Глава III: Француженка в АнглииБеспокойство с невероятной скоростью нарастало в душе Гермионы. Раньше она считала, что всё происходящее в жизни поддается объяснению, и как же теперь было трудно признать, что это мнение было ошибочным. Поступок Малфоя не влёк за собой какую-то выгоду, известную лишь ему, скорее всего это была проявленная им капля милосердия, мимолетная слабость. Не зря же они учились под одной крышей пять долгих лет. Видимо, ему знакомо сострадание.
Гермиона вздохнула. И когда она успела потерять счёт времени? В последний раз она видела Малфоя, когда на улице было светло. Сейчас же явно наступили сумерки. Сколько ей осталось томиться в неизвестности? Неужели всю оставшуюся жизнь? Нет, на это она не согласна. Гермиона решила, что сейчас самое подходящее время, чтобы осмотреться. Судя по всему, она находилась за пределами Лондона.
Прежде всего, Гермиона решила найти свою одежду, которую так любезно снял с неё Малфой. Но, конечно, её нигде не оказалось. Мерлин, Малфою не жить, Гермиона ручается за это. Она пересекла комнату, вышла на балкон, желая осмотреть территорию поместья. Откуда-то издалека до неё доносился звук шумящей в фонтане воды. Она огляделась, чтобы найти его, но фонтана нигде не было видно. Холодный мраморный пол не позволял Гермионе долго стоять на одном месте. Она подошла к каменным перилам балкона и легонько облокотилась на них. Та комната, в которой её заточили, находилась на втором этаже, поэтому побег через балкон невозможен. Гермиона понимала, что дверь в комнату, скорее всего, заперта, но на всякий случай решила это проверить. На носочках она подбежала к большой двери из тёмного дерева и прикоснулась к холодной ручке. Заперто. Ну, а что она ожидала?
— Ай, — Гермиона кончиком пальца прикоснулась к ране на лице. После того, как она выберется отсюда, Гермиона решила обязательно найти зелье от ушибов. Вот парадокс – она находится в плену, а уже мечтает найти лекарство. Гермиона даже покраснела от такой глупости. Она решила снова выйти на балкон и стоять там до тех пор, пока не увидит хоть кого-нибудь. Эта задача обещала быть трудной, так как на улице совсем стемнело, но ничего другого не оставалось. Гермиона снова начала оглядывать территорию поместья. И ей было плевать на то, что она лишь в нижнем белье. Жизнь дороже, чем минутное смущение.
Время шло, на улице совсем стемнело, но Гермиона продолжала вглядываться вдаль, надеясь увидеть хоть кого-нибудь. Ну, а Малфой? Неужели он не вернется? Резко сорвавшись с места, Гермиона подбежала к своей кровати, залезла под одеяло с головой и затаилась. За дверью послышались торопливые шаги. Да, слуху Гермионы можно только позавидовать. Дверь приоткрылась.
— Грейнджер, — сходу начал Малфой, — если ты думаешь, что приехала отдохнуть на курорт, то ты крупно ошибаешься.
Драко присел на кресло, стоящее около небольшого журнального столика. Он выжидающе уставился на одеяло, под которым пряталась Гермиона. Она осторожно отдернула край одеяла, чтобы видеть лицо Малфоя. Девушка уже настроилась на предстоящую словесную баталию.
— Малфой, ты, наверное, не заметил, но я тебя ни о чем не просила, — спокойно ответила Гермиона. — Это была твоя инициатива, так что разбирайся сам. У меня нет желания помогать тебе себя оправдывать. — Гермиона чуть приподняла голову, делая гордое выражение лица.
— Грейнджер, ты ненормальная или притворяешься? — удивленно спросил Драко, продолжая вглядываться в лицо Гермионы, надеясь понять ее истинные чувства. Но упрямая девчонка даже не взглянула на него, считая, что это она его спасла, а он не хотел ее благодарить.
— Я абсолютно нормальная, чего нельзя сказать о тебе, — скептически проговорила Гермиона, поправляя то и дело сползающее одеяло.
Драко собрал всю свою волю в кулак, чтобы не врезать этой грязнокровке прямо здесь.
— Куда мне до тебя, Грейнджер, — злобно прошептал Драко. — На твоем месте я бы всеми силами умолял меня оставить тебя здесь, а не отвести обратно в подземелья.
— Даже не подумаю этого сделать, — категорично отрезала Гермиона.
— Очень глупо с твоей стороны, — серьезно сказал Драко, но потом продолжил: — Хотя чего можно ожидать от поганой грязнокровки, не правда ли?
Гермиона повернулась к нему лицом. Кто-кто, а Малфой не повзрослеет никогда.
— Своими словами ты лишь доказываешь, что до умного человека тебе еще эволюционировать и эволюционировать. И, если ты не заметил, я уже давно не реагирую на эти оскорбления, так что твои жалкие попытки разозлить меня закончились полным провалом. — Она презрительно посмотрела на Малфоя, тот лишь усмехнулся:
— Для меня твое мнение ничего не значит.
— Не удивительно. Чье мнение тебя вообще волнует? — Гермиона закатила глаза, не желая больше смотреть на человека, считающего себя центром Земли.
— Тебя это не касается. — Прекрасный ответ, жутко подробный.
Гермиона лишь кивнула в ответ. Да ей это было и не интересно.
— Где мои вещи и волшебная палочка? — задала Гермиона главный вопрос.
— Вещи тебе скоро принесут, а о волшебной палочке можешь забыть. — Драко встал с кресла, направляясь приказать эльфам вернуть Грейнджер чистые вещи.
— Малфой, что значит — забыть? — испуганно проговорила Гермиона, вскакивая с кровати и хватая уходящего Малфоя за руку. Драко окинул ее взглядом, полным удивления. Неужели грязнокровка совсем забыла о рамках приличия? Ничего не говоря несколько секунд, он одернул свою руку, переставая оглядывать Гермиону. Проследив за направлением взгляда Драко, Гермиона ойкнула и постаралась прикрыть себя ладонями.
— Где моя палочка, Малфой? — уже не так резко проговорила покрасневшая Гермиона.
— Ты действительно думаешь, что я оставлю в твое распоряжение оружие? — спросил Малфой. Он присел на край своей кровати, намереваясь уничтожить все иллюзии Гермионы. — Слушай, не знаю, что ты там себе навоображала, но я не испытываю ни малейшей радости от твоего пребывания здесь. Особенно меня не устраивает то, что ты спишь в моей постели. Пойми меня правильно, но это настолько омерзительно, что ты даже представить не можешь.
— Тогда скажи правду, Малфой, зачем я здесь? — спросила Гермиона, почему-то не надеясь получить ответ. — Если я тебе так противна, то почему ты не оставил меня в подземелье? Зачем я тебе?
— Ответ на поверхности, Грейнджер, — усмехнулся Малфой, стараясь выглядеть безмятежно, — мне стало скучно. А ты, наверное, уже подумала о моей неразделенной любви к тебе? — Он засмеялся, глядя на серьезную Гермиону.
— Говори себе это почаще и со временем ты сам поверишь в свою ложь, — ответила Гермиона, не веря ни единому слову Драко. Малфой перестал смеяться. И правда, он был не совсем честен с ней. Что уж там говорить, он был нечестен с собой, а, как известно, ложь самому себе до добра не доведет.
— Я попрошу тебя об одном одолжении, — решив перевести разговор в другое русло, продолжал Драко, — не высовывайся, если не хочешь проблем.
— А я хочу проблем, Малфой! Я очень хочу проблем! — заявила Гермиона. — Чем быстрее обо мне узнают, тем быстрее я избавлюсь от мучений.
Такого поворота Драко не ожидал. Дело было даже не в грязнокровке, дело было в нем. Узнай о Грейнджер отец или мать — ему несдобровать. Нужно еще учитывать то, что она подруга Поттера, а это означало непременную гибель грязнокровки. Хотя нет, сначала пытки, а потом уже и гибель.
— Грейнджер, послушай меня, — почти шепотом проговорил Драко, — сейчас не время показывать свой характер, подожди немного и ты получишь то, что хочешь.
Гермиона обошла кровать и залезла под одеяло, игнорирую серьезный взгляд Малфоя.
— Отдашь волшебную палочку — я согласна на твои условия, если нет, то извини... — Гермиона состроила полную печали гримасу и отвернулась от Драко.
— Этого не будет, — уверенно сказал он. — Грейнджер, мысли разумно, неужели тебе трудно просто молчать?
Гермиона ничего не ответила. Драко несколько секунд наблюдал за ней, затем вышел из комнаты.
***
Мерзкая, наглая, самоуверенная грязнокровка! Кто она такая, чтобы ставить себя выше чистокровного волшебника! Неужели ей совсем не страшно? Драко успел пожалеть о своем поступке уже большое количество раз. Зачем? Зачем он взял на себя ненужную ответственность? Похоже он на грани деградации. Нужно дать ей понять, что здесь её мнение ничего не стоит, как и ее жизнь. А лучший способ доказать свою силу и власть — угроза. Драко улыбнулся. Действительно, угроза — отличный способ показать кто есть кто. Но одно оставалось неясным: неужели все так и будет продолжаться? Нет, сейчас Драко думал не о Грейнджер, а об отце и его непростых отношениях с матерью. Сегодня при разговоре с Нарциссой, Драко немного вспылил, но опять все упирается в грязнокровку: если бы не ее крик, то все бы обошлось.
Драко решил переночевать в самой дальней гостевой комнате. Когда ему бывает плохо, он всегда посещает ее. Прекрасное место для внутренних диалогов. Ему бы сейчас пригодился советчик, добрый, понимающий и отзывчивый друг, который поможет разложить все мысли по полкам. Стараясь казаться хладнокровным и высокомерным, Драко не заметил, что никогда не имел настоящих друзей. Паркинсон, влюбленная дура, не понимающая намеков, всегда старалась держаться около него, Крэбб и Гойл — всего лишь пешки, нужные только для черной работы, ведь ни на что другое у них не хватит ни смелости, ни мозгов. Забини. Приближенный, почти что друг, но все равно не то. Дружба — это единственное, в чем Драко завидовал Поттеру. Тогда, на первом курсе, он искренне надеялся на их с Гарри союз, но когда он отверг рукопожатие, Драко был вне себя от гнева. Чем Уизли мог зацепить знаменитого Избранного? Это же самый недалекий человек, с которым Драко приходилось общаться. Да, он подозревал, что просто так дружбу с Поттером не завести, но и унижаться Драко не хотел.
Он откинулся на спинку мягкого дивана и уставился в окно. Хватит на сегодня эмоций.
***
Франция. Поместье Бертранд.
Люциус приоткрыл глаза. Рука Иветт лежала на его груди. Она тихонько посапывала, оставаясь в царстве снов. Почему минуты нежности не могут длиться дольше? Три дня во Франции, проведенные наедине с Иветт, Люциус честно признавал самыми счастливыми днями своей жизни. Морской воздух придавал бодрости, хотелось остаться здесь навечно. Люциус легонько прикоснулся пальцами к лицу Иветт. Она улыбнулась, не открывая глаз. Люциус прикоснулся своими губами к ее. Легкий, прощальный поцелуй. Неужели все закончится? Иветт схватила Люциуса за руку, когда он медленно поднимался с кровати. Рыжеволосая женщина с тоской посмотрела на него.
— Я не верю, что все закончилось, — прошептала она, продолжая держать мужчину за руку.
— Нет, — так же тихо проговорил Люциус, — не говори так, ничего еще не кончено. Я вернусь за тобой, мы исчезнем вместе. Осталось только разрешить некоторые проблемы в Лондоне. Иветт, Генрих и Камилла скоро будут здесь. — Люциус остановил женщину, которая хотела обнять его.
— Люциус, мне надоело это безумие. — Иветт закрыла ладонями лицо. Люциус сам винил себя за отданные ей бессмысленные обещания. Темный Лорд никогда не отпустит его, об этом не стоило даже мечтать. Но Иветт... Она стала лучиком света в беспросветном мире, в котором он жил до этого. Плевать, что у нее есть муж и дочь. Плевать, что у Люциуса жена и сын. Он бы все бросил, согласись Темный Лорд навсегда отпустить его.
— Люциус... — тихо позвала его Иветт. На ее лице блестели капли слез. — Скажи, мне стоит надеяться на нашу встречу или твои обещания лишь пустые слова?
Он ей ответит. Разумеется, он соврет, потому что сам не может угадать, что будет завтра.
— Иветт, я тебе обещаю, все будет хорошо.
Иветт улыбнулась сквозь слезы и кивнула, давая понять, что верит ему.
— Ты прав, Генрих скоро будет здесь, — процедила она. Француженке явно было неприятно вспоминать о своем муже. Грациозно вспорхнув с огромной кровати, Иветт подошла комоду и взяла легкий шифоновый халат. Накинув его на плечи, она подошла к сидящему на кровати Люциусу и уселась к нему на колени.
— Люциус, ты дождешься Генриха? — спросила Иветт, обнимая его одной рукой.
— Да, мне нужно кое-что ему отдать. — Люциус провел ладонью по волосам женщины.
Иветт грустно улыбнулась.
— Идем, пора завтракать.
Люциус улыбнулся. Для начала он хотел принять ванну.
— Иди, я догоню, — сказал он вслед удаляющейся Иветт.
***
— Я тебя ненавижу, — гневно шептала девушка, крепко державшему ее за руку мужчине.
Генрих и Камилла Бертранд шагали по каменной дорожке к главному входу. Мерлин, как же Генриху надоели выходки дочери. Приличные заведения воспитания молоденьких аристократок уважали чету Бертранд, Иветт даже была выпускницей этой школы, но юная Камилла не вписывалась ни в какие рамки приличия. Она ловко выкручивалась из всех неприятных ситуаций, оставаясь при этом невиновной. Преподаватели в самой корректной форме доносили до Генриха обо всех переделках, в которых была уличена Камилла. И вот сейчас, несчастный случай, произошедший в школе сегодня, не давал покоя Генриху.
— Камилла, не бросайся такими громкими фразами, — устало проговорил Генрих. — А то, как ты поступила с Мари не правильно и не соответствует твоему статусу.
Камилла недовольно поджала губки, отбрасывая с лица кудрявые пряди волос.
— Я тебя прошу, веди себя прилично при мистере Малфое. Он почетный гость в нашем доме.
Камилла кивнула.
Когда отец и дочь вошли в гостиную, где о чем-то весело разговаривали Иветт и Люциус, Камилла перестала обижаться на Генриха и приветственно помахала рукой мистеру Малфою.
— Какой приятный сюрприз, Люциус, — проговорил Генрих, обнимая улыбающегося Люциуса. — Неужели год прошел?
— Да, Генрих, в наши, скажем так, смутные времена, время летит очень быстро и поэтому нужно дорожить каждой минутой. — Люциус украдкой взглянул на притворно-радостную Иветт, обнимающую дочь. Генрих не обратил на этот мимолетный взгляд внимания.
— Я вижу, тебе уже устроили теплый прием, — доброжелательно начал Генрих, — но не желаешь ли ты продолжить общение в моем кабинете? Не будем удручать дам сложными вопросами.
Люциус последовал за хозяином дома, последний раз улыбнулся Иветт, зная, что в ближайшее время ее не увидит. Женщина незаметно улыбнулась, стараясь одолеть бурлящие внутри чувства.
— Итак, ты привез то, о чем мы договаривались? — спросил Генрих, усаживаясь в свое кресло за письменным столом. Он жестом пригласил Люциуса занять место напротив.
— Да, — коротко ответил Малфой, доставая из кармана мантии свиток.
Генрих взял его в руки, но, так и не развернув, положил в закрывающийся на ключ ящик стола.
— Сколько он дал мне времени? — деловито осведомился Генрих.
Малфой невольно поежился. Иногда Генрих напоминал ему... его самого. Та же спокойная интонация, надменный взгляд, плавные движения. Генрих был ему давним другом, к тому же он являлся прекрасным алхимиком, но то, что он прикасается к Иветт каждый день, не давало Люциусу покоя, он желал уничтожить его.
— Три месяца, — после недолгой паузы ответил Малфой.
— Три месяца, — задумчиво повторил Генрих слова Люциуса. — Что ж, будем надеяться, что успеем.
Малфой нехотя улыбнулся.
— Дай знать, когда закончишь.
— Обязательно, — пообещал Генрих.
Камилла была вспыльчивой, но отходчивой. И вот сейчас, во что бы то ни стало, она решила извиниться перед отцом. В последний раз она на него так обижалась, когда он намекал ей на скорую свадьбу с одним из противных знатных негодяев. Камилла считала себя симпатичной, даже красивой, поэтому у нее не было недостатка внимания со стороны противоположного пола. С детства она была уверена, что выйдет замуж исключительно по любви. Но становясь старше, Камилла понимала, что это может оказаться лишь мечтой.
Она тихонько постучала кулачком дверь в кабинет отца. «Войдите», — послышался приглушенный голос Генриха.
На удивление Камиллы, Люциус Малфой еще не покинул Францию.
— Генрих, когда закончишь опыты — сразу пришли сову, я должен доложить о результатах.
— Непременно, Люциус.
Через три минуты активизируется портал в Англию, поэтому Люциус приготовился вовремя схватиться за ручку небольшой вазы.
Генрих встал из-за стола и подошел к одетому в дорожную мантию Люциусу.
— Не знаю даже, когда удастся встретиться, но говорю тебе до встречи.
Люциус улыбнулся в ответ Генриху.
— До встречи, Генрих, я был рад тебя видеть, — солгал Малфой.
Люциус успел взяться за ручку вазочки. Когда неприятное чувство, которое бывает при путешествии с помощью портала, закончилось, он встал на ноги. Люциус оказался около входа на территорию в Малфой-менор. Ну вот, он опять в серой и скучной Англии, а Иветт осталась там. Люциус обреченно вздохнул и направился к воротам. Но не успел он сделать и пару шагов, как услышал чей-то кашель. Он резко обернулся, приготовившись воспользоваться волшебной палочкой. Когда небольшое пыльное облако, кружившее около таинственного гостя, исчезло, открывшаяся взору Люциуса картина, поразила прямо в сердце. Камилла Бертранд отряхивала свою белоснежную мантию, виновата поглядывая на мистера Малфоя.
