28. Коварство слизеринцаДжинни провела большую часть ночи, уставившись в полог своей кровати на четырех столбиках, с одной единственной мыслью, застрявшей в её голове.
«Он меня любит?»
Многообразие эмоций, которые она испытала в тот день, не могло сравниться с тем, что Джинни почувствовала в момент, когда Драко произнёс эти слова. И замешательство, которое она ощутила, услышав их, только приумножалось.
«Он меня любит».
Он сказал это без обиняков и предупреждений. Она могла бы отнестись к произошедшему с надлежащим спокойствием и пониманием. Она могла бы объяснить ему, что просто не готова классифицировать то, что происходило между ними, как любовь. Она могла бы сказать ему, что он слишком ускоряет события.
«Он меня любит».
А вместо этого, Джинни ушла, даже не постаравшись выдавить какой-либо подходящий ответ. Сорвавшиеся с его губ слова так подействовали на неё, что голова вмиг опустела, а фраза эхом отдавалась в её сознании. По какой-то необъяснимой причине Джинни даже не чувствовала своих ног, когда спешила обратно в замок.
«Он меня любит!»
Джинни была почти зла на Драко за то, что он произнёс эти слова посреди ссоры. Это было несправедливо и жутко отвлекало, в то время как она пыталась озвучить свою точку зрения. Она даже не могла вспомнить, что вообще собиралась тогда сказать.
«Он меня любит!»
Джинни прошла через весь спектр эмоций, которые только возможно испытать, и, наконец, радость наполнила её сердце. Острое желание отрицать это по-прежнему билось на задворках сознания, но Джинни не могла просто проигнорировать тот восторг, в который её привёл звук его голоса, произносящего это признание в любви к ней.
***
На следующее утро первой мыслью Джинни было найти Драко и извиниться перед ним за свою крайне неподобающую реакцию на его слова. Однако в процессе написания записки, которую Оя должна была ему доставить, в мысли Джинни постепенно начали закрадываться сомнения. Что если она ослышалась или всё это было лишь игрой её воображения? Она по-прежнему чувствовала себя слегка сбитой с толку, но начала думать, что это было вызвано чувством голода, от которого урчало в животе. А потом ужасная мысль прорезала её сознание. Что если он имел в виду совсем не то, о чём она подумала?
Неожиданно Джинни почувствовала, что ей срочно нужно обсудить произошедшее с Колином. Он был её лучшим другом и всегда мог дать практический совет. А потом Джинни осознала, что даже не видела Колина с начала матча по квиддичу. Он вполне мог сердиться на неё за то, что частично она была виновата в резком увеличении количества сплетен в его адрес.
Сердце Джинни пропустило удар. Как так получилось, что одна ложь, как катящийся снежный ком, разрослась до таких размеров, что спровоцировала просто лавину сплетен?
Ближе к полудню Джинни всё же спустилась в гостиную. Она была благодарна судьбе за то, что комната оказалась почти пустой, а то Джинни явно не была в настроении выносить ещё больше сочувствующих перешёптываний. Первым пунктом в её списке дел на сегодня было отыскать Колина и постараться выяснить, сможет ли она найти способ привести все дела в порядок.
Как только Джинни пролезла сквозь портрет, то тут же услышала его голос.
— Что, ради Мерлина, сподвигло тебя на это, Джин? — он не то чтобы был зол, по большей части в его голосе сквозило разочарование.
Джинни сделала глубокий вдох.
— Колин, прости меня. Я не знала, что всё так случится. Я не думала, что все решат, будто я встречаюсь с Блейзом, или что он публично выразит свою любовь…
— Я не об этом, — перебил её Колин. — Колдография.
Растерянное выражение появилось на лице Джинни.
— Какая ещё колдография?
Колин развернул листок, который сжимал в руке, и протянул ей. Это был снимок, с которого всё началось. Джинни уставилась на колдографию, где пьяный поцелуй Драко и Крэбба повторялся снова и снова.
— Я думал, вы двое оставили в прошлом всю эту историю с шантажом. Что произошло?
— Я не понимаю, — медленно протянула Джинни.
Теперь Колин взглянул на неё удивлённо.
— Хочешь сказать, что ты этого не делала?
— Не делала чего? — уточнила Джинни, теряя терпение.
— Эту колдографию видела вся школа.
Глаза Джинни в ужасе расширились.
— Где Драко?
Если уж Колин поверил, что это её рук дело, то что уж говорить о Малфое? Она должна найти его и всё объяснить, хотя Джинни не имела ни малейшего понятия, что именно собирается ему сказать. Она совершенно не представляла, как так получилось, что снимок стал достоянием общественности.
— Я не знаю. Я не видел его сегодня.
Джинни бросилась вниз по ступенькам, Колин последовал за ней, отставая всего на пару шагов. Они поспешили в Большой Зал, куда студенты как раз направлялись на обед. Если только Драко ещё не в курсе, что снимок видела вся школа, то это первое место, где он может оказаться в это время.
У Джинни всё внутри перевернулось, когда она заметила в холле группки студентов из двух-трёх человек, которые перешёптывались и хихикали между собой. Время от времени они передавали из рук в руки колдографию, снова начиная глупо посмеиваться. В начале учебного года максимальное унижение Драко Малфоя было её главной целью. Тогда Джинни не представляла ничего, что способно было бы принести ей большее удовольствие, чем наблюдать, как над Малфоем смеётся вся школа. Теперь же Джинни ужасала одна только мысль о том, что Драко будет опозорен перед друзьями и однокурсниками таким образом. И тот факт, что она была к этому хоть и косвенно, но причастна, заставлял Джинни чувствовать себя ещё хуже.
Они как раз подошли ко входу в Большой Зал, когда заметили, как Драко выходит из него. Увидев их, Малфой на секунду замер, а потом резко развернулся и поспешил в противоположном от них направлении, даже не попытавшись поговорить с ней. Джинни ожидала, что он будет в ярости, но выражение его лица говорило о куда более ужасном чувстве. Разочаровании.
— Драко! — позвала она громко. Он остановился и обернулся, пристально глядя на Джинни, пока она догоняла его. Малфой не дал ей даже возможности пуститься в объяснения.
— После всех твоих выходок эта уж точно не должна была меня удивить, — его тон был холодным и ровным. — Но даже я не думал, что ты позволишь этому зайти так далеко. Поттер начал что-то подозревать, а ты так обеспокоилась тем, что кто-то узнает наш маленький секрет, что попыталась убедить его, что я гей? Надеялась, что это собьёт его с толку? Невероятно.
На лице Джинни отразилась полнейшая растерянность.
— Но… я…
— Полагаю, самое простое решение всех проблем для тебя — это придумать новую ложь, чтобы прикрыть правду. Такая концепция уже входит у тебя в привычку, не находишь?
Её щеки запылали от стыда. Даже несмотря на то, что её вины здесь не было, Джинни почувствовала, что Драко имеет полное право злиться на неё.
— Как предусмотрительно с твоей стороны, ведь на этот раз у тебя даже есть наглядные доказательства, способные подкрепить твою историю, — продолжил Малфой. — То, как умело ты манипулируешь имеющимися материалами, чтобы повернуть факты в свою пользу, по-настоящему достойно уважения. Ты определённо должна была попасть на Слизерин. Ничего удивительного, что я влюбился в тебя.
Джинни как раз собиралась сказать ему, что не предавала его, но его очередное признание опять выбило её из колеи. И хотя, судя по его тону, он был не на шутку зол, Драко ещё раз признался в том, что любит её, и этого было достаточно, чтобы заставить Джинни опять лишиться дара речи.
— И это, конечно же, большая проблема, не так ли? Ты же не хочешь поверить, что я люблю тебя, и наверняка собираешься убедить меня в том, что я совершил ошибку. Ты действительно считаешь, что я собираюсь позволить тебе оттолкнуть меня из-за какой-то глупой выходки, вроде сегодняшней? Тебе не удастся избавиться от меня так легко, — заявил он уверенно. — Я действительно имел в виду то, о чём сказал тебе вчера.
Всё, на что Джинни была способна, это стоять с открытым ртом и смотреть, как Драко разворачивается и уходит прочь. Она понятия не имела, что сказать. Он не злился на неё из-за обнародования колдографии, а решил, что она таким способом пытается порвать с ним. Если Джинни когда-то и задавалась вопросом, каково это, попасть под действие Конфундуса, то теперь она знала, каково это ощущение на самом деле.
— Думаешь, нам придётся навещать его в психиатрическом отделении Клиники Святого Мунго? — спросил Колин, как только Драко скрылся из виду. — Он однозначно сумасшедший.
Джинни смогла только кивнуть, соглашаясь.
***
— И что же, твой непревзойдённо коварный план работает? — поинтересовался Блейз, как только Драко появился в гостиной Слизерина.
— Пока рано делать выводы, но он непременно сработает. Я в этом уверен.
— Ты также уверен и в том, что она тебя любит? Ты пожертвовал своей репутацией ради этого.
Драко закатил глаза.
— И это говорит мне человек, который только вчера признался в неземной любви к своему парню на виду у всей школы. И не стоит забывать, с каким ужасом ты рассказывал о перспективе признаться в своей ориентации публично всего лишь за день до этого. Ты ведь тоже не знал наверняка, любит тебя Колин или нет, до того, как отколол такой номер.
Блейз смущённо улыбнулся.
— Ну, это одно дело. И совершенно другое — заставить всю школу поверить в то, что ты целовался с Винсентом Крэббом, это социальный суицид, друг мой.
— После того, что я пару минут назад сказал Джинни, она просто обязана поверить, что она мне куда дороже собственной репутации. Глупо то, что всё это время она считала себя лишь очередной любовной победой, это просто смехотворно. Лучше уж пусть все думают, что я целовался с Крэббом, если это поможет Джинни наконец осознать, как много она на самом деле значит для меня.
Блейз наградил друга сочувствующим взглядом. Он знал, что Драко до одури влюблён в Джинни, и здравый смысл давно покинул его. Блейз слишком хорошо понимал эти чувства.
— Я уверен, она осознает, дружище. Но Джинни упряма. Ты же знаешь. Она ведь Уизли.
— Вот именно! Именно поэтому мне не грозит никакой социальный суицид. Уизли склонны к проявлениям неожиданного благородства, по этой причине они навсегда останутся легковерными гриффиндорцами. Джинни найдёт способ заставить окружающих усомниться в подлинности колдографии. Даже если она не любит меня, то всё равно испытывает сильные чувства ко мне, и Джинни не захочет видеть, как я незаслуженно страдаю. В особенности с тех пор, как она узнала, что это по её вине.
После того, как Джинни сбежала от него у озера, заставив усомниться во взаимности её чувств к нему, Драко вернулся в свою комнату и попытался разложить всё по полочкам. Он убедил себя, что не мог ошибаться по поводу её чувств, но для того, чтобы удостовериться в этом, Драко решил снова воспользоваться Нашёптывателем Снов. Джинни не спала, но даже хаос, царящий в тот момент в её голове, служил явным признаком того, что все её мысли крутились вокруг него.
Драко решил, что лучшей линией поведения в сложившейся ситуации будет доказать свою любовь к Джинни раз и навсегда.
— По её вине? — спросил Блейз.
— Я заставил её поверить, будто считаю, что именно она дала Поттеру ту злополучную колдографию, — пояснил Драко.
— А зачем ты это сделал? — Блейз был совершенно озадачен поведением друга, так как действиям Драко, очевидно, не хватало рациональности. Забини понимал, что любовь способна делать с людьми невероятные вещи, но это выглядело совершенно нелогичным, не просто врать, но ещё и обвинить объект своей привязанности в преступлении, которого она не совершала.
— Потому что, если она поймет, что я считаю её виноватой, но по-прежнему люблю её, несмотря на подлый поступок, это послужит лишним доказательством того, что мои чувства к ней превыше всего, — сообщил Драко так, словно это была самая очевидная вещь на свете.
— Ну, конечно, как ещё это может сработать?
Блейз несколько секунд смотрел на друга, не отрываясь. Какой бы абсурдной не выглядела схема Драко, некая странная логика в ней всё же присутствовала.
— Ты уверен, что Джинни не узнает, что ты собственноручно подстроил свою социальную гибель?
— С чего бы вдруг ей подозревать меня в разрушении собственной репутации? Ты и Оя — мои единственные сообщники. Оя уж точно не расскажет, что сыграла в этой истории немаловажную роль, и я в достаточной мере доверяю тебе. Ты же поклянешься сохранить это в секрете, ведь так?
Забини не проронил ни слова.
— Блейз? — позвал Драко.
— Ладно, я никому ничего не скажу.
***
Вскоре после того, как Драко покинул Джинни и Колина в коридоре, к ним подошли Гарри и Рон. Миниатюрный дракончик Джинни, Оя, тоже прилетела вслед за ними.
— А я всё думала, куда же ты запропастилась? — обратилась Джинни к своему питомцу. Оя сделала два небольших круга возле них и вернулась на своё обычное место, обвив запястье Джинни.
— Ты просто великолепна! — объявил Рон с выражением полнейшего восторга на лице. — Почему ты сразу не посвятила нас во всё веселье, а? О, привет, Колин, — добавил Рон, не ожидавший увидеть Криви в компании Джинни так скоро после выходки Блейза. Колин удивлённо кивнул в ответ. — О, кстати говоря, ты забыла это в гостиной, — Рон снял ремешок её сумки со своего плеча и протянул её Джинни. Та тут же узнала свою сумку, и все кусочки пазла вдруг встали на свои места.
— Ты рылся в моих вещах? — Джинни явно напряглась при мысли, что кто-то трогал её личные вещи.
Чтобы предотвратить ссору, Гарри вклинился в разговор, поспешив объясниться:
— Он не нарочно. Оя, по-видимому, пыталась донести твою сумку до спален девочек, но та оказалась слишком тяжелой для неё. Несколько колдографий с участие Малфоя выпали из неё. Именно так мы их и обнаружили.
— И вы просто решили наделать копий и распространить их по всей школе, даже не спросив меня?
Недовольство Джинни было яснее ясного, и Рон оторопел от такой реакции. Он нахмурил брови, не понимая, почему сестра ругает их за то, что они сделали.
— Разве не то же самое ты собиралась сделать с этими колдографиями?
— Ну, в принципе, да… Но… — Джинни заколебалась. Она оказалась в незавидном положении, где одна правда противоречила другой, и Джинни никак не могла придумать, как выкрутиться. — Вы просто могли спросить меня!
— Мы полностью признаём, что это твоя заслуга, и не собираемся забирать себе твои лавры. Всем прекрасно известно, что именно тебя следует благодарить за унижение Малфоя, — сообщил Рон, по-прежнему не понимая, почему сестра так возмущена.
Джинни стало ещё хуже от осознания того, что именно её все считали зачинщицей позора Драко.
— Не в этом суть! — прорычала она.
— Ладно, Джин. Если от этого тебе станет легче, мы позволим тебе лично распространить следующую партию. Я уверен, несколько людей, застрявших в библиотеке, ещё не успели увидеть колдографию.
Джинни поражённо уставилась на собственного брата.
— Что?
Не в силах сказать ничего конструктивного без риска затеять очередную крупную ссору, Джинни пошла прочь, пылая от злости. Заворачивая за угол, она услышала, как Рон рассерженно проворчал, что перепады её настроения, вероятно, тесно связаны с женскими ежемесячными проблемами. Джинни усилием воли заставила себя продолжить путь, вместо того, чтобы вернуться обратно и надавать Рону тумаков.
