Течение летВоланд, внимательно поглядев на Маргариту, заметил как бы про себя: - Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!
Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита"
Вчера вечером она забыла задернуть шторы, и теперь яркое полуденное солнце лилось в комнату безудержным потоком. Бэкки, кляня на чем свет стоит свою забывчивость, повернулась на другой бок и натянула одеяло повыше. И зачем она только читала до половины четвертого?
Чарли, заприметивший, что его хозяйка уже проснулась, подбежал к кровати и принялся энергично тянуть на себя край одеяла.
- Чарли, ты самая бессердечная собака из всех, что я знаю! - глухо возвестила Бэкки из-под одеяла, но пес в ответ на это только звонко гавкнул и принялся за старое с удвоенной силой.
- Нет, вы только посмотрите, каков наглец! - гора одеял и подушек, наконец, зашевелилась, явив миру рассерженную девушку. - Ты же мне обслюнявишь все постельное белье. Фу, Чарли, фу!
Бэкки с силой рванула на себя одеяло. Чарли обиженно тявкнул и потрусил к порогу. Бэкки с недовольным видом подошла к дверям и распахнула их.
- И не попадайся мне на глаза до вечера! - строго велела она, хотя в глубине души знала, что через час пойдет вымаливать прощение.
Выпроводив неугомонную собаку, она вернулась в постель, но сон уже не шел. Она какое-то время полежала на спине, бездумно глядя в потолок и наблюдая за игрой солнечных зайчиков.
Поняв, что больше ей все равно не уснуть, Бэкки поднялась с кровати, подошла к дверям, ведущим на балкон, и немедленно их распахнула. Комната наполнилась упоительными запахами цветущего сада и щебетанием птиц. Девушка постояла так пару минут, щурясь от яркого солнца, а потом побрела в ванную. На завтрак она уже все равно не успеет, даром что стрелки часов подобрались к двенадцати, и нагоняй от Нарциссы она получит и за вчера, и за сегодня.
В коридоре было темно и тихо, только сухие цветы едва заметно подрагивали в высоких напольных вазах. Бэкки справедливо рассудила, что отец в это время, бесспорно, уже на работе, а Нарцисса, скорее всего, в саду.
Оказавшись на крыльце, Бэкки пару раз кликнула Чарли, но тот не откликнулся.
«Точно обиделся. Теперь будет дуться до вечера».
На улице было просто нестерпимо жарко. Бэкки знала, что в такую погоду спасение от жары можно было найти только в одном месте - каменной беседке в глубине сада. До самой крыши она была увита виноградом, и даже в самый солнечный день там было сумрачно и прохладно. Этот виноград был ровесником Бэкки - Гермиона велела посадить его вокруг беседки в тот год, когда родилась девочка. Кроме того, сорт этот назывался «Ребекка», и так уж повелось, что место это со временем стали называть «Беседка Бэкки».
Там она и застала Нарциссу. Та что-то сосредоточенно читала, и поля широкой шляпы отбрасывали причудливые тени на ее лицо.
- Доброе утро, бабулечка, - Бэкки миновала три каменных ступени и оказалась в душистом прохладном полумраке беседки. Она уселась рядом с Нарциссой и положила голову ей на плечо, - что читаешь?
- Не подлизывайся, не поможет.
- Ну что, ни единого шансика заслужить твое прощение?
- Бэкки, ответь мне, что это за верх распущенности - валяться в кровати до полудня?
- Но бабушка, - девушка пересела, оказавшись теперь напротив Нарциссы, - я вчера долго читала.
- О чем же таком интересном ты читала, позволь узнать?
- Эта была книга о ядах. Вдруг Ренье захочет меня однажды отравить - должна же я уметь распознать его коварные намерения, - Бэкки говорила совершенно серьезно, но в глазах ее плясали чертики.
- И непременно отравит, если ты будешь такой же несносной, как теперь, - парировала Нарцисса. — Кстати, во сколько ты вчера вернулась?
- Эээ, ну, вероятно, затемно. Да, может, даже, это было что-то около… десяти. Да, может, даже раньше.
- Ребекка! Это было что-то около двенадцати, и если такое повторится, отец обещал посадить тебя под замок до конца лета.
- Но…
- Никаких «но»! Делайте выводы, юная леди. Ты уже не ребенок, и должна нести ответственность за свои поступки.
- Но сегодня-то ты меня отпустишь? Я уже договорилась.
- С кем это, позволь узнать?
- С Самантой.
- Домой вернешься не позже десяти.
- Но, бабушка, мы только в девять встретимся!
- Скажи-ка мне, Бэкки, а твой жених знает о том, как ты проводишь время? – Нарцисса решила прибегнуть к самому действенному аргументу.
Бэкки прикусила язык, представив реакцию Ренье на подобное ее откровение.
- Вот-вот, - Нарцисса словно прочла ее мысли, - расскажи ему, что ты каждый день до полуночи гуляешь неизвестно где и неизвестно с кем.
- Вот еще, - возмутилась Бэкки, - ты прекрасно знаешь, что гуляю я с Самантой и с мальчишками, а то, что Пэнси заставила их ехать к каким-то там родственникам чуть ли не на месяц - так мне что же, все это время просидеть дома? Это мои последние школьные каникулы, между прочим!
- Бэкки, я тебя предупредила, - покачав головой, сказала Нарцисса.
- А что папа?
- Они сегодня с Асторией идут в гости. Во сколько он вернется, понятия не имею. Ты должна вернуться до того, как вернется он.
- То есть можно позже десяти? - Бэкки прищурилась и хитро улыбнулась.
Нарцисса глубоко вздохнула.
- Я тебя предупредила, - она покачала головой, словно бы в знак того, что снимает с себя всякую ответственность, - а решать тебе. Попадешься - сядешь под домашний арест до конца лета.
- Не попадусь, - заверила ее Бэкки, - кстати, давай сегодня здесь пообедаем.
- Хорошо, давай здесь, - согласилась Нарцисса.
- Тогда я велю, чтобы подавали сюда, - Бэкки уже на выходе из беседки вдруг обернулась и сказала:
- Меня с утра не покидает странное чувство, словно сегодня должно случиться что-то такое, что навсегда изменит нашу жизнь. Как думаешь, что бы это значило?
- Плохое предчувствие?
Бэкки пару секунд молчала, словно прислушиваясь к себе, потом отрицательно покачала головой.
- Скорее нет, чем да. Впрочем, может быть, все это глупости.
Она сбежала по ступенькам и быстро пошла к дому. Скоро она скрылась за деревьями, и только покачивающиеся ветки напоминали о ее недавнем присутствии.
Нарцисса попыталась было вернуться к чтению, но у нее ничего не получилось. Она отложила книгу и принялась в задумчивости смотреть туда, где только что скрылась девушка.
Что за предчувствие ее мучает? Не нужны им сейчас никакие перемены, их жизнь, кажется, наконец-то наладилась. Прошлые потери забылись, растаяли, как утренний туман под солнечными лучами.
Годы учебы Бэкки пролетели очень быстро, они и оглянуться не успели. Девочка училась только на отлично, не желая никому уступать титул самой способной ученицы школы.
- Это у нее от матери, что ни говори, Драко, - говорила Нарцисса, и он с этим соглашался.
Но, в отличие от мамы, Бэкки никто и никогда не посмел бы упрекнуть в том, что она зубрилка или книжный червь. Учение давалось ей легко и даже как-то изящно, ей достаточно было один раз прочесть или услышать незнакомый материал, и вот она уже отлично владела им. Бэкки, смеясь, говорила, что это в большей степени заслуга ее предков, нежели ее собственная.
- В моих жилах течет волшебная кровь стольких поколений, это просто генная память срабатывает.
Впрочем, девочка действительно многое позаимствовала у своих именитых предков. В ее внешности без труда угадывались фамильные черты рода Малфоев, достаточно было хоть раз взглянуть на нее. У нее были длинные пепельные волосы, правильные тонкие черты лица и холодные серые глаза. Она имела обыкновение слегка щурить их в разговоре с собеседником, отчего ее взгляд сразу становился надменно-оценивающим. Надо сказать, к своей внешности она относилась со здоровой долей скептицизма и юмора и никогда на этой почве не зазнавалась. Впрочем, самым удивительным в ее внешности было не это. Порой она бывала очень похожа на свою мать. Бывало, что буквально на долю секунды она становилась похожей на Гермиону Грейнджер до такой степени, что Драко и Нарциссе становилось не по себе. Но что это было - игра света, или ее мимика, или же просто их воображение, они так и не смогли понять. Драко говорил, что это судьба решила пошутить над ним таким образом. Но, если это и была шутка, то очень злая. В остальном же Бэкки была похожа на саму себя, а эти необъяснимые проявления странного сходства, к огромной радости Нарциссы и Драко, случались не так уж часто.
С годами Бэкки все реже и реже вспоминала о матери. Нарциссе иногда начинало казаться, что та навсегда вычеркнула ее из своей памяти. Может, она и ошибалась, но Бэкки не была слишком уж склонным к откровениям человеком, поэтому Нарцисса предпочитала внучку на этот счет не расспрашивать.
Драко, казалось, с годами тоже остыл к бывшей жене. Он перестал ее искать, перестал сидеть до утра взаперти в своем кабинете, размышляя о чем-то, да и вкус к жизни, который он утратил не на один год, казалось, вернулся к нему.
Но жениться снова он не спешил, вначале, видимо, желая дать зарубцеваться старым ранам, потом не желая травмировать Бэкки, пока та еще была маленькая, а потом… А потом появилась Астория Гринграсс. Нарцисса долго удивлялась тому, как порой жизнь играет человеческими судьбами - ведь именно ее когда-то прочили Драко в жены.
Но Бэкки восприняла Асторию в штыки, сколько не увещевала ее Нарцисса прекратить быть такой эгоисткой. На Бэкки эти увещевания действовали мало - вот еще, она не собирается делить отца ни с какими посторонними женщинами! Три дня Бэкки метала громы и молнии после того, как Драко сказал, что пригласил Асторию провести с ними две недели у моря. Бэкки закатила форменную истерику - с самого детства эти две недели отец проводил только с ней одной, и вот теперь он тащит туда неизвестно кого, хотя им и без нее там прекрасно отдыхалось! Иногда они отдыхали там вместе с семьей Пэнси, но это совершенно другое!
- Вот увидишь, я ее отважу, - пообещала Бэкки Нарциссе на прощание. - Или она, или я.
Нарцисса взяла с Бэкки клятвенное обещание не натворить глупостей. На море та отправилась, пылая праведным гневом, а вернулась она странно притихшей и какой-то задумчивой. На все вопросы Нарциссы она все больше отвечала туманными фразами, пока не огорошила ее окончательно: она не будет против, если отец женится на Астории. Нарцисса до сих пор не знала, что же произошло между ними на море. Драко тоже ничего не знал, сказал только, что Астория поговорила с ней, после чего Бэкки стала тише воды ниже травы. Нарцисса только диву давалась, глядя на то, как ее донельзя избалованная внучка, которой достаточно было топнуть ножкой для того, чтобы получить желаемое, вдруг стала считаться с кем-то еще.
- Астория сказала, что этот разговор остается их маленькой тайной, - Драко пожал плечами, и больше к этому вопросу они не возвращались.
С тех пор прошел год. Бэкки окончила шестой курс, а следующим летом должна была состояться ее свадьба.
Хорошо, если так, думала Нарцисса, но что-то подсказывало ей, что радоваться раньше времени не стоит.
Бэкки, вернувшись к себе в комнату, рухнула на кровать и долго лежала на спине, размышляя о том, что ответить на письмо Ренье. Новостей особенных у нее не было, а те, что были, вряд ли пришлись бы ему по вкусу. Так и не придумав ничего дельного, она вышла на балкон. Там, на широком каменном парапете, стояла изящная позолоченная клетка. Бэкки осторожно постучала пальчиком по прутьям, обращаясь к ее узнице:
- Я бы отпустила тебя, но ты ведь не выживешь на воле, - грустно сказала она, - что поделаешь, золотая клетка.
Девушка опустилась в кресло-качалку и принялась раскачивать его, отталкиваясь ногой от пола. Она закрыла глаза, и память услужливо перенесла на пять лет назад. Тот день, когда она познакомилась с Ренье Леграном - своим будущим женихом - она до сих пор помнила так отчетливо, как будто все это произошло только вчера.
Это было последнее лето перед Хогвартсом. В их доме давали очередной прием, на котором собралось огромное количество гостей. Была жуткая скукотища - обсуждали назначение нового министра магии, и Бэкки, не зная, куда себя деть, бесцельно слонялась между гостей. Она была жутко зла на Майкла и Ника - те, не дыша, слушали кого-то высокопоставленного чиновника из министерства и не обращали на нее никакого внимания. Бэкки пожаловалась было Нарциссе, но та была занята гостями.
- Ну же, дорогая, не стоит на них обижаться. Мужчины во все времена были неравнодушны к политике.
В конце концов, отчаявшись найти себе хоть какое-нибудь развлечение, девочка ушла в сад, в свою беседку, прихватив любимую книжку. Там она погрузилась в чтение, не заметив, как он появился.
- Я не очень помешаю вам, Ребекка?
Она подняла глаза и увидела молодого человека лет семнадцати. Ее сегодня представляли ему и его родителям - это были гости из Франции, которые никогда прежде у них не бывали. Его звали Ренье Легран, и хотя Бэкки не была в свои одиннадцать слишком уж сильна в знании французской магической аристократии, эту фамилию она все же слышала. Его род, кажется, был одним из древнейших во Франции, а в каком-то поколении даже породнившимся с правящей французской династией.
Бэкки отложила книгу и внимательно посмотрела на него. Он был высоким, даже для своих семнадцати, темные волосы, смуглая кожа и очень располагающая улыбка. Но, несмотря на это, в его глазах горел какой-то странный огонь, что-то демоническое сквозило в его взгляде.
- Нет, не помешаете, - Бэкки улыбнулась ему, жестом приглашая сесть.
Он улыбнулся, присаживаясь напротив. Девчонка была прехорошенькая, похожая на форфоровую куколку, такая же маленькая и хрупкая.
- Мне показалось, вы скучаете?
- Немного, - призналась она.
- Тогда можно я попытаюсь вас немного развлечь?
- Попытайтесь, - засмеялась она.
Он взмахнул волшебной палочкой, и в эту же секунду на скамейке рядом с Бэкки появилась небольшая позолоченная клетка, внутри которой находилась невероятной красоты меленькая птичка, которая в ту же секунду залилась звонкой трелью.
- Какая прелесть! - прошептала девочка. У нее перехватило дыхание от восторга.
Ее собеседник снова улыбнулся.
- Нравится? - спросил он.
- Очень, - сказала Бэкки.
- Она ваша.
- Вы дарите мне ее? - удивленно спросила она.
- Да. Я был уверен, что вам понравится.
- Спасибо. Откуда она у вас?
- Я привез ее из поездки по Ближнему Востоку.
- Вы путешествовали там?
- Совмещал приятное с полезным. Я изучаю яды, ездил туда с этой целью.
- Вам понравился Восток?
Ей было лестно, что этот взрослый юноша разговаривает с ней на равных, а не как с ребенком. Все-таки ему минуло семнадцать, а ей всего-то одиннадцать.
- Он завораживает. А это певчая птичка не совсем обычная, - Ренье кивнул на клетку. - Торговец, у которого я купил ее, заверил меня, что эта самая настоящая заколдованная восточная принцесса, - он произнес это с заговорщическим видом, но Бэкки не выдержала и громко рассмеялась.
- Неужели вы в это верите?
- Не знаю. Все может быть.
- И за что же ее заколдовали? – Бэкки заинтересованно смотрела на собеседника.
- Она влюбилась в простого незнатного юношу и собиралась сбежать с ним. Но их план раскрыли, а ее разгневанный отец велел придворному чародею превратить принцессу в птицу и заточить в клетку. А ее возлюбленный до сих пор ищет ее по свету, но не находит - она ведь томится в клетке. Но однажды она вырвется на волю, отыщет его, и тогда чары разрушатся.
- Может, лучше ее выпустить прямо теперь? - Бэкки с сомнением посмотрела на клетку.
- Не думаю, - рассмеялся Ренье, - это легенда. Она не выживет в наших широтах. Обещаете заботится о ней?
- Обещаю.
- А что вы читали? - Ренье посмотрел на книгу, которую Бэкки читала до его прихода.
Она прищурилась и лукаво улыбнулась, а потом вдруг проговорила с неподдельной страстностью:
- Ах, я вся горю! Я хочу в поле! Хочу снова стать девочкой, полудикой, смелой и свободной; и смеяться в ответ на обиды, а не сходить из-за них с ума! Почему я так изменилась? Почему, едва мне скажут слово, кровь закипает во мне адским пламенем? Я уверена, что стала бы вновь собой, - только бы мне очутиться среди вереска на тех холмах.
Она рассмеялась, увидев его удивленное лицо. Он явно не ожидал такого от одиннадцатилетней девчонки - пару мгновений назад она не была самой собой, она была той, чьи слова ему сейчас проговорила.
- Это очень грустная история, Ренье, - сказала она.
- Я все равно хочу послушать.
- Тогда давайте поедем верхом в поля. Там теперь цветет вереск. Вы видели, как цветет вереск, Ренье? Он похож на море, только волны у него розовые.
А вечером, когда они прощались в сумерках, она срезала с куста белую розу, в которой алмазным блеском вспыхивали капли вечерней росы.
- На память об этом дне, - сказала она. - Этот куст зацвел самым последним. Его цветы самые прекрасные.
Она вдруг очень серьезно посмотрела на него, и он запомнил этот ее взгляд навсегда.
Засыпая, он посмеялся над собой - как глупо было бы влюбиться в одиннадцатилетнюю девчонку! Но он не мог не признать, что Ребекка Малфой самое удивительное создание, которое он встречал в своей жизни. А еще через месяц он просил ее руки. К огромному удивлению Драко, представшая перед его светлыми очами дочь, казалось, совсем не удивилась такому известию. Она улыбнулась едва заметно, после чего сказала, что ничего против не имеет.
На первых порах Нарцисса и Драко сильно колебались - все-таки девочка была еще очень мала для того, чтобы принимать такие решения, но потом пришли к выоду, что так даже лучше: пусть с детства знает, что у нее есть обязательства перед своей семьей и семьей жениха.
С тех пор прошло пять лет. Детская влюбленность переросла в крепкую дружбу и взаимное уважение - не любовь, конечно, но для счастливого брака как раз то, что надо.
И все же был один эпизод, который не давал Бэкки покоя. Она как-то спросила Ренье, будучи уже взрослой, женился бы он на ней, если бы она не была чистокровной.
- Тебе нужна правда? - спросил он.
- Разумеется, иначе зачем бы я спрашивала.
- Нет, - просто ответил он. - Извини, но ты хотела правду.
По сути, этот разговор ничего не значил - ей нечего было беспокоиться об этом, но неприятный осадок, словно он берет ее замуж с какой-то оговоркой, остался.
Остаток дня прошел как-то незаметно, и когда она, наконец, собралась на встречу, за окном уже вечерело. Кроме того, несмотря на летний зной, заметно похолодало.
Вечерний Лондон встретил ее привычной городской суматохой и зажженными фонарями. Она прошла несколько кварталов от Косого переулка пешком - кафе, которое она искала, было довольно далеко.
Это было довольно уютное местечко, в котором они частенько бывали вчетвером: она, мальчишки и Саманта. Кинув взгляд на часы, она удостоверилась, что не опоздала. Бэкки заняла свободный столик и принялась ждать. Народу в кафе было много, двери то и дело хлопали, люди входили и выходили, но та, кого она ждала, так и не появлялась.
От тоски Бэкки принялась смотреть какую-то чепуху, которую непрерывно крутили по огромному телевизору, висевшему на противоположной стене. Некий певец самого недокормленного вида надрывно пел вот уже пятую песню про несчастливую любовь. Видимо, тому катастрофически не везло по жизни. От души пожалев беднягу, Бэкки снова посмотрела на часы. Стрелки показывали без четверти десять. Вот тут она по-настоящему забеспокоилась. Раз Саманта не пришла к назначенному часу, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Та была девицей крайне ответственной, и это было на нее не похоже.
Кроме того, как она будет добираться домой? Вернуться в Косой переулок и воспользоваться там камином она не сможет - пока она туда доберется, будет уже слишком поздно. Трансгрессировать ей нельзя - нет семнадцати. Добраться на такси до их городской квартиры? Она едва не застонала от такой перспективы - ехать надо было через весь город. Кроме того…
Бэкки схватила сумочку и принялась лихорадочно перебирать ее содержимое. Ее худшие догадки подтвердились - ключей у нее не было, а стоило ей попытаться открыть дверь при помощи магии… о, и уже через десять минут она не студентка Хогвартса.
Проклиная на чем свет стоит безответственность подруги свою собственную, Бэкки принялась думать, как же ей теперь добираться до дома. Но, как она не старалась, выход не находился. Она старалась не думать о том, какой же гнев навлечет на себя если - если! - все-таки попадет сегодня домой. Получалось, что дома ей лучше не показываться в ближайшие лет сто. Это был тупик, и она едва удержалась от соблазна начать оплакивать свою горькую судьбину.
И тут ее внимание привлек какой-то шум за соседним столиком. Вернее, сидевшие там разговаривали на повышенных тонах.
- Просто тебе всегда было плевать на меня! Зачем я тебе тогда? Потому что ее никогда не будет? - говорившая вдруг разразилась бурными рыданиями, потом послышался звук отодвигаемого стула, и через секунду мимо Бэкки пронеслась какая-то девушка. Бэкки собралась было обернуться, чтобы узнать, кто же довел ее до такого состояния, но чтобы осуществить свое намерение, ей пришлось бы оглянуться назад, а это было бы невежливо. Но вдруг что-то в облике девушки показалось Бэкки смутно знакомым.
«Эйприл!»
Уже догадываясь, кого она увидит, Бэкки обернулась. Так и есть, за соседним столиком сидел Джеймс Поттер и о чем-то напряженно размышлял, глядя в окно. Хотя почему о чем-то, вероятно, о том, как ему теперь мириться со своей благоверной. Справедлива рассудив, что она последний человек, которого Поттер хотел бы сейчас видеть, Бэкки собралась было улизнуть, пока тот ее не заметил, но вовремя вспомнила, что идти ей все равно некуда.
И тут ее осенило. Поттер, вот кто ей сейчас поможет. Это, конечно, свинство, дергать его в такой момент, но ему в ближайшее время все равно не помочь, а ей надо где-то ночевать. Впрочем, если вернется Эйприл и увидит ее рядом с Поттером, ночевка под мостом покажется ей раем. Но выбор у нее был невелик, поэтому она глубоко вздохнула, и через пару мгновений уже стояла перед столиком, за которым сидел Поттер.
- Джеймс, здравствуй, - Бэкки старательно улыбалась во все тридцать два зуба, справедливо рассудив, что этим сможет расположить к себе собеседника.
- Где ж я так согрешил? - пробормотал Джеймс. Бэкки заулыбалась еще шире: разговор явно принимал нежелательный для нее оборот. - А что это ты так радуешься - подозрительно спросил он.
- Да просто решила, что если улыбаться тебе побольше, ты меня сразу не выгонишь, - Бэкки решила, что лучше говорить правду – чертовы гриффиндорцы во все века были помешаны на честности.
- Ого, так тебе что-то от меня надо? - спросил Поттер, скрестив руки на груди. Он внимательно смотрел на Бэкки, ожидая ее следующей реплики.
- Да что ты, Джеймс, просто я стала невольным свидетелем твоей личной драмы…
- И?
- И пришла утешить тебя в твоем горе.
- Ну все, Малфой, суши весла. Даже если тебе что-то надо от меня, считай, что мой ответ в любом случае отрицательный.
- Ладно, ладно, - Бэкки принялась мести хвостом. - Мне нужен камин, а то до дома мне этой ночью не добраться.
- И это что, моя проблема? - Поттер поднялся из-за стола, вопросительно посмотрев на Бэкки.
- Нет, просто ты можешь мне помочь. А иначе мне придется заночевать под мостом, меня обворуют, на меня нападут маргиналы, жизнь моя пойдет под откос и…
- Не голоси ты так громко, у меня и без того голова раскалывается!
Они вышли на улицу. Давным-давно стемнело, и начал накрапывать мелкий дождь. Бэкки поежилась.
- Так что? – обреченно спросила она. Надежды на то, что после ее колкостей Поттер захочет ей помогать, были ничтожно малы. Перспектива встречи с маргиналами становилась все более вероятной.
- Пошли, - Джеймс обреченно вздохнул.
- К тебе домой? – спросила Бэкки.
- А тебе к кому надо?
- Ну, а родители твои дома? - Бэкки с сомнением смотрела на Джеймса. Она на секунду представила реакцию отца на свои перемещения и поежилась.
- Даже если и так, то что? Не съедят же они тебя.
- Да неудобно как-то…
- Не переживай, дома никого нет, они у бабушки в гостях. Давай быстрей, а то холодно становится.
И Бэкки, в конце концов, сочла за благо согласиться. Выбора у нее все равно не было, а Поттер, чего доброго, возьмет и передумает. С него станется.
- Поттер, помяни мое слово, этот добрый поступок тебе еще зачтется! Ни на этом свете, так на том!
- Еще одно слово, и ты ночуешь под мостом! - Джеймс попытался скрыть улыбку.
- Все, молчу до конца дороги! – Бэкки примирительно подняла руки, по всей видимости, заверяя таким образом Джеймса в своей лояльности.
- Как-то слабо верится, - вздохнул Поттер, посмотрев на девушку.
Предчувствие, которое преследовало ее с утра, снова напомнило о себе, но Бэкки отмахнулась от него. В конце концов, ну что такого могло с ней произойти?
