Лекарство от перфекционизма

Глава 4

Весь остаток новогодней ночи и почти весь следующий день Гермиона билась в истерике в заснеженном Запретом Лесу. Она не хотела, не хотела еще пол года провести в одиночестве под мантией-невидимкой. Ее ужасала даже мысль об этом, хотелось забыться, потеряться, умереть на шесть месяцев и очнуться двадцать девятого июня и вернуться на свое место.

Умереть…

Перспектива показалась заманчивой. Но…

Родители.

И этим все сказано. Она не имеет права причинять им страдания своей глупостью. За ошибки надо платить. Но какой должна быть ошибка, чтоб платить за нее такой страшной пыткой?! Всего лишь незаконное проникновение в кабинет декана и кража магического артефакта. Да, всего лишь. Гермиона чувствовала, что достаточно наказана.

«Мама, как же страшно… мне кажется, я никогда не выберусь из этого круга. Я буду раз за разом проживать эти пол года, пока не умру от одиночества…»

Нет! Так думать не годится. Я обязана выжить. Ради родителей, ради себя самой, ради Макгонагалл, в конце концов, которая взяла на себя ответственность за мое пользование времяворотом. Как же декан Гриффиндора ошиблась… надо пойти и признаться во всем.

Страшно. Репутация будет испорчена навсегда. Надо быть сильной. Да, ситуация сложная, надо набраться храбрости и сил, чтоб преодолеть ее. Просто в этот раз мне надо будет вести себя осторожнее. И вообще… сейчас я уже не могу оставаться в Хогвартсе. Слишком велика опасность встретиться с самой собой или с кем-либо еще… да и нет сил уже смотреть на эти стены с утра до вечера, снова проживать уже дважды прожитые дни…

Кроме того, нельзя никому попадаться на глаза – первое и главное правило, которое Гермиона усвоила, прежде чем начать путешествовать во времени. Каким бы гениальным человеком ни был Дамблдор, даже он бессилен против законов природы… нельзя ни с кем общаться, я должна пройти через это сама.

Уставшая, замерзшая и отчаявшаяся, Гермиона вернулась в замок как раз в тот момент, когда большинство учеников и преподавателей были на ужине. Никуда ровным счетом не торопясь, она пошла в башню Гриффиндора, сняла мантию-невидимку, сказала пароль сэру Кэдогану, вошла внутрь, вновь надела мантию и задумалась.

Зачем пришла сюда? Ах, да, за утепленным плащом. Теперь в замке отсиживаться не получится, придется найти новое место. А, кроме того, нужно новое занятие, которое сможет отвлечь от тяжелых депрессивных мыслей. Научиться еще чему-то. Совершенно новому, очень трудному, и желательно интересному. Как бы найти что-то такое, что отвлечет от течения времени?

Совершенно естественным и очевидным решением было отправиться в библиотеку, что Гермиона и сделала. Прошлась вдоль полок, заглядывая даже на самые высокие, зашла даже в Запретную Секцию… Но каждая книга, сперва привлекавшая внимание, при более внимательном изучении оказывалась всего лишь книгой, хранящей информацию. Интересную, возможно, важную, но неспособную сейчас отвлечь от душевного ада.

Впервые за всю свою жизнь Грейнджер была разочарована библиотекой. Что же дальше? Если даже в самом любимом месте Хогвартса нет утешения? Значит, его нигде нет…

Погруженная в грустные мысли, она сама не заметила, как подошла к двери учительской. Ноги сами принесли ее, против воли, значит ли это, что лучше признаться? Может, ее подсознание дает подсказку?

Грейнджер открыла дверь, но учительская оказалась пуста. В камине горело жаркое пламя. Мантия-невидимка сделала Гермиону бесстрашной. Она вошла внутрь и огляделась вокруг. Уютно. Что, если поселиться здесь на пол года? Глупости – все учителя сразу узнают о новом привидении и непременно захотят с ней познакомиться.

Она подошла к камину и опустилась на корточки, согревая руки. Потом поднялась и увидела на каминной полке горшок с блестящим порошком. Зачерпнула горсть, бросила в огонь, забралась в камин…

- Дырявый Котел! – скомандовала она и в следующий миг закружилась в вихре искр, а перед глазами замелькали камины.

Когда движение замедлилось, а в поле зрения возник бар «Дырявый Котел», Гермиона сделала шаг вперед, и, лишь слегка покачнувшись от долгого кружения, остановилась посреди помещения. «Ну, и зачем я сюда явилась?» - «Ах да, я искала себе интересное занятие на пол года».

Удостоверившись, что мантия надежно ее скрывает, Грейнджер направилась в сторону каменной стены, отделявшей Косой Переулок от бара. Постучав волшебной палочкой по нужному кирпичу, она вошла на волшебную улицу. Не глядя ни на одну витрину, Гермиона шла прямым ходом во «Флориш и Блоттс», надеясь только на новые поставки, потому что прошлым летом изучила весь их богатый ассортимент, и, насколько она помнила, там не было ничего подходящего. Была уйма книг, которые она мечтала прочитать прошлым летом… но не сейчас. Сейчас ей было нужно что-то действительно необычное.

Она вышла из магазина, отчаянно сопротивляясь разочарованию и стараясь даже не допускать в свой мозг мыслей о самоубийственном прекращении мучений. Раз она получила это испытание, значит, она его достойна, значит, сможет выдержать…

Гермиона заходила в каждый книжный магазин, встречавшийся на ее пути, но нигде не могла найти того, что ей было нужно. Возможно потому, что запрос ее был слишком сложным, а может быть потому, что она сама не знала, чего хочет…

И вновь ноги принесли ее к месту, в которое в здравом уме она бы попасть не желала: Лютный Переулок. И вновь, рассудив, что ее подсознанию виднее, Гермиона побрела вдоль мрачной, неприбранной улицы, радуясь тому, что ее никто не может видеть. Лишь по тому, что очередная лавка выглядела немного аккуратнее других, Грейнджер поняла, что это книжный магазин – ни вывески, ни витрины не было. Войдя внутрь, она непроизвольно вздрогнула – такой непривычно-пугающей была атмосфера среди книг. В Хогвартской библиотеке пахло древней бумагой, пылью, благородством знаний… здесь же витал холодный, безразличный ко всему живому дух, и почему-то казалось, что книги враждуют между собой.

Гермиона побрела вдоль книжных полок, сердцем чувствуя, что именно здесь, как ни удивительно, найдет то, что нужно. Все было так странно, необычно… Большинство книг было оформлено в мрачных тонах – черные, серые, темно-синие обложки, некоторые с ярким тиснением, а другие – подписаны от руки чернилами, но все они неизменно старые, хранящие отпечатки прежних владельцев…

Дойдя до конца ряда, Гермиона заметила еще одно небольшое помещение – явно не предназначенное для посторонних, а лишь для избранных, проверенных клиентов. Но, пользуясь тем, что хозяина поблизости не видно, Грейнджер спустилась на три ступеньки и заглянула внутрь.

Здесь было всего несколько полок, и книги не были выстроены ровными рядами, а лежали обложкой кверху – огромные тома, ветхие, но не пыльные, с пожелтевшими страницами и истертыми обложками… сердце Гермионы замерло от страха и восхищения. Она понимала, что перед ней лежит настоящее сокровище, которое, возможно, не удастся увидеть вновь. Ей в глаза бросилась книга, на первый взгляд новее остальных, в черной обложке, со странным рисунком на ней – красивый цветок лилия, из середины которого вылезает червь… и название книги – написано, несомненно, рунами, но Гермиона, весь год старательно переводившая древний язык, не поняла ни слова.

Как завороженная, она приблизилась к книге и открыла в случайном месте. Текст был написан крупными рунами, на каждой странице помещалось всего восемь-десять знаков и только некоторые из них показались смутно знакомыми.

Классифицируя свой поступок, как «взяла взаймы с намерением вернуть», а не «украла», Гермиона осторожно взяла книгу и спрятала под мантию. Потом быстро покинула лавку, и лишь когда за ее спиной закрывалась дверь, она услышала шаркающие шаги хозяина.


Грейнджер вернулась в Хогвартс тем же путем и сразу пошла в библиотеку за Большим Рунным Словарем. Она не считала, что совершает преступление, беря книгу без спроса, ведь она твердо намеревалась ее вернуть. Ей просто было необходимо чем-то заняться, и этим «чем-то» будет перевод труднейшего текста с рунного языка на человеческий…

Осталось определиться с убежищем. Гермиона решила, что не задержится в замке дольше необходимого. Теперь, когда у нее было все что нужно для спокойного ожидания, надо было подумать о том, куда податься. Что ж, сегодня еще можно переночевать в замке – куда, в самом деле, идти на ночь глядя? – а уже завтра можно будет пойти в Хогсмид и оттуда начать поиски укромного местечка…


Словно некое провидение вело Гермиону к тому что ей нужно – уже на второй день поисков ближе к вечеру она нашла то, что искала – вполне даже приличный домик, хозяева отсутствовали, возможно, уехали на отдых на зимние каникулы. По крайней мере, пока их нет можно обосноваться… наложив замораживающие чары на сигнализацию и отвлекающие – на соседей-маглов, Гермиона сняла мантию-невидимку и сложила все свои пожитки в углу кухни. Потом помедлила немного и выставила вокруг дома несколько слоев сторожевого заклятья.

Грейнджер пользовалась манящими чарами, и призывала еду из Большого Зала Хогвартса, когда ей хотелось кушать, но с каждым днем это случалось все реже. Она не ошиблась – работа настолько поглотила ее, что естественные нужды отходили на второй план.

Уже с первых страниц текста она поняла, что книга посвящена разделу магии, не изучаемому в школе – демонологии. Описывалась жизнь и способности могучего Ятавара – повелителя ветра и страха…

Внимательно срисовывая из книги незнакомые символы, Гермиона находила их перевод и также выписывала. Она понимала, насколько важно знание каждого значения слова, для правильного понимания контекста…

Работа требовала большой кропотливости и внимания – бывали дни, когда она переводила всего одну руну, и то не была уверена, что подобрала правильное ее значение, а бывало – целые страницы так и складывались в «гладкий» текст…

Маглы, чей дом оккупировала Гермиона, так и не вернулись, и тогда она решила разузнать в чем дело – отправилась к соседям, наплела с три короба, и они выложили ей правду – хозяева уехали, и вернутся, скорее всего, не скоро – выиграли в лотерею и решили поколесить по миру. Удивляясь своей удаче, Гермиона поняла, что хоть об этом может не беспокоиться. Почти все было хорошо, кроме самой ситуации, в которой она оказалась.

Лишь по утрам, когда она еще не успевала начать работу и по вечерам – когда засыпала – у нее оставалось время на то, чтоб посчитать пережитые дни и сколько их еще осталось. В начале февраля она отметила с разочарованием, что книга заканчивается, а ее срок – нет… придется снова что-то придумывать.

И вот настал день, когда последний символ получил свое значение. Гермиона просмотрела все свои записи – пергамента она извела на этот перевод чуть ли не больше, чем занимала вся книга. Лучшая студентка курса, гордясь своей работой, начала читать вслух на языке рун, в то же время понимая все до последнего слова:


«История Ятавара, изгнанного из рая и ада», - было написано на обложке.

«Ятавар, презреннейший и коварнейший из демонов решил бросить вызов Богам и Королям; слух об этом расползался по земле как лёд растекается в жаркую погоду. И вышли на бой с Ятаваром отважные Боги и Короли, в чьей власти было повелевать Воинами. Позвали Боги и Короли Воинов на поле битвы; повержены были Воины огнем и страхом в битве кровавой. Тогда вступили Боги в схватку с Ятаваром и также были повержены огнем и страхом.

Пришел черед Королей сражаться с Ятаваром. Победили они огонь, но были биты страхом; преодолели страх – огонь тотчас завладел ими; но война не могла быть окончена, пока Короли не прогнутся под огнем и страхом.

И тогда Короли сказали друг другу: какая есть надежда у мира, если мы сдадимся?

Отвечали Короли один другому: не останется никакой надежды. Но сейчас она есть. И она сохранит наши сердца от страха.

Вновь спрашивали Короли друг у друга: в чем спасение мира, если мы сдадимся?

И опять отвечали: не будет спасения. Поэтому надо бороться. И жажда победы не даст нам сгореть в пламени.

И вновь Короли вступили в битву с Ятаваром и сразили его. Было сказано: ступай, Ятавар, прочь, и будь в изгнании, пока среди людей не найдется милосердный к тебе. Кого из них ты сумеешь одолеть – тем и будешь повелевать, кто тебя одолеет – тому будешь служить.

И остался Ятавар один в пустом бессмысленном мире, пока однажды не пришел к нему Человек и не узнал в нем презреннейшего и коварнейшего из демонов.

И сказал Ятавар Человеку: помоги восстановить силу мою и сразись со мной, и тогда стану я помощником твоим во всех делах, и сила моя станет твоей силой, разум мой – твоим разумом. Но попытайся воспротивиться мне – и ты станешь рабом моим навеки.

Ложь Ятавара попала на плохую почву: не сумел он ни огнем одолеть Человека, ни страхом. Когда же пришло время подчиниться Человеку, согласно слову Королей, Ятавар вдруг понял, что вновь остался один.

- Жди кого-нибудь другого, Ятавар, - сказал Человек на прощанье. – Все что мне от тебя было нужно, я получил».

Гермиона совершила очень большую ошибку, дочитав все до последнего слова, но поняла она это далеко не сразу. Произнеся вслух название последней в книге руны, она замерла на несколько секунд, словно осознавая прочитанное и признавая подобную литературу занимательной. Потом она закрыла книгу, поглядела на обложку и нахмурилась. Там, где раньше был рисунок и название – теперь лишь сплошная черная обложка. Открыла на первом развороте…

Словно невидимая рука заклинанием стирала текст – символы бледнели и исчезали, не оставляя и следа. Всего через минуту все страницы были чисты, словно никогда на них ничего не было написано. Гермиона очень удивилась – она никогда не слышала, что бывают такие книги, которые можно прочесть только один раз; и расстроилась – теперь она не сможет вернуть книгу законному владельцу. Придется узнавать, сколько стоила эта книга и возвращать деньгами, желательно анонимно…

Остаток этого дня и часть завтрашнего можно будет посвятить заучиванию перевода рун, которые она выписала из книги. Но потом придется искать новое занятие. Иначе безумие от одиночества гарантировано. Но как и где достать еще одну такую же интересную книгу? Возвращаться в тот самый магазин в Лютном Переулке? Вряд ли ей так же повезет и во второй раз. Посетить книжный магазин Хогсмида? Так там никогда ничего подобного не было, и, наверное, не будет…

Впрочем, эту сложную дилемму Гермиона решила оставить на завтра, как говорится: будет день – будут книги. А сегодня можно довести до совершенства знание новых рун.


- Доброе утро, Гермиона Грейнджер, - сквозь сон услышала она и нахмурилась, не открывая глаз. Во-первых, голос был ей незнаком, во-вторых, был он каким-то странным, низким, хриплым и… недобрым. Кроме того, ни одно сторожевое заклятье не сработало, а приятного объяснения этому у нее не было. Гермиона резко открыла глаза и огляделась. Боковым зрением, как ей показалось, увидела черную тень, но обернувшись, ничего не обнаружила.

- Кто здесь? – испуганно прошептала Гермиона, хватая с тумбочки волшебную палочку.

Ответом служила тишина. Ни шагов, ни этого голоса… и через несколько минут она уже была готова признать, что ей этот голос приснился.

Одевшись, умывшись, и позавтракав вчерашним тостом с сыром, Гермиона вернулась к своим записям, намереваясь их упорядочить и сложить куда-нибудь подальше, чтобы через пару месяцев достать и повторить изученное.

- Гермиона Грейнджер, ты мне кое-что должна, - вновь проговорил тот самый страшный голос над самым ее ухом.

- Что? – девочка подпрыгнула от неожиданности и испуга. – Кто это?!

- Тот, кого ты разбудила, - отвечал голос, но сколько Гермиона ни оглядывалась, никого не видела. – Ты должна накормить меня, прежде чем мы вступим в битву.

- Что?! – едва шевеля губами, пролепетала Грейнджер. – В какую битву? Кто вы?!

В ответ послышался лишь хриплый сухой смех. И вновь голос на некоторое время замолчал.

Гермиона прошлась по дому, проверяя каждый угол, рассчитывая отыскать того, кто ее так напугал. Сторожевые чары не сработали – значит, никто с улицы в дом не пришел. Значит, этот кто-то уже был в доме, когда она явилась. Следовательно, она действительно кого-то разбудила. Домовика? Тогда почему он не показывается? Да и какой-то странный голос для домовика…

В течение нескольких часов она растерянно ходила из комнаты в комнату, не в состоянии сосредоточиться на своих конспектах. Иногда ей казалось, что она видит боковым зрением какую-то тень у себя за спиной, но когда оборачивалась, там ничего не было. Гермиона решила, что будет искать другое жилище, если этот нежданный сосед не оставит ее в покое.

Но в течение нескольких часов все было в порядке, и она даже решила надеть мантию-невидимку и отправиться в Хогсмид в надежде все же найти что-то интересное в книжном магазине. Но едва она приблизилась к входной двери, как вновь услышала голос:
- Не смей никуда идти! – в этот раз он звучал не просто злобно, но угрожающе.

- Почему это? – как можно более уверенным тоном спросила Гермиона, чтоб не выдать своего страха.

- Ты должна меня накормить! – заявил голос.

- С чего это вдруг я вам что-то должна? Да и вообще правила приличия требуют того, чтоб вы представились и показались мне…

- Хватит дурочку валять! – прошипел голос. – Притворилась бы ты идиоткой, когда книгу крала! Теперь ты меня разбудила, так что корми!

Это звучало как требование, чуть ли не приказ. Гермиона была растеряна и напугана. Теперь, когда она поняла, что голос появился из-за того, что она прочитала книгу, ей стало по-настоящему страшно. Вдалеке от тех, кто мог бы ей помочь, наедине с неизвестной магией, третьекурсница Хогвартса чувствовала себя поистине беззащитной.

- Чем я могу вас накормить? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос не звучал жалобно. – У меня есть хлеб и сосиски…

Вновь холодный сухой смех, словно мелкие градинки стучат по стеклу. Но сколько Гермиона ни ждала ответа, он так и не последовал.

Долгое время стояла она в коридоре перед входной дверью, не решаясь выйти, повинуясь запрету, и не решаясь вернуться, из-за нежелания признать свой страх. Но когда в течение примерно получаса голос молчал, Гермиона решилась.

Стараясь, чтоб походка была твердой, а выражение лица – уверенным, она открыла дверь и стремительным шагом вышла из дома. Холодный февральский ветер лизнул лицо. Не обратив на это внимания, она решительно направилась к калитке.

- Ну и куда это ты? – в этот раз голос звучал лениво, пренебрежительно.

Это заставило Гермиону приободриться и вновь набраться храбрости.

- По своим делам, - коротко ответила она, пытаясь дать понять, что не намерена продолжать разговор.

- СТОЯТЬ!

У нее внутри все содрогнулось. Грейнджер так испугалась этого неизвестного и злого, что почти заплакала. Она не смела ни пошевелиться, ни произнести ни звука.

- ДОСТАНЬ СВОЮ ПАЛОЧКУ! – громко командовал голос.

Гермиона, едва осознавая что делает, достала палочку, только бы ее оставили в покое…

- ВОТ ЭТОТ КУСТ! – девочка как раз остановилась перед подмороженным кустом роз. Летом он должен был цвести очень красиво. – Вырви его с корнем! Я ХОЧУ ЕСТЬ!

- Но как же… я не могу…

- ВЫРВИ ЕГО С КОРНЕМ!

Гермиона, наконец, не выдержала. Рука ее дрогнула, глаза наполнились слезами. Голос продолжал орать на нее, говорить страшные ужасные вещи. Потом он немного понизил интонацию и заговорил почти ласково, но все равно слышалась злоба. Бесконечная, жестокая злоба. И так продолжалось до тех пор, пока она не вырвала с корнем куст и не умертвила растение, а затем еще одно, и еще…

- А теперь, Гермиона Грейнджер, возвращайся в дом и ложись спать.

Гермиона подумала, что возненавидит свое имя, если этот голос еще раз его произнесет… У нее уже не было сил и желания спорить и сопротивляться. Она боялась открыть рот, боялась сделать что-то, что заставит голос вновь говорить с ней. Она понимала, что голос звучит только у нее в голове, и сбежать от него она не сможет. Остается только ждать, пока закончится действие неизвестного заклятия, которому она сама себя подвергла по неосторожности, прочитав книгу.

Очень долгое время ей не удавалось заснуть. Гермиона лежала на кровати, свернувшись калачиком, боясь пошевелиться. Она смогла только снять мантию-невидимку и закутаться получше в одеяло, чтоб не замерзнуть. В остальных же удобствах она предпочла себе отказать до тех пор, пока не останется наедине с собой.

Глубокой ночью она все же заснула, но сон был поверхностным, тревожным, полным звуков и злых голосов… Проснувшись ни свет ни заря, она боялась пошевелиться, хотя все тело затекло от неудобной позы во время сна.

Когда дальше ждать уже было невозможно, она медленно поднялась, поежилась от холодного воздуха в комнате, потом подумала и вновь легла, теперь уже на другой бок. Это было приятно – во-первых, размяться и перенести тяжесть на другой бок, во-вторых, согреть замерзшие части тела и проветрить перегревшиеся. Так можно было полежать еще часок и подумать.

То, что голос сейчас молчит, еще не означает, что он никогда не заговорит, а тем более будет спокойно наблюдать, как она делает то, что он запретил – выходить из дома. Гермиона подумала, что рано или поздно ей придется встать, хотя в данный момент ни кушать, ни даже читать что-либо не хотелось. Хотелось, чтобы сейчас рядом появился кто-то, способный помочь, объяснить, что за заклятье она на себя наложила, отогнать от нее этот страх… профессор МакГонагалл. Но никакой возможности связаться со своим деканом Гермиона не видела. Совы у нее не было, камин маглов вряд ли подключен к Сети Летучего Пороха, да и самого пороха у нее нет, как и метлы, порт-ключа или чего угодно другого… Можно нарушить Международный Статут Секретности, но за это последует тяжкое наказание. Кто знает, может даже более ужасное, чем ее теперешнее положение. Странно, что ее еще не привлекли к ответственности за колдовство вне школы. Впрочем, это не самый большой повод для огорчения.

- Корми меня!

Гермиона вздрогнула и сжалась калачиком, прикрывая голову и уши руками, словно могла спрятаться от того, что засело в ее голове.

- Вставай, Гермиона Грейнджер, и добудь мне еды! – злобно скомандовал голос.

- Я вчера кормила тебя, - робко пискнула она, даже не пошевелившись.

Всю ее голову наполнил жуткий злобный рёв и продолжался не меньше минуты, пока она не вскочила с кровати и не скатилась по лестнице на первый этаж, едва не свернув себе шею. Ей показалось, что сегодня голос говорит громче и намного увереннее. Надеясь избавить себя от лишних переживаний, Гермиона выбежала из дома, взмахнула палочкой, выкорчевала, как и вчера, несколько кустов.

- Этого достаточно? – если бы Гермионе пришло в голову прислушаться к своему голосу – она бы сама его не узнала – настолько он звучал писклявым, сиплым и жалким.

- Мне нужна другая еда, - теперь голос звучал тише, но не менее злобно, скорее, заискивающе. – Добудь мне крови.

- Ну, н… - Гермиона хотела сказать категорическое «нет», но побоялась воплей в голове, которые могут последовать вслед за этим. Вместо этого она спросила как можно спокойнее: – Где же я достану кровь? Я могла бы отправиться в магазин и купить мяса, но у меня нет денег…

- ЗНАЧИТ УБЕЙКАКОГО-НИБУДЬ ЗВЕРЯ! И чем быстрее, тем лучше!

Гермиона судорожно вздохнула и закрыла глаза. Она не могла так поступить. Она никогда никого не убивала – ни рыбу, ни животное, ни птицу. Она осознавала, что периодически людям приходится это делать, чтоб получить пищу, но сама не могла сделать это. Но и боялась, в то же время, отказать своему беспокойному «соседу».

- Я подумаю, что можно сделать, - пробормотала она и развернулась лицом к дому, намереваясь вернуться, - я выложу где-нибудь на полу еду и подожду, пока выберется мышь. И тогда я убью ее для вас…

- СТОЯТЬ! – заорал голос. Очевидно, терпения у него было недостаточно.

И тут, к своему ужасу, Гермиона почувствовала, как ее голова, словно повинуясь кому-то другому, а не ей, поворачивается налево, а правая рука достает из кармана волшебную палочку.

- А теперь – заклятье, - вновь шелковым голосом приказал голос, когда под прицелом палочки оказалась синичка, с любопытством поглядывавшая на Гермиону с ближайшего дерева.

- НЕТ! – закричала она, выронив палочку, упав на землю, и обхватив голову руками. – Я не буду этого делать! Я не могу! Не-е-ет!

Она кричала и рыдала, стараясь перекричать ревущий голос в ее голове. Она надеялась, что хоть кто-нибудь из соседей услышит ее, и прокляла тот миг, когда наложила на них отвлекающие чары. Земля под ней была ужасно холодной, да и февральский воздух резал легкие, но Гермиона решила, что не встанет с этого места, пока голос не оставит ее в покое. Она не убьет живое существо лишь потому, что кто-то в ее собственной голове просит об этом. Не надо поддаваться. Надо переждать, пока спадет заклятье. Надо перетерпеть.

Через несколько минут вопль прекратился, и Гермиона сама перестала кричать. Горло болело и грозило назавтра совсем охрипнуть, но сейчас это не имело смысла. Лишь пару секунд Грейнджер наслаждалась покоем и тишиной, а потом голос опять заговорил, тихо и медленно, но укрыться от него было никак нельзя. Он говорил ужасные вещи, описывал страшные картины, перечислял то, что случится, если она ему не подчинится. Он говорил, что у нее нет никаких шансов избежать последствий собственной глупости и легкомыслия, и она может лишь облегчить свою участь – подчиниться ему и не сопротивляться…

И когда в голове вновь раздался визгливый приказ убить птицу, Гермиона не выдержала. Сама не понимая, что делает, она направила палочку на чертову синицу, которой даже в голову не пришло убраться, и закричала:

- Диффиндо!

Когда тело с глухим стуком упало в неглубокий снег, а следом плавно приземлились несколько перышек, голос сказал почти ласково:

- Спасибо. Теперь можешь возвращаться.


После этого почти несколько дней голос в голове у Гермионы молчал. Она едва ли ощущала себя живым человеком: аппетита не было, но она понимала что кушать; выйти из дома хотелось, но только затем, чтоб добраться до Хогвартса и попросить о помощи, но Гермиона понимала, что хоть голос и молчит, он не покинул ее. Она чувствовала его присутствие.

Большую часть времени она сидела в разных концах дома, завернувшись в теплое одеяло, и то листала рассеянно магловские журналы, то бессмысленно таращилась в телевизор. Несколько дней ее мозг пребывал в истерическом состоянии. Гермиона понимала, что сломалась, и теперь, когда он вновь что-то прикажет, она не сможет ему отказать. Во всяком случае, будет намного сложнее, чем в первый раз. Она почувствовала, что он стал сильнее. И поняла, что совершила ошибку, один раз подарив ему власть над собой… теперь это может стать закономерностью.

Также Гермиона понимала, что ей надо как можно скорее успокоиться и сосредоточиться на проблеме. Она никогда не была склона недооценивать свой разум, и если что-то способно помочь ей выбраться из сложившейся ситуации – то только ее интеллект и уже полученные знания. Но пока душевное состояние не располагало к логическим размышлениям, и каждая новая попытка найти решение заканчивалась все более глубоким отчаяньем.

Прошло несколько дней, в течение которых снег немного подтаял, но тут же превратился в лед. Гермиона так и не приняла решения о том, что и как ей дальше делать, но, немного успокоившись, все же пришла к выводу, что не должна сдаваться, не должна позволять себе слабость. И если он вновь появится…

- Гермиона Грейнджер, я проголодался! – она уже успела подзабыть, как ужасно он звучит.

… нельзя вновь позволить ему добиться своего.

- Гермиона Грейнджер, я к тебе обращаюсь! – она была готова к тому, что последует дальше.

Гермиона села поудобнее на кровать, поджав ноги и закутавшись в теплое одеяло и закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на своих мыслях и не обращать внимания на голос. В конце концов, это всего лишь голос. Достала из кармана волшебную палочку и, не глядя, отбросила прочь, чтоб избежать искушения выполнить приказ. Глубоко вздохнула и постаралась расслабиться.

- Э, нет, девочка, этот номер со мной не пройдет, - зашипело у нее в голове, словно горячая концентрированная кислота, прожигающая мозг. – Для тебя нет дороги назад!

«Сейчас конец февраля, - вспомнила девочка, - это значит, что в Хогвартсе еще, по крайней мере, месяц все будет заметено снегом. Во всяком случае, так было когда я проживала это время в первый и во второй раз. КАК ЖЕ Я ВЛИПЛА… - отчаянно подумала она, но сразу себя одернула: - Не надо об этом. Прошлое оставим в прошлом…»
Жуткий вопль прервал ее размышления, разрывая мозг, но это был, в конце концов, всего лишь вопль. Еще раз тяжело вздохнув, Гермиона приложила усилие и сосредоточилась на своих мыслях.

«А сейчас я должна ждать. Ожидание бывает мучительным для тех, кто не может себя занять. Да, и желание занять себя не довело меня до добра. Но в этом можно найти и положительную сторону… в этом необходимо найти положительную сторону, иначе мне конец».

- Ты совершаешь большую ошибку, девчонка! Я не дам тебе спать, я не дам тебе жить, пока ты не сделаешь то, что нужно мне! Ты сойдешь с ума, а что для тебя важнее твоего ума, Гермиона Грейнджер?!

«Для меня важнее… мои родители. Мои друзья. Рон и Гарри. Которые ни сном ни духом не знают о том, где я сейчас и что со мной… нет, они знают. Они уверены, что я в школе вместе с ними, и они правы…»

- Не надейся так легко отделаться. Сейчас ты можешь сидеть и ждать… но я тоже умею ждать. Я очень долго ждал. Для меня века – ничто… а уж дождаться пока ты заснешь – я смогу…

И он вновь замолчал, но, как и обещал – ненадолго. Едва, ближе к вечеру, Гермиона начала клевать носом, она вновь его услышала:

- Не будешь спать, пока меня не накормишь…

«Ему надоест. Он блефует, ему не хватит терпения…»

Но эти мысли были не очень убедительны. Но ей не оставалось ничего другого, кроме как верить в свою удачу и надеяться на чудесное спасение…

Однако едва Грейнджер вновь начала засыпать…

- НАКОРМИ МЕНЯ!!!

Сердце ушло в пятки, голова разболелась не на шутку. «Но я не сдамся, не сдамся… он об меня зубы сломает…»

Пытка продолжалась всю ночь и на следующий день. Иногда Гермиона начинал плакать, иногда – кричать, но большую часть времени сидела с закрытыми глазами и всячески старалась отвлечься от собственного горестного положения. Однако едва она начинала дремать, ее настигал то вопль, то просто злобное бормотание… и к рассвету третьего дня она не выдержала.

Мозг казался бесполезным насквозь воспаленным органом, глаза – пересохли от недосыпания, и в них постоянно темнело от истощения – тогда Гермиона решила заставить себя покушать. Она едва не подавилась рыбой из консервы, когда голос начал вновь вопить. Она запила свой нехитрый перекус водой из-под крана и съела кусочек сахара, чтоб было больше сил. Но спать хотелось невыносимо, и Грейнджер поняла, что если немедленно нормально не поспит – то точно сойдет с ума.

Ненавидя саму себя, она вышла из дома и убила заклятьем первого попавшегося воробья. Голос был доволен, и Гермиона свалилась и заснула мертвым сном прямо в прихожей, едва заперев за собой входную дверь.

Следующие несколько дней она отсыпалась и потихоньку приходила в себя. Голос не тревожил, и она подумала: а стоило ли сопротивление этих мучений? Если все, что нужно для спокойной жизни – раз в несколько дней убить птицу – это еще приемлемая цена, когда речь идет о сохранении рассудка…

Гермиона твердо решила взяться за себя, за восстановление тонуса. Да, ситуация трудная, но возможность выспаться вернула ей силы и решительность, как будто второе дыхание открылось…


- Я хочу кушать, - почти спокойно сообщил голос спустя почти пять дней спокойной жизни.

Тяжело вздохнув, Гермиона подумала, что чистота совести за жизнь одной неосторожной птицы не стоит нескольких дней пыток, тем более, что она, скорее всего, в любом случае будет вынуждена сдаться. Сделав свое грязное дело, она собиралась вернуться в дом, стараясь не глядеть на остатки птицы, как вдруг голос сказал:

- Это не то, что мне надо.

- Это то, о чем ты просил, - с прохладой в голосе сказала Гермиона и поспешила вернуться в дом.

- Теперь мне нужно другое, - в голосе послышался оттенок рассудительности.

Гермиона не стала спрашивать что именно, потому что точно знала, что он сам скажет.

- Мне нужен человек.

Грейнджер хмыкнула, делая вид, что недопоняла. На самом же деле она была в ужасе от того, что ее ждет, хотя в глубине души догадывалась об этом с того самого момента, как голос потребовал птицу вместо куста. Гермиона поднялась в спальню на втором этаже и свернулась калачиком в кресле и закрыла глаза, так и не ответив голосу. Он, в свою очередь, также промолчал, и это настораживало. Прошло довольно много времени и она начала засыпать.

- Я думал, мы поняли друг друга, - звучало это язвительно и угрожающе, к чему Гермиона уже успела привыкнуть. – Я думал, ты поняла, что у тебя нет выбора, Гермиона Грейнджер.


Пытка была не менее ужасна, чем в прошлый раз, с той только разницей, что теперь Гермиона была на сто процентов уверена, что не выполнит требование голоса. Ничью жизнь, даже незнакомого человека, она не давала себе права оценить выше своего здравого рассудка. Лучше уж сойти с ума, чем совершить убийство… Во всяком случае, так думала она первые дни, и очень надеялась, что не изменит своего мнения.

Она не могла спать, но заставляла себя есть и пить, чтоб продержаться дольше. Гермиона понимала, что не имеет права отчаиваться, и продолжала надеяться на чудесное спасение, но на самом деле не верила в него. Она почти смирилась со своей смертью, и ей было ужасно грустно, что никто так и не узнает об этом и не поможет ей… время от времени Гермиона горько плакала, жалея себя.

Но не позволяла себе выйти из дому и совершить преступление. Бывали моменты, когда она теряла контроль над своим телом и голос заставлял ее делать то, что ему нужно. Однако небольшое усилие воли возвращало все на свои места, и Гермиона все еще была хозяйкой своему телу. Но она не знала, что будет дальше. Может быть, когда она провалится в беспамятство от истощения, голос возьмет то, что ему нужно сам?


Гермиона не знала, сколько прошло дней с того момента, как голос потребовал принести человеческую жертву, но их было достаточно, чтоб она провалилась в глубокий сон, и даже отдохнула, несмотря на постоянное бормотание и вопли голоса.

Этот отдых не принес существенного улучшения состояния, но все же подарил некоторое облегчение. Что ж, в таком режиме можно будет продержаться намного дольше, чем казалось поначалу. Несколько дней мучений – кратковременный сон – снова пытка грозным бормотанием – и опять кратковременный, но такой необходимый и сладкий сон…

Но однажды ночью, когда Гермиона в очередной раз волевым решением пыталась заставить себя покушать, она впервые более чем за два месяца почувствовала, как сработало сторожевое заклятье.

В первую секунду она испугалась и растерялась, но потом поняла – хозяева вернулись. Надо срочно замести все следы! Грейнджер схватила волшебную палочку и заклятьем погасила свет в кухне, по памяти начала хватать свои вещи, книги и записи и побежала в спальню на второй этаж, где оставила сумку, и набросила мантию-невидимку. И только теперь, будучи уже полностью готовой к побегу, Гермиона сообразила, что поставила три сторожевых заклинания, а сработало только одно.

Раздраженно фыркнув на собственную нервозность, она подошла к окну и окинула взглядом темный сад. Никого не было видно, только входная калитка приоткрыта.

- Это могла быть дворовая собака, - сказала сама себе девочка. – Ей нет до меня никакого дела.

- Помощь нужна? – любезно предложил голос. – Ты ведь и сама прекрасно знаешь, что это не собака…

Гермиона ничего не ответила на это, только продолжала высматривать что-то в темноте. Минут через пять она почувствовала очередное сторожевое заклятье, и заметила высокую фигуру, закутанную в темную одежду, но не узнала незваного гостя. Через секунду он подтвердил, что является магом, попытавшись снять «сторожа», и активировав тем самым осветительное заклятье.

Гермиона узнала профессора Снейпа, и все у нее внутри сжалось от ужаса. С одной стороны, она была рада, что это кто-то из знакомых – ей помогут, о ней позаботятся. Но с другой стороны… на этом ее магическая жизнь, вероятно, закончится. Если не посадят в Азкабан, то уж точно отберут волшебную палочку и отправят в магловскую школу.

- Я могу тебе помочь избавиться от него, - заявил голос. – Просто делай то, что я тебе скажу…

Гермиона не могла не признать, что предложение заманчивое. Но, с другой стороны… не достаточно ли она уже намучилась? Не лучше ли отказаться сейчас от всех положительных перспектив, зато спастись?

Как трудно принять решение… нервное истощение сделало свое дело – мозг перестал быть орудием труда, а стал жертвой многочисленных пыток и уязвим к влиянию… любому, кроме одного – приказа убить.

- Мисс Грейнджер, нам нужно поговорить, - услышала девочка знакомый спокойный голос, доносившийся снизу.

«Я должна ответить, я обязана ответить, - думала девочка, но легкие не хотели набирать воздух, рот отказывался произносить слова. – Мне нужна его помощь, я ведь так на это надеялась».

- ДОСТАВАЙ ПАЛОЧКУ И СРАЖАЙСЯ, ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР! – заорал злобно голос.

Гермиона вздрогнула и лишь прижалась к стене в спальне, не в силах действовать наперекор голосу, но в то же время надеясь, что мантия-невидимка не помешает Снейпу найти ее.

- Не бойтесь и не прячьтесь, я хочу вам помочь, - это было бы действительно удачным исходом. Гермиона опустила палочку.

- ОСТАВЬ СВОЮ ПОМОЩЬ СЕБЕ, ГЛУПЕЦ! – закричал голос, как будто Снейп мог его слышать. – Давай, Гренйджер, беги, он тебя не видит!

Но Гермиона невероятным усилием воли заставила себя остаться на месте. Она с трудом контролировала руку, в которой держала волшебную палочку; она против воли пыталась подняться в сторону двери, чтоб послать заклятье в того, кто посмеет войти.

- Нет, не надо, - умоляла Гермиона поработителя своего разума, потому что боялась, что он сможет и заклятья без ее помощи применить.

Но профессор Снейп уверенно поднимался на второй этаж, как будто точно знал, где она спряталась.

- Профессор Дамблдор меня послал, - это прозвучало бы вполне дружелюбно, если бы в голосе не было нотки страха. Гермиона так нуждалась в том, чтобы кто-то подарил ей уверенность, спокойствие… а горький привкус страха лишь отталкивал, в корне изничтожая желание довериться.

- Ступай прочь пока не поздно! – велел голос Снейпу. Он, видимо, надеялся, что Грейнджер повторит его слова, но та не поддалась влиянию, хотя сама не могла объяснить почему.

Дверь в спальню рывком распахнулась, и Гермиона увидела профессора с волшебной палочкой наготове, как если бы он собирался проклясть ее.

- Мисс Грейнджер, снимите мантию, - это звучало угрожающе.

- Ну что, помочь тебе? – голос говорил заискивающе, почти ласково.

«Нет… Нет. НЕТ!» - мысленно сопротивлялась Гермиона, но не была уверена – кому. Рука ее, сжимавшая палочку, вновь начала подниматься на Снейпа.

- Будьте же благоразумны, я не желаю вам зла, - продолжал увещевать профессор, но Гермиона его едва слышала. – Вы совершили ошибку, и я хочу помочь вам ее исправить.

- Сейчас он на тебя нападет, - равнодушно сказал девочке голос. – Я бы на твоем месте выставил щит.

Гермиона сомневалась. Ее мозг отказывался помогать ей в принятии решения… какое предательство.

- ДАВАЙ ЖЕ, ДАВАЙ, ЗАЩИЩАЙСЯ! – завопил предупреждающе голос, и едва девочка успела выставить защиту, как по ней ударило невербальное заклятье Снейпа.

- Вот видишь! – самодовольно закричал голос. – До чего ты нас едва не довела! Не понимаю, зачем пришел этот человек, но добра от него ждать не следует! Он напал на тебя! Не поддавайся на его ложь!

Гермиона вновь едва не заплакала, потому что не хотела сопротивляться. Ей было все равно, что будет дальше, что с ней сделают… просто сейчас она хотела, чтоб ее оставили в покое. И она поняла – ведь действительно она ничего не знает о том, зачем пришел сюда Снейп. Он выследил ее, это факт… только зачем? Если он сделал это по приказу Дамблдора, то почему директор сам не явился сюда? Ах, ну да… у него же есть дела поважнее, чем студентка Хогвартса, нарушившая не только школьные правила, но и закон, которой угрожает неведомое проклятье…

- ЗАЩИЩАЙСЯ! – предупредил голос, и вновь на едва выставленный щит обрушилось заклятье.

- Конфундус! - воскликнула разъяренная Гермиона. С каждой секундой она убеждалась в том, что от Снейпа ждать добра не приходится, как всегда говорили Гарри и Рон и были правы.

Ее заклятье тоже было отклонено и это еще больше вывело Грейнджер из себя. И в тот же миг она почувствовала, как голос перехватывает инициативу. Он, наконец-то, заговорил ее губами, и прозвучал громко, а не только в ее голове.

- Пиро!

Гермиона не знала, что это за заклятье и не смогла определить, получилось ли у нее его сотворить, потому что Снейп его мгновенно отклонил:

- Рефлекто!

И при этом страх его многократно возрос, что было неприятно Гермионе. Нет, ему действительно нельзя довериться.

Если за этим голосом скрыта некая личность, то эта личность была явно настроена весьма решительно. Гермиона чувствовала, каким должно быть следующее заклятье, если она позволит голосу контролировать себя и дальше, поэтому не произнесла заклинания, которого от нее требовалось. Но поскольку совсем уж бунтовать ей было страшно, она все же атаковала, но выбрала заклятье попроще.

- Ваддивази! Конфундус!

Профессор повалился на спину и голос в голове Гермионы издал торжествующий победный клик. И эта радость словно придала ему сил, и он вновь захватил ее тело под свой контроль:

- Ассула Мортис!

Профессор Снейп, все еще не оклемавшийся, схватился за голову и как-то странно пискнул. Гермиона, пользуясь его нокаутом, выскользнула из комнаты, не забыв прихватить свою сумку с книгами, записями и теплым плащом, спустилась по лестнице и выбежала из дома.

- Инсендио. - Скомандовал голос ртом Гермионы, едва сдерживая в интонации торжество, и бросил девочку действовать дальше самой. Ни звука, ни влияния…

Лишившись в одночасье и гнусного советчика и возможного спасителя, Грейнджер решила убежать от греха подальше. Снейп – не беспомощный ребенок, из дома выбраться сумеет, пусть даже под заклятьем. Теперь надо позаботиться о себе. Сделать так, чтоб больше не смогли найти… а если бы смогли, то чтоб не дали ускользнуть. Так трудно сопротивляться влиянию голоса, который стал уже почти частью ее самой…


Гермиона довольно долго бежала, не разбирая дороги, и лишь отдалившись на почтительное расстояние от поселения, в котором скрывалась больше двух месяцев, перешла на шаг. Она брела вдоль грунтовой дороги, надеясь вновь встретить заброшенную хижину или хотя бы сарай. Она очень устала и хотела спать; и была почти уверена, что после произошедшего голос даст ей поспать.

Но через несколько утомительных часов путешествия начало светать, а Гермиона так и не восстановила силы. Отчаявшись найти крышу над головой, она свернула влево от дороги, где неподалеку виднелось что-то вроде рощи.

Когда она уверилась, что деревья надежно скрывают ее со всех сторон, и место вполне подходящее для отдыха, она собрала в кучу сухие ветки и листья и заклятьем подожгла их. Горячее пламя согрело и помогло успокоиться немного. Гермиона выставила несколько сторожевых заклинаний и свернулась калачиком у огня.

Проснулась она от холода. Солнце было скрыто за тучами, но по всему было видно, что сейчас примерно середина дня. Гермиона вновь собрала горку из сухих веток и подожгла ее, пожалев на сей раз о том, что нет ничего съедобного. Что ж, некоторое время можно потерпеть, но надо придумать план действий как можно скорее.

- Я дал тебе выспаться, - с показным благодушием сказал голос, и девочка вновь приуныла: что-то заставило ее надеяться, что он больше не потревожит ее, - но с той лишь только целью, чтоб ты и дальше могла так же успешно смываться от наших преследователей. Ты должна понимать, что они тебе не помогут. Проблема в тебе, и исчезнет она вместе с тобой…

- Это не правда, - пробормотала Гермиона, убеждая себя. Нельзя так думать, иначе надежды совсем не останется. А без надежды ой как трудно придется…

- Ты и сама знаешь, что правда. Так что смотри, у тебя не так много времени, чтоб решить, что ты будешь делать: останешься наедине со мной и сделаешь то, что я прошу и будешь довольна жизнью или отдашь нас в руки этим… волшебникам и обречешь нас обоих на долгую мучительную смерть? Ты умрешь… потому что я не позволю тебе жить спокойно и счастливо, если ты не накормишь меня.


Минут через сорок, согревшись и немного взбодрившись, Гермиона решила продолжить свое путешествие. Надо добраться до какой-нибудь деревни и добыть еды. Она вернулась к дороге, чтоб не заблудиться, убедилась, что мантия-невидимка хорошо ее скрывает, и отправилась в направлении, выбранном вчера.

Но долго ей идти не пришлось: примерно через час она услышала, как кто-то негромко назвал ее имя, и через секунду мантия-невидимка взлетела над ней в воздух и оказалась в чьей-то руке.

От испуга и злости на собственную невнимательность, Гермиона вновь почувствовала себя несчастной и беспомощной. Она хотела сдаться профессору Дамблдору, который говорил ей что-то непонятное, но неведомая жизнь внутри нее скомандовала:

- АТАКУЙ!

И, вопреки сопротивлениям Гермионы, заставила ее поднять руку с палочкой и произнести несколько весьма странных заклятий. Ей было еще более страшно из-за того, что она не могла вернуть себе контроль над телом. Она сопротивлялась, не хотела сражаться с профессором Дамблдором, понимала, что ее репутация будет загублена окончательно…

И в один прекрасный миг она почувствовала, что вновь обрела свободу действий. Голос молчал и не командовал ей что делать, и даже не пытался действовать за нее… но ужасный страх и стыд за содеянное заставил Гермиону искать пути к бегству. Оглядевшись вокруг, она не увидела никакой возможности скрыться. Потом краем глаза заметила странный блеск.

И, не успев подумать о последствиях, взвесить все «за» и «против», Гермиона Грейнджер скрылась. Спряталась во времени, запустив времяворот.