Послезавтра

Глава 4

Разгадка найдена.
Проведя необходимые манипуляции с готовым зельем, Северус узнал то, что хотел — его подозрения полностью подтвердились.
А ведь Поттер был прав. Он действительно сумасшедший.

***
— Вы выслушаете меня до конца, ни разу не перебьете и не переспросите. Никаких вопросов до окончания моего объяснения, вам понятно, Поттер?
— Да, сэр.
Редкое послушание. Сегодня они опять одни, значит, есть все основания полагать, что Темный Лорд явится. Тем лучше.
Поттер все же последовал совету Кингсли и взял недельный отпуск. Теперь целыми днями торчит дома, время от времени принимает у себя Темного Лорда и угощает его очередной Авадой.
Никаких разговоров с ним Поттер не ведет. И не пытается даже. С угрюмой обреченностью посылает в Лорда Смертельное проклятие, едва тот переступает порог. Северус скривил губы, слушая об этом. Вскоре Поттер по части Непростительных переплюнет самых отпетых Пожирателей. Хотя о чем он? Это же Поттер. Ему еще подростком вполне даже позволялось ими пользоваться. Обычные правила на Поттера не распространяются, ему можно.
Его друзья и жена что-то там придумывают, ведут расследование — все дружно считают, что Гарри прав, и Темный Лорд вернулся. Вот только, сколько они не пытались застать его приход, ничего у них не получалось. Каждый день Уизли и Джиневра с работы отпрашиваться не могут, чтобы сидеть и караулить Лорда на пару с Поттером, и их эпохальные планы строятся вечерами, когда они все собираются у Поттеров дома. Эти его гениальные друзья ничего умнее вторжения к нему домой, рыскания в библиотеке Хогвартса и попыток помирить Поттера с Орденом Феникса не придумали. Поттер по-прежнему один на один со своими страхами.
Что ж, если захочет, он все объяснит потом друзьям. Вряд ли, правда, он захочет.
— Есть одно явление в магии, явление не вполне изученное и довольно опасное. Оно основано на теории о том, что весь наш мир пронизывают магические потоки, а умы волшебников их аккумулируют. Пока все ясно?
— Причем здесь это ваше явление? Волдеморт разве…
— Я просил вас не задавать мне вопросов, пока я не закончу. Поттер, я всего лишь спросил, ясно ли вам, так как есть подозрения, что для вас это слишком сложно. От вас требовалось ответить только «да» или «нет».
— Да, — сквозь зубы сказал Гарри.
Он уже в который раз спрашивал себя, зачем он просил помощи у Снейпа. Должно быть, действительно сошел с ума. Мало того, он и на оскорбления Снейпа нормально отвечать не может, на место его поставить… о, об этом он мечтал еще в школе! Мечтал выпуститься из Хогвартса и вызвать Снейпа на магическую дуэль… особенно так мечталось сразу же после уроков зельеварения или прямо на них… сразить его и отомстить за все годы унижения. Разумеется, он этого не сделал.
Сейчас он давно уже отучился, давно уже взрослый мужчина, однако все также сидит и молча сносит оскорбления зельевара. Это его обязанность — молчать, он ведь виноват перед Снейпом. Он не может ему отвечать, не может, и мерзавец это знает и пользуется. Гарри ему благодарен так, как никому не был. И это Снейп тоже знает.
— Суть явления проста, — бесстрастно продолжил Северус. — Умы волшебников связаны друг с другом магическими токами, и, когда волшебники умирают, эта связь не распадается.
— То есть можно общаться с умершими? — Гарри даже привстал со стула, так его поразили эти слова… точнее перспектива того, что за ними скрывалась.
— Сядьте, Поттер, и заткнитесь же, наконец, — Северус устало прикрыл глаза. — Дайте мне договорить, хорошо? С умершими общаться нельзя, связь вам не даст такой возможности. Умершие уходят навсегда, и им дела нет до живых. Но связь остается и если, допустим, умерший волшебник боится смерти… он уже мертв, но все же не признает этого… не верит в то, что умер и страстно хочет вновь стать живым…
— Я знаю, профессор, — Гарри угрюмо уставился на свои колени. — Они не хотят идти дальше и остаются. Они становятся привидениями. Но я все же не понимаю…
— И не поймете, не беспокойтесь, — бросил Северус. — Вы же без конца перебиваете меня, хотя обещали не делать этого. Боюсь, мой рассказ покажется вам малопонятным, ибо вы своей импульсивностью перечеркиваете все мои старания всё вам объяснить. Вы, как ваш отец, считаете себя выше разъяснений, как и он, полагаете, что сами во всем разберетесь, а если у вас не получается, думаете, что и не важным тогда было это.
— Не примешиваете сюда моего отца, — холодно сказал Гарри. — Это старая песенка. К тому же вы забываете, что мне известна подоплека вашей ненависти к моему отцу.
Черные глаза блеснули. Северус наклонился к Гарри и яростно прошептал:
— Да ну? Хочешь продолжить беседу уже об этом? О мотивах, обещаниях, верности и трусости, да, Поттер?
Гарри вглядывался в его глаза и корил себя за несдержанность. Снейп собрался надавить на самое его больное место, и он со стыдом сознавал, что на это Снейп имеет полное право. Гарри отрицательно мотнул головой, от души надеясь, что зельевар не заметил, как он судорожно сглотнул.
Северус откинулся в кресле, немного помолчал, затем продолжил, не отрывая от Гарри холодного взгляда:
— Речь идет не о привидениях. Итак, те, кто ушел, сохраняют связь с теми, кто остался, и при благоприятном стечении обстоятельств умершие возвращаются.
Гарри резко выпрямился в кресле.
— Предупреждая вновь возникшие вопросы, сразу же скажу: нельзя воскресить мертвых, Поттер, нет таких сил, заклинаний, способных вернуть их. У вас был Воскрешающий камень, разве вы еще тогда, когда владели им, не понимали этого?
— Но вы же говорите, что умершие возвращаются. Постойте… — Гарри потрясенно уставился на Снейпа. — Откуда вы знаете, что камня у меня больше нет? Да и вообще… Откуда вы знаете о нем?
Об этом никому, кроме Дамблдора, не было известно. Он не верил, что Дамблдор мог рассказать о Дарах Смерти Снейпу, это была тайна директора и его личная трагедия. К тому же Дамблдор сам говорил, что не рассказывает все Снейпу, предпочитает разделять свои секреты между ним и Гарри. А Гарри не рассказывал даже Рону и Гермионе, как воспользовался вторым Даром Смерти, как возвратил своих родителей, Сириуса и Люпина, как они помогли ему, а он потерял камень и решил не искать его. Он знал, что они и так всегда с ним. Ему не нужно было это знание постоянно подтверждать.
Северус поморщился:
— Вас не касается, откуда я знаю. Камень вами утерян, мне до него дела нет. Мы говорим о нынешнем воскрешении Темного Лорда. Он умер. Это неоспоримый факт, это случилось, и изменить нельзя. Однако явление Зова позволило ему вернуться. Вы звали его, Поттер, вот он и пришел к вам.
— Я… что? — Гарри вскочил со стула. — Я звал?! То есть он вернулся, потому что я звал?
— Именно.
— Снейп, вы спятили, — неестественно спокойным тоном промолвил Гарри, отойдя от него на несколько шагов. — Уж лучше бы прямо сказали, что я сумасшедший, он мне мерещится, у меня замедленный посттравматический синдром или что-то вроде того.
— Я бы рад, — лениво сказал Северус. — Но, к сожалению, это не соответствует истине. Сядьте и успокойтесь, я еще не закончил.
— Что заканчивать? – взорвался Гарри. — Бредни о том, что я что-то вроде как призвал Волдеморта?
— Сядьте!
Гарри, тяжело дыша, подошел к своему стулу, резко дернул его на себя и сел.
— Темный Лорд не вернулся в буквальном смысле этого слова. Он существует только в вашем сознании, он часть вас, и виден только вам. Не дергайтесь, Поттер, дайте мне, наконец, закончить. Явление Зова заключается в том, что если между волшебниками существует магическая связь, и если один из них умирает, и если он безумно страшится смерти, а после — страстно хочет вернуться, и если второй волшебник не отпускает его и постоянно зовет — то тогда данный волшебник вернется. Он откликнется на Зов.
— Я не верю вам, — дрожащим голосом сказал Гарри. — Я не звал его.
— Да звали, Поттер, звали, — раздраженно повторил Северус. — Вы ведь наверняка думали о нем, постоянно вспоминали погибших, размышляли о его жизни, припоминали все свои разговоры с ним. Разве вы не догадывались, что о Темном Лорде думать небезопасно? Что, не догадывались? Между тем, вам прекрасно было известно о его стремлении побороть смерть. О его жадном желании жить вечно. Что, скажите, нет? Неужели вы не могли пораскинуть мозгами после того, что с вами произошло, после всех тех бесед с Дамблдором… неужели вы не понимали, насколько это может быть опасным — позволить Темному Лорду завладеть своими мыслями?
— Он же умер, — прошептал Гарри.
— Ничего умнее я от вас и не ожидал, — вздохнул Северус. — Что ж, наверное, для вас это новость, но Темный Лорд был невероятно сильным волшебником. И его смерть вовсе не гарантировала вам — особенно вам, Поттер — безопасность. Постоянные мысли о нем это и есть Зов. Все условия были соблюдены — Темный Лорд желал вернуться, вы его звали, между вами существовала мощнейшая магическая связь. Он вернулся.
Гарри почувствовал, что с давно вспотевших ладоней соскальзывает на пол палочка, которую он незаметно для себя успел выхватить. Его сердцу стало так холодно, что он удивился, как оно еще может биться… и правда бьется, словно через силу, гулко, больно, редко…
Он его звал? После того, что было, он звал его обратно? Именно его? В сознании вспыхнуло: «Почему же тогда Сириус не вернулся?», и подавилось тихим: «Он пошел дальше». А Волдеморт…
Волдеморт идти дальше не хотел, он, мразь, думал жить вечно. И Гарри, видимо, предоставил ему еще один шанс. Темный Лорд вернулся вновь…
— Постойте, — Гарри поднял голову. — Вы сказали, что он не вернулся в буквальном смысле! — он осекся и едва слышно добавил: — Вы сказали, что он существует только в моем сознании.
— Да, Поттер, весьма признателен, что вы меня все-таки слушали. Темный Лорд — это фантом, всего лишь отголосок его сущности, который, благодарение Богу, обрести тело не в состоянии, как бы вы, Поттер, не звали. Он словно эхо, он существует только для вас, он и является потому только вам, что для остального мира не существует.
— Мой персональный призрак?
— Можете считать, что так.
— Здорово. Но, кажется, вы говорили, что я не сумасшедший? Призрак, которого вижу я один — достаточно явный симптом съехавшей крыши, вы так не думаете?
— Весьма остроумно, Поттер, — скучно ответил Северус. — Я все доходчиво — по крайней мере, для людей с уровнем интеллекта выше имбецильного — объяснил: между вами существовала связь, и благодаря явлению Зова вы смогли вызвать его призрак. Приготовленное мною зелье Vocatus Umbra это подтвердило. Не понимаю, почему вы не радуетесь, что возвращение Темного Лорда оказалось лишь, если понимать дословно, плодом вашего воображения, — он немного помолчал и язвительно добавил: — Или вы мечтаете вновь оказаться в центре внимания волшебного сообщества?
— Это не так, — свирепо ответил Гарри, сжав кулаки.
— А я бы не удивился, если бы так, — отрезал Снейп.
— Чего вы добиваетесь? — крикнул Гарри, вне себя от злости. — Хотите, чтобы я умолял вас объяснить, мне как с этим справиться? Как прекратить приходы Волдеморта ко мне? Как вернуть его на место?
— Хорошо, что вы спросили, — невозмутимо сказал Снейп. — И если вы прекратите орать, я вам объясню, что делать. И умолять меня это сделать вовсе не нужно — вы уже позвали меня на помощь, а раз так, я должен помочь, — последнее Северус сказал тихо, мрачно уставившись на Гарри.
Тот сверлил его гневным взглядом.
Наконец Северус очень спокойно сказал:
— Он ждет, что вы с ним поговорите.
— Что?
— Он будет говорить вам… я не знаю — что, да это не важно, что именно Темный Лорд скажет. Возможно, всякие откровения о себе, возможно, россказни о своих врагах, возможно, он будет последовательно доказывать вам, насколько он был прав в своем стремлении завладеть миром, насколько он силен и достоин этого. Он будет вас убеждать. На большее фантом Темного Лорда, к счастью, не способен. Он не может влиять на вас, он не владеет магией… одна лишь сила слов. Но, как вы, должно быть, понимаете, Поттер, это колоссальная сила. В умении владеть ею, с Темным Лордом никто, даже Дамблдор, сравниться не мог. Теперь запомните — важно не то, он вам скажет, важно то, как вы будете этому противиться. Тут нужна твердая вера в себя, в свои принципы, вера в тот путь, что вы когда-то выбрали. Вопрос веры, вы понимаете, Поттер? Несмотря на все доказательства, что предъявит вам Темный Лорд, а он, будьте уверены, найдет сотню доказательств того, что ваша вера, ваш путь, ваш выбор лживы — вы, если верите, не должны в них усомниться. Не должны усомниться в себе.
— Я понимаю, — медленно произнес Гарри. — Теперь понимаю. Порой главное — это просто верить. Несмотря на то, что вера твоя — ложь.
Он смотрел в черные глаза Северуса и отчетливо понимал, что они с ним думают сейчас об одном и том же человеке. О Дамблдоре.
— Единой истины не существует, Поттер, — тихо произнес Северус. — Для каждого она своя.
На некоторое время воцарилась тишина. Наконец Гарри спросил:
— А после того, как Волдеморт потерпит поражение в попытке обмануть меня красивыми словами, что мне нужно сделать?
— Так уверены в себе? — усмехнулся Северус.
— Да, — просто ответил Гарри и продолжил: — После он исчезнет?
— Я на это надеюсь.

***
Первое сентября был особым днем для всех учеников и преподавателей — Хогвартс будто просыпался от летнего сна, и вновь был готов жить жизнью своих учеников.
Было любопытно узнать, как проходит этот день сейчас, через пять лет после войны. Почему вдруг ему стало любопытным… ну разве обязательно всегда доискиваться причины? Ему захотелось узнать, и он, повинуясь этому спонтанному чувству, отправился в Хогвартс.
Естественно, Большой зал выглядел иначе, чем он привык: хотя, как и прежде, две стены затягивал бархат цвета факультета-чемпиона (на это раз он был синим), стена за преподавательским столом отливала радикально-черным — вечная дань уважения погибшим в битве за Хогвартс.
Северус сел в конце слизеринского стола. Странно, но по количеству народа за ним, Слизерин мало отличался от других факультетов… не настолько, по крайней мере, как опасался Северус. Примерно на четверть меньше, чем остальных, что совсем неплохо, если учесть, что сейчас нет особо желающих попасть на Слизерин. А Распределяющая Шляпа только этим и руководствуется — подсознательное желание, никаких тебе внутренних качеств и присущих факультету черт. Шляпу, он надеялся, оставили.
Большой Зал все больше наполнялся шумными, весело переговаривавшимися друг с другом студентами, занимавшие места за своими столами. Там и сям проплывали замковые привидения, серебристо светящиеся в свете множества факелов и свечей. Зачарованный потолок отражал ночное небо, поддернутое обрывками тяжелых, казавшихся ватными хлопьями, туч — снаружи непогода и сильный ветер; Хагриду, который сейчас везет сюда первокурсников, приходится нелегко.
Преподавательский стол был полностью занят. Профессора разговаривали друг с другом: Минерва беседовала с Помоной, Филиус что-то визгливо рассказывал темноволосому, средних лет, колдуну в темно-зеленой мантии — должно быть, новый преподаватель Защиты от Темных Искусств, Слагхорн с благодушным видом оглядывал зал. Молодец, старик, лет немало, а хорошо держится. Небольшая встряска — Северус был уверен, война для Горация оказалась всего лишь небольшой встряской — пошла ему только на пользу, он помолодел и словно приободрился духом. Трелони тоже соизволила спуститься со своей башни, видимо, уже не считала зазорным сидеть рядом с кентавром — что-то вещала ему с самым что ни на есть трагичным видом. Похоже, предрекала ему скорейшую кончину, что для нее, несомненно, являлось признаком расположения к собеседнику.
Все же необычно, вот так, со стороны, наблюдать за ними всеми, необычно не быть там, среди коллег, не быть частью их… он все давно решил. Нечего жалеть, а тем более, переигрывать все назад. Из Хогвартса он ушел навсегда.
Дверь в Большой Зал распахнулась и вошла профессор Синистра с Распределяющей Шляпой в руках.
«Значит, новые порядки до тебя не добрались», — с нежностью подумал Северус, глядя на старую, латанную-перелатанную Распределяющую Шляпу, которая у него столь же прочно ассоциировалась с Хогвартсом, как Дамблдор, Большой Зал и школьная библиотека.
Водрузив Шляпу на табурет, Синистра принялась поочередно выкрикивать фамилии первокурсников — детей Хагрид ввел в Большой Зал сразу же за ней.
Все шло своим чередом, только слизеринцев, конечно, и в этом потоке оказалось меньше, чем остальных. Но Северус был рад тому, как их встречают за факультетским столом — как раньше, с той же искренней приветливостью, что и встречали его в свое время.
После распределения МакГонагалл взяла слово — надо отдать ей должное, не тянула, быстро рассказала новости, поприветствовала первокурсников, поздравила всех студентов с началом учебного года и села обратно на свой стул. Все в духе Дамблдора, и это правильно.
Столы наполнились яствами и напитками, а зал — шумом, смехом и разговорами.
Оказывается, увлекательное это занятие, наблюдать за студентами, за их беззаботной болтовней, улыбками, наблюдать со стороны, словно сквозь толстое стекло, не являясь частью их мира, не являясь частью Хогвартса, не являясь преподавателем… Это увлекательно сейчас, а раньше он этого не понимал. Все, как обычно — раньше. Жизнь всегда кажется лучше и насыщеннее, если она, жизнь, уже была. Все, что было — закончилось. Ему незачем тосковать по прошедшему.
Пиру подошел конец, наевшиеся, разомлевшие студенты не спеша шли к дверям, привидения тоже плыли прочь, проскальзывая прямо сквозь стены, робкие первокурсники толкались в проходе, не решаясь выйти без провожатых… к ним как раз со стороны каждого стола спешили старосты.
Северус остался сидеть. Пусть эта толкотня пройдет, студенты разойдутся — будет меньше любопытных взглядов, когда он пойдет к выходу или будет шагать по коридорам.
Ему хотелось погулять немного по окрестностям Хогвартса, посмотреть на озеро… Конечно же, хотелось спуститься в гостиную Слизерина и побывать в своем бывшем кабинете зельеварения… но туда он не пойдет. Слишком явно тогда проявит себя чувство сожаления, а он это чувство старательно топил в себе с первой же минуты, как вошел сегодня в двери Хогвартса.
Зал опустел уже больше чем наполовину, и Северус встал со скамьи.
Филч как раз запирал парадные двери, когда зельевар подошел к широкой лестнице. Можно было его окликнуть, чтобы он повременил с этим, но он не стал этого делать. Опустевший, затихший Хогвартс внезапно навалился на него всем своим величием, своей вечностью, опутал теплом и надежностью, словно радостно встречал старого-старого друга. Северус точно вернулся домой. Он стоял на верхней ступеньке лестницы и, закрыв глаза, впитывал в себя это ощущение, забыв на миг о сожалении, о тоске по Хогвартсу, по своей прошлой жизни, по работе.
Филч ушел, бренча ключами.
Пора… Наверное, уже пора.
Северус открыл глаза, он хмурился, словно сердился на что-то. Запахнув свое пальто, он быстро спустился по лестнице, чувствуя, как решительно в нем поднимается раздражение, разъедающее, словно ржа… ему все резко перестало нравиться, и хотелось только уйти.
Северус уже достиг двери и вдруг резко остановился, будто налетел на невидимую преграду. Через секунду он повернулся и, прищурившись, посмотрел на что-то, находившееся за его спиной.
Он медленно, потом все быстрее, пошел к лестнице, поднялся по ней, все также, не сводя взгляда с черной мраморной плиты, и его и без того бледное лицо с каждым шагом бледнело все больше.
Северус остановился под плитой. Золотые строчки, шедшие ровно, одна за другой, покрывали черный камень сплошь, столь тесно, что казалось, рой золотых пчел сгрудился над одним черным цветком.
Северусу они виделись сплошным золотым пятном, он не мог поначалу разглядеть ни одной буквы, ни одного имени, выгравированного здесь. Его взгляд был прикован к одной строчке, губы беззвучно шевелились, пока он читал ее, не вникая в смысл.
А все просто… просто.
Хогвартс. Его никто не замечает.
Кабинет Дамблдора, МакГонагалл разговаривает с ними… разговаривает с Поттером, на него она даже не смотрит.
Пластиковая скамья, брошенная газета, взгляд прохожего, равнодушно скользнувший по ней.
Уизли бесцеремонно вваливаются в его дом.

Северус чувствовал, что задыхается.

Сны Драко. Нарцисса, умоляющая отпустить ее сына.
Он встречает Темного Лорда… разговаривает с ним.
Пир в Большом Зале. Его никто не видит, не видит, не замечает…
Его нет.
Воздуха перестало хватать окончательно.
Его нет.
Северус, схватившись за горло, упал на колени, затем повалился на пол. Из раны на шее хлестала кровь, ее было так много, что он, как не пытался, не мог удержать ее, она лилась сквозь его пальцы, алая, горячая кровь, как же ее много…
Что еще нужно, что же еще нужно успеть сделать? Он должен… Лили… приказ Дамблдора… он должен…
Он умер.
И золотом вспыхнула строчка на черном мраморе, вспыхнула, перечеркивая то, что случилось и никогда уже не изменишь:
«Северус Тобиас Снейп».