Мертвые звезды

Глава 3

Второе дыхание

Интересно, путешествие во времени оказывает отрезвляющее действие? Видимо, да. По крайней мере, на меня. Не то чтобы я была сильно пьяна, но после трех глотков огневиски на голодный желудок толика хмеля ощущалась. Теперь же я точно знаю, что значит быть трезвой, как стекло. Это когда глазные яблоки, кажется, звенят от напряженного вглядывания в полумрак коридора хогвартских подземелий, а нервы истончаются хрустальной паутинкой и вот-вот лопнут.
Я стояла за поворотом коридора и кусала пальцы в нетерпеливом ожидании, когда наконец распахнется дверь кабинета зелий, и оттуда выскочу я. Неужели мы так долго целовались? Мне тогда показалось, что поцелуй занял всего одно ослепительное мгновение…
Но вот дверь грохнула о стену, и в коридор вылетело встрепанное нечто предположительно женского пола. Мерлин, неужели я так выглядела? Лицо ошалевшее, глаза как плошки – ну прямо будто не поцеловали и прогнали, а ударили и изнасиловали. Впрочем, сейчас мой вид не лучше. Уже не говоря о том, что я несколько постарше меня. Но будем надеяться, он не станет пристально вглядываться. И – с ума сойти, вот так шутки подсознания! – на мне сейчас тот же свитер, что и на мне!
Я судорожно вздохнула, помотала головой (помню-помню, мысли метались в голове, как ошпаренные ужи, внося дополнительную сумятицу в чувства, и без того растрепанные), и припустила к лестнице со всех ног. Я вздохнула чуть более спокойно и помчалась на смену мне. У открытой настежь двери помедлила, собираясь с духом. И шагнула в полутемный мрачный класс.
Он был там, он стоял, опираясь обеими руками о первую парту, и дышал так быстро и тяжело, что плечи ходили ходуном. На один рывок сердца я замерла в упоительном восторге: он живой, живой и здоровый, и такой желанный и долгожданный!
Права на ошибку нет. Пройти на цыпочках по режуще-тонкой грани его чувств, не сорваться ни в глупость, ни в пошлость, отдать все, не обещая ничего и ничего не требуя взамен. Никогда не занимавшаяся легиллименцией, в тот момент я восприняла его мысли телепатически четко: он зол на себя за непростительную слабость, он растерян из-за моего неожиданного ответа на его порыв. И единственное, в чем он уверен – что поступил правильно, прогнав меня от греха (то есть от него самого) подальше. Моя задача – доказать всю глубину его возмутительной неправоты.
Звук моих шагов заставил его резко обернуться. Если он думал, что от этого испепеляющего взгляда я снова убегу прочь, или что это красноречивое молчание напугает меня, он ошибался. За год я научилась читать не только по его губам, но и по глазам. И его глаза требовали, чтоб я ушла. Его глаза умоляли остаться.
Я подошла осторожно, словно к хищному зверю. Еле ощутимо коснулась щекой его плеча: можно? Тронула пальцами плотную ткань сюртука на его груди: ну как? Он не оттолкнул меня, ни рукой, ни словом. Тогда я обняла его легко и решительно, прижалась тесно, насколько хватило сил, и чуть не закричала от облегчения, почувствовав его руки на своей талии.
Хватит, Северус Снейп. Хватит быть профессором, шпионом, Пожирателем смерти. Побудь немного просто мужчиной.

Солнечный лучик, словно котенок мягкой лапкой, защекотал мне нос. Чихаю и просыпаюсь.
Вставать не хочется, хотя и постель жесткая, и тонкое одеяло совершенно не греет. Необдуманно потягиваюсь, шиплю сквозь зубы от боли: разодранный позавчера бок еще толком не зажил. Невилл, конечно, залатал меня на совесть, но еще пару дней придется потерпеть. Осторожно, стараясь не делать резких движений, беру с прикроватной тумбочки флакон с обезболивающим. До середины дня этой порции хватит.
Замираю в постели, ожидая, когда подействует анальгетик. По своему эффекту это зелье схоже с промедолом, и Северус постоянно напоминает, чтобы я им не увлекалась. Не увлечешься тут, как же… третья засада за месяц, это ж одуреть можно! Одиннадцать человек убиты, таких потерь у нас не было со времен битвы за Хогвартс.
Битва за Хогвартс… при мысли о ней в животе до сих пор все сворачивается в ледяной дрожащий ком, хотя память сохранила лишь короткие отрывки этого кошмара наяву. Зеленые вспышки, искаженные яростью лица, крики боли, крики ненависти, крики торжества… Гарри, нелепо взмахивающий рукам и оседающий на землю… ползущий к нему Рон в окровавленной и разорванной рубахе… мой собственный истошный вопль: «Рон! Спасай Гарри!» По счастью, Рыжий в тот момент не стал проявлять неуместную инициативу – просто подчинился. Обнял бесчувственного Гарри и аппарировал за секунду до луча Авады, врезавшегося в землю в том самом месте, где они только что лежали. Помню, не успела увернуться. Помню, что край черной мантии показался ускользающему сознанию благодатной темнотой смерти…
Я мертва. Официально.
Фактически же край черной мантии означал спасение. И не только для меня …
Северус выхаживал меня почти три месяца. Как смог вытащить из Хогвартской бойни, как сумел укрывать так долго, внушив всем окружающим, что я погибла – не знаю. Всех своих профессиональных секретов он не раскрывает даже мне. Он умудрился не только выжить, но и не раскрыться: победа Вольдеморта в той битве принесла ему невиданный почет, статус правой руки Лорда и должность директора заново отстроенного Хогвартса. Снейпу позволено теперь если не все, то многое.
Как страшно было выходить из-под его надежного крыла в мир, живущий по другим законам! Но Северус вложил в мою руку портключ и сказал: «Теперь Сопротивление – это ты». Он был неправ. Сопротивление – это мы. Я, Рон, Невилл, Джинни и Джордж, сестры Патил, все три с лишним тысячи сорвиголов, не примирившихся с новыми порядками. Виктор, укрывающий Гарри и финансирующий его лечение. И Северус Снейп. Второе лицо магического мира.
Время благородства ушло. Добро должно быть с кулаками, это мы осознали очень быстро. В тот момент, когда Люциус Малфой, буквально обезумевший от горя после гибели Драко и самоубийства Нарциссы, предложил Сопротивлению свои услуги и свое состояние. Младшего Малфоя загрызла Нагайна… Мне не жаль его – он убил Дамблдора. И старший Малфой не вызывает у меня ни малейшего пиетета, хотя его стараниями мы экипированы по полной: незарегистрированные палочки, документы, конспиративные квартиры, лучшие ингредиенты и зелья, деньги в любом количестве…
Недели тоскливого страха – не справлюсь, не сумею, не выживу! – уничтожили во мне последние иллюзии. Кулаки у добра должны быть большие и увесистые. Мне легко было принять решение использовать против врага его же методы. Первая террор-группа состояла из десяти человек, включая меня: Рон, Невилл, Джордж, Джинни, Парвати и Падма, Дин, Терри, Деннис. Их оказалось трудно отыскать, еще труднее организовать. Зато теперь в нашем распоряжении десять крупных, обученных, укомплектованных и ооочень злых отрядов, способных устроить в магическом мире тотальный террор. И мы его устроили. Невилл хохотал до колик, когда узнал, какие баснословные награды обещаны действующим правительством за наши головы… А ведь это еще только начало. К тому времени, как поправится Гарри, мы вырежем Ближний круг, как поросят на холодец.
…Я пошевелилась: кажется, зелье подействовало. Скакать под Авадами, конечно, еще рановато, но до туалета я уже в состоянии доковылять без риска для окружающей обстановки. Хотя какая обстановка на явочной квартире… Так, необходимый минимум, чтоб спать, есть и сидеть не на голом полу.
Вяло тащу себя в туалет и умываться. Мысли мечутся, как бешеные пикси, вокруг неудач последнего месяца. Три проваленные операции. Одиннадцать человек – в минус. Кошмар. Акции были просчитаны до секунды, до дюйма, мы чуть ли не дышали по команде! Я сама была там, никто из бойцов не ошибся, никто не схалтурил. Нас просто ждали.
Машинально провожу рукой по волосам: так непривычно с короткой стрижкой… Но позавчера мне не только бок располосовали, но еще и подпалили шевелюру. Теперь моя прическа напоминает молодого барашка. Нет, я совершенно не хочу ничего делать сегодня. Могу я расслабиться? Если бы зеркало в ванной было волшебным, мое отражение закивало бы согласно и радостно. Но зеркало обыкновенное, поэтому язык я показываю отражению безнаказанно и возвращаюсь в комнату.
Пока я плескалась, кровать успела остыть. Но развалиться на ней – все равно блаженство. Жаль, что мозги нельзя развесить на проветривание. Ну то есть можно, только безвозвратно. А мой мозг требует отдыха не меньше, чем тело, если не больше. Сопротивление в полном составе уверено, что это я стою у руля, разрабатываю теракты, добываю информацию, координирую действия отрядов, привлекаю агентуру… Все это я, разумеется, делаю, но ни за что не справилась бы без еще одного человека. И еще вопрос, кто из нас в Сопротивлении главный.
Жду его. Мы очень редко видимся, только если я действительно не могу совладать с ситуацией сама. Нынешние неудачи – не тот случай, когда мне абсолютно необходима помощь. Но это очень хороший повод встретиться с ним…
- Все валяешься?
Кажется, я задремала.
Смотрю на него снизу вверх, и по лицу неконтролируемо расползается улыбка. Он привычно спокоен, только глаза блестят предвкушением. Он тоже соскучился.
- Зачем звала? У меня мало времени.
- И у меня.
Хватаю его за руку, тяну в постель. Он только этого и ждал – охотно валится рядом со мной, через голову стаскивает рубашку. Вытряхивает меня из майки, останавливается, пробегает пальцами по моему раненому боку:
- Это что?
- Мальсибер. Не отвлекайся…
Когда я проявляю инициативу, у него просто сносит крышу. Мерлин, как я изголодалась по нему!
- Зачем ты постриглась?
Не отвечаю – рот у меня занят! Нашел, когда спрашивать!
Отстраняюсь, он шипит недовольно. Ничего, хорошенького понемножку.
Его губы – жесткие и требовательные.
Его руки – сильные и властные.
Он настойчив до бесцеремонности и нежен до неистовства. Это нужно нам обоим, и я забываю, кто я и где, только губы самопроизвольно шепчут в лихорадочном упоении: «Северус… Се… ве… рус…»
Спустя час и две вспышки острого мучительного удовольствия мы уже в состоянии говорить о делах.
- У нас крот, - заявляю я, откидываясь на спину.
- Ты удивительно догадлива, - хмыкает он в ответ.
Не успел отдышаться, а уже ехидничает.
- Кто?
- Это у тебя надо спросить. Тот, кто знал.
- Гениально, - возвращаю я шпильку. – Полсотни бойцов плюс я, Рон и Невилл. С кого предлагаешь начать?
- С Уизли.
Он что, серьезно?! Пристально вглядываюсь в его лицо. Да, похоже, не шутит и не издевается. Но Рон – вряд ли, хотя он и в курсе всех наших «мероприятий». Рональд – отличный стратег, и, вопреки всеобщему мнению, голова у него работает как надо. Недостает только опыта, который очень скоро придет, с нашим-то размахом. И все-таки он не может быть стукачом. Слишком импульсивен, слишком горяч. Для руководителя террор-группы – то, что надо, а вот для шпиона… Кроме того, именно Рон первым озвучил витающую среди нас мысль о «кроте» в рядах Сопротивления.
- Нет. Я уже думала об этом. Нет.
- Думай еще. Такой человек должен быть…
- …чистокровным хитрым дураком.
Смотрит на меня удивленно. Мог бы уже привыкнуть, что мы одинаково мыслим, только я – чуть медленнее. В силу возраста и общей женской наивности.
- Именно. Но не обязательно чистокровный, может быть и полукровка.
Понимаю. Магглорожденным надеяться не на что, как и «предателям крови», а вот полукровки, в зависимости от личных качеств, вполне могут здравствовать и процветать и при новом режиме. Тот, кто лежит сейчас рядом со мной – наглядное подтверждение.
- И что ты предлагаешь? Перетрясти полторы тыщи бойцов – нереально.
Знает, что делать, по глазам вижу. Но хочет меня помучить, как всегда.
- Думай.
У меня уже мозг свело думать.
- Пущу дезу. Посмотрим.
- Пока будешь смотреть, вам показательное избиение младенцев устроят.
- Подключу Малфоя.
- Не справится.
- Уверен?
- Без сомнения.
- Тогда не знаю.
- Дите несмышленое, - наигранно ворчит он, поднимая с пола мантию. – Вот, держи.
Передо мной на цепочке покачивается мой хроноворот. Надо же, я думала, что потеряла его в Хогвартской бойне.
- Тебе же не впервой?
Сердце на короткий миг ухает в пятки, но потом я понимаю – Северус имеет в виду мои упражнения с хроноворотом на третьем курсе.
- Вернись к последней акции. Посмотри внимательно. Кто как себя ведет. Кто с кем рядом, кто что говорит… Да что я тебе объясняю, сама все знаешь.
Никак это признание моих способностей? Хотя скорее констатация факта. Я действительно сама знаю, что мне делать.
- Чем лучше узнаю волшебников, тем больше нравятся магглы, - бурчу я и забираю хроноворот.
Северус тихо усмехается:
- Кто автор перла? Опять Лонгботтом?
- Ага.
- Смотрю, он у вас прямо шут на общественных началах.
- Ну кто-то же должен…
Сворачиваюсь клубочком у него под боком.
- Когда тебе уходить?
- Вчера.
Ох, как я не люблю эти его временнЫе идиомы!
- Трудно было вырваться?
Он кивает и обнимает меня:
- Риск – благородное дело.
У меня есть целая минута, чтобы насладиться его присутствием. А потом он встает и начинает одеваться, и мне холодно.
- Ты так и не ответила, какого Мерлина постриглась.
- Искра от факела попала в волосы.
- Какая проза… а тебе идет.
- Зачем тогда спрашивал?
- Интересно.
Интересно ему… Свешиваюсь с кровати, собираю одежду. Мне тоже пора. Дел невпроворот.
- Вычислишь крота – сообщи, я сам с ним поработаю.
С тоской наблюдаю, как он сосредоточенно застегивает сюртук. Когда мы теперь увидимся?..
У двери он останавливается, возвращается ко мне и легонько целует в нос:
- Не зарывайся.
- Ты тоже.
Это наша формула прощания. Она помогает надеяться, что прощаемся мы не навсегда. Но я все равно отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он уходит.
Хлопок двери.
«Авада Кедавра!»
Звук падающего тела.
- Ну, вот мы и нашли предателя! – Рон стоит в дверях, нацелив на меня палочку. – Не ожидал от тебя.
Кусочки мозаики с почти слышимым хрустом сложились в голове. Какой же ты дурак, Рональд. Чистокровный хитрый дурак…
- По старой дружбе я убью тебя быстро. Хотя нашим очень хотелось разорвать предателя на кусочки.
Куда же ты, глупец… Защите меня учил самый лучший преподаватель.
Швыряю в Рона свитер, который держала в руках. Полсекунды заминки – достаточно, чтобы схватить с кровати палочку. Авада всегда удавалась мне хорошо.
Поднимаю с пола свитер, переступаю через бездыханное тело предателя.
Северус лежит ничком у самого порога. Переворачиваю его, отвожу с лица растрепавшиеся волосы. Целую еще не остывшие губы.
…Однажды я спросила тебя, почему, глядя на звезды, так хочется романтики, любви и тепла. Ведь звезды такие далекие и холодные. «Они мертвые, - ответил ты. – Глядя на них, хочется жить»…
Прости. Я опять не смогла спасти тебя. Что за злой рок довлеет над нами? Почему из-за того, что один юный дурак в приступе страха за свою шкуру продался врагу, должен погибнуть самый лучший, самый дорогой мне человек на земле?
Я исправлю это.
Мы не будем жить в мире, где светят мертвые звезды.
Я тебе обещаю.