранитному постаменту руку одного из Чемпионов, словно в замедленной съемке увидела, как его пальцы касаются сверкающего гибельного трофея... И в отчаянном бессилии, не зная и не отдавая себе отчета в том, зачем делает это, Чжоу до боли стиснула пальцы на узорчатой ручке этой серебряной амфоры со смертью.
