Глава 4. День четвертый.kukushka, конечно, можно на ты и как угодно :) Открою тебе большую тайну: сразу после окончания выкладки "5 дней" я планирую возобновить работу над Отражением. А тайна №2 - это твои переводы так здорово меня вдохновляют, что я чувствую себя готовой к продолжению :)
Lady Nym, честно говоря, не думала о Пятом элементе, когда сочиняла это, поэтому элемент там все-таки другой :) Сейчас узнаете, какой.
Спасибо всем, кто оставляет отзывы! В настоящий момент они мне очень помогают :)
Примечание: энохианский язык - не выдумка автора! Но так же верно и то, что автор не владеет этим языком. Это лишь использование известных автору слов без учета каких-либо правил.
____________________________________________________________
Никогда не думал, что мне доведется поучаствовать в подобном событии. Ну, может, «поучаствовать» - это слишком громко сказано. Все мое участие сводилось к тому, что я поделился лучшими образцами из своих теплиц. В остальном я был скорее наблюдателем. Как всегда. Мне не привыкать к этому. Это другие всегда суетятся, кого-то спасают, совершают подвиги. Мое дело не путаться у них под ногами и помогать по мере сил.
Должен сказать, за этой троицей было весьма забавно наблюдать. Гарри поочередно лез то к Гермионе, то к профессору Снейпу, глядя на них глазами побитой собаки, жаждущей ласки, но никто из них этого не замечал. Гермиона бросала странные взгляды на профессора, а тот, как всегда, если и смотрел на кого-то, то только с целью «убить взглядом». Забавно.
Я прибыл в Хогвартс только вчера, а сегодня уже обстановка накалилась до предела. С самого утра и Гермиона, и Снейп выглядели как-то странно. У обоих лица уставшие, глаза слипаются, но Грейнджер при этом периодически уходила глубоко в себя, мечтательно улыбаясь, а зельевар не излучал прежней враждебности и надпись «Не подходи – убьет» больше не светилась крупными буквами у него на лбу. А вот Гарри становился все нервознее. Я понял, в чем проблема, когда они позвали меня в лабораторию. Это было что-то вроде совещания, «мозгового штурма»… или просто коллективной истерии.
- У нас есть зелье, у нас есть заклинание, но у нас нет третьей составляющей, - звенящим от напряжения голосом сообщил Гарри. – Но без третьей составляющей первые две не имеют значения.
- Хочу вас поправить, Поттер, - спокойно вмешался Снейп. – У нас
почти есть зелье и
почти есть заклинание.
- И что это меняет? – саркастически поинтересовался Гарри, сложив руки на груди и с вызовом глядя на зельевара.
- В глобальном плане ничего: мы все равно умрем. Но я люблю точность. – Сказал и спокойно вернулся к своему котлу.
- А что там с третьим элементом? – спросил я. Не то чтобы я знал этот их энохианский, но мне было любопытно. Я как-то не чувствовал настоящей опасности. Ну, Арка. Ну, шифр. Но неужели из-за этого может случиться конец света?
- Вот здесь, - Гермиона продемонстрировала мне кусок пергамента с закорючками. – Эти два предложения должны означать, что нам нужно кроме зелья и заклинания.
- И ты не можешь их перевести? – уточнил я, хотя мне трудно было представить, что эти каракули могут что-то означать.
- Я могу перевести каждое слово в отдельности, но я не могу понять смысла, - в ее голосе послышалось отчаяние.
- Может, вместе попробуем? – предложил я. – Только я здесь совсем ничего не понимаю.
Гермиона тихонько застонала, подошла к доске и резкими движениями вывела на ней вполне понятные английские буквы, приговаривая:
- Каждый энохианский символ при желании может быть написан английской буквой и прочтен. – Она провела под надписью черту и отошла в сторону. Моим глазам предстала следующая запись: «OLPRT FAONTS ORS. BALTOH ZEN SOE NIIS ZA ORS GOHO QUASB TAFA ZIN ZIZOP TOH EOLIS». Не успел я попытаться прочесть ее про себя, как услышал тихий, но твердый голос Гермионы, произносящий неясные слова:
- Oh-el-par-teh fah-oh-en-tess oh-ress. Ball-toh zod-en soh-eh nee-ee-ess zodah oh-ress goh-hoh quah-she-beh tah-fah zodee-en zodee-zodoh-pah toh eh-oh-lee-ess.
И главное четко так сказала, ни разу не запнулась!
- Что ж, теперь нам всем стало гораздо понятнее, не правда ли, Лонгботтом? – насмешливо поинтересовался Снейп.
- «Свет обитает во тьме», - внезапно произнес Гарри. – Первое предложение бессмысленно, но понятно.
Я с удивлением уставился на него, но он только пожал плечами.
- Слово «тьма» повторяется и во втором предложении, - заметил Снейп. Что я вообще здесь делаю?
- Верно. «NIIS ZA ORS» можно перевести как «прийти во тьму». GOHO – сказать, говорить. QUASB – разрушать. TAFA ZIN ZIZOP – можно перевести как «сосуд с зельем».
- То есть, нужно что-то сказать и «разрушить сосуд с зельем», верно? – я был невероятно горд своей догадкой, но Гермиона не испытала никакого восторга от моих слов.
- Все верно, - устало произнесла она, продолжая скользить глазами по строчкам. – Сказать, как я понимаю, нужно заклинание. И с зельем все понятно. Меня смущают слова «прийти во тьму». Что за тьма? Где она должна быть?
- А что означают эти три слова? – Снейп подошел к доске и указал на начальные слова второго предложения: «BALTOH ZEN SOE».
- Это самое непонятное для меня. «BALTOH» значит «праведный». «ZEN» - жертва. «SOE» - спаситель.
- Может, - с сомнением заговорил Гарри, - этой Арке нужно принести «праведную жертву»? Ну, там, девственницу… - Он смутился и замолчал.
- Как удачно, что мы в школе, - хмыкнул профессор. – Хоть пара девственниц тут должна найтись.
Гермиона тем временем отчаянно мотала головой.
- Нет, нет, нет! Девственница по энохиански звучит как «pah-rah-dee-zod». – Она вывела на доске слово «PARADIZ». – Здесь что-то другое. И тьма. Эта тьма не дает мне покоя… Не знаю… - Она вдруг как-то сникла и плюхнулась на ближайший к ней стул. – Я сдаюсь…
- Я могу не доваривать зелье? – поинтересовался профессор Снейп с ему одному присущим сарказмом.
- Будьте серьезней, профессор! – резко осадил его Гарри. – У меня нет ни малейшего желания умирать так бездарно. Я пережил Волдеморта! Справлюсь и с этим!
- О, вы справитесь? – в голосе зельевара прозвучала угроза. Я непроизвольно напрягся и отступил чуть назад, подальше от него. – Может, нам оставить вас одного и не мешать? Может, вы справитесь с этим в одиночку, как в одиночку справились с Темным Лордом?
- Я был не один, - неуверенно пробормотал Гарри, удивленно глядя на Снейпа.
- Не думал, что вы все еще об этом помните, - едко произнес профессор, прожигая его взглядом.
- А я никогда не забывал! – с вызовом крикнул Гарри. – Никого не забывал, даже вас, если хотите знать!
- Что-то незаметно, - в голосе Снейпа мне послышалась горечь. – Вы наслаждались своей славой Победителя, в то время как…
- Как что? – перебил Гарри. – В то время как вы сбежали, не желая кому-либо хоть что-то объяснить? Я никуда вас не прогонял, не забирал вашу славу. Вы сами спрятались! – его голос уже звенел не то от злости, не то от слез. – Я не мог найти вас, как ни пытался.
- О, а вы пытались? – все еще насмешливо, но уже не так уверено произнес Снейп.
- Еще как! Зачем я тогда, по-вашему, посылал вам свои работы? Я хотел найти вас, хотел поговорить с вами, хотел объяснить… а вы…
Он вдруг замолчал и отвернулся. Мне было страшно поверить в то, что он действительно мог плакать. Несколько минут в лаборатории было тихо, только котел с зельем мерно булькал на огне. Потом Гарри тихо заговорил:
- А теперь уже поздно о чем-либо говорить. И с вами, и с Гермионой… Мы все всегда откладываем «на потом». И вот теперь нам ясно дали понять: никаких «потом» не существует. Есть только здесь и сейчас. И сколько еще продлится это «сейчас»? Двадцать часов? Тридцать? Все равно слишком мало, чтобы что-то изменить.
Послышался сдавленный всхлип, после чего Гермиона разрыдалась в полный голос. Гарри еще ниже опустил голову, так и не повернувшись к нам. Даже у меня ком в горле встал, когда я подумал, что это, возможно, последний день наших жизней.
- Тихо вы, - хрипло прикрикнул на нас Снейп. – Давайте без истерик. Работать нужно.
- Как всегда подтверждаешь репутацию железного и бесчувственного ублюдка? – фамильярно спросила Гермиона сквозь слезы. – Не видишь, у нас больше нет сил! Слишком мало времени! Слишком велика цена ошибки!
- Успокойся, Гермиона, - строго произнес зельевар, глядя на нее, но та не желала слушать.
- Зачем я вообще здесь? За что мне это? – Она снова всхлипнула. – Все равно помочь я не могу. Могла бы провести свои последние дни как все остальные, ни о чем не жалея и не думая о своей неудавшейся жизни…
- Неудавшейся? – Гарри вдруг повернулся к ней. – О чем ты говоришь?
- О чем? О том, что я занимаюсь абсолютно бесполезным делом, а ты помнишь, о чем я мечтала? Мне пророчили большое будущее, а кем я стала? Бесконечные командировки, статьи, книги, мертвые языки… Мертвые, понимаешь? Никому ненужные и неинтересные. – Она уже не плакала, а медленно бродила по лаборатории, обхватив себя руками. – Когда я только попала сюда, когда только узнала о том, что я ведьма, я была так счастлива. Казалось, вся моя жизнь теперь будет сплошное приключение. Сначала так и было. А потом эта война… Я так и не смогла заняться чем-либо по-настоящему важным после нее. Я боялась ответственности. Я связала себя с мертвыми цивилизациями, потому что им уже все равно, кто занимается ими… И потому что там, среди руин и полустершихся надписей, я все еще надеялась найти кусочек волшебства. Не магии, понимаешь, а Волшебства, такого манящего и загадочного…
- Понимаю. - Гарри кивнул. – К магии привыкаешь.
- Но я не нашла его. Мертвые камни – это всего лишь мертвые камни. И я уже сама давно мертва… Потому и избегала тебя…
- Что-что? – Гарри удивленно уставился на нее. - Почему?
Она повернулась к нему и сказала буднично, словно объясняя прописную истину:
- Ты напоминаешь мне о детстве, когда я еще умела мечтать. Мне больно видеть тебя, потому что ты сумел сохранить Волшебство в своей жизни. Ты остался таким же, каким и был. Ты не изменил себе. У тебя есть все, о чем я мечтала.
- И поэтому ты лишила меня общения с собой? – недоверчиво переспросил Гарри. – Но я не виноват в том, как сложились наши жизни. И где вообще логика? Я ведь дружил с тобой, хотя у тебя была семья, которой не было у меня. Ты дорога мне, Гермиона. Почему вместо того, чтобы все мне рассказать, позволить помочь тебе, ты просто вычеркнула меня из жизни?
- Я…
Видно было, что она не знает, как ответить, что сказать. В этот самый момент в разговор вмешался Снейп:
- Все это очень трогательно, но не могли бы мы вернуться к делу? – Мы все посмотрели на него, как на сумасшедшего, сильно отставшего от жизни. – Может быть, вы все уже и сдались и похоронили себя, но я выживал раньше, намерен выжить и сейчас. Вспомните, сколько мы сделали, чтобы этот мир не достался Лорду? Вспомните, чем жертвовали? Вспомните тех, кто принес в жертву себя ради этого мира? Мы не имеем права сдаваться!
- Как ты сказал? – переспросила Гермиона. Я кожей почувствовал, как переменилось ее настроение. Она вдруг вся подобралась, словно пантера перед прыжком. – Принести себя в жертву?
- Я сказал: «Вспомните тех, кто принес себя в жертву», - поправил профессор. – А что?
- О, Мерлин, это ведь было так просто, - она кинулась к доске. – «Праведная жертва», «спаситель»! В энохианском языке нет слова «самопожертвование». Принесение себя в жертву ради спасения других называлось «праведной жертвой». Я об этом читала, но забыла, а вспомнила только сейчас!
- Вот видишь, - Снейп усмехнулся, - можешь ведь, когда хочешь.
- И что мы получаем? – попытался я подытожить. – Свет обитает во тьме. Спаситель, приносящий себя в жертву, должен прийти во тьму, разбить сосуд с зельем и произнести заклинание? Так что ли?
- В общем, да, - Гермиона выглядела немного обалдевшей. – Во всяком случае, против этого мне нечего возразить.
- Но что это за тьма? И где она? – Я снова начал поддаваться унынию, но тут Гарри воскликнул:
- Я идиот!
- Мы все это знаем, Поттер, - тут же откликнулся Снейп. – Но стоит ли сейчас об этом?
Гарри метнул на него сердитый взгляд, но ничего не ответил, а продолжил:
- Это ведь было в том пергаменте: «Через пять дней Гроб откроется, выпуская из себя тьму, которая поглотит мир, если ее не остановить».
- Раньше не мог сказать? – возмутилась Гермиона.
- Не я один страдаю провалами в памяти, - парировал Гарри. Они рассмеялись.
- Теперь у нас есть зелье и заклинание, и мы знаем, что делать и…
- Не хочу тебя расстраивать, Гермиона, - вынужден был напомнить я, - но нам еще нужен кто-то, кто принесет себя в жертву.
Тут мы все притихли. Не так много человек знает о происходящем. Так что умереть придется одному из нас, как это ни печально. Я решил хоть раз в жизни занять активную позицию.
- Я сделаю это, - Гарри попытался возразить, но я не дал ему и рта раскрыть. – Гарри, дай мне тоже хоть разок побыть героем.
- Но у тебя жена и дети, - возразила Гермиона. – А у меня все равно никого нет, да и жизнь не сложилась, как я тут уже говорила. – Она пожала плечами. – Так что мне прямая дорога во тьму…
- Даже и не думай об этом, - строго одернул ее Гарри. – И вообще, жертвовать собою, спасая мир, - это моя привилегия. Так что подвиньтесь оба.
- Смотрю я на вас, молодых и глупых, и диву даюсь, - послышался голос Снейпа. Мы снова посмотрели на него. – Как вы все горите желанием совершить подвиг, умереть во имя. Просто локтями друг друга расталкиваете. Одно слово – гриффиндорцы. Любой слизеринец сначала бы попытался подумать логически. На роль жертвы в данном случае больше подойдет немолодой, уставший от жизни, проклинаемый всеми изгой, для которого смерть станет скорее избавлением.
Вообще логика в его словах была, должен это признать. Судя по тому, как потупили взгляды Гарри и Гермиона, они это тоже признавали. Однако Гарри, очевидно, не желал так просто уступать венец мученика профессору.
- Вы не должны… Вы уже достаточно жертвовали…
- Очень мило с вашей стороны признать это, мистер Поттер, - холодно ответил ему Снейп. – Только я не себя имел в виду.
- Не себя? – удивилась Гермиона.
- Вот именно. Я, кажется, уже сказал, что собираюсь выжить? Самопожертвование – это не по моей части, я слишком эгоистичен для этого.
- Но кого тогда вы имели в виду? – полюбопытствовал я.
Снейп только криво усмехнулся.
