Глава 4Лондон, август 2000 года
Если вы когда-либо имели несчастье посетить Косой переулок в один из последних летних деньков, вы поймете, о чем я толкую. Только безумец – или верный семьянин, понукаемый своей женушкой (что, впрочем, на мой взгляд, одно и то же) - по доброй воле направит туда свои стопы в такое горячее время. Женщины – они из другого теста, им все это нипочем: и жара, и духота, и тьма народу в лавках и магазинах.
Матери семейств таскают своих сопливых чад за руку, отлепляя их носы от витрин со сладостями и волшебными игрушками. Чуть менее сопливые чада носятся по лавкам самостоятельно, скупая не столько нужную для учебы дребедень вроде книжек и перьев, сколько совершенно необходимые в школе палочки-надувалочки и канареечные пастилки.
Ведьмочки помоложе, не обремененные семьей, околачиваются в районе магазинов с модным барахлом, прикидывая, какой цвет мантии лучше пойдет к их все еще шоколадному (хотя и малость уже облупившемуся) загару, долженствующему поразить завистливые взоры коллег – ведь сезон отпусков уже позади. Ну, на этих хотя бы смотреть приятно.
Прыщавые юнцы липнут к витринам с новыми моделями метел – а заодно и к загорелым ведьмочкам. И вся эта толпа шумит, топает, потеет и бестолково мечется по узеньким тротуарам, норовя отдавить вам ногу или размазать по витрине, коль скоро вы зазеваетесь.
Если какой-нибудь здравомыслящий мужчина и забредет в это пекло по прихоти злого рока (или доброй супруги), то у него есть лишь один способ выжить и сохранить рассудок в относительной целости: да-да, сюда, сэр. Поворот налево, в Лютный переулок, подмигнем веселеньким черепушкам в витрине «Борджин и Бёркс», еще двадцать ярдов – и мы у цели. Добро пожаловать в «Гнездо акромантулы», приют усталого путника, очаг в бескрайней пустыне и родник в безбрежном океане, то есть наоборот… ну, вы меня поняли. Бодрость духа и хорошее настроение вернутся к вам со скоростью трех рюмок в минуту – если, конечно, вы не предпочитаете лонг-дринк.
А теперь, когда призрак надвигающего безумия отступил наконец от вас, вдохните полной грудью и оглядитесь по сторонам. И, может быть, в полутемном углу этого благословенного заведения – за тем столиком, что поближе к черному ходу, - вы заметите вашего покорного слугу.
Мундугус Флетчер, сэр. Рад встрече.
Но что-то мне подсказывает, мистер, что вас сюда привели отнюдь не капризы женушки. На что я намекаю? Мерлин меня упаси! Старина Флетчер всегда говорит прямо, никаких намеков. Намеки – это по вашей части… нет-нет, я не о вас лично, что вы, - а о ваших собратьях, с позволения сказать, по перу. Нет-нет, мистер, не беспокойтесь так, умоляю. Ничего нельзя заподозрить, клянусь вам! Просто у старого Флетчера наметанный глаз, да, сэр, именно что наметанный. Позвольте, угадаю. Не «Пророк», не «Придира», не «Эпсилон»… «Зерцало буден», верно? Достойное издание, достойное… Конечно, а как же… От первой до последней страницы, особенно колонку объявлений… Позвольте пожать вашу руку, сэр. Вы обратились по адресу. Вот именно, по адресу. В то время как ваши менее щепетильные коллеги отравляют умы своих доверчивых читателей ядом непроверенных фактов, вы припали к первоисточнику. Никто не знает об этом деле больше, чем я. Даже сам мистер Малфой. Старина Флетчер, можно сказать, держал руку на пульсе. Нет-нет, не записывайте, это я образно. Сердечная деятельность и кровообращение мистера Малфоя здесь совершенно ни при чем. У него в этой истории пострадало только самолюбие – да и то в гораздо меньшей степени, чем могло. Женщины – они все-таки мастерицы в этом деле: как все повернуть, что рассказать, о чем промолчать, чтобы мужчина себя в дураках не чувствовал. Вот и миссис Малфой из таких. Настоящая леди, да.
Только вы уж мое имя, пожалуйста, в этой связи не упоминайте. Ни к чему мне такая слава, при моем-то роде занятий. Мистеру Малфою, конечно, тоже ни к чему, ну да он человек влиятельный, выкрутится. А вот в Министерстве головы полетят, полетят. И поделом, скажу я вам. Давно пора их аппетиты поумерить. Всегда приятно иметь дело с щедрыми джентльменами, вроде вас, а не со сквалыгами наподобие председателя Комиссии по помилованиям. О, благодарю вас, сэр. Вы меня не разочаровали.
Да, и от стаканчика тоже не откажусь. А дело было так.
Нынешней зимой, незадолго до рождества, прохожу я как-то мимо магазина почтенного господина Олливандера, дай ему Мерлин процветания на долгие годы! В прошлом году, когда магазин его закрыт был, Косой переулок как-то сиротливо смотрелся...
Прохожу я, стало быть, мимо витрины, и в окошко заглядываю. Чтобы поздороваться с господином Олливандером, коли он там. И вижу я в глубине магазина мистера и миссис Малфой, да в каком виде! У мистера Малфоя волосы обгоревшие, словно он дракона укрощал. Вся голова, вот не совру, в проплешинах. И шапка нахлобучена, да только не прикрывает она ничего, шапка та. И брови обгоревшие, и шея вся в волдырях. А миссис Малфой – она ведь всегда как куколка с витрины выглядит, ни одна ресничка не дрогнет, - на этот раз бледная, на щеках красные пятна горят - даже через стекло видно. Стоит, губы кусает, и пальчики свои ломает, платок в руках комкает. Видать, случилось у них что-то неладное. Ну, да милые бранятся – только тешатся.
Мистер Малфой у Олливандера палочку новую купил, деньги на прилавок бросил и из магазина пулей вылетел. А супруга его сзади идет.
Я к ним подхожу, кланяюсь. Доброго, говорю, здравия вам и супруге вашей, сэр. Позвольте засвидетельствовать свое почтение… А мистер Малфой грозно так на меня посмотрел, ни слова не сказал и аппарировал.
Миссис Малфой ко мне подошла и говорит тихонько:
- Добрый день, Флетчер. Боюсь, мой муж немного расстроен. Скажите, вы наш бланкетт уже продали?
- Один ящик сразу продал, мэм, внучке старого Кроуберри. Иначе с чего бы я вам задаток заплатил? Будь старик жив, он бы оба ящика у меня с руками оторвал, а так... На второй ящик нет у меня покупателя, скажу вам по правде. Да найдется, вино-то хорошее, коллекционное. Продам я второй ящик, не беспокойтесь, мэм. Уже на той неделе продам, тогда и всю сумму вам выплачу.
- Не надо, Флетчер, - отвечает мне леди Малфой. – Мой супруг очень расстроился, что вино пропало. Он хотел выпить его на Рождество. Верните мне второй ящик – и будем считать, что мы в расчете.
Не скажу, чтоб я огорчился. Продай я второй ящик, я бы неплохо на этом наварил. Но я к тому времени уже понял, что в Лондоне мне сейчас это вино не сбыть. Больно уж дорогая штука. По мне так огневиски огденский куда как лучше, а благородным господам все французские вина подавай. Только обеднели изрядно после войны благородные господа. В отличие от джентльменов из Комиссии по помилованиям… А упомянутые джентльмены тоже огневиски предпочитают.
- Э-э-э, - говорю, - неужто у председателя Комиссии совесть проснулась, и он решил взять с вас денег в два раза меньше, чем собирался?
- Молчите, Флетчер, - отвечает миссис Малфой и оглядывается по сторонам - не слышал ли кто. – Просто наши счета в Гринготтсе разморозили. Я найду теперь, чем заплатить. А вино нам и самим пригодится.
- Как скажете, мэм, - говорю. – Ваше слово для меня – закон. Завтра и верну ваш бланкетт, как договорились. Тем же путем, что и выносил. Вода-то в подвале не поднялась?
- Нет, не поднялась. Восточный ход еще затоплен, а северный – нет, - тихонько говорит мне леди. – Значит, завтра вечером, Флетчер, не подведите меня.
Кивает мне и уходит. Настоящая леди - миссис Малфой. Хотел я у неё отступного попросить, за то, что сделка сорвалась, да язык не повернулся. Я и на одном ящике неплохо заработал. Да только где сейчас те деньги...
Вернул я вино на следующий же вечер, на том вся история и закончилась. А будет ли у нее продолжение, это уже от вас зависит.
Что касается подробностей… Да какие же вам еще подробности? Все как на духу рассказал! Да и память не та уже у старого Флетчера... О, благодарю вас, сэр! Сразу видно настоящего джентльмена. Не то что господин председатель Комиссии по помилованиям, дюжину пикси ему в печенку. Премного благодарен! А что до подвалов господина Малфоя… Позвольте ваше перышко? Сейчас вам старина Флетчер схемку подземелий нарисует, все как есть…
