Глава 3Господа, подписано 12 человек, комментируют лишь двое-трое! Автору будет очень, очень приятно если вы будете комментировать. Я уверена, что от лишнего напечатанного предложения с вами ничего не случиться=)
спасибо заранее.
Глава 3.
Красивый сон и все смешалось,
И встал вопрос: а где реальность?..
Алиса подскочила над кроватью.
Кислород – наконец-то! – подобрался к легким и заставил её резко вздохнуть. Несколько минут она просто дышала, радуясь, что может так просто это делать. Грудная клетка болела, словно она бежала не во сне, а наяву. Расслабленности, какая бывает после сна, не наблюдалось, наоборот, все мышцы были напряжены и болели. Ноги невыносимо ныли.
Алиса оглядела кровать и увидела, что простынь сползла практически на пол, а одеяло валялось где-то около двери.
Девушка на секунду прикрыла глаза, пытаясь унять тяжело бьющееся сердце.
Что же происходит?
Поднявшись, она подошла к окну и распахнула его нараспашку, с наслаждением вдыхая предрассветный воздух. Он помогал расслабиться, вносил в мысли ясность, четкость, что было ей необходимо на данный момент.
Немного поколебавшись, Алиса навела порядок в комнате, оделась и вышла в коридор. Идя по тёмному помещению, она в очередной раз радовалась тому, что у них небольшой дом. Не то что тот замок.
Теперь можно было и подумать.
Что вообще такое? Почему её сны настолько красочны и реалистичны? Будто вовсе и не сон. Как будто она действительно бегала от какого-то странного мужчины.
Стейн, кажется? Почему это имя насколько знакомо ей? Она точно где-то его слышала… Может, просто кто-то произносил его на приеме, а она случайно запомнила? Или на улице… Или мама упоминала…
Предположений было много, а смысла мало.
Алиса попыталась собрать вместе все известные ей факты из снов.
Во-первых. Есть две королевы-сестры. Та, в белом и другая, темная. Во-вторых, одна другую заточила в огромный замок. В-третьих, та, которую заточили, явно этим тяготится, и пытается выбраться с помощью приспешника. В-четвертых…
В этот момент она вспомнила, как Стейн её догнал и…
«Это ты?! Мерзавка!»
Соответственный вывод: он её узнал. Но это не так. Она ведь впервые была там. Они не могут быть знакомы, а он не может узнать её! Или она не помнит этого?
«А может быть эти два сна никак не связаны? – прошептал голосок внутри. – Может быть это все – бред, просто сон. Никто никому не угрожает, и всего этого не существует? Вполне возможно, что ты действительно сошла с ума!»
Разум говорил одно, но сердце противилось: оно чувствовало, что всё это связано.
Окончательно запутавшись, Алиса подошла к кромке воды и посмотрела на свое отражение. Внезапно в голове возникло воспоминание: вот она бережно держит в ладонях чье-то лицо. Черт не рассмотреть, но ясно видны большие зелёные глаза, полные боли и страдания. Алиса шепчет что-то успокаивающее, и глаза постепенно наполняются спокойствием и благодарностью…
От воспоминания почему-то затрепетало сердце. Этот человек был ей знаком. Безумно, до боли знаком. Но… откуда?! Сердце сладостно заныло, обрадованное напоминанием о чём-то родном и близком. Такое было ей знакомо: однажды она влюблялась, очень давно. Алиса не помнила, в кого, но тело и душа помнили чувства, ощущения при состоянии влюбленности. Сейчас было точно так же. Неужели в этого человека она влюблена?.. Но кто он?
В тот же момент появилась злость. Что за бред такой? Непонятные сны, воспоминания из ниоткуда, чувство к кому-то совершенно непонятному. Глу-пость! Она точно сошла с ума.
Только одно Алиса понимала точно: всё это началось после того, как на приеме она сбежала от Хэмиша. До этого её посещали сны, но они были о… о чем же?.. Недоумение нарастало с каждой секундой.
Девушка потерла виски. Память как будто атрофировалась.
***
- Белые, они должны быть белые! – матушка разъярилась не на шутку.
Она уже около четверти часа пыталась объяснить конюху, что на свадьбу лошади в карете должны быть белой масти. Белой – и никак иначе.
Вообще всеми этими делами, вроде кареты, лошадей, приглашением гостей, и тому подобным, должен заниматься специально нанятый человек. Но миссис Кингсли говорила, что все это ей интересно и в радость. А если человеку надо так мало для счастья, то почему же не дать ему это?
Алиса стояла поблизости, рассматривая белые розы. Внезапное воспоминание взялось ниоткуда:
« - Тупицы! Они должны были посадить белые розы! – гневный тон.
- Их можно покрасить в красный цвет, - она сказала это так наивно.
- Ох и странная… - недоверие в голосе.»
Этот разговор между ней и леди Эскот прошел всего лишь несколько дней назад, но у девушки возникало такое чувство, будто со дня помолвки прошла целая вечность. Смесь сна, воспоминаний и чувств калейдоскопом прыгала в сознании, раздражая и создавая одну сплошную головную боль.
Девушка тронула виски и, почувствовав тошноту, произнесла:
- Мама, я буду на скамейке, - миссис Кингсли не обратила внимания, продолжая самозабвенно ругаться с конюхом. Она относилась к тому типу людей, которым раз в пару-тройку дней, для душевного спокойствия, надо было с кем-нибудь выяснить отношения. Алиса привыкла к этой её особенности и чаще всего уже не замечала её.
Девушка прошла на скамейку рядом с большим кустом сирени. У неё раскалывалась голова, тошнота подкатывала волнами, лоб покрылся испариной. Было очень плохо.
Стараясь дышать как можно глубже, Алиса положила руки на колени и согнулась пополам. Теперь болела не только голова, но еще и живот. Перед глазами мелькали красные пятна.
Внезапно откуда-то раздался тоненький писк:
- Алиса! Алиса! Та самая! Отзовись!
С трудом повернув голову, она заметила маленькую мышку среди зарослей сирени. Та размахивала лапками и тараторила:
- Алиса! Идём, Алиса, идём! Мы ждём тебя! Всё Королевство ждет! Он ждёт тебя!
- Он? – губы резко пересохли, сознание норовило вот-вот подвести, и она с трудом, но держала себя на плаву.
- Он, Алиса, он! Шляпник!
- Шляп…ник? – почему-то от этого слова на сердце становится теплее.
- Ну да, он! Идем! – мышка нервно пищала. Она подскочила к девушке и стала тянуть её за палец куда-то. На затворках сознания возникла мысль, что мыши не разговаривают. Какая глупость… Может это бред? Галлюцинация? Но тоненькие лапки на коже чувствовались очень явно.
Девушка с трудом поднялась и, стараясь не потерять из вида мышку, пошла вперед. Сказать, что было плохо – как промолчать. Океан боли накрывал с головой, топил, лишал рассудка. Теперь боль была везде: в голове, ногах, руках.
Пройдя несколько метров, она остановилась и прошептала:
- Я… не… могу больше…
- Можешь! – мышка подбежала к ней. - Тебе сразу станет легче! Там, у нас!
- В…вас? – язык ворочался с трудом.
- В Королевстве. Там, где тебе место! – мышка пищала и подпрыгивала на месте от нетерпения. – Идем со мной!
- Дай мне… пару… минут… - она говорила со странными паузами.
Глаза закрывались сами по себе, больше не хотелось ничего, кроме как лечь и уснуть. Присев на землю, она уже собралась это выполнить.
Словно прочитав её мысли, грызун гневно пропищал:
- Не спи, нет! Не смей, Алиса! Ты же не попадёшь туда одна! Ты сама не дойдёшь!
Но было поздно. В затухающем сознании она успела уловить лишь последние слова странного животного:
- Тебе будет лучше, но ненадолго. Потом ты умрешь.
Алиса упала на землю, почувствовав на секунду последний приступ боли, вперемешку с облегчением: наконец-то этот ад кончился.
***
С человеческой кровью схожий,
Понравился нам твой рубин.
(с) Николай Гумилев
Болезнь – страшная вещь. Сознание находится где-то на грани. Между нормальностью и бредом. И каждая из этих крайностей тянет одеяло на себя. Там где тело перестает сопротивляться, мозг еще барахтается, пытаясь вырваться из стальных тисков болезни.
Алиса боролась около трех дней, с того момента, как её нашла миссис Кингсли. Девушка лежала на земле и не двигалась. Испуганная женщина пыталась растормошить дочь, но та не реагировала ни на что.
Тогда началась суматоха: приходили доктора, разводили руками и снова уходили. Ничего не понятно. У девушки был жар, она металась и бредила. Но обычные средства медицины помогали ненадолго. Температура спадала всего на несколько часов.
На четвертый день, к радости нынешних и будущих родственников, Алиса открыла глаза, слабо прошептав:
- Где я?
Обрадованная миссис Кингсли тут же ответила на все вопросы и убежала писать письмо Эскотам.
Через час в комнату больной зашел радостно улыбающийся Хэмиш.
- Ты как, Алиса?
- Не знаю. Вроде бы неплохо… - она села на кровати. - Что происходило за то время, пока я была без сознания?
- Все ужасно волновались. Врачи ничего ясного сказать не могли. У тебя были жар, лихорадка…
- Почему? – запоздало спросила девушка.
- Никто не знает. – Хэмиш покачал головой.
- Ясно.
- Подготовка к свадьбе идет полным ходом. Ты ведь… не передумала? – с беспокойством спросил он.
- Нет, – слабо и крайне фальшиво улыбнулась она.
Темы для разговора кончились. Алиса явно обдумывала что-то своё. Хэмиш с таким интересом разглядывал потолок, словно обнаружил там, по меньшей мере, золотой прииск.
- Ладно, я пойду? – спросил лорд Эскот.
- Иди. Спасибо, что навестил.
Он подошёл и поцеловал её в лоб, а потом вышел.
Алиса откинулась на подушки. Она смутно начала вспоминать то, что было в бесконечном сне…
