Глава 33Свадьба Драко Малфоя и Астории Гринграсс создаёт Снейпу неожиданные проблемы. Их, разумеется, приглашают – обоих, но если у самого Снейпа никаких проблем с её посещением нет: странный китайский медальон отлично решает вопрос не то что с появлением на закрытом, всё же, мероприятии, а позволяет даже, при желании, субботним вечером прогуляться по Диагон-элле, то с Мальсибером сложнее. Разумеется, тот туда собирается – и, разумеется, под оборотным зельем… вот тут и случается означенная проблема: найти нужный образ.
Потому что абы кем Ойген показываться там отказывается наотрез.
А отыскать кого-нибудь подходящего оказывается совсем непросто. И даже не то что «непросто»: практически невозможно.
Как и почему занимается этим именно Северус – сказать сложно: он и сам этого не понимает, но даже не пытается сопротивляться, когда Ойген в своей обычной манере «спасибо-что-предложил-помочь-я-тебе-очень-признателен-ибо-не-знаю-что-делать» перекладывает на него эту проблему. Впрочем, сам он тоже ищет – и никак не может остановиться на ком-то.
- Ну не ходи, - говорит, наконец, Северус как-то вечером. – Я вообще не понимаю, какая тебе разница, как ты там будешь выглядеть! Тебя же там все знают.
- Я хочу выглядеть хорошо! – смеётся он. – Впрочем, тебе не понять.
- Да где уж мне, - усмехается Снейп. – Но мне надоело заниматься такой феерической чушью, сколько можно?
- До свадьбы полтора месяца, - весело говорит Ойген. – Потом я от тебя отстану.
Образ, наконец, находится, и он настолько подходит, что Северус даже почти признаёт, что поиски того стоили. Тот чем-то неуловимо похож на Ойгена – только латинос и намного моложе. Такой же живой и яркий, такой же тонкий – но, на взгляд Снейпа, попроще и, честно говоря, повульгарнее. Однако тело очень удачное – а Ойген передаёт ему свою изысканность и утончённость. Посмотрев на него в первый раз, Снейп смеётся:
- Я бы на месте Драко запретил тебе появляться в таком виде на своей свадьбе.
- Почему? – довольно смеётся тот, внимательно разглядывая себя в зеркало.
- Я слышал что-то о том, что главными на свадьбах являются жених и невеста. Ты это правило нарушаешь.
- Я буду держаться в тени, - обещает он.
- У тебя не получится, - качает головой Снейп.
И оказывается прав, конечно. Драко, впрочем, не в обиде: он с удовольствием включается в устраиваемый Мальсибером спектакль, таскает его весь день за собой, знакомит его со всеми, особенно молодыми и красивыми женщинами, и к ночи, когда остаются только свои, и Ойген, наконец, может предстать в собственном виде, первое, что он слышит, когда заканчивается действие очередной порции оборотного зелья:
- А было лучше!
Это, конечно, Люциус. Очень счастливый и немного уставший.
- Я бы, на твоём месте, так и остался, - говорит он. – Всё почти то же самое, но моложе и сексуальнее.
- И пить всю жизнь эту дрянь? Тут никакого секса не захочешь! – смеётся Ойген. – Нет уж…
Он подходит к тоже уже уставшим и счастливым молодожёнам, опускается на колено перед Асторией, берёт её руку и очень почтительно и нежно целует.
- Вы удивительная, - говорит он ей. – Я позавидовал бы Драко, если бы был моложе – а так я просто очень рад за вас обоих.
- Мы всегда рады вам, - говорит она, улыбаясь.
- И я… мы оба надеемся, что вы погостите у нас во время вашего свадебного путешествия.
- Погостим, - отвечает за них обоих Драко. – С радостью. Вы обещали показать нам Штаты.
- И океан, - добавляет Астория.
- Я покажу, - кивает Мальсибер.
…И он и вправду показывает, непонятно как находя для этого время, и делает это с таким удовольствием и восторгом, что Астория как-то говорит ему:
- Я не могу отделаться от ощущения, что вы его дядя.
- А я не против, - говорит Драко. - Мне уже и самому иногда так кажется.
- Договорились, - кивает Ойген – а вечером Снейп, которому тут с удовольствием рассказывает об этой беседе, замечает на это:
- Тебе давным-давно пора жениться. И завести, наконец, собственных детей. Тебе очень пойдёт – и делом, может, займёшься.
- А я сейчас чем, по-твоему, занимаюсь?! – шутливо возмущается он.
- Ерундой ты занимаешься, а не делом, - ворчит тот. И пояснять это своё заявление отказывается. Вместо этого он говорит совершенно серьёзно: - Тебе обязательно надо жениться. И я не вижу ни одной причины не сделать этого прямо сейчас.
- Я не могу сейчас жениться, - тоже серьёзно отвечает Мальсибер.
- Позволь узнать, почему?
- Потому что у меня ничего нет. Так не женятся.
- Вот это ты называешь «ничего»? – насмешливо спрашивает он, указывая рукой куда-то в пространство – имея в виду тот дом, в котором они живут и сейчас беседуют.
- Это не то, - морщится он. – Это же просто дом… стены. А я хочу привести жену в настоящий. Но в Британии мне больше не жить… да я уже и не хотел бы, наверное, хотя и очень скучаю – значит, нужно строить здесь. Настоящий. А основать новый дом – не так просто… у меня сейчас просто денег на это нет. И времени. И сил. И я до сих пор тут никто.
- Ты – насколько я понимаю – уникальнейший специалист, которого любое казино этой огромной страны оторвет с руками, - продолжает насмехаться над ним Северус.
- Северус! – восклицает он возмущённо. – Ты понимаешь, что это вообще не то, о чём я говорю! Я не собираюсь всю жизнь быть наёмным работником! Ты-то должен понимать, насколько это неприятно!
- Я понимаю, - с улыбкой кивает он. – И я рад.
- Чему ты рад?!
- Тому, что услышал. Но жениться тебе всё равно надо.
- Если ты надеешься в этом случае от меня избавиться – ты очень сильно ошибаешься, Северус! – смеётся он. – Я тебя никогда никуда не отпущу.
- То есть мы будем втроём жить? – уточняет он.
- Сначала втроём – потом дети пойдут, - весело кивает Ойген. – И нужен же кто-то, кто научит их дисциплине и вообще всему полезному.
- Ну пожалуй, - соглашается тот. – Детей твоих действительно жалко. Представить же страшно, что из них вырастет без нормального воспитания.
- Ну вот видишь? Так что даже и не мечтай – заранее предупреждаю. Никуда ты не денешься.
…Время, однако, идёт, и ассистенты у Снейпа сменяются с почти что пугающей регулярностью: за первый год их четверо, на следующий – уже пять. Когда этот пятый тоже не выдерживает и увольняется, Мальсибер встречает это известие хохотом.
- Северус, я уверен, о тебе среди юных учёных уже ходят легенды! А среди остальных делаются ставки – кто сколько продержится. Что ты делаешь с ними?
- Они слишком много о себе думают, - пожимает плечами тот. – Здесь это вообще очень развито… одно сплошное уважение. Непонятно за что. И столкновение с реальностью оказывается неприятным – не все его переносят достойно.
- Это ты, что ли, реальность? – веселится он.
- В том числе. Но не только. Им неприятно обнаруживать, что они ничего не представляют из себя как учёные.
- Северус, им по двадцать! Ты сам в двадцать много умел?
- Представь себе! Уж, во всяком случае…
Далее следует длинная тирада, из которой Ойген понимает, по большей части, предлоги – он дослушивает до конца и только вздыхает:
- Северус, ничего, что я сейчас вообще ничего не понял?
- Ты не обязан, - отмахивается тот. – У тебя другие достоинства и задачи.
- Какие? – радостно интересуется он.
- Откуда я знаю? Я же не пытаюсь учить тебя, как управляться в твоём казино!
- Оно не моё, - вздыхает Мальсибер – и добавляет: - Пока.
- Пока?
- Пока, - он кивает и приобретает чрезвычайно шкодливый вид. – Ненадолго. И мне нужно посоветоваться с тобой.
- Пожалуйста… только я ума не приложу, чем я могу тут помочь. Но спрашивай, - удивляется он.
- Что сначала: казино или дом?
- В смысле?
- Я не могу сделать две вещи одновременно: построить дом – и создать своё казино. И то, и другое потребует массу сил, средств и времени. С чего лучше начать?
- С казино, - мгновенно решает Северус. – Мы переехали два года назад. Я не готов это повторять прямо сейчас.
- Вот и я тоже думаю – казино разумнее, - кивает Ойген. – И тут… Северус, - он становится очень серьёзным. – Это будет непросто. И очень опасно.
- Опасно?
- Конечно. Это бизнес. Очень серьёзный бизнес. Люциус бы меня понял, пожалуй, лучше… но тебя это касается больше.
- Почему?
- Потому что меня могут убить, - буднично говорит Мальсибер. – И даже постараются. Наверняка. Но я хочу это сделать – и сделаю. Ты поможешь?
- Чем? – он кивает, чувствуя, как отвратительно холодеет его позвоночник, а желудок сжимается.
