Глава 3. Подземелья , Малфой и огневиски— Это артефакт. Древний и очень мощный. И незарегистрированный. Самое страшное, что невозможно отследить его использование, понимаешь? – Гермиона Уизли сложила руки перед собой, опустила на них голову. Со стороны могло показаться, что она плачет. Но Гарри точно знал, что это не так. Аналитик Аврората думала. Думала, погружаясь в себя и вычерчивая ей одной ведомые логические цепочки в своей голове.
— Не совсем, — мягко сказал Гарри, — Гермиона, я не совсем понимаю, как артефакт такой силы может не давать отдачи... да от одного прикосновения сильного волшебника к такому предмету, всех поблизости должно было просто вывернуть от перенасыщенности магического поля. А мы ничего... ничего не почувствовали... так не бывает…
— Бывает, — упрямо повторила Гермиона и, поднявшись с мягкого и удобного кресла в кабинете Главного Аврора, заходила туда-сюда по комнате, — артефакт, который называют Зеркало Истины, состоит из трех частей. Нет, это один магический предмет, но он имеет три сущности... Как бы тебе понятней объяснить…
— Я понял, приходилось встречаться с подобным, знаешь ли, — насмешливо прервал ее Гарри.
— Ой, прости... – смущенно улыбнулась миссис Уизли и, подойдя к аврору, обняла его за плечи.
— Гарри, Зеркало надо искать. Знать будущее наверняка не может позволить себе никто. Слишком тяжелы последствия. Зеркало не просто предсказывает. Оно показывает суть. Желаемое. Итог. И способ достичь этого. Иногда это может касаться близких и родных людей. Очень редко. И на это есть причины. Обычно оно все-таки сосредоточено на будущем волшебника, собравшего артефакт воедино.
Гарри откинулся назад, расслабляясь и прикрывая глаза. Гермиона тихо и успокаивающе гладила седые виски, прогоняя навязчивую головную боль безо всяких зелий, которые Гарри в жизни бы не стал пить из-за таких пустяков.
— Что значит воедино?
— Всегда удивлялась твоей способности цеплять самую суть, аврор! – мелодично рассмеялась Гермиона, — это значит, что не всем это по зубам. Я бы, например, не смогла, — помрачнела она.
— А вот это уже интересно... – Гарри выпрямился и, вытащив из стола неизменную пачку сигарет, закурил, с наслаждением затягиваясь.
— Окно открой... – поморщилась аналитик и сама распахнула тяжелые створки, впуская свежий, прохладный воздух.
— Это значит, — медленно и четко сказала Гермиона, — что смотрящий должен быть чистокровным.
Гарри от неожиданности закашлялся и уставился на подругу в недоумении:
— Что еще за дурацкие заморочки?
— Это правда. Я или ты ничего не увидим. А вот Уизли, к примеру, или… Малфои – запросто.
— Не поминай это имя, Грейнджер, – протянули лениво от входа. В дверях в темной, застегнутой до ворота мантии, прислонившись к косяку и сложив руки на груди, стоял Драко Малфой и мрачно смотрел на них обоих.
— Драко... – беспомощно проговорил Гарри и, тут же подобравшись, гневно спросил:
— Тебе чего, Малфой?
Драко все так же стоял в дверях, изучая кабинет Главного, в котором еще ни разу не был.
— Никакого вкуса, Поттер, — протянул он и прошел к окну, по пути захватив со стола поттеровские сигареты.
— Ты не слишком много себе позволяешь, Малфой? – зашипела Гермиона, грозно наступая на непрошеного посетителя.
— Ровно столько, сколько позволено, — парировал Малфой и сел в соседнее кресло, закинув ноги на стол.
— Вон!!! – рявкнул Поттер и, побледнев, выхватил палочку.
— Гарри, не надо, ты что?.. – залепетала Гермиона, повисая на его руке и бросая гневные взгляды на Драко.
— А я не просто так, между прочим. Просто больше мне негде переговорить с аврором Поттером, кроме как в его собственном кабинете, — это прозвучало с укоризной, и Поттер вдруг покраснел и кинулся искать платок, чтобы протереть очки.
— Говори, – он поднял глаза, и в них теперь читалась холодная беспристрастность.
— Слагхорн, – произнес Драко и закурил, глядя в окно.
— Что? – переспросила Гермиона, понимая, уже определенно точно понимая, что случилось.
— Умер, – просто сказал Малфой.
— Не думаю, что это тебя тронуло настолько, что ты решил прибежать к нам делиться новостями.
— А это не новость. Это в «Пророке» написано. Сегодняшнем. Аврору стоит туда заглядывать. Хотя бы иногда. А новость в следующем — я уезжаю в Хогвартс.
— З..зачем? – выдавила из себя Гермиона, а Гарри шумно вдохнул.
— Преподавать. Зелья. А то ваш несчастный Лонгботтом не справится с объемом работ. Пока, герой! — и гордо подняв голову, новоиспеченный преподаватель вышел из аврорского кабинета.
— Не поняла. А нам зачем это знать? – в недоумении спросила Гермиона.
— Э… Гермиона… мне… в общем, пора. Потом договорим, ладно?
— Гарри… еще не конец рабочего дня! – строго сказала Уизли.
— Я знаю, но мне, правда.. надо. Короче, Я не обязан отчитываться. Я сказал, ухожу сейчас. Значит, ухожу сейчас.— Он приобнял аналитика за плечи, и тихонько подталкивая к двери, говорил всякую ерунду, пока не вытолкнул ее совсем. Недоумевающая Гермиона пожала плечами и ушла в свой кабинет, искать информацию по Зеркалу Истины, артефакту, часть которого была найдена не где-нибудь, а в доме в Поттеров.
* * *
Распределение было скучным. На третьем курсе Альбус Поттер мог говорить об этом со знанием дела. Первокусники тянулись нескончаемым потоком, равномерно распределяясь по всем четырем факультетам. И все-таки Гриффиндор получил больше студентов. Слизерин – гораздо меньше. Но и к этому Альбус относился философски, справедливо рассуждая, что чем меньше народа, тем меньше шума и суматохи в общей гостиной.
— Миранда Маклаген!
— Хаффлпафф!
— Дина Дурсль!
— Слизерин!
— Лоркан Скамандер!
— Рэйвенкло!
Мрачная девочка со светлыми косичками и поджатыми губами уселась за их стол и буркнула Скорпиусу:
— Подвинься.
— Ты что, малявка? – удивился Скорпиус, и не думая двигаться. Альбус усмехнулся. Новенькая Дина ему совсем не нравилась. Слишком наглая для одиннадцатилетней девчонки. Так как ухмыляющиеся слизеринцы так и не подвинулись, Дине Дурсль пришлось сесть с самого края, неприязненно косясь на теперь уже однокурсников.
После ужина Альбус сразу направился в подземелья, чтобы лечь спать. Делать что-либо, праздновать начало курса с другими слизеринцами не хотелось. Скорпиус шел рядом и словно не замечал Поттера, думая о чем-то своем.
— Ты сам не свой, – наконец решился спросить Альбус.
— Да, может быть, – откликнулся Скорпиус и внезапно остановился.
— Что? – спросил Альбус, тоже останавливаясь.
— Не хочу туда. Давай прогуляемся. – вдруг предложил Скорпиус.
— Ты чего? Поймают – баллы снимут.
— Ну и пусть, – упрямо мотнул головой Малфой.
— Ладно, — пожал плечами Альбус и послушно пошел в сторону выхода из замка.
На улице Скорпиус глубоко вздохнул и остановился, зажмурившись.
— Ты чего? – Альбус пихнул его локтем в бок, не понимая, что произошло с приятелем.
— Ничего, – резко ответил Скорпиус, открывая глаза, в которые вернулись холодные льдинки. Альбус вздрогнул от грубого тона, пожал плечами и направился в замок.
— Тогда стой один, если так хочется, — пробурчал он, оглянувшись. Скорпиус не оглянулся. Он стоял с идеально прямой спиной и смотрел в небо, засунув руки в карманы брюк. Альбус передернул плечами. Настроение было безнадежно испорчено. Малфой странный. Всегда таким был. Альбус вздохнул и подумал, что не стоило так реагировать – подумаешь, сказали, что «ничего». Да... вопрос не в том, что сказали, а каким тоном. И именно это было обидно.
В замке было тихо. Распределение закончилось. Старосты повели первокурсников в спальни. Альбус зашел в спальню и принялся разбирать вещи с несвойственной ему аккуратностью.
— Где Малфой? – спросил Нотт, зевая.
— Гуляет, – буркнул Альбус, теперь уже злясь на себя за то, что бросил Скорпиуса одного.
— Под луной? – противно хихикнул Забини.
— Нет. Под звездами, – спокойно ответил Альбус и ушел в ванную, потому как собирался лечь спать.
За спиной раздался противный смех. У Нотта начал ломаться голос и смеялся он то басом, а то и вовсе срываясь на визг.
Выйдя из ванной, Альбус увидел, что спальня пуста. Однокурсники ушли праздновать начало учебного года. А его никто не позвал. Стало как-то не по себе. Не то, чтобы он собирался идти или ему закрыт доступ в общую гостиную, где сейчас собрались все слизеринцы старше второго курса. Он не мог этого объяснить этого ощущения. Просто никто не сказал «идем уже, Поттер» или «Ты идешь, мы ждем». Но почему-то этого нестерпимо не хватало. Альбус разделся, укутался в одеяло и отвернулся, стараясь не слышать веселые голоса, доносящиеся из гостиной. «Словно специально не наложили заглушающие», — раздраженно подумал он и махнул палочкой, ощущая, как вокруг сгущается вязкая тишина. Только сердце ухало в груди. Альбус отвернулся и попытался уснуть. Усталость и волнение сегодняшнего дня взяли свое, и Альбус провалился в сон.
Она снова лежала на поляне. Легкая улыбка на губах. Альбус почувствовал дрожь в коленях и сделал неуверенный шаг к Джинни.
— Мама... – прошептал он. Холодно. Снова очень холодно. И мама снова в легком летнем сарафане, который так любила носить раньше, давно, кажется, в другой жизни, когда у них была крепкая и счастливая семья. Она не отвечает. Снова молчит, как и всегда.
— Мама... – тихо произносит Альбус еще раз. Внезапно она поворачивает голову. Альбус чувствует ледяной холод и необъяснимый страх. Джинни Поттер открывает глаза и не моргая смотрит на сына.
Она что-то шепчет, но Альбус не слышит. Он слышит просто нарастающий звон в ушах. И поднимает ногу, чтобы сделать шаг. Губы Джинни складываются в короткое «нет».
— Мама? – спрашивает Альбус.
— Не подходи, — шепчет она. Альбус не слышит, но просто знает, что она говорит именно это.
Мама… На глазах слезы. Он не слушается и подходит. И снова – под ногами Ангус. Альбус опускается на колени рядом с серебряным драконом и гладит его по сверкающей спине. По щекам ползут слезы, и Альбус просыпается.
— Спит, – мрачно констатирует голос за пологом. Знакомый голос. Полный сарказма, Альбус чувствует самое настоящее бешенство, он откидывает полог и хватает палочку на тумбочке. Сон выжал из него все силы. Щеки мокрые. Он действительно плакал.
Возле поттеровской кровати стоял Скорпиус Малфой собственной персоной, с бутылкой сливочного пива в руке.
— Что, все когда-то происходит в первый раз, Малфой? – ехидно поинтересовался Альбус, кивнув на пиво.
— Угу, – кивнул Скорпиус. – Будешь?
— Буду, – вдруг сказал Альбус и удивился сам себе. Взяв прохладную бутылку из рук Скорпиуса, он отхлебнул большой глоток и закашлялся.
— Горечь… — прошептал он, отставляя бутылку в сторону.
— Точно! – рассмеялся Малфой. Еще какая горечь. Но все пьют и не морщатся. Как думаешь, огневиски лучше?
— А что есть? – спросил Альбус и сложил руки на груди, широко зевнув.
— Есть. У семикурсников. Но они никому не дают. Правда, уже плохо соображают, что происходит…
— Отлично! – фыркнул Альбус и решительно поднялся на ноги. Сон все еще цеплялся за сознание, заставлял чувствовать тот самый холод и страх. Хотелось сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы это ощущение прекратило его терзать.
— Поттер, ты куда? – осведомился Малфой, принюхиваясь к бутылке, из которой, судя по всему, не сделал и глотка.
— Никуда, — ответил Альбус и изобразил малфоевскую усмешку, демонстрируя, как ему неприятно было слышать подобное от друга еще там, на улице. После чего исчез. Лишь легкая, невесомая ткань засеребрилась в воздухе.
— Идиот! – ругнулся Скорпиус в пустоту и получил внушительный щелчок по носу.
— Вернешься – зааважу. – буднично сказал Малфой, почесывая нос и садясь по-турецки на свою кровать. Хотелось уткнуться в книгу и не обращать ни на что внимания. Но вещи еще не были распакованы, поэтому все, что осталось Скорпиусу – это сидеть и ждать, пока неугомонный вернется обратно. Или заняться все-таки вещами. Вздохнув, Скорпиус решил, что второе предпочтительней. Сидеть без действия он не любил.
Альбус Поттер появился в гостиной с бутылкой огневиски в руках.
— А я и не думал, что у нас здесь можно.
— Нельзя, – лаконично ответил Скорпиус, — просто Слагхорн старый уже, все знают, что он не зайдет посмотреть, чем занят его факультет, вот и пользуются. А вообще – это же традиция. На это закрывают глаза. Папа рассказывал.
— Да ну… — с недоверием сказал Альбус и зажмурившись приложился к бутылке.
— Ты чего делаешь, пустоголовый?!
— Пью, - Альбус закашлялся и сел рядом с Малфоем.
— Вот скажи мне, Скорп, почему ты на меня рычишь все время? Что я тебе не так сделал?
— Быстро же тебя проняло... – пробормотал Скорпиус и попытался аккуратно спихнуть нахала на пол. Нахал не спихивался, а продолжал рассуждать на тему «странностей» странного Малфоя.
— Поттер… — пропыхтел Скорпиус, упираясь ногами в стенку, а спиной в Альбуса, — нехорошо нарушать личное пространство.
Альбус икнул и снова приложился к бутылке. Скорпиус склонил голову набок и хотел выдать что-то ехидное, как дверь открылась и в комнату ввалились шумные и хмельные третьекурсники.
— Пооотер… — протянул Нотт, — ты еще не спишь, малыш? Ждешь, когда мамочка пожелает спокойной ночи?
Альбус мелко затрясся и попытался выхватить палочку, но координация движений была нарушена, и маневр не удался.
Скорпиус спокойно наблюдал за происходящим:
— Утихни, Нотт, — это прозвучало тихо и властно.
— Агуаменти! — прошипел Малфой, и на Поттера обрушилась холодная вода.
— А?.. – попытался тот возмутиться.
— Спать, – скомандовал Малфой и ушел в ванную.
Когда он вернулся в спальню, то увидел, что все действительно спят. Включая неугомонного Поттера.
