Глава 39. Англия, март 2005 годаТо, что не убьет тебя, сделает тебя сильным.
Фридрих Ницше
Интересно, какому умнику из Министерства пришло в голову устроить в Малфой-мэноре музей? Если бы Джинни верила, что существует хоть какой-нибудь способ манипулировать людьми из Азкабана, она бы решила, что это им сумел внушить Люциус. Но такое невозможно, значит придется поверить, что в Министерстве додумались до подобной глупости самостоятельно.
Она уверенно вошла в широко распахнутые парадные двери вместе с экскурсией, и с каждой пройденной комнатой ее уверенность росла.
Ах, Люциус, Люциус, какой же ты все-таки умный мерзавец.
Остальные посетители с опаской разглядывали убранство дома и выставленные экспонаты – всевозможные черномагические приспособления якобы из коллекции Малфоев и других Упивающихся Смертью. Джинни видела, что большая часть из них – подделки, не имеющие никакой силы, но, конечно, молчала и только посмеивалась про себя. Все равно никто не поймет.
Сделав своей ученицей, Люциус как бы принял ее в семью, поэтому ей в этом старинном доме было открыто многое из того, что обывателям, в том числе и наделенным недюжинными магическими способностями, видеть не полагалось.
А вот и личные покои бывших владельцев. Джинни ускорила шаг, догоняя ушедшую вперед экскурсию.
– Спальню хозяина дома, последним из которых был мистер Люциус Малфой, – говорил экскурсовод, – вы можете наблюдать через дверь. Пересекать заграждение запрещено.
– Почему? – спросил кто-то из посетителей.
– Потому что это опасно. В комнате слишком много заклятий и ловушек, над которыми специалисты еще продолжают работать. Пройдемте дальше. Гардеробная отделяет спальню хозяина от спальни хозяйки…
Экскурсия двинулась за ним, а Джинни осталась на месте, изучая дверной проем. Ничего сложного, обычная комбинация следящих, оповещающих и заградительных чар. Даже со школьными знаниями она легко сумела бы с ними справиться, а уж теперь тем более.
Она ловко проскользнула в спальню и огляделась. Да, Малфои привыкли к простору. А вот и цветы на паркете, целых четыре штуки. Интересно, который из них правый, а который левый?
Впрочем, этот вопрос быстро разрешился сам собой – стоило ей подойти к одному из них, как ладонь, которую на прощание пожал Люциус, стало заметно пощипывать. На остальные три реакции не было. Джинни усмехнулась и встала, как он учил. Ну конечно, как она сама не догадалась, это же Люциус Малфой, и правый цветок для него – правый, если смотреть от кровати.
Разоблачающее заклинание сработало безукоризненно – пощипывание в ладони стало чуть сильнее и прямо в воздухе распахнулась небольшая дверца. Джинни с уважением хмыкнула. Понятно, почему авроры не смогли найти тайник – Люциус сделал его не в стене или в полу, а вырезал кусочек пространства. Такое очень мало кому под силу, она вот сомневалась, что у нее получилось бы.
Вытащить содержимое тайника и вновь закрыть его было делом нескольких секунд, но Джинни не торопилась уходить. Люциус говорил, что у нее, возможно, хватит сил пробиться сквозь защиту Азкабана и связаться с ним. А вряд ли она найдет более подходящее время и место. В этом доме все пропитано магией многих поколений Малфоев, она поможет достать любого из их семьи… кто захочет отозваться.
Мысль была слишком соблазнительной, чтобы ее просто так отпустить, поэтому Джинни не удержалась от искушения – вытащила волшебную палочку, сосредоточилась и попыталась послать призыв всем Малфоям, какие найдутся.
Первые несколько минут было глухо, ни одного отклика. Потом слабо мелькнуло что-то… удивление, порыв ответить, и тут же – мощный блок. И Джинни была готова поклясться, что этот блок прикрыл не один разум, а два.
«Ну, здравствуй, Драко. Я уверена, ты меня узнал. А возможно, и твоя матушка тоже».
Пытаться вновь нащупать их было бесполезно, поэтому она удовольствовалась тем, что еще раз убедилась – они живы. Пусть дрожат, ожидая, когда она найдет их. А сейчас лучше сосредоточиться на Люциусе.
Джинни закрыла глаза и, собрав волшебную энергию в пучок, направила ее на Азкабан. Это было нелегко – магические нити кружились, путались, извивались, пытаясь ускользнуть от внимания дементоров и пролезть через щели в защите. Вот одна оборвалась, другая, третья… Джинни изнемогала от напряжения и уже была готова сдаться, когда одна магическая нить вдруг натянулась – значит, ее ухватили за другой конец!
– Джиневра?
Она рассмеялась. Не от радости, не от того, что услышала знакомый голос, и даже не от того, что ее сила оказалась так велика. А потому, что именно сейчас в голове вдруг сложился большой кусок пазла, на который после Азкабана рассыпалась ее жизнь.
– Мышка, мышка, где твой дом?
Пауза. Удивлен? Конечно, удивлен и растерян. Раньше он видел ее насквозь, а теперь она его. Пусть не совсем насквозь, но все же довольно ясно, и это необычайно вдохновляет.
– Вы как-то очень веселы, Джиневра.
– У меня есть для этого сразу несколько поводов, Люциус.
Впервые она назвала его по имени, а не «мистер Малфой», как прежде. Он чуть помедлил, но все же усмехнулся:
– Дерзкая девчонка.
Но Джинни уже было нелегко смутить. Он сам обучил ее искусству словесной дуэли.
– Разве вы не признались мне в любви? По-моему, после этого я имею право называть вас, как хочу.
Удар попал в цель. После короткого молчания Малфой сменил тему.
– Я уже думал, что вы отказались от своих планов.
– Нет, но я дала слово Рону, что отложу их на два месяца. – Она выдержала небольшую паузу, но, едва ощутила, что он хочет что-то сказать, тут же небрежно продолжила: – Вообще-то он настаивал на трех, я предлагала один, сошлись на двух. И он оказался прав. Двух месяцев хватило, чтобы яд, которым вы отравили мою душу, немного развеялся. Надо было соглашаться на три, как он предлагал. Вы недооценивали Рона, Люциус. Как и я.
– Неужели молодой мистер Уизли так поумнел?
Джинни сделала вид, что не заметила насмешку.
– Пришлось. Теперь он – глава нашей семьи. Думаете, легко быть главой семьи, состоящей из калеки, предателя, безумца и убийцы?
Вновь молчание. Кажется, он понял, что она научилась от него еще кое-чему – говорить самые серьезные вещи самым легкомысленным тоном.
– Так он разгадал ваши планы?
– Я их и не скрывала. Но все остальные не приняли их всерьез. А Рон принял. Кстати, он по-прежнему прекрасно играет в шахматы. Он бы и вас побил.
– Сомневаюсь.
Какой сухой тон. Неужели он задет да живое? Или разочарован тем, что потерял свою марионетку?
– К сожалению, проверить это не удастся. Но я останусь при своем мнении. – Она небрежно пожала плечами, хоть он и не мог ее видеть, и неожиданно поинтересовалась: – Кстати, Люциус, вы знаете, что такое стоп-слово?
– Разумеется. Я вообще знаю толк в извращениях, – кажется, скользкая тема помогла Малфою успокоиться – в его голосе вновь зазвучал привычный сарказм. Хорошо. Тем сильнее будет эффект.
– Я в этом и не сомневалась, – в тон ему сообщила Джинни. – Так вот, у меня стоп-словом оказалось «милосердие». И вчера мне его сказала девушка, лица которой я никогда прежде не видела. Одно слово, Люциус, и ваша власть надо мной рухнула. Я больше не ваше слепое орудие.
– Вы им и не были.
О, как он быстро запротестовал!
– Была и прекрасно это осознаю. Но не беспокойтесь, мы по-прежнему союзники. Драко мертв официально, и я намереваюсь сделать так, чтобы он стал таким и фактически. И приложу все усилия, чтобы ваша любимая супруга вскоре составила вам компанию в Азкабане. Надеюсь, вы будете рады ее видеть?
И снова пауза. Как много пауз он сегодня делает, не то что раньше.
– Джиневра…
– Мы были бы прекрасной парой, Люциус. Но в другой реальности. Прощайте.
Джинни оборвала связь и устало провела рукой по лицу в попытке стереть липкий пот, а заодно и фальшивую улыбку. Не стоило затевать этот разговор. Как бы он не обошелся ей слишком дорого…
Она вздрогнула от прикосновения собственных ледяных пальцев к пылающему лбу и торопливо вышла, стараясь не встречаться взглядом со своим отражением в многочисленных зеркалах. Страшно, когда губы смеются, а в глазах пустота.
