ЭпилогИлур втянул воздух жадно, как воду после долгого бега, поперхнулся, закашлялся и сел.
Он плохо помнил, что произошло после того, как стая бросилась на них, но знал, что выжить не мог. Тем не менее, он был здесь, сидел на пересохшем степном дерне с узлами корней, смотрел на свои руки, на одежду. Нигде не было и следа крови. Только тело болело, будто его долго били, завернув в медвежью шкуру. Скривившись, Илур поднялся на ноги и обвел взглядом окрестности. Что-то было неправильно, но он не мог понять, что. Небо казалось сероватым, как и листва берез в недальней роще. И пахло иначе, и почти ничего не было слышно. Илур постучал сложенной «лодочкой» рукой по уху. Может, потом пройдет? Солнце стояло прямо над головой; утро давно миновало. Наверняка отряд уже снялся со стоянки и направлялся к дому. Илур потер ладонью слева, пониже ключицы. Для него ни дома, ни стаи уже не существовало, чудо, что он вообще был жив. Неужели Карджанг помог? Разве поймешь, о чем думает и чего хочет дракон… Илур вдруг немного испугался, поняв, что без малейшего усилия вспомнил то, о чем безуспешно вспоминал полночи и все утро.
Так или иначе, догонять отряд не стоило. Неспешно поворачиваясь, Илур вглядывался в каждую кочку, в каждую травинку. Ничто не говорило о том, что здесь побывали и другие люди: Ину или перевертыши. Значит, все-таки Карджанг… Унес из круга его, оставив чужака. Почему?
Илур подумал, что вряд ли когда-нибудь узнает ответ. Нужно было решать, куда идти теперь. После недолгого раздумья он выбрал юго-запад. Следовало держаться подальше от осенних туманов Реки – и от троп Равнинного племени. А на Южных холмах одиночки были не редкостью. Можно было бы направиться к Алкару, но Илур совершенно не представлял, чем жить в горах и на кого там охотиться. Южные холмы были ближе и понятнее.
Он шел неторопливо, мягко переступая ногами в легких кожаных сапогах. Ни пить, ни есть не хотелось; спать тоже не тянуло, несмотря на беспокойную ночь. Непривычное чувство охватило Илура - будто он сторонний наблюдатель, гость в родном доме. Он подумал, что так ощущается одиночество, оторванность от племени. Илур решил, что будет идти, пока идется, а ближе к вечеру побеспокоится о ночлеге и ужине. Березовая роща по правую руку манила прохладной сенью, но он прошел мимо. На горизонте темным пятнышком замаячила другая, выросла в небольшой лесок, где наверняка были полевки и ондатровые норы по берегам ручья. Потом и лесок остался позади. Илур думал о чем-то, смотрел куда-то – и тут же забывал, о чем думал и что видел. Лишь далеко за полдень он вскинул голову, чтобы посмотреть, сильно ли опустилось солнце, и оторопел. Солнца не было.
Илур крутанулся на месте, ничего не понимая, ища неведомого врага; завертел головой, наткнулся наконец взглядом на солнце, ожегшее глаза, прикрыл их ладонью, пережидая поплывшие под веками радужные круги. Опустился на колени, сел на пятки, опираясь рукой о жесткую, колкую траву; отняв ладонь от глаз, проморгался, посмотрел на тени ковыльной ости, уже заметно удлинившиеся. Потом осторожно поднял голову, нашаривая солнце – с другой стороны, не с той, где ожидал увидеть.
Оно действительно было там, где небо вздрагивало от зноя. Оттуда доносился чуть заметный ровный гул и поднималась вверх стена горячего воздуха над волнами Реки. Илур перевел взгляд вправо, на ровный белесый горизонт, к которому должно было склоняться солнце в его представлении. Но глаза говорили другое, а своим глазам он привык доверять. Все это время он шел не на юго-запад, а на северо-восток. Он сбился, определяя стороны света. Он ошибся, потому что за лето привык отсчитывать их от Реки, которая при взгляде на юг всегда была слева. Теперь при взгляде на юг она оказывалась справа.
Он перешел Реку. Он был на другом берегу.
Илур сорвал травинку, посмотрел на нее и выбросил. Трава здесь была точно такой же, разве что погрубее. Правильно, ветер чаще дует с запада, и местные Равнины, особенно вблизи Реки, должны быть менее изобильными. Илур перекатился на спину, вытянулся в траве, глядя в небо и улыбаясь. Эх, нет Лиаллура, чтобы поговорить обо всем, или хоть Карайша. Ничего, вернется – будет рассказывать дни напролет… Илур не знал, как он сможет вернуться, но за последнее время произошло так много невозможного – почему бы не случиться еще одному чуду? Сейчас стоило задуматься над тем, куда идти дальше. Кто знает, как устроен мир по эту сторону и где здесь живут люди! Поселения могли оказаться и на севере, но Илуру не хотелось идти туда – слишком крепко засело в голове, что север – это горы. Наверное, самым правильным было бы направиться на восток, вглубь этой земли; но Илур после недолгих раздумий решительно зашагал обратно. Он еще успеет найти людей, один день ничего не меняет. Он переночует в том леске, что миновал не так давно, днем исходит его вдоль и поперек – может, там и перевертыши обнаружатся; а вечером… Илуру безумно хотелось хоть раз увидеть, как солнце садится в пылающие волны Реки. Этого не видел еще ни один перевертыш в Чатракшанде, и от соблазна было невозможно удержаться.
Он проснулся не утром, а далеко за полдень. Столько спать Илуру доводилось разве что после изматывающей охоты или затяжного похода, где постоянно приходилось быть настороже. Висящее над головой солнце смутило его. Мелькнула мысль, что вчера он все придумал – другой берег, чудесное спасение. А может быть, и приговор стаи ему только приснился? Может, и чужака никакого не было, и сейчас он, как обычно, вернется в лагерь, перебросится приветствиями с Лиаллуром, и они за повседневными делами будут ждать возвращения отряда с Холмов, чтобы наконец-то отправиться домой? Но глаза и уши уже подсказывали - лес вокруг не такой, как обычно: нет мха под хвойной подстилкой, слишком тесно обступили поляну березы, низко к земле склонилась алеющая рябина, которой не было на привычном месте его ночлега. Не было там и ручья – а здесь он бежал совсем близко, негромко разговаривая за деревьями. Илур умылся, попил воды – есть все еще не хотелось, и направился на юго-восток, удаляясь от Реки. Он решил прочесать лесок вдоль и поперек, чтобы наверняка наткнуться на людей, если они тут есть. Подумав, Илур не стал перекидываться – кто знает, какие здесь законы насчет пребывания в волчьей шкуре. Уверенным шагом он пересек неширокую в начале рощу, вышел на восточную опушку, с нетерпением глянул – и отвернулся разочарованно. Такая же степь; кое-где заросли тальника – над руслами речушек или у болот в низинах; такое же небо над ними. Илур потуже стянул волосы ремешком и пошел обратно, забирая еще немного к югу.
Как он и думал, блуждание по лесным зарослям заняло весь остаток дня. Илур никого не встретил, не обнаружил ничего похожего на следы пребывания людей. Да и из живности на глаза попадалась только мелочь: полевки и ондатры, дятлы и серые сойки. Может быть, здесь они и могли быть перевертышами, однако у себя Илур такого не встречал и о подобном не слышал. Но трогать их не стал, даже сторонился на всякий случай.
Он вышел из рощи на южном ее краю – как раз вовремя, чтобы успеть полюбоваться закатом. Река горела, и горело небо над ней, подожженное заходящим солнцем. Это было… Илур задохнулся от невероятной красоты, представшей перед его глазами.
А потом он заметил то, что заставило его забыть обо всех закатах на свете – черный силуэт человека, будто нарисованный углем на алом холсте, в полполете стрелы от опушки.
Илур зашагал к нему, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Он не ожидал, что так обрадуется первому же встреченному жителю заРечья, пока не увидел его; а теперь торопился заговорить, будто тот неведомым образом мог исчезнуть, не ответив на вопросы Илура.
Человек стоял лицом к Реке; вскоре Илур, прикрывая глаза ладонью от закатного света, разглядел и длинные, редкие седоватые волосы, и довольно потрепанную одежду, и широкий разворот плеч. Зачарованный закатом или гулом речного пламени, воин не оглядывался, хотя Илур даже не пытался скрыть свое приближение.
- Здравствуй! – воскликнул он на едином языке шагов за десять до незнакомца, не в силах сдержать нетерпеливое желание услышать голос жителя этих мест, увидеть его лицо. Тот обернулся, вздрогнув от неожиданности, и молча окинул Илура с головы до ног неторопливым взглядом.
- Здравствуй, - повторил Илур на всякий случай более разборчиво.
- Привет, - ничуть не удивившись, ответил человек на том же едином. – Что, любуешься? – он мотнул головой в сторону Реки, алые отсветы метнулись по седым космам. На вид ему было зим пятьдесят. Самое обычное лицо, глаза не то серые, не то голубые, а то и болотные – свет заката и Реки был слишком ярким, чтобы позволить разобрать это. Илур кивнул.
- Понятно, - сказал человек. – Как зовут-то?
- Илур, из Равнинного племени, - немного гордясь, назвался Илур. Конечно, вряд ли местные знают племена Чатракшанда, но все же…
- Из волков, вижу, – хмыкнул незнакомец. – Я Айлис. Барсом был.
-Из ирбисов? – вскинулся Илур, пытаясь понять, что тут к чему. – Почему был?
- Потому что, - насмешливо бросил Айлис. – Так ты когда из-за Реки-то?..
- Вчера, - настороженно ответил Илур. – Какая разница?
- Сейчас объясню, - пообещал барс, и Илур поежился, будто к раскаленному дыханию Реки вдруг примешался холодок.
Они уселись на старых кротовых кучках, глядя на медленно оседавший в Реку закат. Илур краем глаза наблюдал, как Айлис по-коровьи перебирает губами, словно пережевывая невидимую жвачку. Как ни хотелось волку задать вопрос, он ждал, чутьем улавливая, что заговоривший потеряет какое-то важное преимущество. Барс не выдержал первым.
- И как там за Рекой? – спросил он небрежно, как о погоде.
- Нормально, - быстро ответил Илур. – А здесь за Рекой как?
- И здесь нормально, - зло сказал Айлис. – Здесь точно так же, как и там, волк. Ничего не меняется. Разве что…
- Что? – перебил Илур нетерпеливо. – Что здесь не так?
- Ты как сюда попал, волк? – вопросом на вопрос ответил Айлис.
- Это долгая история, - Илуру вовсе не хотелось вспоминать недавние события, особенно сейчас, когда по непонятной причине он оказался там, куда мечтал попасть каждый житель Чатракшанда.
- Расскажи, - настойчиво попросил Айлис. Но не настойчивость, а грусть во взгляде желтоватых, как оказалось, глаз подтолкнула Илура к рассказу.
Как ни старался он упростить события, к концу длинного повествования горло пересохло. Айлис слушал с каким-то болезненным интересом и пониманием, время от времени кивая, будто Илур рассказывал уже знакомую, не раз слышанную им историю.
- Все, - с вызовом сказал Илур, закончив своим пробуждением по эту сторону Реки. – Теперь ты станешь разговорчивее?
- К чему? – пожал плечами Айлис, но, наткнувшись на взгляд Илура, поднял ладони. – Хорошо, хорошо… Значит, против стаи пошел…
- Против решения Старейшин, - уточнил Илур. – И против всего Чатракшанда.
- Какая разница? – пожал плечами Айлис. – Ты все равно перешел границу.
- Какую границу? – не выдержав, заорал Илур. – Ты по-человечески сказать можешь?
- По-человечески только и могу, - с непонятной горечью согласился барс, не обратив внимания на крик Илура. – Границу. Грань. Черту. Понимаешь, ты же не только против всех – ты в первую очередь против себя пошел, правда?
Илур пожал плечами. О чем тут говорить - он сам от себя такого не ожидал.
- Ну вот, - обыденно произнес Айлис. – Ты поступил так, как в Чатракшанде поступить немыслимо. Ты не мог больше быть там. И ты оказался за Рекой. Все просто - она и есть граница.
Илур нахмурился.
- Я не понял, - сказал он. – Так я не перешел Реку? Ну, на самом деле?
- Что значит «на самом деле»? – Илуру показалось, что Айлис в душе посмеивается над ним. – А где мы сейчас, по-твоему? Видишь ли, волк, Реку нельзя перейти вброд или наведя мосты. И все ваши разведки не помогут. Реку можно перейти только так, как ты. Или как Кайир. Чайка, - пояснил он в ответ на удивленный взгляд Илура. – Безымянный ваш. Он чайкой был.
- Значит, он пришел отсюда! – воскликнул Илур. – Я был прав! Но почему он не вернулся вместе со мной?
- Реку дважды не переходят, волк, - чуть улыбнулся Айлис. – Границы Чатракшанда можно покинуть лишь однажды.
- Мне кажется, ты говоришь чушь, - возразил Илур. – Кайир же вернулся.
Барс покачал головой и усмехнулся.
- Кайир? – переспросил он. – Это ты несешь чушь, волк. Вернулся Ину.
Илур посмотрел на него острым, как луч зимней звезды, взглядом.
- А ты как оказался здесь, Айлис? – спросил он. – Что ты делаешь здесь и откуда все это знаешь?
Айлис отвел глаза.
- Ты не первый, Илур. Я не раз рассказывал это тем, кто приходит сюда, - зачем-то уточнил он, снова поглядев на закат. – Перевертыши всегда искали путь через Реку… может быть, столько, сколько стоит Чатрак. Зим тридцать назад трое молодых шандцев отправились в горы, надеясь перевалить через Чатракский хребет. В ваше время тоже так делают, да? – Илур молча кивнул. – Я пошел с ними. До этого мы не раз забирались высоко в горы, облазили десяток южных ущелий, наметили пару путей и наконец выбрали тот, который, как мы думали, выведет нас за пределы Шанда, в другой мир. Было лето; но на вершинах гор царила вечная зима. Вскоре мы добрались до нее. Снег слепил глаза; и вокруг были только снежные пики, как бесконечный лес. Нам стало страшно, но мы не отступили. Мы преодолели первый перевал и отметили победу домашним вином. Оно пахло смородиной. На следующем перевале один из нас, каракал, которого неведомо как занесло в северный Шанд из пустыни за Южными холмами, оступился и сорвался вниз. Мы пытались вытащить его, но и когти, и сапоги скользили по насту, который был слишком рыхлым, чтобы удержать воткнутые ножи; и вся связка медленно скатывалась в пропасть. Когда он понял это, он перерезал веревку.
Мы зашли достаточно глубоко в сердце гор, когда внезапным снежным оползнем унесло вниз горностая. Он отошел от места привала в поисках сухой травы для костра. Лавина пронеслась совсем рядом, нас, оставшихся, обдало мелкой снежной пылью. Мы пытались искать его, но безуспешно.
Нужно было возвращаться, но мы пошли дальше. Думаю, мы понимали, что не сможем добраться до дома, и неизвестность впереди пугала меньше. Казалось, что вот-вот, за очередным перевалом откроются зеленые долины, леса, реки, над которыми висят радуги. Но там были все новые и новые снежные пики. Припасы кончились, дичь больше не попадалась. Мы шли, потому что не знали, что еще можно сделать. Силы были на исходе, и я отчетливо понимал, что если не поем, то просто упаду на снег и усну, чтобы не проснуться.
Я считал, что мой напарник, мой друг думает так же, но он был изумлен, когда понял, что я собираюсь сделать. Я помню его глаза. Он не успел или не захотел перекинуться. Когда я наелся, мне стало тепло, и я уснул, крепко и без снов. А проснулся здесь.
- Третьим был красный волк, да? – утвердительно спросил Илур. – Я слышал от друга историю о том, как младший брат его матери связался с одной безголовой компанией, и они ушли в горы искать путь на ту сторону. Никто не вернулся, а семья моего друга уехала из Шанда, чтобы не видеть горы, сожравшие их родственника. Выходит, не горы его сожрали?
Ирбис покачал головой.
- Черт с тобой, - решил Илур. – Мне нужно на ту сторону. Как Ину прошел? Я должен обо всем рассказать.
- На этом берегу проходов много, - не глядя на него, произнес Айлис. – Пойдем, покажу.
Русло Реки оказалось совсем неглубоким и пологим – как длинная ложбина между холмами. Проход был узким и прямым, будто прорезанный взмахом грубо выкованного ножа. Стены огня возвышались по обе стороны, неведомо как удерживаясь в своих границах. Небо над ними казалось совсем белесым.
- Сюда, что ли? – спросил Илур. – Я же сгорю.
- Не сгоришь, - заверил Айлис. – Выгоришь. Мысли, чувства, память… имя. Тебя назовут там Ину. Безымянным.
- Тебе-то откуда знать? – возразил Илур. – Ты там не был.
- Мне рассказывали, - пожал плечами тот.
- Ты трус, - не сомневаясь, сказал Илур. – Ты даже Реку перешел, потому что у тебя выбора не было, ты просто жрать хотел. А у меня был.
Некоторое время они молчали. Потом Илур спросил:
- А если я перекинусь, чтобы пройти? Я тоже забуду себя?
- А ты пробовал тут перекидываться? – вопросом на вопрос ответил Айлис.
- Нет, - покачал Илур головой, чувствуя, как живот захлестнуло тугой петлей. Он предчувствовал ответ.
- Перевертыши живут по ту сторону Реки, - пояснил Айлис ясное и так. – По эту есть только люди. Мы ведь в Чатракшанде ни о чем другом не думаем – быть людьми, в первую очередь, во что бы то ни стало быть людьми. За Рекой мечты сбываются, волк! – барс оскалил зубы в издевательской улыбке, откинул седую гриву. – Надумаешь остаться – ищи меня у Реки, я часто бываю здесь! – крикнул он через плечо, быстро удаляясь к роще.
- Могу поспорить, к горам ты не подходишь, - пробормотал Илур себе под нос. Он сделал несколько решительных шагов в противоположную сторону – к проходу в волнах огня. Река дохнула на него жаром, будто предупреждая, давая шанс подумать. Илур остановился, тут же поняв, что сделал это зря. Думать о том, чтобы по доброй воле войти в этот ад, было невыносимо.
«Но должен же кто-то обо всем рассказать», - повторил он мысленно. Перед глазами маячил Ину, то плачущий, то растерянный, то обозленный на исчезнувшую память. А может быть, есть другой способ? Изворотливый человеческий разум заметался в поисках выхода, но волк звериным чутьем уже понял, что выход всего один – по узкой дороге между огненно-красных флажков.
Илур выдохнул и сделал еще один шаг к Реке.
КОНЕЦ
