Глава 3История человечества всегда писалась оружием и кровью, но двадцатый век по количеству жертв и разрушений превысил все возможные пределы.
Иван постоянно навещал сестру в тереме Деда Мороза и рассказывал ей о том, что творится в стране и мире. Болью и горечью были пропитаны многие его слова.
- …Нет ничего ужаснее, чем стрелять в собственных людей или наблюдать за этим, не имея возможности повлиять на ситуацию…
- …Воюем с Японией…
- …Началась Мировая война. Льются даже не реки – океаны крови, но самое страшное, что люди теряют человеческий облик, а выжившие в этой войне скоро развяжут ещё одну…
- …Очередной бунт. Они называют это революцией. Знаешь, впервые за очень долгое время мне по-настоящему страшно. Как во времена Ига… Мы больше не Империя… Они убили императорскую семью, а я снова оказался бессилен помочь…
- …Мировая война закончилась, но мы оказались в ужасном положении. Мы победили, но «союзнички» настаивают на очень невыгодных условиях мира. Но даже не это тревожит сильнее всего – гражданская война, которую ведут наши люди. Русская кровь льётся из-за внутренних дрязг, а те, с кем недавно воевали плечом к плечу, пытаются урвать кусок послаще. Они предали меня, но это им дорого обойдётся…
- …Как падки они на громкие названия. Лига наций!.. Хотят объединить мир? Наивные. Кого они пытаются обмануть? Самих себя?..
- …Даже не хочу рассказывать тебе обо всех ужасах… Они слишком верят во Тьму, слишком чётко видят её в моих глазах. Они получает её…
- …Сегодня разговаривал с Людвигом. Его босс очень заинтересован в поддержке нашего. Я знаю, что они собираются развязать новую войну, но в этот раз я не стану отговаривать. Знаешь, одним из аргументов, который привёл Крауц, было предательство союзников после Первой Мировой. Да, именно Первой, потому что Вторая вот-вот начнётся…
- …Пакт о ненападении подписан. Но знаешь, меня смущает состояние Людвига. Он одержим идеями Третьего рейха, и Гилберт его подзуживает. Так что я не знаю, сколько он сможет продержаться в здравом уме, личностью он оказался довольно увлекающейся. Скоро мы снова столкнёмся на поле боя…
- …У него всё-таки «сорвало крышу». Идут тяжёлые бои, но люди сражаются с отчаянной смелостью… Мы вынуждены отступать, но за каждый шаг к столице враги платят многими жизнями…
- …Это всё же произошло. Перелом в войне. Мы выдержали, справились. Враг отступает…
- …Теперь я не позволю повториться истории… Мне удалось добиться очень неплохих условий мира… Хотя теперь Америка пытается разыграть тот же сценарий, который устроила Англия после Первой Мировой… Не позволю!!!
- …Знаешь, каким неожиданным приобретением закончился раздел территорий? Пруссии больше нет, есть ГДР, одна из социалистических республик. Юльхен погибла, а Гилберт в ярости. Его сердце, его Кёнигсберг - теперь наш Калининград…
- …Холодная война в самом разгаре. Советский союз иначе как Империей Зла и не называют. Было бы смешно, если бы не было так грустно. В чужих глазах мы снова Империя, хотя наши люди разрушили её…
- …Пожалуй, сегодня самый радостный за последнее время день. Сестрёнка, ты не поверишь, но нам удалось вырваться в космос! Причём сделать это раньше Джонса! – весёлый азарт звучал в голосе Ивана, когда он рассказывал об этом сестре. – Однажды мы полетим к звёздам. Я верю, что ты к этому времени будешь вместе со мной. Ты ведь так любишь простор, а большего простора, нежели космос, нет. Ты только очнись, сестрёнка, - он мягко погладил её по голове. Для Анны время шло вспять, и сейчас перед Иваном лежала девочка лет двенадцати. – Только очнись…
- …Они все ушли, - боль от предательства терзала хуже физической. – Все… Сбежали, как крысы с корабля, почувствовав слабину… Захотели независимости… Больше всего меня удивил Гилберт. Его бегства я ожидал с самого начала. Не сломавшийся пленник, лелеющий мечты о свободе – вот кого он изображал всё это время. А он остался со мной, даже когда отвернулись Наташа с Олей. Не понимаю…
***
Иван посмотрел на календарь. Двадцать второе декабря 1991г. В некогда шумном весёлом доме повисла мрачная тишина. Даже Гилберт удрал в гости к брату, пообещав вернуться только к Новому году.
Резкий порыв ветра распахнул окно, рамы с громким треском ударились друг о друга. В комнаты ворвался колючий снег. Иван встал, чтобы закрыть окно. Почему надежно запертые рамы открылись, он не знал. Но не успел он подойти, как в комнате возник Дед Мороз.
- Аня! – одно слово – и пурга закружила их. Через мгновение они оказались в тереме.
- Что с ней? – Иван кинулся в комнату.
Анечка, трёхлетняя малышка, сидела на кровати, рассматривая комнату. Она с любопытством посмотрела на вбежавшего парня, а потом засмеялась.
- Деда, - она подбежала к вошедшему Морозу. Тот легко поднял её на руки.
- Анечка, это твой братик Ваня.
Малышка протянула к нему ручки, Иван осторожно, как величайшее сокровище, взял сестрёнку и обнял её.
- Аня, - тихо выдохнул он. На глаза навернулись слёзы. Он уже почти отчаялся.
- Почему ты плачешь? – с детского личика сосредоточенно смотрели серые глаза. Серые?
- Всё хорошо, просто я очень соскучился.
Девочка чмокнула его в щёку и снова обняла, потом немного отстранилась, разглядывая брата.
- Я тоже. Только я почти ничего не помню, - она покачала головой, и белокурые локоны заплясали по плечам.
- Ты всё вспомнишь.
Иван сел в кресло, поудобнее устраивая сестру. Вдруг в комнате появился домовой и позвал за стол.
После обеда Аню стало клонить в сон, и, оставив её в спальне, мужчины вышли в соседнюю комнату.
- Иван, она сейчас почти как человек, причём ребёнок. Видел её глаза?
- Да, серые, а не аметистовые, как раньше.
- Пока она не осознает себя как воплощение страны, так и будет. Но сначала ей надо просто вырасти, стать взрослым человеком. Понимаешь, Иван, вырасти как человек.
- Я заберу её к нам в дом, там она, наверное, быстрее вспомнит себя.
- А вот я бы посоветовал найти ей подходящую человеческую семью, а с новостью о её возвращении повременить. Чем дольше это останется тайной, тем для неё безопаснее. Её чуть не убили тогда. Что остановит преступника попытать счастье снова?
- Но тогда я не смогу часто видеться с ней, - с отчаянием произнёс Иван, а потом печально склонил голову. – Ты прав. Главное сейчас – обеспечить её безопасность. Я очень рад, что Аня очнулась. Как ты думаешь, это связано как-то с тем, что происходит сейчас в стране?
- Не знаю. Но самая длинная ночь в году уже прошла, и с сегодняшнего дня света будет всё больше. Даже вы уже забыли, что в мире есть вещи, подчиняющиеся только Солнцу как источнику жизни, - хмыкнул Мороз. – Вы поднялись в небо, были на Луне, но память о некоторых вещах утратили полностью.
Иван каждый день навещал сестрёнку. Человеку тяжело находиться рядом с воплощенной стихией, особенно в пике её силы, и состояние Ани стало ухудшаться. Брагинский понимал, что необходимо быстрее забрать сестру, поэтому впервые за долгое время воспользовался своими привилегиями, чтобы найти подходящую семью и оформить все документы. И вот уже через пять дней Аня оказалась в Челябинске, в новой семье с новым именем. В документах было указано, что Морозова Алёна Владимировна родилась 22 декабря 1988г.
События нескольких дней, которые она провела в тереме деда Мороза, быстро забылись.
Несмотря на то, что в стране творилась неразбериха, Иван следил, что бы сестра росла, не испытывая нужду. Владимир Морозов, работавший инженером на одном из заводов, после его закрытия открыл маленькую ремонтную мастерскую. Небольшой, но стабильный заработок позволил семье пережить «лихие 90-е», а потом расширить собственное дело и открыть сеть автомастерских в соседних городах. Ольга Морозова, учительница математики, много занималась с дочкой, прививая интерес к разным областям науки и искусства. Семья жила небогато, но и не бедствовала.
Иван часто наблюдал за сестрой. Аня, нет, пока ещё Алёна, росла умным и весёлым ребёнком.
Брагинский долго не решался заговорить с ней, ведь придётся рассказать много тяжёлых вещей, которые омрачат её детство, поэтому пока просто наблюдал со стороны.
