Novice

Глава 37. Об исполненном долге

Пустоши, ячменные поля, перелески, крохотные городки с белыми и красными крышами – проносились мимо, сменяя друг друга. Хотелось отвернуться от окна, но больше не на чем было задержать взгляд в маленьком пустом купе. Нэтан Баркер закрыл глаза и стал думать. Этим он занимался почти все время, пока бруснично-алый экспресс уносил его из Шотландии в далекий Лондон. А подумать было о чем.

Короткий апрель промчался на удивление легко, сменившись таким же быстротечным маем. Наступило время экзаменов, и прошло. Для Нэта почти ничего не менялось, разве что в библиотеке появлялась посторонняя публика, с беспокойством листавшая учебники. Когда там становилось уже слишком шумно, он уходил в подземелья, отыскивал пустой какой-нибудь класс, больше напоминавший тюремную камеру, трансфигурировал из пергамента одеяло, устраивался на полу и читал.
Слишком хорошо, после неудачи с Миртл, он запомнил этот отвартительный, раздирающий душу страх – когда то, что ты делаешь, не в твоей власти, когда подгибаются от слабости колени, а ты не можешь опустить палочку и остановиться. Он стал искать все, что мог – о пределах магической силы, о способах контроля, и ужаснулся. Чего стоила одна левитация! Рассчитанная на разный вес, высоту и скорость, она так же легко могла привести к мгновенному истощению, а если заставить человека кого-то или что-то левитировать достаточно долго… так можно было и убить!
Конечно, находились способы этого избежать – запутанные, зацикленные схемы, чары, подпитывавшиеся от других чар, или от объекта, старинные защитные ритуалы, построенные на родственной связи, и, не в последнюю очередь, магия крови. Сквозь туманные объяснения учебников, зачастую избегавших давать точные определения волшебству, которое считалось опасным или темным, Нэт продирался, вооружившись логикой, и, как ему казалось, мало-по-малу побеждал.

«Надо было начинать с арифмантики, а не с рассуждений о природе “тонких эфиров”, которые, на самом деле, никакие не эфиры, - ругал он себя. - Теперь-то тебе понятно, почему только дурак вроде Нэтана Баркера возьмется преобразовывать призрака напрямую, даже не подстраховавшись элементарным зеркалом? Это для школьных заданий достаточно прямого приложения, а для настоящих дел… Причем, в “Итоге совершенства” намек был, да и Мерсер предупреждал: "Предел своей силы исчисли и преумножь по мере надобности…" Какого же черта тебе в голову пришло считать это метафорой?»
Листая страницы с формулами, вспомнил, что для сложных зелий тоже применялись сдерживающие пентаграммы и гексаэдры, накопительные резервуары, тигли с наведенными чарами, не говоря уж о естественных усилителях, вроде серебра или ртути.

Одеяло на полу превращалось обратно в пергамент, снова заканчивались чернила, а тишина, копившаяся веками в каменных стенах, наполнялась голосами давно покинувших землю людей. Отложив конспект в сторону, Нэтан замирал, прислушиваясь.
Он все чаще чувствовал себя кем-то вроде отшельника. Иногда ему хотелось говорить вслух, только чтобы услышать ответ – даже если это будет всего лишь эхо. О, конечно, он мог с умным видом устроиться в гостиной и терпеть подначки какого-нибудь скучающего без развлечений Хиндли, или, если нелегкая дернет, выйти даже на улицу, под ивы, к озеру, где некоторые его ровесники играли в плюй-камни.
Отправляться к Хагриду? Вряд ли лесничий стал бы выслушивать его соображения по поводу школьной теории чар. Да и ближе к лету туда снова зачастил Уизли, и Нэт, соблюдая нейтралитет, почти перестал там бывать.
Он знал, что ему не хватает бдений над котлом в заброшенном туалете, знакомой усмешки и самоуверенных заявлений… Не раз, проходя мимо, замедлял шаг – но так и не заглянул. Энквист теперь отворачивалась, стоило посмотреть на нее, почему-то краснела. Он слышал ее шепот, легкий смех, когда она переговаривалась с подружками. Пару раз видел ее на тренировках – как синяя птица, она мчалась по небу на своей скоростной метле, и ей не было никакого дела до тех, кто остается на земле.
Нэт думал, что она вела себя глупо. Но сердиться на нее едва ли стоило – разве, напоминал он себе, у нее не было повода испугаться?


«Почти все боятся… Я, может быть, тоже боюсь. Но я хочу понимать… Какой смысл быть волшебником – и не понимать, что ты делаешь? Неужели это преступление – попробовать, шагнуть дальше, чем все, и любой, кто на это отважится вынужден закончить как Юнган, жить с неизлечимым проклятием, скрываться под чужой личиной? Неужели он единственный – принимал мои стремления всерьез?»
Костяная застежка привычно скользнула в ладонь.
Нэт постоянно держал ее при себе. Как и ножик зельевара.
Найти про «запечатленные образы» упоминание в общей секции оказалось непросто, однако, к середине мая он отыскал. Книжка называлась «Медицинские техники вторжения в разум» - между смазанным описанием некоей «легилименции» и замечаниями о пользе ментальной магии в целом, как раз были предупреждения, для будущих практиков.

«Следует проявлять осторожность, и при проникновении в сознание с целью диагностики, учитывать, что даже разум неподготовленного пациента может оказаться защищен. В частности, известен отражающий щит – пациенты редко применяют его по собственной воле, так как он требует чрезвычайной магической силы для поддержания и влечет за собой серьезные расстройства психики, вплоть до полного разрушения личности. Его, как правило, легко диагностировать по поведенческим признакам, не прибегая к опытному проникновению. Однако, встречаются и иные способы условно-пассивной защиты, например, Iomhanna Coimead, старинное кельтское заклятие, известное под именем "Туманная вуаль", и грозящее тому, к чьему разуму оно применено, потерей долговременной памяти. Или Fleab Ackhimmar, происхождение которого до сих пор не выяснено, представляющее собой заговор на слово – как только легилимент задевает слово-триггер (в том числе, случайной ассоциацией), он запускает необратимый процесс фрагментации сознания на разрозненные, а значит, и не трактуемые обрывки. При этом следует учитывать, что для целителя пребывание в чужом сознании сопряжено со значительным риском. Побочные эффекты этих пассивных защит в равной мере затронут и его разум… Известны также случаи, когда, в попытках провести легилиментивную диагностику пациента в критическом состоянии, целитель умирал, если умирал пациент».

Как бы там ни было, и что бы профессор Снейп ни попытался применить той зимней ночью, в кабинете зельеварения – более он этого повторять не стал. Только иногда, задерживал на Нэтане тяжелый, долгий взгляд, а потом молча отворачивался, как если бы то, что он видел, было ему неприятно.
В этом он наверняка был честен.

В один из последних до начала каникул дней, он прислал через Нотта записку – с приказом тотчас после ужина явиться в кабинет. Нэт, которого староста отловил у душевой минут за сорок до отбоя, понимал, что опаздывает. До кабинета добрался почти бегом и уже взялся за ручку двери, но вовремя остановился, расслышав голоса.

Один из них, как ни странно, принадлежал профессору Сингху и был напрочь лишен тех тепла и участия, которые привыкли в его голосе слышать ученики. Голос был глух и резок, далеко раскатывался в подземельной тишине.
-… нести ответственность. Вы не похожи на труса, однако ведете себя в точности, как…
- Не смейте! – прошипели в ответ.
Но голос не смолк.
- Баркер наверняка ждет вашего решения до сих пор. Зачем эта жестокость? Какими бы ни были ваши причины, неужели вы не видите, что ему больше не к кому обратиться? Он и не станет слушать никого другого…

По спине прошел холод. Отпрянув от двери, Нэт стал в коридоре – ни жив, ни мертв.
«Как он мог?! Как… это вообще… это не его дело!»
Индус же продолжал говорить:
- Если вы бросите его теперь, когда ему трудно, ни за что вы не сумеете вернуть его потом… Вы… потеряете лучшего ученика, которого только можно себе представить… Поверьте старику, я на своем веку таких почти не встречал, а пожил куда больше вашего.

«Змей индийский! Я же в глаза Снейпу глядеть не смогу…»
Нэт не хотел себе в этом признаться – но он ждал ответа. Нужно было уйти – ноги не двигались. Не уходил, вслушивался до боли.
А мастер зелий молчал.

- Что вы вообще за человек, что вы за учитель, если можете равнодушно смотреть… Я поклянусь, он уже пробовал запретные искусства – и вы не можете не знать, к чему приводит подобный интерес!

«Вот отчего у него это – чуть не жалость в глазах, уже какую неделю. Хуже, чем директор, честное слово. Интересно, откуда? Или видит он больше других, или Плакса Миртл все-таки…»

- …прошли через это сами… Как вы можете оставаться безучастным?
- Довольно, профессор, - в тихом голосе декана проступил лед. – Есть вещи, которых я не имею права делать.
- Да, вы не имеете права отпустить его на все четыре стороны, тем более, если знаете, какая ему грозит опасность.
Горло перехватило.
- Что вам об этом известно? - вскинулся Снейп.
- Я просто умею смотреть, молодой человек.
Опять тишина, зубами впивающаяся в позвоночник.

Нэт сминал в руке записку, но не решался даже выдохнуть…
- От того, профессор Сингх, что я вмешаюсь в жизнь мистера Баркера, - слова прозвучали, как шелком обернутая сталь, - опасность, грозящая ему, не станет меньше, и поверьте, он об этом прекрасно осведомлен.
- Неужели вы даже не поможете ему? Не направите? – на секунду индус смолк. - Или так вы мстите за то, что в свое время некому было направить… вас?

«Самоубийца просто… он оттуда не выйдет…»
Звуков снова не стало.
Вспомнились Нэту почему-то ранние сентябрьские споры, о том, кто лучше в дуэли – старик-индус или их декан? Сердце билось, как безумное, но казалось, руки – в ледяной воде. По-прежнему он не мог сдвинуться с места.
Наконец, тишина была прервана.

- Вы что же, готовы доверить ученика человеку, о котором думаете настолько низко? - ответ профессора прозвучал очень спокойно.
- …можете не отдавать себе отчета, - смутившись, пояснил Сингх.
- Действительно. Я вообще мало в чем отдаю себе отчет. Как и необоснованная жестокость, а также трусость, это, наверняка – одна из черт людей запада? Остается радоваться, что вы и ваши соотечественники избавлены от подобных пороков.
Трудно было не расслышать в этих словах издевку.

- Что вы имеете в виду?
- Слышал, в Пенджабе волнения, - ответил Снейп, и Нэт легко представил, как кривятся в усмешке губы. – Вряд ли судьба друзей из Акали Дал тревожит вас меньше, чем мои недостатки. Однако же вы здесь…
Напряженное молчание за стеной – наверняка, чья-то рука скользнула к рукояти меча.
- Они сами выбрали для себя такую жизнь! – воскликнул индус с неожиданной болью в голосе. - И их путь не ведет ни к чему, кроме поражения!
- Только подумать, какого советчика они теряют в вашем лице… в это непростое время.
- Я не служу насилию!
- Разумеется. Вы служите вечному и прекрасному. А теперь извините меня, я должен уделить время студенту.

Отчаянно желая провалиться сквозь пол, Нэт смотрел, как открывалась дверь. Профессор Сингх замер, увидев его – потом, по смуглому лицу прошла какая-то печальная волна – и он отвернулся.
Застывший на пороге мастер зелий смотрел вслед старику, пока тот не скрылся за поворотом коридора.
- Проходите, Баркер.
«Мерлин величайший… Он же знает, знает, что я слышал…»
Если профессор и знал, то не подал вида. Кивнул на табурет.
Нэт подошел, замечая ровный блеск светильников. Струился в воздухе тонкий, прохладный запах, чуть сладкий. «Convallaria majalis, а может даже Polygonatum officinale?» - пришло на ум. Словно в подтверждение, дверь кладовой, где мастер хранил составляющие для зелий, была приоткрыта.
- Вы опоздали, - заметил профессор, когда он и Нэт оба расположились у стола.
- Нотт не мог меня найти, сэр.
- Вот как? Что ж, перейдем к делу, - черные глаза сверлили насквозь.
Был выдан Нэтану глянцевый картонный билет до Лондона, и он его спрятал в карман, узнав попутно, что родственники «предупреждены и обязались встретить на платформе».
- Заключение комиссии, как и в прошлом году, с результатами экзаменов. Надеюсь, здесь вам не о чем беспокоиться.
«Что мне ему сказать? Что он прав? Что я беспокоюсь совсем о другом?»
Вряд ли эти, бродившие по поверхности, скудные обрывки мыслей остались для профессора тайной. От его пристального взгляда Нэту было не по себе.
Услужливая память снова подсовывала ту, темную ночь и глухое: «Нет. Не просите меня, мистер Баркер».
«Неужели, все-таки, ему все равно? Неужели ни словом он не даст знать…»
- Можете идти, - его отвлекли от раздумий.
- Да, сэр.
Уже почти перешагнул порог, кляня за случайную дрожь подземельный холод.
- Мистер Баркер?
Обернулся.
Надо же. Глаза почти как живые.
- Будьте осторожны.


«Нужно было ответить хоть что-то… - думал теперь. - Все твоя проклятая гордость. Полкната ей цена, а ты за нее пропадаешь…»
Спрятал костяную иглу в карман.
«Будьте осторожны… - фыркнул про себя. - Что со мной случится? Если бы мистер Юнган хотел причинить мне вред, он мог бы и похуже что-то придумать!»
Спустя все это время Нэт пришел к выводу, что скульптору он все-таки благодарен. Пусть не за доверие – но хотя бы за колдографию и за ответы.
И за три норвежских сглаза, первый из которых довольно удачно был опробован на МакЛаггене.
В дверь купе постучали.
Даже подергали ручку, но он не зря провел весну в библиотеке.
- Пончики, леденцы? – спрашивал кто-то из коридора. - Тянучки, тыквенные котелки, Берти Боттс…
«Проваливайте прочь со своими тянучками…»
Почему-то вдруг захотелось шоколада. Точно такого, как в шоколадных лягушках с карточками.


Платформа девять и три четверти ранним июньским вечером оказалась, разумеется, полна народа. Вытащив сундук туда, вниз, где школьников встречали счастливые, соскучившиеся родители, Нэт поспешил отыскать неприметный уголок. Кто бы за ним ни приехал – вряд ли кинутся разыскивать в толпе, плечом расталкивая прочую публику.
Он ждал деда.
Видел краем глаза спокойную женщину с высокими скулами, которая чуть помедлила, оглядываясь, когда Энквист уже взяла ее за руку и тянула прочь, видел, как Рёдер, сдержанно кивнув, идет следом за человеком, на которого похож, как две капли воды. Сэм Тайер, не задержавшись ни на секунду, отправился к выходу, как и Уотер – должно быть, их встречали на той стороне, в маггловском городе – ни один не посмотрел на другого.
Рыжий Уизли, смеясь, обнимал двух одинаковых, таких же рыжих малышей. Третий стоял рядом и дергал его за мантию.

Через полчаса почти все разошлись. Нэт устроился на сундуке, раздумывая уже, не отправиться ли домой самостоятельно, и даже собрался разузнать дорогу до Косого переулка у ближайшего смотрителя, когда услышал:
- Это ты, что ли – Баркер?
Голос был резкий и незнакомый.

Крепкая, жилистая, похожая не столько на женщину, сколько на каменную непробиваемую стену. Жидкие волосы и бледные голубые глаза слегка напоминали Мелиссины, но, в отличие от Мелиссы, во взгляде была решительность. Поджатые губы. Серая плотная юбка, не доходившая до щиколоток, туфли не в тон – из тех, что не снашиваются годами.
- А вы кто? – спросил Нэт.
- Ты, я спрашиваю, Баркер? – женщина теряла терпение.
Он видел по ее лицу, что она совсем не была терпеливой.
- Допустим. Я вас не знаю.
- Миссис Хлоя Фиблер, - отрубила она. - Мелисса Брок – моя сестра.

«Не припомню. Мелисса, вроде, откуда-то с севера…»

- Сколько еще, по-твоему, мне тебя ждать? – прервали его размышления, довольно бесцеремонно хватая за плечо.
- Вы… – Нэт вырвался прочь почти тут же. - Я думал, придет дед. Или тетя.
- Не знаешь, - фыркнула миссис Фиблер. - Старый Брок вот уже месяц с постели не встает.
Сделала пару шагов к выходу с платформы, но Нэтан продолжал стоять, не двигаясь. Ручка сундука врезалась в ладонь – так больно он ее сжал.
- Как это… Что с ним случилось?
- Болен, я же сказала.
- Почему никто мне не написал?
- Больше дел у нас нет, тебе писать.
В теплом воздухе ясно пахло креозотом и углем – кровь стучала в висках, как стучали колеса отходящего от платформы экспресса.
«У каких таких "нас"? Я ее вижу первый раз в жизни…»
- Могли бы и отыскать полчаса, - сказал сквозь зубы.
Миссис Фиблер остановилась и чуть побагровела. Она, похоже, была из тех людей, которым не просто объясняться словами.
- Не смей мне грубить, мальчишка, слышишь? Не нанималась я с тобой возиться! А не хочешь возвращаться, оставайся, и все тут.

Остаться очень хотелось, на самом деле. Если бы не дед…
Тетка стояла уже у колонны, сквозь которую выходили на вокзал.
- Мы что, через маггловский город…
Она не ответила, шагнула первой, пока Нэт поспешно стягивал мантию, оставаясь в одних брюках и рубашке. Едва успел ее догнать, вывалившись из кирпичной стены – на ту сторону.

- Иди давай, что ты пялишься!
- Так все же стоят… - неуверенно оглянулся по сторонам.
Магглы жили, как Нэт и предполагал, в одном огромном сумасшедшем муравейнике, сновали туда-сюда, норовя сбить зазевавшихся с ног. По улицам неслись безлошадные коляски, отравлявшие воздух дымом, гигантские фургоны, всюду что-то сверкало, переливалось, а пешеходы вдруг останавливались, зачарованно глядя на красные огни. Наконец, зажегся зеленый, и толпа тронулась.
Разболелись глаза. Нэт рассматривал огромные, с широченными окнами, дома, стоявшие так близко, что было непонятно, как всем здесь хватает воды. В легкие забивалась пыль. И даже небо было перетянуто какими-то веревками, вроде бельевых.
Хлоя Фиблер, судя по всему, ориентировалась тут неплохо. Она без труда находила дорогу среди улиц, похожих одна на другую. Но все-таки, идти пришлось долго. Стоило порадоваться собственной предусмотрительности – если бы не догадался, еще в поезде, наложить заклинание на сундук, наверняка, не дотащил бы его и до первого перекрестка.
Зуд в ногах, однако, стал уже ощутимым, когда Нэт узнал знакомую дверь.

В Дырявом котле ничего не изменилось. Сытный запах из кухни – наверняка, там все еще заправляла старая Шегрин. Полутемный зал, столики, лестница, уходящая наверх. За стойкой Тим Атчетт протирал стаканы. Узнал, тут же сверкнул зубом:
- Нэтан, ты? Никак, со школы?
- Ага, - Нэт поудобнее перехватил сундук.
- А это что, родственница твоя? – стакан со звоном отправился на полку, и Тим взялся за следующий.
Родственница возмущенно фыркнула.
- Мы здесь по делу, - напомнила она, как маленького, дергая Нэта к выходу в Косой переулок.
Только на четвертый раз кирпич послушался ее палочки и отскочил в сторону.
Плечи пекло даже без мантии – жаркое солнце не собиралось покидать небосвода. Нэтан чувствовал его горячую ладонь на затылке.
«Над ним сияло небо родины, земля под ногами его грела, как в детстве, каждый камень приветствовал его, - лезла в голову какая-то чушь. - И, оглядевшись, последний из рода МакКероев возликовал, ибо вновь дорога привела его в отчий дом…»
В просвете стены перед Нэтом открывалась полная звона и света оживленная улица.

Пахло горьким и кислым. Дверь в кабинет была плотно закрыта, и запах шел от нее. «Сердечные капли? У деда что-то с сердцем?»
На второй этаж Нэт взлетел, бросив сундук у входа и едва остановившись поздороваться с Мелиссой и детьми. Краем уха слышал, как несносная миссис Фиблер отчитывает тетю за переваренный суп.
Закрытая дверь не остановила – осторожно, медленно, Нэт толкнул ее, шагнул внутрь.
Окно затянуто плотной шторой и бумагой тоже – чтобы не проникал свет. Кресло, развороченное до состояния кровати, занимало почти всю комнату – обычно обитавшие в нем книги теперь стопками ютились у полок. На столе, вместо пергаментов, облысевших перьев и скрипучих весов, были выстроены в ряд флаконы с лекарствами.
Старый аптекарь, до подбородка укрывшись клетчатым пледом, спал.
«Ну ты и молодец… ворвался, даже не спросив…» - Нэтан уже повернулся, бесшумно, уйти прочь – но тут, ощутив в комнате чужое присутствие, дед открыл глаза.

Он долго смотрел на внука, словно не узнавал.
- Приехал, все-таки? – заговорил, наконец.
Голос звучал хрипло. И непривычно тихо.
- Приехал, - Нэт заставил себя не отводить взгляда от припухшего, постаревшего еще больше лица. - Как вы себя чувствуете, сэр?
- Помоги мне сесть, - буркнул Балтазар, опираясь о край кресла и пытаясь подняться.

Нэт помог, придержал тяжелую руку, подложил под спину запасную подушку. Узнал, среди лежавших у изголовья бумаг – свое последнее к деду письмо. Вспомнил резкие, обидой проникнутые строки, и тут же захотелось схватить пергамент и выбросить прочь.
- Ну, - сказал мастер Брок, отдышавшись, - говори.
- Что говорить?
Пол был пыльный. Надо было вымыть здесь все и проветрить.
- Говори давай, во что еще ты там ввязался.
- Ни во что, - Нэт сглотнул.
- Врать мне будешь? Поздно уже, врать-то!
Старик закашлялся, стал задыхаться и замолчал. Потом, вытерев губы, продолжил:
- Отца, что ли, искал?
Сил набралось только кивнуть.
- Дурак, - резюмировал дед.
Казалось, запах лекарств стал сильнее. От него появлялся во рту неприятный вкус, и кружилась голова.
- Мастер Снейп мне писал, чтобы я тебя ни о чем не спрашивал. Не уточнишь… почему бы это?
- Я не могу никому рассказывать. Иначе потеряю память, - признался Нэт и поглядел на окно. В бумаге была щель, и тонкий, проникавший сквозь нее лучик царапал стену напротив. Он, однако, был слишком слаб, чтобы причинить ей какой-то вред.
Балтазар Брок не сводил со внука взгляда.
- А Снейпу откуда известно?
- Не знаю, - Нэт пожал плечами. - Может быть, он легилимент?
- Дожили, - прохрипел аптекарь. – Дожили – сбрендил Дамблдор совсем…
Он замолчал, и надолго. Нэтан не решался поднять глаза, не решался ничего спросить – тем более, сдвинуться с места.
- Иди уж.
Ноги сами отнесли к двери. Рука легла на липкую ручку.
- И Мелиссе скажи, меня от ее супа тошнит третий день.

Суп и впрямь, заслуживал похвалы.
«Завтра, между прочим, ты будешь голоден», - напоминал рассудительный голос. Но серая жижа в миске все равно не вызывала аппетита. Нэт делал вид, что ест, только потому, что не хотел обидеть Мелиссу. Та и без него была на нервах.
- Я больше не хочу, - заявил вдруг Харфи, устроившийся за столом прямо напротив.
- Не хочешь сейчас, доешь потом, - тетя прошлась полотенцем, вытирая пролитое.
- Ты глупый, Харфи, - Олли задумчиво возила по супу ложкой. - Потом не будет.
- Все равно не хочу! – с слезой в голосе упорствовал ее брат. – Нэт… Нэт, ты нам ничего не привез?
Нэт усмехнулся малышу. Тот за минувший год научился говорить почти нормально.
«Не надо было присылать им конфет… Теперь будут ждать. Но если подумать, кое-что у меня есть. Добавим-ка огонька, как говорит Хагрид…»
Драконью петрушку вряд ли можно было считать приправой, но в сушеном виде, да еще и в бульоне, повредить она не могла – разве что перебить пряной нотой вкус.
- Где мой сундук? – спросил Нэт у тети, оглянувшись и не найдя сундука там, где его оставил.
- Хлоя унесла наверх.
- Зачем?
Мелисса замялась.
- А я ее боюсь, - по секрету сообщил Нэтану братик, - тетю Хлою.
- Чего ее бояться… Я вернусь сейчас, не съешьте тут все без меня!
Олли фыркнула супом обратно в тарелку. С чувством юмора у нее было в порядке.

В спальне, куда Нэт поднялся, происходили военные действия. Миссис Фиблер силилась открыть крышку, и у нее ничего не получалось, не смотря даже на то, что она вооружилась кочергой.
- Вы зачем это делаете? – осведомился Нэт, подходя поближе к многострадальному ящику.
От ударов на дереве опять, как зловещее предупреждение, проступило «ABRA AQUI».
«Будто маггла…»
- Что? – тетка подняла голову. - А, это ты. Хорошо, что пришел. Помоги-ка. Тут заклинило.
- Я магией закрывал.
- Магией! Больно умный нашелся?

Было ли ей неловко? Вряд ли. Она отложила кочергу, уступила Нэту место и внимательно следила, как он открывает свой сундук, как достает из-под книг свернутый кулек с травой.
- Что это у тебя там?
- Не видите?
- Вторая мантия? Зачем тебе на одну спину две мантии?
- Это школьная, - процедил Нэтан, - положено иметь запасную.
- Положено ему! Смотрю, некоторые себя за принцев держат. Семье есть не на что, а он тут мантиями запасся. Давай-ка, доставай.
Нэт захлопнул крышку прежде, чем она протянула руку.
- Я не поняла. Это что за порядки? Мелисса!
- Не кричите!
«Дед спит. Что она орет-то!»
Тут же мосластая чья-то кисть метнулась к лицу. Не долго думая, Нэт увернулся. Посыпалась со стены штукатурка, где-то над головой.

Миссис Фиблер, потирая ладонь, воззрилась на палочку в его руке – в немом негодовании.
- Тебя кто учил со взрослыми разговаривать, мальчишка?
- Я же попросил, не кричите, - Нэт холодно глядел ей в глаза. - И Мелиссу оставьте в покое. Она тут не при чем.
- Вижу, как она не при чем. Старик на тебя рукой махнул, а сестрица моя – тряпка. Посадила себе дармоеда на шею. Это ей ты хамить можешь, а мне – не будешь! А ну стань прямо!
Она снова замахнулась.
- Еще чего, - Нэт прищурился. - Только подойдите, и я за себя не ручаюсь.
Тетка смерила его презрительным взглядом, задержавшись на палочке чуть подольше.
Он чувствовал на себе этот взгляд, когда спускался вниз.

- Откуда здесь вообще взялась эта ваша сестра? – первым делом спросил у Мелиссы, раскрошив брату в суп сухой листок.
Запахло костром и теплицами профессора Стебль.
- Она приехала, потому что я ей написала, - ответила тетя.
- Сама положу! - Олли утопила травку в своей миске.
- Надо мелко, - поправил ее брат.
- Что я одна могу? – Мелисса смотрела на Нэтана с каким-то отчаянием, - Мужа нет, старик совсем плох, еще эти двое, - кивнула на детей. - Куда мне деваться?
- А с ней, что ли, лучше стало? – Нэт вскинул бровь. - Кто она такая, чтобы тут распоряжаться?
- Она, между прочим, приехала помочь… пока что. А потом, - тетя запнулась, - потом мы к ней жить уедем. Так что веди себя прилично, и постарайся лишний раз ее не злить.
Харфи со свистом втянул в себя полную ложку. Олли покачала головой.
- Когда это – потом? – спросил Нэт, разглядывая стол.
Мелисса почему-то посмотрела на лестницу, ведущую наверх, и ничего не сказала.