Глава 3Гермиону разбудили приглушенные звуки музыки. Они были настолько тихие, что при других обстоятельствах она бы от них никогда не проснулась, но этой ночью девушка спала очень чутко. В первое мгновение она не поняла, где находится, почему спит на неудобном диване и что это за огромная комната. В Норе таких не было. Пару секунд спустя она вспомнила, что находится не в Норе. Сердце сразу непроизвольно сжалось, когда она снова осознала, в какую паршивую ситуацию все они попали.
Не в силах лежать, она осторожно встала с дивана, стараясь не разбудить Гарри, который спал тут же, только головой в другую сторону. Поежившись от прохлады, которая царила в родовом особняке Принцев, Гермиона пошла на звук. Ей было страшно, она не хотела снова попасть в Лабиринт, но неуклюжая музыка манила ее. Профессор Снейп вчера объяснил им, что по дому опасно бродить тому, кто не принадлежит к роду. Он также привел их в эту гостиную на третьем этаже, сказал, что переночевать они могут здесь.
– Отсюда есть выход сразу на лестницу. Спуститесь по ней на первый этаж, там безопасно. Не рыскайте по дому. Тебя, Поттер, это тоже касается. Если ты мой наследник, то это еще не значит, что дом примет тебя как своего. Он слушается тебя, иначе вы никогда не выбрались бы из той комнаты, но не стоит лишний раз искушать судьбу. У нас завтра поединок. Будет обидно, если ты не сможешь прийти.
И он усмехнулся. Гарри весь кипел от злости, слушая эти слова, но по правилам не мог больше нападать на Снейпа до дуэли. Гермиона чувствовала себя абсолютно беспомощной. Эти два упрямца спровоцировали друг друга и оказались в смертельной ловушке. Она знала, что у Гарри нет ни малейшего шанса против Снейпа, но в то же время подозревала, что профессор не захочет убивать своего родного сына. Была еще одна причина, по которой Гермионе казалось, что Снейп вовсе не намерен вредить Гарри: Тот-кого-нельзя-называть до сих пор не знал, что они здесь, иначе они оба уже были бы мертвы. По какой-то причине Снейп не отдал их своему хозяину. Почему? Чего он ждал? Чего хотел? На чьей он стороне?
Музыка стала громче, когда Гермиона спустилась на первый этаж. Похоже, звуки доносились из большой гостиной. Звуки фортепьяно. «Лунная соната», если она не ошибалась, только игравший плохо справлялся, иногда ударяя не по той клавише, не соблюдая нужный темп, а иногда откровенно фальшивя. Как зачарованная, девушка шла на эти звуки, пока не оказалась на пороге комнаты.
Эта гостиная была значительно больше той, в которой спали они с Гарри. К сожалению, из-за темноты Гермиона не могла как следует рассмотреть убранство комнаты, но что-то ей подсказывало, что все здесь было одновременно помпезно и запущено, поскольку особняк, очевидно, давно не использовался по назначению.
Хотя вся комната тонула во мраке, пианино и игравший на нем мужчина были ярко освещены взошедшей луной. Гермиона застыла, завороженная картиной. Снейп сидел на невысоком стуле, чуть ссутулившись, опустив голову так, что волосы полностью скрывали его лицо. На нем не было ни привычной мантии, ни сюртука, только ослепительно белая рубашка и темные брюки. В лунном свете он был похож на призрака.
Она бы никогда не подумала, что он умеет играть. Хотя бы так… неуверенно. Но с другой стороны, длинные гибкие пальцы отличают не только хорошего зельевара, но и пианиста. И это было довольно мило. Немного странно, но мило. Почему-то давало ей шанс надеяться, что он все же не предатель.
– Не льстите мне, мисс Грейнджер, – неожиданно произнес Снейп, хотя он никак не мог видеть ее с того места, где сидел. – Мне очень далеко до хорошего пианиста. И это слово… как вы изволили подумать? «Мило»? Оно точно не может быть сказано в отношении меня.
– Я не знала, что вы можете читать мысли, даже не глядя человеку в глаза, – немного растерянно пробормотала девушка.
– Только когда их думают так громко, – саркастически ответил Снейп. Он повернулся к ней, музыка оборвалась. – Входите, раз пришли. – Когда она не двинулась с места, он усмехнулся. – Не бойтесь. Как вы можете одновременно считать меня милым и бояться меня? Идите сюда, сегодня я не в настроении делать себе еще одного наследника, и я пообещал отпустить вас живой, так что бояться вам решительно нечего.
Гермиона глубоко вздохнула и подошла к нему ближе. Взмахом палочки он подвинул к ней одно из кресел, в которое она неуверенно села. Гермиона чувствовала себя неловко наедине с этим мужчиной посреди ночи, в темноте. И что это он там говорил про наследника?
– Хотите вина? – он взял бокал, стоявший на крышке пианино, и сделал глоток.
– Нет, спасибо.
– Как хотите…
Он поставил бокал на место и снова заиграл. То же самое и сначала.
– Вам нравится Бетховен? – тихо спросила Гермиона.
– Не особо, но это единственное, что я могу играть по памяти… Могу, конечно, условно говоря. Все это мало похоже на оригинальное произведение. Пальцы не слушаются, – посетовал он. – Давно не играл.
– Где вы научились?
– Здесь. Родители моей матери отказались от нее, когда она связалась с магглом, но я был единственным наследником рода, пусть и полукровкой. Они забирали меня к себе каждый год на один месяц. Пытались воспитать достойного наследника, настоящего Принца… Потом я проводил здесь каждое лето после того, как мои родители умерли. Не могу сказать, что им удалось многому меня научить, но играть я умею. По нотам получилось бы лучше, но я не помню, где они лежат.
– Почему вы не отдали нас с Гарри своему Лорду? – неожиданно спросила Гермиона, непроизвольно затаив дыхание в ожидании ответа.
Ответа, которого не было достаточно долго. Снейп играл, казалось, он даже не слышал, что она что-то спросила. Но потом он неожиданно спросил сам:
– А вы как думаете почему? – он снова повернул к ней лицо, темные глаза изучающе уставились на нее.
– Потому что вы не предатель? – с надеждой спросила девушка.
– А вам очень хочется в это верить, да? – он усмехнулся. – Я поражен, мисс Грейнджер. Вы либо очень умны, либо непроходимо глупы. Но вы правы.
– Почему я должна вам верить? – неожиданно ощетинилась Гермиона. Очевидно, ей не понравилось предположение о ее возможной глупости. – Вы убили директора.
Музыка резко оборвалась, когда пальцы Снейпа непроизвольно сжались в кулаки. Его дыхание сбилось, став неожиданно тяжелым и прерывистым. Однако уже через минуту он взял себя в руки и продолжил играть.
– Идет война, – ледяным тоном сообщил Снейп. – Нам всем приходится принимать тяжелые решения и делать страшные поступки. Это как шахматы… Иногда фигуры приходится приносить в жертву, чтобы создать нужную ситуацию.
– Но мы ведь не фигуры на доске, – горько возразила Гермиона. – Мы люди, а не пешки.
– Скажите это Дамблдору, – глухо посоветовал зельевар.
Гермиона не ответила. Не нашла, что сказать. Что тут скажешь? Дамблдор мертв. Снейп здесь, пока жив, но уже накануне дуэли на смерть, в которой не должен победить, если он действительно на стороне Ордена.
– Вы должны отказаться от дуэли, – твердо сказала она.
– Я не могу. У меня не кристальная биография, да и на честь мне, по большому счету, наплевать, но для меня отказ – это позор, несмываемый. Остановить дуэль может только Поттер: он может взять свои слова обратно и принести мне извинения, – Снейп снова усмехнулся. – Что-то мне подсказывает, что он этого не сделает.
– Тогда один из вас должен утром умереть, – Гермиона с трудом проглотила вставший в горле ком. – Так ведь нельзя.
– За кого вы будете болеть, мисс Грейнджер? – с насмешкой спросил Снейп. – За не в меру наглого, но, по сути, невежественного молодого волшебника или за опытного темного мага, бывшего Пожирателем смерти?
Гермиона непроизвольно охнула и вскочила на ноги, зажав рот рукой. В его спокойном тоне она прочитала смертный приговор. Этого не могло быть! Он не может убить Гарри!
– Не надо, – почти простонала она. – Пожалуйста, не надо. Ему просто очень больно, подумайте сами. Ведь не каждый день узнаешь, что твой отец тебе совсем не отец, а твой настоящий отец – человек, который…
– Ай-яй-яй, мисс Грейнджер, – перебил ее Снейп, снова прерывая свою игру и поворачиваясь к ней на этот раз всем корпусом. Его глаза нехорошо блеснули в темноте. – Вы правда думаете, что я его просто возьму и убью? Кто я, по-вашему? Детоубийца? И после этого вы продолжаете думать, что влюблены в меня? Как это чувство сочетается с подобными подозрениями?
Гермиона отшатнулась, как будто он ударил ее. Она смотрела на него широко открытыми от ужаса глазами и пятилась назад, словно он угрожал ей чем-то.
– Никогда не смотрите в глаза мужчине, если вам есть, что от него скрывать, мисс Грейнджер, – насмешливо заявил Снейп. – Особенно если этот мужчина владеет легилименцией.
Она резко повернулась и убежала прочь. Снейп невесело расхохотался ей вслед. Его смех оборвался так же внезапно, как и начался. Он уронил голову на руки и тихо застонал.
– Ошибаетесь, мисс, – прошептал он. – Родного сына я убить не могу…
***
Гарри чувствовал себя разбитым и опустошенным. Он так и не смог толком заснуть, а стоило ему провалиться в сон, как его начинали мучить кошмары, и он сразу просыпался снова. Поэтому сейчас, когда он ожидал Снейпа во дворе особняка Принцев, его руки дрожали, а голова была словно набита ватой.
Солнце еще не встало, лишь небо чуть посветлело. Было холодно. Так холодно, как бывает осенью, а не в августе. Или это ему самому было холодно? Вполне могло быть, что внутри у него просто все замерзло от осознания страшной истины. Сын Снейпа. Что более ужасного могло с ним случиться?
Он чувствовал себя грязным. Оскверненным. Чувствовал себя предателем. Джеймс Поттер не был его отцом, он зря отдал свою жизнь за него. Его мать… Мерлин, что ей довелось пережить? Знала ли она, кто был настоящим отцом ее ребенка? Захотела бы она тогда умереть ради него, если бы знала?
Ему было больно. Так больно, как не было еще ни разу в жизни. Отец, мать, крестный – все те, кого он считал своей семьей, те, кто погибли ради него, не имели ни малейшего представления о том, кто он есть на самом деле. Все они погибли зря. Все они должны были бы жить. Это только он не должен был. Сын Снейпа. Сын предателя. Сын убийцы. Он не мог с этим жить. Никогда не сможет. Он даже не хотел пытаться.
Наверное, поэтому он и вызвал Снейпа на дуэль. Он знал, что у него нет шансов. Снейп был слишком силен, слишком опытен. И надеяться на то, что их неожиданно выяснившееся родство заставит его пощадить Гарри, было глупо. Он ведь принял вызов. Едва ли он намерен погибнуть сам. О нет, это точно не про Снейпа.
– Гарри, – это была Гермиона. Ее голос был слаб и полон волнения. Она тоже плохо спала этой ночью, он знал это.
– Что?
– Откажись, – умоляюще прошептала она. – Отмени вызов, возьми свои слова обратно, пожалуйста.
– Ни за что, – отрезал он.
– Гарри, тебе не победить. Он… он слишком силен для тебя. Ты уже дважды вступал с ним в схватку и ни разу не смог даже ранить его. Он убьет тебя.
Гарри повернулся к ней и посмотрел в глаза. Его подруга вздрогнула, увидев в них отчаянную решимость. Она чуть не застонала вслух. Гарри хотел, чтобы его убили.
– Я знаю, – тихо ответил он.
– Но как же твоя миссия?
На мгновение Гарри испытал приступ угрызения совести. Действительно, это было похоже на побег, на дезертирство. Он уклонялся от своей судьбы, от своих обязанностей. Однако это чувство быстро угасло. Он уже достаточно смирялся, слишком долго боролся. Не было уговора, что он должен вынести абсолютно все, особенно такое. Не было уговора, что он должен стать омерзительным самому себе и продолжать жить, продолжать воевать. Хватит. Если он остановится сейчас, то что он узнает завтра? Что Волдеморт – его дед?
– Полагаю, кому-то придется выполнить ее за меня, – глухо ответил он.
Гермиона хотела сказать что-то еще, но в этот момент во дворе появился Снейп. Он выглядел ничуть не лучше своего противника. Как всегда бледный, с длинными сальными патлами, облаченный в застегнутый на все пуговицы сюртук и черную мантию. Темные синяки под глазами делали его взгляд еще более пугающим.
– Ты готов, Поттер? – спросил он.
– Я всегда готов, – ответил Гарри.
Они встали друг против друга, изобразили традиционное приветствие. Гермиона всхлипнула и отошла в сторону, чтобы не мешать. На всякий случай она держала палочку в руке.
Несколько мгновений ничего не происходило. Противники стояли, не двигаясь, ожидая, когда начнет другой. Первым не выдержал Гарри.
– Экспелиармус! – выкрикнул он, взмахнув палочкой. Снейп ленивым движением отбил его атаку. – Ступефай! – Еще одно едва уловимое движение – и заклинание отскочило в сторону. Гарри пробовал снова и снова, пару раз даже попытался колдовать невербально, но использовать одновременно с этим окклюменцию ему не удавалось. Снейп снова и снова отбивал его атаки, но не нападал сам. – Дерись! – закричал взбешенный Гарри. – Не стой столбом, дерись со мной, трус!
Заклинание ударило по нему хлесткой, горячей волной, заставив потерять равновесие и упасть навзничь. Он тут же поднялся на ноги и снова атаковал. Снейп блокировал эту атаку, но ничем не ответил.
– Во что ты играешь? – выкрикнул Гарри. – Почему ты не убьешь меня?
Снейп пронзил его взглядом, но ничего не ответил. Не успел. Послышались хлопки аппарации: вокруг начали появляться люди. В плащах и масках Пожирателей. Гарри тут же перевел палочку в их сторону, Снейп напрягся, Гермиона ойкнула. Очень скоро стало понятно, что сопротивление бесполезно: они не смогут противостоять десятерым Пожирателям.
– Так-так-так, надо же, – протянул ленивый голос. Люциусу Малфою не имело смысла носить маску: голос и длинные светлые пряди, ниспадающие с плеч, выдавали его. – Какие интересные у тебя развлечения, Северус. Мы тут все с ног сбились, ищем Поттера, Лорд гневается, а вы тут разминаетесь. Опять тренируешь мальчишку? В этот раз ты перед кем притворяешься? – он усмехнулся. – Дамблдора-то больше нет.
– Это не разминка и не обучение, – процедил Снейп, поворачиваясь к Люциусу лицом и одновременно делая несколько шагов назад.
Гермиона поторопилась занять свое место рядом с Гарри. Похоже, дуэль отменялась. Сейчас их обоих здесь просто убьют. «Или даже всех троих», – мысленно поправила она себя, когда поняла, что делал Снейп. Он отошел к ним, закрывая собой от Пожирателей. Его палочка целилась в сторону бывших соратников.
– Что ты делаешь, Северус? – насмешливо поинтересовался Малфой. – Почему бы тебе просто не сдаться? Конечно, в этот раз твоя измена очевидна и тебе уже не удастся отвертеться, но если ты пойдешь со мной добровольно, я обещаю тебе, что дам тебе возможность отравиться до того, как Лорд займется тобой.
Вместо ответа Снейп молча взмахнул палочкой, посылая в противников струи пламени, после чего мгновенно выставил щит, который прикрыл всех троих от заклинаний, которыми их атаковали в ответ.
Малфой выругался, Гарри и Гермиона тоже выпустили несколько проклятий, при этом Гермиона умудрялась колдовать молча, а Гарри выставлял такие мощные щиты, что проклятия Пожирателей возвращались к ним.
Но противников было слишком много. И хотя половина из них была и на треть не так хороша, как Снейп или Малфой, их все равно было слишком много. Снейп, Гарри и Гермиона скоро оказались отделены друг от друга. Большая часть Пожирателей сначала накинулась именно на Гарри, но, убив троих нападавших, Снейп смог тем самым отвлечь внимание на себя. Он успел рассечь еще одного при помощи Сектумсемпра, прежде чем его палочку выбили из рук. Гермиона успела прикрыть его своим щитом, а потом атаковала тех двоих Пожирателей, что бились с ним. У Снейпа появилось время, чтобы найти свою палочку, но его отвлек звук удара о землю.
Северус обернулся и увидел Гарри лежащим на спине, безоружным, он выглядел слабым и дезориентированным, а четверо Пожирателей во главе с Малфоем как раз направили на него палочки, довольно ухмыляясь.
– Интересно, сколько Круциатусов одновременно может выдержать Избранный? – смеясь, поинтересовался Малфой.
У Снейпа не было времени подумать, действовать его заставил какой-то инстинкт. Не было времени подбирать палочку и атаковать противников, не было времени ни на что. Он успел только прыгнуть вперед, накрыть тело Гарри своим. В следующее мгновение он ощутил разрывающую на части боль, которую его сознание было не готово терпеть.
Гарри не сразу понял, что произошло. После того, как в него попало проклятие, у него двоилось в глазах, голова кружилась, и он никак не мог понять, где верх, где низ. Он слышал злорадный смех своих противников, но тот доносился как бы издалека. Он даже сумел понять, что сейчас будет очень больно, и приготовился к этому, но не мог сообразить, что можно было бы сделать, чтобы этого избежать. Палочки у него не было.
И вот в тот момент, когда его тело должна была бы пронзить невыносимая боль, он почувствовал чей-то вес, придавивший его к земле. Он попытался сфокусировать взгляд и увидел прямо перед собой лицо Снейпа, исказившееся от боли. Гарри видел, как пальцы зельевара судорожно сжались, загребая землю, а потом тот потерял сознание.
– Даже так, – пробормотал Люциус. – Лорд будет озадачен, я полагаю. И поверь мне, друг мой, отравиться тебе не дадут…
Он мог бы сказать что-то еще, но снова послышались хлопки аппарации. На этот раз во дворе появились не Пожиратели.
– Ступефай!
Оба Пожирателя, теснивших Гермиону, упали, оглушенные проклятием. Малфой и те трое, что были с ним, тревожно оглянулись и увидели около десяти человек во главе с Кингсли. Некоторые из них были одеты как авроры.
– Нет, такой расклад мне не нравится, – заявил Малфой и дизаппарировал. Его оставшиеся в живых и в сознании соратники последовали его примеру.
– Гарри!
Гермиона подбежала к своему другу, который пытался вылезти из-под бесчувственного тела Снейпа. Подбежавшие Кингсли и Люпин помогли ему.
– Это Снейп? – удивленно произнес аврор, когда перевернул тело. – Он мертв?
– Не знаю, – пробормотал Гарри, глядя на зельевара со странным выражением на лице.
– Гарри, что здесь произошло? – встревоженно спросил Люпин.
– Он жив пока, но не думаю, что протянет долго, – констатировал Кингсли, осмотрев Снейпа. – Можно оставить его здесь, до суда все равно вряд ли доживет.
– Нет! – неожиданно резко запротестовал Гарри. – Мы должны забрать его… Должны вылечить.
– Зачем? – настороженно спросил Люпин, хотя уже накладывал на Снейпа заклинание, чтобы тот оставался стабилен, пока его не доставят к колдомедикам. – Надеюсь, ты не жаждешь лично разделаться с ним, Гарри?
– Нет, – ответил Поттер, глядя на ненавистное лицо с болью и смятением. – Нет, – повторил он, с трудом поднимаясь на ноги. – Он… он спас меня. Спас мне жизнь. Я хочу… вернуть долг.
