Это правда?

Глава 31

Рассвет. Где-то там, за окнами Большого Зала, еле-еле вылезает из-за леса солнце. Еще чуть-чуть и его луч заглянет и сюда, пройдя над верхушками деревьев.
Вокруг - почти тишина. Ненавистный ему мальчишка бросает в эту тишину слова, которые бьют сильнее заклинаний. Он тоже отвечает, стараясь держать себя в руках. Сложно.
Они двигаются по кругу, как лошадки на карусели. Какое глупое сравнение, но почему-то очень правильное. Дрожь в руке может и не заметна окружающим, но зато очень хорошо ощущается им самим: мальчишка говорит о крестражах.
Вокруг - почти тишина. Но лучше бы они кричали, от боли или просто так - неважно, лишь бы не молчали в ожидании. Ожидание. Какое глупое слово! Как вообще все глупо, когда все осколки его души уничтожены этим сопляком, которому всегда кто-то помогал. Который, сам по себе, ничто. Все решит мастерство. В это хочется верить. Потому что он уже ни в чем не уверен.
Как сложно идти по кругу, не теряя равновесия. Как сложно, оглядываясь на прошлую жизнь, понимать, что сейчас все зависит от обстоятельств, которые уже как-то сложились, и от мастерства. В последнем он не сомневается - ему нет равных, но обстоятельства.. Это пугает.
Мальчишка не унимается. Возомнил себя взрослым и мудрым, просит раскаяться. А он, он чувствует себя ребенком в этих стенах. Мальчиком, нашедшим дом.
Шаги даются с трудом, голова кружится, последний осколок души хочет жить. Палочка в руках лежит привычно - как пару часов назад, как много лет до этого. Нет только уверенности в том, что жизнь не конечна.
Вокруг - почти тишина. И только два голоса, и два луча, и последняя мысль ускользает от него, как змея - неужели и правда конец?

____________________________________________________________


Свежая могила. Живые цветы. Искры в небе.
- Как же так?
Он еле шепчет. Мелкие капли - на его и без того мокром лице.
- Я не верю.
Почти неслышно. Жмурясь от ярких искр.
- Он не мог.
Буквы на камне. Разрушенный дом неподалеку.
И боль, дикая боль от осознания почти невероятного факта - умерли они. Вот так, в один вечер. ВСЕ. И Бродяга, для него, тоже умер.