Глава 37«Распродажа и пошив театральных костюмов» - гласила огромная надпись, протянувшаяся поверху нескольких витрин, уставленных манекенами во всевозможных нарядах.
Король величественно держит за руку королеву, надменно задравшую подбородок так, что корона, того и гляди, соскользнет с высокой прически.
Балерина в розовой пачке грациозно вскочила на атласные пальчики, слегка опираясь на мощную руку тяжелого водолаза.
Огненно-рыжий кот выясняет отношения с роскошной в своем сером кружевном оперении вороной, прикрывающейся черной, украшенной блестками, полумаской.
Гибкий легкий чертенок в гимнастическом трико сидит в кресле золотого полумесяца, как веером, обмахиваясь кисточкой хвоста.
У Гарри отвалилась челюсть, и зачесались глаза от свалившегося на него богатства образов: сколько всего можно нарисовать!
Его взгляд метался от полумесяцев в уголках рта лукаво усмехавшегося Чертенка к болтам на манишке массивного шлема Водолаза.
От напряженной властности в скулах Короля, к тонкой, но не менее напряженной линии талии обманчиво хрупкой Балерины, легко удерживавшей кокетливо изогнутую ножку в невероятном для обычного человека положении.
Сотни, тысячи линий одновременно бросились во взоры Гарри, стремясь наполнить его благодарную память фотографиями поз, положений и игрой теней в радуге цветов.
В такие минуты Гарри забывал, где он, и что с ним. Он растворялся в волшебстве изящных и нарочито грубых контрастных линий. Его завораживало таинство перетекавших один в другой оттенков, и человек Гарри исчезал, превращаясь в сплошное оголенное восприятие. Гарри-нелюбимого племянника, бестолкового ученика, плохого товарища больше не существовало. Все это - потом, потом, не сейчас...
На пуанте Балерины развязались ленты, и Водолазу хочется их завязать, но он не может сделать этого своими мощными, закованными в панцирь толстых резиновых рукавиц пальцами. Никогда он не станет ей парой, так и останется сидеть, не дыша, в благоговении пытаясь ощутить сквозь грубую броню резины тепло тоненьких пальчиков девы недоступного ему мира.
А Король устал. Рубины в его короне налились кровью тяжелых дум. Но Его Величество не подаст виду, продолжая крепко сжимать во властной руке и руку Королевы и королевство, пока не рухнет, сраженный в единую секунду ядом завистливого соперника. «Так ревниво любивший мать, что ветрам не давал дышать в лицо ей».
- «И что ж, чрез месяц... Лучше не вникать! О, женщины, вам имя - вероломство!». Пойдемте, Поттер.
Гарри очнулся от наваждения. Тряхнул головой, несколько раз вздохнул, пытаясь избавиться от слабости в ногах, словно его мышцы не выдерживали свалившегося на их хозяина груза раздиравших душу впечатлений.
Впервые он испытал нечто подобное, когда Хагрид переправлял их, первокурсников, на лодочках в Хогвартс. Тогда тоже ослабели колени, и Гарри чуть не вывалился за борт, потрясенный величием замка.
Снейп читал «Гамлета». Ничего удивительного.
Удивительно другое: пока Гарри блуждал в Запретном лесу своих фантазий, порожденных гением неведомого декоратора витрин этого странного ателье, профессор все это время просто молча стоял рядом, поддерживая своего студента под локоть.
Гарри, смутившись, неловко высвободил руку.
- Извините, сэр, что задержал вас.
Снейп посмотрел в глаза Гарри странным затуманенным взглядом, словно видя перед собой чье-то другое лицо, его губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать, но, вместо этого, он только кивнул головой и направился к входу в ателье.
Профессор придержал двери, позволив идущей за ним даме в серой рубашке с черными вставками, первой войти внутрь.
Как и универмаг, магазин уже жужжал народом. Было очень много детей, с увлечением примерявших самые разнообразные костюмы и аксессуары. Царила атмосфера веселья и грядущего карнавала.
- Черт, совсем забыл об этом ежегодном бедствии, - скривился Снейп, пробираясь к двери с надписью «Мастерская».
- О каком, - Гарри вертел головой, пытаясь вобрать в себя как можно больше красок, лиц, ситуаций.
Вот девочка лет десяти надела на себя ярко-оранжевую балетную пачку и вертится перед зеркалом, ничуть не смущаясь тому, что вместо балетных туфелек на ней джинсовые кеды с ядовито-зелеными шнурками. Ее мать беспомощно разводит руками, а добродушно ухмыляющийся отец оплачивает покупку.
- О карнавале в конце августа на Ноттинг-Хилл. Потому и толпа. Обычно здесь спокойнее.
Профессор толкнул дверь, и они оказались перед… профессором Снейпом.
Гарри моргнул. Наваждение пропало. А новехонький костюм, надетый на белый манекен в черном парике, остался. И вскоре перекочевал прямо вместе с уменьшившимся до крохотных размеров манекеном в карман куртки профессора. Вслед за ним туда же угодили и несколько рубах, висевших рядом на вешалке с биркой «Для м-ра Снейпа».
Гарри судорожно оглянулся, но никто, даже продавец, с которым расплачивался явно довольный покупкой Снейп, не обратил внимания на свершившееся прямо перед их глазами чудо.
Пока нагло нарушавший «Статут о секретности» профессор беседовал с измерявшим его руку портным, Гарри вновь погрузился в наблюдения.
- Ах, какая прелесть!
Гарри повернулся на возглас. Дама, которой Снейп придержал дверь, сняла свою серо-черную жуть и ловко швырнула это одеяние, оказавшееся не рубашкой, а летним жакетом, в коробку, полную обрезков ткани, ниток и прочего мусора.
Вскоре дама вырядилась в снятую с манекена обновку и покинула мастерскую, а мастер-портной, разговаривавший с профессором, вдруг извинился, метнулся к коробке с лохмотьями и, вытащив из нее жакет, отдал его восхищенно зацокавшей языком швее. К ним подошла еще одна работница ателье, потом еще.
Мастер вновь занялся Снейпом, а перед глазами Гарри развернулось шоу: «Вдохни новую жизнь в старую вещь».
В мгновение ока с жакета были спороты жуткие черные карманы, манжеты и воротник. Срезаны непропорционально огромные с кельтской символикой жуткие пуговицы, явно дорогие «эксклюзивно-дизайнерские», слишком какие-то «выпендрежные». Превращавшие женскую вещь в напоминание о чем-то зловещем, военно-агрессивном.
К серой основе приложили несколько вариантов кусков тканей других цветов. Наконец, остановили выбор на светло-изумрудной, с голубоватыми, словно размытыми водой завитками, позволившей серой ткани жакета загореться жемчужным отсветом.
Вещь сразу начала превращаться во что-то утонченно-женственное. Повеяло ароматом пробуждающегося леса, привиделся отсвет первоцветов, выглядывающих из-под серой прошлогодней листвы на берегу ручейка.
Гарри сморгнул, потрясенный творившимся перед ним обыкновенным волшебством: агрессивная смертоносная жуть сменилась пробуждением весны. Смерть – жизнью. Он вытер невольные слезы восхищения работой мастеров. А ведь создание модели еще не завершено!
Жакет куда-то утащили, а одна из работниц взяла лист бумаги и принялась рисовать варианты этой модели, но с разной формой воротников, карманов, вставок и прочих одежных премудростей. Из-под ее руки проглядывало все то, что так ярко представил себе Гарри: нежные проклюнувшиеся почки на серых веточках и шепот воды в небесно голубом ручье.
Гарри так засмотрелся на ловкие и четкие движения руки, наносившей скупые линии, рождавшие самое обыкновенное чудо, что вздрогнул, когда над его ухом раздался голос Снейпа:
- Вот так и рождаются шедевры высокой моды. Я освободился, мы можем идти.
- Профессор! – вспомнил вдруг Гарри. – Тинки нужна летняя одежда. Удобная и нежаркая.
- Что вы предлагаете? Наволочка, насколько я понял, вас не устраивает.
- Я мог бы нарисовать эскиз. Мне кажется, я знаю, что ему понравится. Если вы… конечно… - Гарри смутился, но потом закончил твердо:
- Если вы считаете возможным потратить немаленькую сумму на одежду для домовика, служащего вам верой и правдой.
- На одежду для моего маленького друга? Вы правы, мистер Поттер. Я считаю это возможным. Кстати, тот костюмчик на него шили тоже здесь. Как вспомню мои попытки снять с Тинки мерки… - профессор усмехнулся, - ну не тащить же его в маггловское ателье! На всех обливиэйт не наложишь.
- И как вам удалось? Ну… мерки? – поспешил спросить Гарри, уже познакомившийся с привычкой зельевара обрывать рассказ на самом интересном месте. – Сэр?
- А никак. Тинки устроил грандиозное шоу: ему и щекотно, видите ли, и неприятно, и он вообще не понимает, к чему все это.
- Так костюм же очень хорошо сидит, как они так… без мерок сшили? – удивился Гарри.
- Я сфотографировал обормота, принес снимок мастеру, объяснил, что именно требуется, каких размеров кукла у племянницы. Чем мне нравится это ателье – здесь давно уже привыкли к самым причудливым заказам необычных клиентов. И никогда не задают лишних вопросов. Я видел, как здесь шили рождественский костюм оленя для собаки и костюм ёлки для любимого кактуса! А тут кукла, пусть и достаточно странная.
К ним вновь подошел мастер:
- Мистер Снейп, вы желаете внести какие-то изменения в ваш новый заказ?
- Нет, мистер Алафс, наши договоренности остаются в силе. А вот этот молодой человек хочет попробовать себя в качестве дизайнера. Он желает нарисовать эскиз костюма. Если меня устроит результат его работы, то я сделаю заказ. Если не устроит, то все равно сделаю, но в этом случае в качестве художника выступите вы, если не возражаете.
Мистер Алафс улыбнулся, пригласил Гарри к столу у окна.
- Можете пользоваться всем, чем душа пожелает, - мастер театральным жестом указал на разноцветье всевозможных карандашей, фломастеров, маркеров, расставленных в странном длинном органайзере, напоминавшем бескрылого дракона. – Вот здесь бумага. Успехов, молодой человек.
Мистер Алафс удалился, а Гарри покосился на стоявшего неподалеку Снейпа:
- А… вы будете смотреть? Как я рисую? - смущенно пробормотал Гарри, не представляя себе интимный процесс творчества под прицелом черных глаз явно сомневающегося в его художественных способностях профессора.
И тут же уронил на пол, вытащенный им из пачки на столе лист бумаги.
- Не буду вам мешать. Вам часа хватит? Тинки мне целый список покупок выдал, пойду пока исполнять его домоправительскую волю. Интересно будет взглянуть на ваш шедевр. Неужели вы хоть что-то сможете сделать без помощи мисс Грейнджер?
Профессор направился к выходу, а Гарри некоторое время растерянно смотрел ему вслед, ощущая беспокойство: Снейп разозлился, что Гарри проявил инициативу? Или что придется раскошелиться еще и на костюмчик для Тинки? Наволочка-то, в любом случае, обойдется намного дешевле! Может, ему, все же, жаль таких денег для «друга», в которого можно швырять фиалами из-под зелий? Странные у них отношения…
Или общая вредность натуры опять взяла верх: к чему был этот укол по поводу «шедевра» и помощи Гермионы?
Понервничав еще с минуту, Гарри перевел взгляд на море карандашей на спине у дракона и тут же забыл о своих тревогах, охваченный азартом: такое богатство впервые оказалось в его руках!
А, черт с ним, со Снейпом!
Рисовать!!!
