Глава 34- Существует какое-нибудь универсальное противоядие? От всего сразу?
Снейп глядит на него потрясённо.
- Что? – начинает смеяться тот. – Ну что я такого спросил? Я не имею права задать дурацкий вопрос? Ну может же оно быть? Хотя бы чисто теоретически?
- Это проходят на первом курсе, - наконец говорит Северус. – В самом начале. На самом первом уроке. И повторяют потом регулярно. Ойген, как можно этого не знать?!
- Я никогда в жизни не знал зельеварение! – восклицает Мальсибер. – А первый курс у меня был лет тридцать тому назад! Ты все свои первые уроки помнишь?!
- Да!
- Ну а я – нет! Ты вообще мне ответишь? Есть такое противоядие?
- Есть, - глубоко вздыхает Снейп. – Безоар.
- Если я спрошу тебя, что это, - осторожно говорит Ойген, пряча смех в самой глубине своих глаз, - ты меня сразу убьёшь? Или постепенно?
- Это камень такой, - говорит тот почти с жалостью. – И я тебе его дам, разумеется. И придумаю, как сделать так, чтобы он был у тебя с собою всегда – куда бы и в чём ты ни пошёл.
- И что с ним нужно делать? – Мальсибер всё-таки умудряется сохранить серьёзное выражение лица.
- Съесть. Точнее, проглотить.
- Камень?!
- Камень, - очень терпеливо повторяет Снейп, уточняя на всякий случай: - Грызть не обязательно.
- Я понял, - смиренно говорит Ойген… но не выдерживает – и хохочет.
- Я никогда не привыкну к твоему невежеству, - улыбается Снейп. – Это же даже дети знают.
- Так я тоже наверняка знал, когда был ребёнком! Но успел забыть. И второе, - серьёзнеет он. – Можешь придумать какое-нибудь заклятье, которое бы защитило меня от пуль? Не существует универсальных щитовых чар от любого заклятья – но тут я справлюсь, а вот пули – штука такая… можно тут что-то выдумать? Бронежилет голову не защищает…
- Я подумаю, - кивает Снейп. – Я полагаю, что-то можно будет придумать.
Ему… страшно. Он не спорит и даже не пытается отговаривать Ойгена – но впервые с тех пор, как они оказались в Соединённых Штатах, ему по-настоящему страшно. И что самое скверное – не за себя.
- Всё обойдётся, - говорит вдруг Мальсибер. – Я уверен, что всё получится. И Тони есть. И вообще, я давно уже подобрал себе отличную охрану – он их и вышколил уже… не волнуйся.
- Не буду, - дёргает он плечом.
Слишком сильно.
- Будешь, - негромко говорит Ойген. – Хочешь, сделаем портал Тони? Чтоб если что – он меня сюда сразу и притащил?
- Сделаем, - кивает Северус.
- А ты не снимай медальон, - улыбается Ойген. – Иначе если мы с ним однажды внезапно заявимся…
- Если вы
внезапно заявитесь – я полагаю, мне будет уже всё равно, - ровно говорит Снейп.
- Всё будет отлично, - Мальсибер улыбается и зевает. – Я всё-таки спать… а после поговорим об этом, если захочешь, - он снова зевает и, выйдя из-за стола, вскользь касается плеча своего друга. – Всё получится, - говорит он – и уходит к себе.
Спать.
- Получится, - негромко говорит ему вслед Северус.
Он долго ещё сидит за столом, с которого эльфы постепенно убирают все следы их завтрака, оставляя ему только кофе – он так и не допивает его, но и не выпускает из рук чашку белого, практически полупрозрачного фарфора: семейный и самый любимый сервиз Ойгена, которым они пользуются ежедневно. Тот вообще любит белое что в постельном белье, что в посуде – Снейпу же всё равно, быт в принципе интересует его мало. А сейчас ему вообще ни до чего – страх за чужую жизнь, от которого он за эти пять лет в Америке совершенно отвык, возвращается, путая мысли и вызывая желание просто запереть своего беспокойного компаньона и друга, стереть ему память, наложить Империо… любым способом отговорить его от этой безумной затеи.
Но вместо этого он встаёт, наконец, залпом допивает холодный кофе и идёт к себе в кабинет – создавать нужное заклинание и делать портал для Долохова.
…На создание нужного заклятья у него уходит почти что месяц – Мальсибер, впрочем, и не торопит его, клятвенно пообещав, что ничего начинать не будет, покуда он не закончит. Но когда всё готово, то получается так хорошо, что Ойген говорит восхищённо:
- Я не знаю, чего хочу больше: сохранить это исключительно для себя и своих – или опубликовать и прославить тебя. Это же потрясающе! Ты гений!
- Я практик, - усмехается Снейп с видимым удовольствием. – И логик. Но вышло хорошо, да.
- Вышло потрясающе! – восклицает Мальсибер.
- А публиковать это не нужно, - Северус прячет торжествующую и очень довольную улыбку. – Подобные вещи следует сохранять в секрете, иначе они потеряют смысл. Считай это моим подарком тебе.
- Спасибо! – Ойген просто сияет – и, разумеется, немедленно идёт обниматься. – Такого мне ещё не дарили… это очень здорово. Научишь меня делать его самостоятельно?
- Ну разумеется, - фыркает Снейп. – Неужто буду ходить за тобой по пятам? На самом деле, это несложно: смотри.
Когда ему интересно и нужно, учится Мальсибер всегда очень быстро – и к вечеру уже отлично владеет своим подарком.
- Ты тоже должен его использовать, когда выходишь, - говорит он.
- Зачем?
- Мы компаньоны. Через тебя легко надавить и на меня тоже, - он улыбается и просит: - Пожалуйста, будь осторожнее. Дом закрыт, насколько я понимаю, вполне достаточно – но улица… Основные проблемы я ожидаю от магглов, конечно – но, с другой стороны, во всех крупных казино есть магическая охрана, которую лично я бы непременно использовал для устранения конкурента.
- Это надолго? Или вообще навсегда? – Снейп скорее интересуется, чем возмущается.
- Да нет… не особенно. Когда я войду в этот бизнес и стану своим – всё успокоится. И станет не более опасным, чем наша прежняя жизнь… ну, может, немного. Но первые месяцы… или год – да, могут быть непростыми. Пожалуйста, береги себя, - просит он очень серьёзно. – Я себе никогда не прощу, если с тобой из-за меня что-то случится.
- Не случится, - отмахивается Северус, морщась, хотя забота эта ему приятна. – Иди уже.
- И Люциуса предупреди. Хотя с ним я говорил и ещё поговорю сам… но тебя он скорее послушает. И ассистентов своих… Северус, это вправду опасно. Я хорош – и те, кто будет со мной сейчас бороться, это знают. Так что это война.
- Повоюем, - усмехается Снейп. Очень недобро, надо сказать, усмехается.
- И выиграем, - Ойген подмигивает ему, снова коротко обнимает – и аппарирует.
К Долохову.
Вернее, на задний двор его дома: в сам дом неприлично.
Обходит его, стучит с парадного входа. Тот открывает сам – и изумляется, обнаружив на пороге того, кого должен был встретить через полчаса в казино.
- Есть разговор, - говорит Мальсибер. – Важный. Можно? Или можем у нас дома поговорить, если здесь неудобно.
- Входи, - он впускает его и кричит: - Это ко мне! Идём, - они поднимаются на чердак – тот частично превращён в мансарду, играющую роль чего-то, напоминающего то ли его кабинет, то ли просто убежище. – Садись где-нибудь. Что случилось?
- Пока ничего, - Мальсибер садится на стул – верхом, положив подбородок на его спинку. – Но скоро случится, я полагаю. Мы с тобой это уже обсуждали… в общем, время пришло. Я собираюсь открыть своё казино.
Долохов молча кивает. Они действительно обсуждали это – давно и не раз, фактически, весь последний год Антонин подбирал потихоньку команду, которую обучил и которой мог доверять.
- Это портал к нам домой, - Мальсибер протягивает ему строгий браслет белого металла. – Надень, пожалуйста, и не снимай – мало ли что. Для активации его нужно накрыть рукой и сжать – очень просто. И есть заклинание, - он улыбается так гордо, что тут же и поясняет: - Не моё, в смысле, не я придумал. Но очень удачное. Закрывает от любых пуль… и, полагаю, осколков. Смотри и учись – и никому не показывай, на своих людей сам накладывать будешь.
Долохову, чтобы оценить, требуется одна демонстрация, а чтобы научиться – ещё две. На четвёртый раз он прекрасно воспроизводит заклятье самостоятельно – Мальсибер только вздыхает:
- Я полдня учился… так нечестно, - он смеётся.
- Это не твой профиль, - усмехается Долохов. – Отличная штука. Машину так можно зачаровать?
- Машину? – переспрашивает Мальсибер. – А не знаю… я не подумал.
И, получив в ответ весьма говорящий взгляд, снова смеётся:
- Ну извини. Я выясню – завтра.
- Вот завтра тогда и начнём. Когда выяснишь.
- Хорошо! – с лёгкостью соглашается он. – Завтра так завтра… Это безоар, - он достаёт из правого кармана маленькую и плоскую коробочку, - всегда будет лежать у меня здесь, в любой одежде. Его надо…
- Я знаю, - очень удивлённо перебивает Долохов, - что с ним делают. Разумно.
- А я не знал, - весело сообщает ему Ойген. – Да, я не всё помню из школьной программы.
Долохов только кивает, нисколько не удивлённый. Это вообще не обязанность его босса – а Мальсибера он давно уже привык воспринимать именно так – помнить и даже думать о подобных вещах. Да и потом, это в стиле Ойгена – конечно, разве будет он запоминать подобные мелочи?
Сам же Антонин кожей чувствует, как зарождается в верхних слоях атмосферы обещающая быть отнюдь не бескровной буря, грозящая поглотить многих – и мысль о том, что ему снова предстоит прорываться сквозь шторм, оставляя на обочинах своего пути тела тех, кто так неразумно попытался его перегородить, зажигает блеск в глубине его глаз и красит румянцем обычно бледные щёки.
И хоть следующий день ничем не отличается от предыдущих, Долохову он представляется отнюдь не обычным, а уж для небольшой группы лично выученных Антонином охранников тот и вовсе запоминается очень надолго – ибо в этот день шеф гоняет их так, что к ночи они едва доползают до своих постелей.
Но это ничего.
Очень скоро им станет вообще не до сна.
