ЭпилогТе несколько дней, которые прошли от третьего тура до Прощального пира, показались мне несколькими годами. От того, чтобы покинуть школу прямо сейчас, не дожидаясь официального окончания семестра, меня удержала Рина. «Ты же не хочешь, чтобы подумали, что мы сбежали, и начали нас подозревать?»
Я считала, что нас подозревать было абсолютно не в чем. Кто знает о моей связи с Барти? Я так говорила, чтобы успокоить Рину, но сама боялась не меньше. Подделку Рина сотворила качественную, но таким специалистам в области трансфигурации, как Дамблдору и МакГонагалл, достаточно одного взгляда, чтобы ее раскрыть. Если бы они, конечно, захотели... все-таки та ночь выдалась такой суматошной, что можно было забыть о проверке. Вот если бы на следующий день они озаботились тем, чтобы попристальнее рассмотреть тело Крауча... но нам повезло и в этом. Во-первых, подделку в ту же ночь забрал Фадж, а во-вторых, на следующее же утро к нему пришел Люциус Малфой, выведал все и забрал «тело» родственника своей жены. И как он только так быстро все узнал? Без Темного Лорда, видимо, не обошлось. Потом они превратили наше произведение обратно в стул, и тетя Нарцисса написала, что более безвкусного образчика мебели в своей жизни не встречала. Нас с Риной это высказывание безумно рассмешило и мы веселились до тех пор, пока я не представила себе, что было бы, если бы мы тогда не успели... И кто придумал этот дурацкий обычай выдавать родственникам тела поцелованных дементором? Кто вообще придумал этих дементоров, во Франции их нет!
Кого можно было бояться – так это настоящего Хмури. Он пока что лежал в больничном крыле и в Большой зал не выходил, но я все равно его боялась. Вдруг этому старому параноику захочется выяснить, по чьей вине он провел десять месяцев в сундуке... И вдруг он решит, что у Барти были сообщники в Хогвартсе... а дети Упивающихся Смертью – самый лучший объект для подозрений. Особенно я. Барти в роли Хмури так искренне меня ненавидел... у меня просто не хватило бы сил выдержать то же самое второй раз.
Мы с Риной в основном сидели в гостиной либо выходили к озеру, стараясь как можно меньше попадаться на глаза преподавателям. И в Большой зал мы ходили после того, как основная масса народу уйдет, либо не ходили вовсе, попросив Драко принести нам каких-нибудь сандвичей.
Драко несколько поутих и уже не так часто заговаривал о Поттере. А когда все же заговаривал, мы с Риной тут же перебивали его рассуждениями о том, как красиво он будет смотреться в роли подружки невесты. Кузен сначала обижался, но после того, как получил толстенное письмо от мамы, обижаться перестал и даже начал нам подыгрывать.
Тетя Нарцисса и мне написала длиннющее письмо. И откуда она только узнала все? От обстоятельств спасения Барти до наших с ним намерений. Неужели от самого Барти? Я ожидала, что тетя будет меня ругать, но, как ни странно, то, что я собралась замуж, перевесило все мои прежние выходки. Вместо того чтобы возмутиться моим поведением, она написала список минимум из тысячи вещей, которые я должна была непременно сделать.
Барти тоже написал мне письмо, и оно радовало меня куда больше, чем то, что я получила от Нарциссы. Хотя Рина наверняка сказала бы, что Барти не написал ничего существенного – ни как его встретил Темный Лорд, ни где он сейчас находится, ни что он планирует делать дальше... Но Рине я письмо показывать не стала. Мне достаточно знать, что Барти жив и что он меня любит. Все равно все остальное сообщила тетя Нарцисса. Правда оставалось неясным, откуда ей известны все подробности... но это я выясню у Барти, когда мы увидимся.
Ни с кем, кроме Рины, я в эти несколько дней не общалась, потому что только Рина могла выдержать мои фантазии на тему того, что я сделаю с Барти за издевательства Хмури надо мной. И то она начинала краснеть и смущаться, как будто я не просто ей рассказываю, но еще и предлагаю при этом присутствовать. Нет, вот как раз в эти моменты присутствие посторонних крайне нежелательно.
В день прощального пира нас осенила светлая мысль не дожидаться завтрашнего Хогвартс-Экспресса, а аппарировать домой вечером. Рина сказала, что некоторые шести- и семикурсники так делают. Конечно, Хогвартс-экспресс – это не просто средство перемещения, а часть школьной жизни и ежегодный ритуал, но зачем он нам, если с Драко мы увидимся дома, а дурмстрангцы уплывают на своем корабле?
Сразу после завтрака мы пошли отпрашиваться к Снейпу. Тот, как всегда, выглядел непроницаемым, но мне показалось, что смотрит он на нас с некоторой иронией. Как будто что-то знает. Я старалась в глаза ему не смотреть, а когда он случайно поймал мой взгляд, старательно думала о Зденеке и его белых медведях.
– А разве вы не уезжаете во Францию, мисс... Розье?
Между двумя последними словами он сделал паузу, как будто хотел сказать что-то другое. Другую фамилию.
– Нет, я остаюсь здесь.
Снейп ничего на этот счет не сказал, но уверенность, что он все знает, у меня только укрепилась.
– Я бы вам посоветовал обратиться за разрешением к своему директору, – сказал он и заговорил с Риной об ее планах на будущее.
А какие могут быть планы, когда Темный Лорд возродился? А мы еще не знаем, приедут ли Ник и Джерри или решат осесть где-нибудь в Канаде и Рине придется к ним ехать. Она не хочет, и я не хочу, но что там ребятам может прийти в голову, мы сами не знаем.
От Снейпа мы направились к мадам Максим. В последние дни она не обращала на меня никакого внимания, как будто я в качестве ученицы Бобатона больше не существую. Впрочем, не знаю, существовали ли для нее другие девчонки, потому что она помирилась с Хагридом и я постоянно видела их вместе.
Мадам Максим задала мне тот же вопрос, что и Снейп:
– Бетти, ты что – не собираешься возвращаться домой?
– Не собираюсь.
– А как же твои дядя и тетя?
– Я к ним в гости приеду. Я уже совершеннолетняя, имею полное право жить самостоятельно в любой стране. К тому же здесь у меня родственники.
О моих родственниках мадам Максим говорить явно не хотела, а заявила:
– Хорошо, уезжай когда хочешь, но отпросись у своего декана.
К Снейпу второй раз мы не пошли, хотя мне очень хотелось обрадовать его тем, что он теперь мой декан. Но Рина сказала, что он и так знает, и мы пошли в гостиную, обсуждая по дороге, что может быть известно Снейпу и на чьей он стороне. Ничего не решили и пошли прогуляться к озеру. Возле озера нас поймал Зденек.
– Вы куда пропали? – возмущенно начал он. – Я неделю вас ищу! Завтра уезжаем!
Мы не пропали, мы просто не хотели никого видеть. Однако сейчас я была рада Зденеку. Сколько можно говорить об одном и том же, голова скоро лопнет от предположений!
– А мы с Риной не завтра, мы сегодня вечером уходим, к ней домой.
Новость Зденека не удивила. Он только спросил:
– Это правда, что ты замуж выходишь?
– А откуда ты знаешь?
– Мне Влад сказал.
Владу, конечно же, сказала Эсмеральда. Интересно, что именно она рассказала... Хотя Эсмеральду больше интересуют подробности свиданий, чем детали биографии. А карты таких подробностей не сообщают, она на это неоднократно жаловалась.
А даже если бы сообщили, она не стала бы пересказывать Владу. Он такими вещами не интересуется, Зденек тоже. Этому подавай приключения – хоть про побег из Азкабана, хоть про вампиров.
Спрашиваю совсем другое:
– Как там Влад?
– Да ну, – Зденек машет рукой, – Влад совсем с ума сошел! Собрался во Францию ехать.
– Во Францию?
– Ну да, Эсмеральда с ним ехать не хочет, так он собрался ехать с ней. Дома его точно за такое не похвалят! Вот чего все от любви с ума сходят, а, Бетти?
Я не отвечаю, я только смеюсь. Что я могу ответить Зденеку, если сама такая?
– Даже Крам помешался, – продолжает Зденек, – на этой девчонке из Гриффиндора. А ему нельзя с ума сходить, он у нас теперь начальство!
– То есть как? – не понимаю я.
– Разве ты не знаешь? Каркаров попал, Виктор теперь вместо него!
– Как это пропал?
– Еще на третьем туре! Вскочил, как укушенный, и помчался куда-то. Влад ходил у Дамблдора спрашивать, они ничего ему не сказали, обратно отправили. А Каркаров так и не вернулся.
Ну надо же! Я была так озабочена спасением Барти, что про Каркарова совсем забыла. Если он тогда от одной фамилии моей мамы пустился бежать, то возвращение Темного Лорда его явно не обрадовало.
– И какое из Виктора начальство?
– Очень строгое! – Зденек делает страшные глаза. – Он мне заявил, что я глупости говорю!
– Ты ему предложил взять из здешнего озера парочку русалок, чтобы скрестить их с пражскими вампирами?
– А откуда ты знаешь?
Тут мы с Риной не выдерживаем и смеемся. Зденек ничуть не обижается, а хохочет вместе с нами.
Выяснилось, что, став начальством, Крам сильно зазнался и отменил обещанную вечеринку по случаю окончания учебного года. Из-за этого Зденек на него сильно обиделся и в знак протеста пригласил нас с Риной на корабль.
На дурмстрангском корабле мы застряли до самого ужина. Крам по случаю расставания со своей гриффиндоркой пребывал в мрачном настроении, и даже попытался на нас шикнуть, но мы тут же скрылись за дверью каюты Зденека, куда Виктор за нами не пошел. Нас впечатлило то, что у каждого здесь была отдельная каюта, не то, что в нашей карете!
Мне удалось поймать Влада, но он и вправду сошел с ума. На все попытки его отговорить заявлял, что сам все прекрасно знает, а Эсмеральду в Румынию он еще привезет. Мы бы проспорили еще, но тут влез Зденек:
– А это правда, что Хмури был поддельный? Что это был кто-то другой?
– Правда, – ответила Рина.
Добавлять ничего не стала. Владу и Зденеку мы доверяем... но нельзя же рассказывать всем! И так слишком много народу знает, что Барти жив. Драко не знает, но скоро узнает – хоть и не подружкой невесты, но на свадьбе он будет обязательно, как же я без кузена? Над кем я подшучивать буду?
– А он мне все равно понравился, – неожиданно заявляет Зденек. – Он все про вампиров знает! Влад, подтверди!
– Влад в Дурмстранге первый специалист по вампирам? – с усмешкой спрашиваю я.
– А как же! – отвечает Зденек, и оставшееся до пира время мы проводим в разговорах о вампирах, преподавателях и учебной программе Дурмстранга. О белых медведях Зденек уже не заговаривает – присутствие Влада настраивает на серьезный лад.
Когда мы идем в замок, меня вдруг посещает мысль, что с Хогвартсом расставаться совершенно не хочется. Целую неделю ждала, как бы поскорее оказаться дома у Рины и встретиться с Барти, а теперь хочется остаться здесь, чтобы снова встретить Зденека на улице и послушать его треп о белых медведях и вампирах, а потом до ночи посидеть с Риной в слизеринской гостиной, периодически дразня Драко...
Войдя в Большой зал, Зденек машинально бросил взгляд на место профессора Каркарова. Она, как и раньше, было пустым. Зато Хмури сидел на своем месте. Настоящий Хмури. Внешне – такой же, как и раньше... но только внешне. Меня он, к счастью, не заметил, мы с Риной постарались побыстрее прошмыгнуть за слизеринский стол и там усесться подальше от всяких одноглазых параноиков.
И как я могла Барти не узнать? Все потому, что никогда не видела настоящего Хмури. Ведь под конец семестра он стал относиться ко мне почти по-дружески... а я-то подумала, что он так надо мной издевается! Придумала себе объект для ненависти, а ненавидеть по-настоящему-то и не умела! Впрочем, как и любить.
Как сказала Рина, обычно в конце года Большой зал украшается цветами победившего факультета, но на этот раз стена за учительским столом была задрапирована черным. И первое, с чего начал Дамблдор – предложил выпить за погибшего Седрика Диггори. Встали все. Даже Драко, который никак не мог отстать от Поттера. Между нами сидели Зденек, Влад и Марта, поэтому я не могла его одернуть привычным способом.
А затем Дамблдор заговорил о Темном Лорде и Гарри Поттере. Опять Поттер, без него прямо никуда! Директор что на нем помешался? Ну Драко-то понятно, он в младенчестве моими стараниями головой ударился, а все остальные?
Дамблдор говорил очень красиво... но чего-то в его словах не хватало. Явно не все он сказал, а всего говорить и не хотел. Мог, но не хотел. И у Рины создалось то же впечатление. Она так и прошептала мне в ухо:
– Тебе не кажется, что директор чего-то недоговаривает?
Не знаю, понял ли что-нибудь Драко, вид у кузена был совершенно невменяемый. Понятно – Драко услышал фамилию «Поттер» и потерял остатки разума. Когда Дамблдор предложил всем выпить еще и за Поттера, Драко демонстративно остался на месте. Еще и на меня поглядел весьма злобно. Конечно, я могла бы встать... чтобы потом кузен мне устроил истерику продолжительностью все два месяца каникул? Нет, Поттер того не стоит.
Зденек на протяжении всей речи Дамблдора имел вид задумчивый, а Влад смотрел на равенкловский стол и вряд ли что-нибудь замечал, кроме Эсмеральды.
Дементор бы побрал эту Эмеральду с ее пророчествами! Ведь она знала, что ей стоило сказать Седрику, чтобы с Поттером не связывался! Флер же сказала! С этой-то все в порядке: сидит и как ни в чем не бывало треплется с Мануэллой. А почему не с Эсмеральдой? Я присмотрелась к равенкловскому столу пристальнее – и обнаружила, что Эсмеральда сидит между Виолеттой и почему-то Камиллой, а рядом уселись Цезарь и Марио. Камилла предельно серьезна, смотрит на Дамблдора и ловит каждое его слово. С Виолеттой мне все понятно – она за Эсмеральдной с первого курса бегает и прорицания ради нее изучать стала, хотя ничего в них не понимает. А что у Эсмеральды с Флер такое? Неужто Эсмеральде не понравилось, что Флер себе парня приглядела? Нагадала небось что-нибудь, а Флер ее отправила подальше с ее пророчествами.
Раньше я бы сказала – и правильно сделала, но ведь Эсмеральда помогла мне самой. Без нее мы могли бы и не догадаться следить за Хмури, ждали бы себе спокойно окончания третьего тура...
Когда Дамблдор наконец-то завершил свою речь, все на некоторое время замолчали, переваривая услышанное, а потом заговорили, сначала тихо, потом уже посмелее, но в полный голос никто заговаривать не решался. Кроме Драко, который, как и следовало ожидать, разразился громкой речью о Поттере. Я не выдержала и, уловив паузу, перегнулась через Зденека и зловещим шепотом произнесла:
– Драко! В розовом платье ты будешь смотреться потрясающе!
Кузен осекся на полуслове и посмотрел на меня жалобными глазами. Окончательно он, конечно, не заткнулся, но стал говорить значительно тише.
Одно мне не давало покоя.
– Рина! Зачем Темный Лорд убил Седрика?
– Тише ты! – шикает она.
– Почему тише? Здесь все свои!
Ну, допустим, не все, Зденек и Влад, какими бы хорошими они ни были, вообще из другой страны и к нашим делам отношения не имеют. Но когда мне советуют говорить тише, то из чувства противоречия хочется кричать.
– Помнишь, Барти сказал, что они не должны были браться за кубок вдвоем...
– Ну и что? Это причина убивать?
– Поговори с Барти, – советует Рина.
Я качаю головой.
– Мне не с Барти надо об этом говорить.
– А с кем? С Темным Лордом? – испуганно спрашивает Рина.
Я опять качаю головой.
– Мне надо поговорить с мамой.
– Как ты с ней поговоришь? Она же в Азкабане!
– Но выйдет же она оттуда когда-нибудь! Барти мне обещал! Или знаешь что... К Барти же родители туда приходили, так, может, и меня пустят!
– Ты с ума сошла? Крауч был начальником Департамента магического правопорядка, а ты кто?
И правда, Крауч-старший – большая шишка, а я вообще никто.
– А если кого-нибудь попросить? Бэгмена, например...
– С ума сошла! – повторяет Рина. – Бэгмен – не того полета птица, во-первых, а во-вторых, он сбежал после третьего тура.
– Как сбежал?
Ну надо же – и Каркаров удрал, и Бэгмен... Я уже начинаю уважать Снейпа, который никуда не делся, а сидит себе за преподавательским столом и спокойно ест. В ту ночь он куда-то уходил... но вернулся ведь!
– А вот так, никто его больше не видел! И в Министерстве он не появлялся...
– Рина! – меня осеняет еще одна догадка. – А если Люциуса Малфой попросить? Он же с Фаджем в последнее время сдружился, вот как быстро наш стул назад получил!
Рина задумывается.
– Бетти, – медленно произносит она, – а ты уверена, что это тебе нужно? Помнишь, как мы письмо отправляли?
– Но мне нужно поговорить с мамой!
– Ты ее увидишь, – твердо говорит Рина. – Я уверена, что увидишь. А сейчас... может, дядя Люциус и сможет добиться для тебя свидания, но ты привлечешь к себе все внимание Министерства, тебе это надо? А если Барти выследят?
А вот об этом я и не подумала... Я-то могу не скрываться, но слишком много быть на виду мне не стоит. И говорить с мамой лучше все-таки не в Азкабане... Или лучше все-таки не говорить? Я не хотела говорить с ней о Барти – неизвестно, как она отнесется к нашему браку. Но о Темном Лорде с ней надо поговорить, потому что Барти что-то недоговаривает. Не так, как Дамблдор. Тот говорит явно меньше, чем знает. А Барти искренне верит во все, что говорит... только это не означает, что и мне следует верить в то же самое.
Я тяжело вздыхаю и признаюсь:
– Не хочу, чтобы его выследили. Придется подождать...
На некоторое время мы замолкаем. Потом Зденек замечает, что мы подозрительно долго молчим и решает нас развеселить. Ему это удается очень быстро, и до конца вечера мы обсуждаем, что будет, если профессора Снейпа привезти в Прагу – напугает он местных вампиров или сам их испугается. Зденек стоит за вампиров, Рина – за Снейпа. Я предполагаю, что если к вампирам отправить настоящего профессора Хмури, то те отравятся и вымрут все поголовно.
Пока мы беседовали о вампирах и профессорах, мне абсолютно расхотелось покидать Хогвартс. Вот если бы этот пир продлился вечно...
Но вечно никакой пир продолжаться не может, даже Прощальный. Дамблдор встал первым, вслед за ним стали подниматься и другие преподаватели и студенты. Судя по цвету потолка, уже начало темнеть, и нам следовало поторопиться.
А что толку оставаться в Хогвартсе еще на одну ночь? Все уже обсудили, что могли, завтра дурмстрангцам будет уже не до нас, а Драко мы и дома увидим.
– Зденек, ты поможешь нам отнести вещи до ворот? – спрашиваю я.
Конечно, мы могли справиться с чемоданами и сами – при помощи магии, но разве можно лишить Зденека удовольствия нам помочь? Он, разумеется, соглашается, к нему присоединяется и Влад. Мы выходим из Большого зала, и тут меня окликают:
– Розье, подожди!
Оборачиваюсь – и вижу Эсмеральду. Все, сейчас мне устроят сцену ревности. Но Эсмеральда сцену устраивать не собирается, а только машет рукой ребятам:
– Вы идите. Влад, я тебя жду завтра утром!
– Он что – правда едет с тобой во Францию? – спрашиваю я.
Эсмеральда усмехается.
– Вот упрямый, да? На лето, а там посмотрим. Я ему надоем раньше, чем его родственники за ним примчатся.
– А если не надоешь?
Она снова усмехается.
– Розье, ты ничего не понимаешь. Впрочем, тебе и не надо, у вас, англичан, все по-другому.
Уже «у вас, англичан». Эсмеральда наконец-то нашла, на что списать все мои странности – на английское происхождение. Она и раньше о нем знала, но почему-то так никогда не говорила.
И что ей от меня надо? Может, хочет, чтобы я ее поблагодарила за тот совет? А ведь и вправду стоит...
– Эсмеральда, я тебе не сказала... – начинаю я, но она перебивает:
– Да ладно тебе, Розье, можешь не благодарить. Я даже к тебе на свадьбу напрашиваться не буду, потому что твои родственнички при виде меня в такой обморок упадут, что никаким «Эннервейтом» не поднимешь.
Вот это точно. До Эсмеральды на моей свадьбе, равно как и до прочих бобатонских девчонок, ни один боггарт не додумается.
– Я тебе подарок хочу сделать, – продолжает она.
– Да ну? – я не могу сдержать удивления. Какой еще подарок? Колоду карт с инструкциями по гаданиям? Так Эсмеральда сама же говорила, что по книжкам настоящей науке прорицания научиться нельзя.
– Держи! – Она извлекает из-за пазухи книжку и протягивает ее мне.
Книжка не имеет никакого отношения к прорицаниям, и к магии вообще, хотя картинки в ней обычные, движущиеся. Я ее прекрасно знаю, Эсмеральда притащила ее в школу чуть ли не на первом курсе, и она постоянно валялась в нашей спальне. Или не на первом, на третьем? Книжка кочевала от тумбочки к тумбочке, все ее читали тайком, даже я открывала пару раз, зато Эсмеральда не стеснялась и зачитывала вслух отдельные места, сопровождая их своими комментариями, которые потом оседали на полях. А какие там картинки... мне в первый раз было смотреть на них противно.
Но сейчас-то я знаю, что мерзость – это когда с первым встречным, а я-то не с первым!
Эсмеральда откровенно любуется моей физиономией, на которой за каких-то пять секунд проявляется вся гамма чувств – от отвращения до восхищения и говорит:
– Держи-держи, вам пригодится.
– Эсмеральда! – начинаю было я, но пока ищу подходящие слова, она уже поворачивается, машет мне рукой и убегает, оставляя меня возле дверей в Большой зал с этой кошмарной книжкой в руках. Вот как сейчас пройдет мимо профессор Снейп... и что он подумает? О том, что французское воспитание портит навечно?
И, разумеется, стоит мне подумать о том, что меня застукает кто-нибудь из преподавателей, как за дверью Большого зала раздаются шаги... слишком знакомые шаги. Я не успеваю ничего сообразить, как дверь распахивается и я оказываюсь лицом к лицу с профессором Хмури.
Этот старый параноик решил выйти последним, чтобы уж точно никто на него порчу не навел и снова в сундук не усадил. А тут я. Да еще с книгой, на обложке которой изображена полуодетая целующаяся парочка. И это еще одна из самых приличных картинок...
Профессор Хмури застывает на месте, глядя на меня. Я почти вижу, как в его голове рождается узнавание... По второму кругу, да? Ну уж нет, хватит с меня!
Я сую книгу во внутренний карман мантии и опрометью несусь в слизеринскую гостиную.
8.08.2006 – 29.06.2007
От автора - очень жду отзывов, можно здесь, можно в теме фика на форуме. И как вы думаете - стоит ли писать сиквел и что там может быть? Я плохо вижу Волдеморта и темный блок вообще...
