Разлом— Слушай, я же не знал, сколько мы будем встречаться! Может, месяц-другой, а может, она станет матерью моих детей, и я буду надеяться, что мои стареющие родители себя не заавадят.
— Твои родители сейчас — наименьшая из твоих проблем, — Гермиона вложила весь свой материнский опыт, чтобы звучать максимально угрожающе. — Ты думал о последствиях? Что, если она кому-то расскажет? Что, если у неё есть маггловская Скиттер на быстром наборе? Господи, Малфой, это про телефон! Чем ты вообще занимался на маггловедении?
Нотт виновато развёл руками:
— Она никому не расскажет. Я точно уверен. Я просто ждал пару месяцев, чтобы убедиться, что всё это не мимолётно
— Четыре месяца. Не четыре года. Как вообще можно быть уверенным в отношениях, которые длятся меньше половины квиддичного сезона! — Взгляд Малфоя метался между Пэнси и Гермионой, в поисках поддержки.
Пэнси наконец вмешалась:
— Мне тяжело это признавать, но я на их стороне, Тео. Это безответственно.
— Ооо, ты хочешь поговорить об ответственности, Паркинсон? Что ж, давай! — Нотт пародировал её с пугающей точностью. — «О, Тео, мне кажется, тебе пора вылезти из кокона!» — он интонационно изобразил её жеманную манеру. — «Тео, как тебе идея пойти в маггловский бар, ведь нас там никто не знает! Тео, кажется, эта девчонка за стойкой положила на тебя глаз, тебе надо с чего-то начинать!»
Гермиона не выдержала и прыснула, хотя секунду назад кипела от злости.
— Я сказала начинать, — прошипела Пэнси. — Потому что твоё умение флиртовать ограничивается шутками с мадам Помфри.
— Почему ты не рассказал об этом, Тео? К чему эти секреты?
Гермиона закрыла глаза и стала массировать переносицу. Голова раскалывалась. Кажется, надо было брать красное. Все они были слишком пьяны, чтобы рассуждать здраво. Надо было разогнать этот дебош и поговорить на трезвую голову.
Но этому не суждено было сбыться. С громким стуком бокала об стол Нотт хищно посмотрел в сторону Паркинсон:
— Можем поговорить о моих секретах, но давайте лучше спросим о твоих, Пэнси?
Она резко переменилась в лице, беззвучно прошептав:
— Не надо.
— Нет-нет, дорогая, давай обсудим. Ты уже рассказала свою новость лучшей подруге?
— Нотт, остановись прямо сейчас. Я и так собиралась рассказать ей, просто не сегодня.
— Рассказать что? — Гермиона почувствовала, как уходит почва из-под ног. Какой ошибкой было послушать Малфоя. Ведь сейчас она бы уже крепко спала под своим любимым тяжёлым одеялом, стоившим неоправданно больших денег.
— Почему не сегодня? Мы ведь делимся секретами, вперёд! — Нотт выглядел таким злым, что у Гермионы пробежал холодок.
— Ты не должна это услышать сейчас — и вот так, — Пэнси умоляюще смотрела на подругу. — Я обещаю, расскажу завтра или в воскресенье. А сейчас мы должны успокоиться и перестать орать друг на друга.
— Пэнси уезжает на магический ретрит в Индию. На полгода.
Трещина превратилась в раскол — как от землетрясения.
— Пэнси?! Что за чёрт… — у Гермионы кружилась голова — и от услышанного, и от огневиски. — Почему ты не сказала? Мы же виделись почти каждый день последнюю неделю!
— Я хотела, клянусь. Но ты была так расстроена из-за того, что пропустила выступление Роуз, из-за этой стервы Уилсон… Я знаю, что ты ненавидишь секреты, но я просто не смогла. Ты только недавно вернулась в строй. Я хотела подготовить, а не отрывать пластырь сразу. Бинты у магглов же так называются?
— Нет, Пэнси, бинты у магглов называются бинтами. — Гермиона выглядела разбитой. — И я тысячу раз говорила, что… Секреты уже разрушили мои отношения. Они разрушили мою жизнь. А вы… мы же договорились.
Слёзы подступали к горлу. Тео грозят большие неприятности, а Пэнси уезжает..
— Пэнси, когда ты уезжаешь?
— Через две недели.
Это было слишком. Гермиона заплакала. Через секунду Пэнси и Тео уже были рядом, наперебой объясняя и извиняясь, пытаясь успокоить подругу. Но горькие слёзы всё равно продолжали предательски катиться из глаз.
Малфой уже добрых десять минут молчал в тихой надежде, что ситуация стабилизируется: Грейнджер заплакала, а значит, через пять минут она успокоится, через десять — храбро глотнёт огневиски, а через двадцать будет огрызаться на его выпады, как ни в чём не бывало. Он выучил эту схему наизусть.
— Это всё ты… — Пэнси повернулась к Драко и заговорила таким голосом, что Грейнджер даже на секунду перестала плакать. — Это всё из-за тебя! Тебя разозлило, что ты не контролируешь ситуацию и тебя никто не слушает, поэтому ты притащил сюда Гермиону и устроил этот цирк!
Внутри у виновника событий всё похолодело. Он не ожидал, что всё обернётся против него. Но секретов от друзей у Драко почти не было.
Нотт в ярости посмотрел на друга:
— И правда, как насчёт твоей тайны, а?
— Мы сейчас вообще не обо мне говорим, — Малфой из последних сил сохранял хладнокровие, хотя уже наговорил лишнего. — Напоминаю, всё началось с Тео, который не зарегистрировал свои отношения с магглом.
— А где, по-твоему, регистрируют отношения с магглорожденной? В нервной системе Люциуса?
— У меня нет отношений, — сделал глубокий вдох, чтобы вернуть себе контроль и равновесие.
Нотт продолжил, хотя Пэнси отчаянно дергала его за рукав:
— Да что ты! И как тогда определить твой статус с твоей девушкой?
— Она мой друг. И да, она девушка, но она не моя девушка, — Драко никогда не мечтал об «Аваде» так сильно. Где Волдеморт, когда он нужен?
— Может, она бы ей и стала, если бы ты хоть раз сказал ей об этом, — Нотт предательски улыбнулся. Хотя это было скорее похоже на оскал. — Никаких тайн, помнишь?
— У меня нет никаких тайн!
Гермиона не знала, по какой шкале оценить происходящее землетрясение, но точно понимала: от фундамента почти ничего не осталось.
Пэнси взмолилась:
— Тео, остановись, прошу тебя. Посмотри, что мы уже сделали с Гермионой! Секрет Малфоя ерунда, оно того не стоит.
— Ну уж нет, — пьяный голос Тео звучал все громче и громче. — давай, рассказывай.
— Нечего рассказывать.
— Это можешь сделать ты или это сделаю я. Ведь ты у нас единственный здесь в белой мантии.
— Я пытался помочь! Я хотел, чтобы она просто тебя вразумила, ведь меня ты не слушал!
— Спасибо за помощь, теперь я помогу тебе. Итак, любимая нами всеми гриффиндорка, позволь…
— Хватит! Почему мы вообще обсуждаем меня?! — Попытка держать лицо окончательно провалилась. «Обливиэйт» на всех друзей он бы не успел наложить даже в трезвом состоянии, что уж говорить про сейчас.
— Говори. Либо я, либо ты.
— Что я должен сказать? Что я неудачник? Что я эмоциональный инвалид? Или вы правда ждёте, что я, как ни в чём не бывало, скажу: «Не хочешь ли ты сходить со мной на свидание, Грейнджер?»
Последний, самый маленький кирпичик, на котором держались жалкие остатки самообладания Гермионы, рассыпался в пыль. Надо было оставаться дома.
Она медленно встала, бесцеремонно взяла со стола бутылку огневиски и, пошатываясь, направилась к камину, оставляя за собой звенящую тишину.
— Гермиона… — голос Пэнси дрожал.
— Не надо.
Горсть летучего пороха перенесла её домой.
