Глава 3На одной из улиц большого города прямо на обочине тротуара сидел старик в поношенном зеленом пальто и раскуривал самокрутку. Он посмотрел на небо, но сияние городских огней затмевало звезды.
- Запиливаешь косячок, брат? - рядом плюхнулся оборванец, такой же худой, но выглядевший упитанным из-за того, что вся его верхняя одежда: бейсболка, двое штанов, три кофты и плащ - была в тот момент на нем. Морщинистое обветренное лицо выражало неподдельный интерес, а на губах - грустная улыбка, так улыбаются люди, уставшие проклинать этот дерьмовый мир.
- Нет, всего лишь старый добрый табак. - Старик протянул ему самокрутку.
- Жаль, - сказал мужчина, но самокрутку взял и затянулся. Он давно усвоил правило: дают - бери, а бьют - беги. - Мне бы сейчас не помешало продуть мозги. Пока ходил по своему району, встретил десять проституток и пять проповедников.
- А чего удивляться? Святые и грешники вечно оказываются в одном месте. Противоположности притягиваются.
- Я поглазел на шлюх, за это они денег не берут, но бросил это дело и пошел слушать проповедников.
- С чего вдруг?
- Говорят, что скоро конец света. Пора уже о душе позаботиться, пока не поздно. И ты посмотри, что в мире творится: только и слышишь войны, войны, войны... А чего удивляться? Оружия ведь у нас завались, не пропадать же ему. Да-да, - руки в грязных перчатках делали в воздухе странные пасы, будто призывая в свидетели духов или демонов. Бродяга разошелся всерьез и не заметил, что едва не съездил по носу своему собеседнику. Также он не обращал внимания и на то, что теперь его голос слышен даже на другой стороне улице и редкие прохожие замедляют шаг, на секунду-другую задерживают взгляд, а потом стараются побыстрее отойти подальше от этих психов. - Какие-нибудь яйцеголовые умники сделают мегабомбочку, а уж придурок, готовый нажать на кнопку, всегда найдется. Рванет где-нибудь под жопой у китайцев, а хана будет всем нам.
"Зеленое пальто" молча затянулся, ожидая продолжения, и оно последовало:
- Душу спасать - дело нужное. Но чем больше слушаешь всех этих болтунов, тем больше заходит ум за разум. Политики говорят одно, священники - другое, ученые - третье. И каждый утверждает, что только его идея, религия, партия самые верные. Так кому мне верить? Что выбрать, чтобы спастись самому и помочь спасти наш грешный мир? Я устал в одиночку воевать со своими демонами и пороками! Устал от войны с самим собой!
Мужчина выдохся и с благодарностью взял протянутую самокрутку. В воздухе повисло ровное колечко дыма, но быстро растаяло. Бродяга улыбнулся, втайне гордясь своим умением, и выдохнул еще одно. Его собеседник медленно заговорил:
- Я видел, как люди, которые сражались за правое дело, убивали, жгли, пытали, отбирали хлеб у голодных. И все ради высшей цели или всеобщего блага или справедливости. Сколько ни говори человеку, что путь к счастью или в рай, называй как хочешь, лежит через тернии, он все равно прет по трупам. И приходит в никуда.
- Но как ты проверишь, кто из них хороший, а кто плохой?
Старик хмыкнул и взял из рук правдоискателя самокрутку, от той осталось всего ничего, и тлеющий огонек почти добрался до его узловатых мозолистых пальцев.
- Я бы сделал вот что: превратил бы врагов в тараканов и пауков и посмотрел, что они будут делать, оказавшись в одном чулане.
Бродяга расхохотался, смех у него был неприятный, колкий, как острые щепки.
- Хорошо придумал. Посадить бы всю эту сволочь в одну банку, и пусть грызутся друг с другом. Главное - самому там не оказаться. Ты вроде старик умный, может, подскажешь, какой путь мне выбрать?
- Есть много способов спасти разум, и только один путь, который приведет к спасению души. Один для всех религий, наций, стран и времен. Если ты хочешь остаться человеком, то защити того, кто сам себя защитить не может, поделись с тем, у кого ничего нет, и не подводи тех, кто на тебя надеется и от тебя зависит. Правда, друг, одна, и она на стороне слабых.
Бродяга нахмурился - видимо, эти слова напомнили ему о чем-то неприятном.
- Твоя правда слишком тяжела.
- Что поделать. Но ты ведь не правду ищешь, а утешение.
- Что ж ты, знаток душ, в проповедники не подался?
- Подался, и не раз, - "зеленое пальто" беспечно усмехнулся и бросил окурок на дорогу. - Ну что, бродяга поплакался бродяге?
- Что ты сказал?
- Не я сказал - Йейтс:
Довольно мне по свету пыль глотать,
Пора бы к месту прочному пристать,
Бродяга спьяну плакался бродяге,-
И о душе пора похлопотать.
Продекламировал старик и добавил: - Я как-то с ним встречался в Дублине.
Он сказал это потому, что от человека, разгуливающего в пижамных штанах, всегда ждут подобных признаний. Но жизнь долбанутого Чэ Пэ облетала с него, как шелуха, волосы уже не торчали, речь становилась разумнее и даже запах "бархатцев" почти исчез.
- А, понятно.
Увы, собеседник ему попался не слишком начитанный и признания не оценил.
Мимо прогрохотал грузовик, бродяги встали и разошлись каждый в свою сторону. Тот, который уже давным-давно не считал себя великим Мерлином, брел по ночной улице и высматривал, не мелькнет ли в темноте знак, который приведет его к новой жизни. Ему хотелось поскорее найти этот знак, натянуть новую шкуру, избавиться от ощущения неприкаянности и беззащитности. Он давно уже понял, что в этом мире нельзя быть никем. На двери одного из баров висело объявление: "Нужен вышибала".
- Почему бы нет? - сказал старик и толкнул дверь.
Вместо эпилога.
Одно из тех воспоминаний, которые мелькнули перед глазами Гарри Поттера, когда он болтался под потолком прихожей дома Чарли Притчита.
Семейство Дурслей собралось в гостиной, Вернон развалился на диване и смотрел вечерние новости, он любил быть в курсе всего, что происходит в мире. Петунья составила ему компанию, хотя политика ее не интересовала, она думала о том, стоит ли поменять занавески в спальне на те, что лучше подходят к новыми обоями. Но когда начался репортаж из очередной горячей точки, миссис Дурсль очнулась от своих мыслей и бросила торопливый взгляд на сына. Дадли и ее племянник Гарри сидели на ковре, склонив головы над какой-то игрой. "Может, стоит отправить мальчишек играть на кухне? - спросила она себя, но тут же засомневалась. - Нет, тогда Дадли раскричится, а потом будет дуться на меня весь вечер. И Вернону не понравится, что ему мешают смотреть новости. Пусть сидят, репортаж все равно скоро кончится."
Немолодой журналист с интеллигентным лицом что-то вещал про нестабильность и эскалацию конфликта, стоя перед танком. Потом кадр сменился, и по экрану забегали фигурки в камуфляже, теперь спокойный голос репортера звучал поверх стрекота автоматных очередей.
Гарри поднял голову. Он был щуплым и мелким, особенно если сравнивать с кузеном, который в свои семь лет выглядел как откормленный поросенок. Картинки на экране отражались в стеклах его новеньких, но уже замотанных скотчем очков, Дадли отломал дужку. Мальчик прислушался - ему хотелось понять, в кого и зачем стреляют эти люди.
- Эй, ну ты будешь выбирать? - кузен пнул его ногой. Гарри послушно уставился на картонное поле с нарисованными клетками ходов и большой космической станцией. Вокруг станции стояли фигурки злобных и уродливых пришельцев Дадли, которые собирались на нее напасть. Перед Поттером лежало семь белых картонных карточек и под одной из них было секретное оружие, которое могло всех спасти. Ему предстоял трудный и очень важный выбор, ведь его космонавты находились под угрозой полного уничтожения.
