Глава 424 декабря, 9:12 a.m.
Замок Локвуд-холл
Пригород Мансфилда, Англия.
День второй.
– Этой ночью мы с Клер наблюдали феномен, – бодро сообщил профессор Дойл на утреннем совещании, которое по ряду естественных физиологических причин проходило на кухне.
Услышав это, Миа чуть не подавилась своим кофе, Питер, уже знавший обо всем, только что-то проворчал, а Линдсей, спустившаяся к завтраку позже всех, так и замерла с кофейником в руке.
– Почему ты говоришь об этом только сейчас? – возмутилась Миа.
– Почему все самое интересное происходит не в мою смену? – буркнул Питер.
– А мне следовало ворваться в твою спальню в час ночи и сказать: "Представляешь, я только что видел призраков!"? – парировал Коннор, обращаясь к Миа. К ворчанию Эксона он успел привыкнуть. – Эта информация никоим образом не испортилась к утру. Я сообщаю об этом, чтобы вы знали: феномен теперь считается подтвержденным, расследование переходит во вторую стадию. Мы должны выяснить причину их появления и найти способ избавиться от них, если это возможно.
– Но это хотя бы те призраки, на которых мы подумали? – Линдсей уже пришла в себя, поставила на место кофейник и села за стол.
– Да, несомненно, – подтвердила Клер. – Это определенно были Роберт и Анна Локвуд.
– И похоже, что при жизни у них был роман, – сообщил Коннор. – Их призраки вели себя соответственно.
– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – попросила Миа, заинтересованно подаваясь вперед. – Что они такое делали?
– Не то, на что ты рассчитываешь, – усмехнулся Питер. Он уже слышал эту историю ночью, когда менял Коннора на дежурстве у мониторов.
– Анна плакала и говорила, что "одна из них" – предположительно речь шла о ней и Розе Локвуд, жене Роберта, – должна уйти, – начала рассказывать доктор Дэвисон. – Роберт ее успокаивал и говорил, что не станет выбирать между женой и дочерью. Анна сказала, что любит его, и поцеловала, а он не очень-то сопротивлялся. Потом они оба исчезли.
– Как романтично, – с ноткой сарказма прокомментировала Линдсей.
– Ночью мы с Клер задались вопросом, почему именно эта троица превратилась в наш феномен, – поделился Дойл. Ему не сиделось на месте, поэтому он расхаживал по кухне с чашкой кофе в руках. – И пришли к выводу, что в этой истории все может быть не так просто, как кажется на первый взгляд. Необходимо выяснить обстоятельства той трагедии как можно подробнее.
– Ага, например, почему эта девушка убила обоих Локвудов? – спросил Питер. – Роза ей, ясное дело, мешала. "Одна из нас должна уйти", – процитировал он. – Но зачем ей убивать Роберта, если она любила его?
– Может быть, она убила его случайно, – предположила Линдсей. – Он мог пытаться защитить жену. Или мог неправильно отреагировать на ее убийство. Под «неправильной» я подразумеваю реакцию, которую не ожидала Анна.
– Нужно уточнить, в каком порядке были застрелены Локвуды, – задумчиво протянул Коннор. – Я постараюсь достать копию этого дела в местном полицейском участке.
– Накануне Рождества? Дело столетней давности? – с сомнением протянул Питер. – Удачи.
– Клер, ты поедешь со мной, – Коннор предпочел проигнорировать скепсис Эксона. – Линдсей и Миа, вы поройтесь в библиотеке. Ищите записи, дневники, письма, любые документы, относящиеся ко времени убийства и к нашим призракам. Питер, на тебе по-прежнему слежение.
Едва Коннор закончил раздавать указания, зазвонил его мобильный телефон. К его удивлению в трубке он услышал голос Даны Мерфи.
– Соскучилась по мне или звонишь по делу? – весело спросил он, покосившись на часы. – У вас же ночь.
– Всего лишь второй час, – глухо ответила та, в ее голосе не было и следа обычной энергичности. – Ты же знаешь, я ложусь поздно, когда вообще могу уснуть.
– Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Коннор. Он старался не обращать внимания на то, как пристально его команда следит за их разговором, хотя каждый и делал вид, что занят своим завтраком. Дойл был в курсе сплетен, ходивших по Бюро о его якобы романе с доктором Мерфи. Ему трудно было представить, кто мог вообще предположить такое, учитывая, что Дана была близка к завершающей стадии своей болезни, измучена лекарствами и химиотерапией, а жить ей оставалось все меньше и меньше. – Тебе нужна помощь?
– Если бы я тут помирала, я бы не стала звонить тому, кто находится через океан, – язвительно ответила Мерфи. – Я должна доложить тебе о результатах своего исследования. Обратный катализатор есть.
Коннор изменился в лице, попросил Дану подождать, после чего извинился перед коллегами и поспешно вышел из кухни.
– Так быстро? – спросил он, оказавшись в коридоре. Поискав глазами уединенное место, он приметил небольшую нишу с окном на другом конце длинного коридора и направился туда. В трубке все это время висело неловкое молчание, которое натолкнуло Дойла на внезапное подозрение. – Дана, как давно у тебя есть обратный катализатор? – строго спросил он.
– Уже почти месяц, – призналась она. В ее голосе не было раскаяния.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас, потому что?..
– Ой, Дойл, только давай без этих разборок! – раздраженно бросила Дана. – Я провожу исследование и сообщаю о результатах тогда, когда считаю нужным.
– Я курирую твое исследование и должен быть в курсе всех новостей, – отрезал Коннор. – Я не лез к тебе с проверками только потому, что доверял тебе.
– О, ну прости, что так жестоко обманула твое доверие, – ее тон был едким, как кислота. – Считай, что все это время я тестировала результат и не сообщала только потому, что была не уверена в его эффективности.
– А на самом деле?
В трубке снова воцарилось молчание, но потом Дана спросила:
– Ты уверен, что мы вообще должны делать это?
– Что "это"? – не понял Коннор.
– Помогать Каллену стать человеком, – пояснила Мерфи. – Коннор, он великолепен: красив, силен, быстр, неуязвим, почти бессмертен. Он совершенное существо. И он хочет отказаться от всего этого? Какая глупость!
– Дана, – как можно убедительнее заговорил Коннор, – ключевые слова здесь "существо" и "он хочет". Он хочет быть человеком, а не существом.
– Не придирайся к словам, – огрызнулась Мерфи. – Ты прекрасно знаешь, что под "существом" я не имею в виду ничего плохого.
– Зато он имеет, – повторил Дойл. Он старался контролировать свой голос, чтобы не начать кричать. Во-первых, кто-то из команды мог случайно услышать, во-вторых, Дана имела право рассчитывать на его сдержанность. – У нас с ним есть определенная договоренность: он дает нам его изучить, а мы делаем все, чтобы найти способ провести обратное превращение. Я обещал ему, понимаешь? И он доверился мне, хотя все это исследование было крайне опасно для него и его семьи.
– Коннор, я даже не уверена, что Каллен переживет это "обратное превращение"! – Дане не хватило выдержанности, и она почти прокричала это в трубку. – Я не могу провести весь цикл необходимых экспериментов, потому что их яд не действует на животных. Соответственно и противоядие на них испытать нельзя. Я сейчас уверена только в том, что это вещество, подобно их яду, запустит процесс перестройки ДНК, но пройдет ли он успешно в масштабах целого организма, справится ли этот организм, не вызовет ли процесс неконтролируемые мутации – я не могу это предсказать, пока хотя бы один раз не попробую. Что если мы угробим его этой процедурой?
– Тогда мы так ему и скажем, – спокойно сообщил Дойл, игнорируя ее истеричный тон. – Расскажем о рисках и возможных последствиях. Он сам решит, готов ли он попробовать. Он, слышишь? Не ты и не я.
– Хорошо, – сдалась Дана. Теперь ее голос звучал холодно и отстраненно. – Только раз ты ему обещал, то ты ему и звони, сообщай радостную новость. Решайте, когда он хочет поэкспериментировать над собой, если готов к этому. Двери моей лаборатории всегда открыты перед вами. Хоть завтра.
Она бросила трубку, даже не попрощавшись. Коннор огорченно посмотрел на телефон и покачал головой. Он не обижался на Мерфи за подобное поведение, понимая, почему та ведет себя так. Когда твое тело почти полностью разрушено болезнью и оставшееся время исчисляется не годами, а месяцами, трудно принять, что кто-то может хотеть добровольно отказаться от силы и неуязвимости, приняв хрупкую человеческую природу, которая неизбежно приведет к смерти.
– Вот ты где, – Клер явно была удивлена обнаружить его в этом закутке. – Что-то случилось?
– Нет, все в порядке, – солгал Коннор. – Дане нужно было согласовать действия по одному исследованию, которое я у нее курирую.
– Не знала, что ты таким занимаешься, – протянула Клер, глядя на него с подозрением.
Коннор напустил на себя самый невозмутимый вид, который был ему доступен. На его губах появилась вежливая полуулыбка, которая иногда выводила доктора Дэвисон из себя: она означала, что доступ к более подробной информации закрыт.
– Ты готова ехать в полицейский участок? – спросил Коннор, меняя тему.
– Да, – Клер кивнула. – Только надену свитер потеплей и заберу сумку в комнате.
– Хорошо, я буду ждать тебя в холле. Позвоню только Антону, пусть окажет нам немного содействия.
– Он, наверняка, спит, – заметила Дэвисон, направляясь к лестнице.
– Ничего, проснется ради такого дела.
Убедившись, что Клер ушла и никто ему не помешает, Коннор вызвал из памяти телефона номер Карлайла Каллена. Вот уж кто точно не спал в этот час. Как и в любой другой.
– Я вас слушаю, – ответил на другом конце тихий мелодичный голос доктора.
– Карлайл, это Коннор Дойл. Простите, что побеспокоил вас в такой час, – извинение было скорее данью вежливости и привычке.
– Ничего страшного, я на работе. Доброй ночи, профессор. Или у вас уже утро?
– У нас уже утро, – подтвердил Коннор. – А вам выпало ночное дежурство накануне Рождества? – Дойл не знал, зачем ему этот "небольшой вежливый разговор", но и как перейти к делу тоже не совсем представлял. Нельзя же просто сразу огорошить человека, то есть вампира, подобной новостью.
– Я вызвался подменить коллегу, – ответил Каллен после недолгого колебания. – У вас какие-то новости по поводу Локвуд-холла?
– Вообще-то да, – признался Коннор. – Мы подтвердили наличие феномена и перешли к стадии идентификации причин его появления.
Карлайл рассмеялся.
– То есть, вы хотите сказать, что призрак действительно есть, но вы все еще не знаете, как от него избавиться?
– Да, – Коннор рассмеялся в ответ. – Именно это я и хочу сказать. Но я звоню вам не поэтому. У меня есть и другие новости, касающиеся исследования доктора Мерфи.
В ответ Карлайл долго молчал, то ли пытаясь справиться с волнением, то ли просто ожидая, что Коннор сам продолжит.
– Обратный катализатор? – наконец спросил Каллен.
– Готов, – коротко ответил Дойл, старательно прислушиваясь к реакции.
Ее не последовало. Карлайл тем же ровным тоном, которым говорил до сих пор, уточнил:
– Когда можно будет протестировать его действие?
– Это на ваше усмотрение, но я должен предупредить вас, что процедура может быть опасна для вашей жизни и здоровья. Учитывая ряд особенностей нашего исследования, у нас не было возможности провести всестороннее изучение противоядия. Мы не знаем, как будет протекать процесс обратного превращения, и все еще не можем гарантировать результат, – Коннор прервался, чтобы набрать воздух в легкие, и Каллен воспользовался этой паузой, чтобы вставить свою реплику:
– Моя смена закончится в полдень. Я могу сразу приехать в вашу лабораторию?
Коннор понял, что Карлайл не очень внимательно выслушал его предостережение.
– Обратное превращение может занять много времени, вы это понимаете? В этот раз вам не удастся обернуться за один день. Вам потребуется повод, которым вы сможете объяснить семье свое отсутствие. Если только вы не решите сказать им правду сейчас.
– Нет, не решу, – сдержанно ответил Каллен. – А вот повод у меня как раз есть.
Дойлу не понравился его тон. Что-то было не так.
– Карлайл, у вас все в порядке?
И снова молчание, после которого последовал краткий ответ:
– Нет, но это не имеет отношения к делу.
– Что ж, тогда как сменитесь, поезжайте в лабораторию. Я предупрежу Дану, она будет вас ждать. Сам я закончу здесь одно дело и прилечу первым же возможным рейсом.
– Договорились, профессор. Хорошего вам дня, – вежливо попрощался Каллен и отключился.
На этот раз Коннор посмотрел на трубку немного растерянно. Что у него там произошло, что он торопится подписаться на опаснейшую процедуру да еще желает уехать из дома аккурат на Рождество?
Ответа Дойл не знал, да и думать об этом было некогда. Он вызвал из памяти номер Антона.
***
24 декабря, 11:59 a.m.
Городская больница
Форкс, штат Вашингтон, США
Карлайл как раз заканчивал заполнять медицинские карты своих последних за эту смену пациентов, когда в дверь его кабинета тихо поскреблись. Он был слишком увлечен работой и мыслями о предстоящей "процедуре", чтобы обратить внимание на нерешительность посетителя, а в больнице всегда было так много людей и запахов, столько жизни, что его сверхъестественное чутье не подало никаких тревожных сигналов. Поэтому он очень удивился, когда увидел на пороге Беллу Свон. Удивление это было столь сильным, что он весьма заметно переменился в лице. Карлайл был уверен, что после вчерашнего происшествия Белла еще долго не захочет его видеть.
– Здравствуйте, Карлайл, – неуверенно поздоровалась она, стоя у самой двери, как будто ждала, что он в любой момент ее прогонит. – У вас найдется для меня пара минут?
– Для тебя у меня всегда есть время, – Карлайл улыбнулся и указал ей на кресло для посетителей, но Белла проигнорировала его жест и не двинулась с места.
– Вы простите, что отвлекаю вас, – пробормотала она. – Я понимаю, что после всего вам, наверное, не хочется со мной разговаривать.
Она замолчала и опустила голову, при этом продолжая стоять на пороге, кусая губы и переминаясь с ноги на ногу.
Карлайл встал из-за стола, обошел его и присел на краешек, чтобы между ним и Беллой не осталось преград. Он чувствовал ее смущение и с удивлением понимал, что она не винит его в произошедшем. Напротив, боится, что он в чем-то винит ее. Ему не хотелось оставлять ее в этом заблуждении. Он чуть наклонил голову, пытаясь поймать ее взгляд и, когда ему это удалось, тепло улыбнулся ей.
– Я рад тебя видеть, – сказал Карлайл. Ему хотелось что-нибудь добавить или сделать. Обнять или хотя бы потрепать по плечу, сжать руку или просто коснуться пальцем ямочки на подбородке. Однако он предпочитал держаться на расстоянии, боясь, что ее близость может снова свести его с ума.
– Как у вас дела? – спросила Белла и тут же почувствовала себя круглой дурой. Как у него могли быть дела? – Я имею в виду, дома, – поправилась она, слегка покраснев. – Элис и Джаспер?..
– Еще не вернулись, – Карлайл помрачнел и отрицательно покачал головой. – Но Джас звонил мне, сказал, что они в порядке. Где-то в Канаде, но недалеко от американской границы. Элис еще не готова снова со мной разговаривать, – он попытался скрыть боль, которую причинял ему этот факт, за натянутой улыбкой, но даже Беллу эта игра не обманула. – Эдвард даже не звонил. Ни Эсми, ни кому-либо из семьи.
– Он был у меня, – призналась Белла. Карлайл посмотрел на нее с интересом, смешанным с тревогой. – Когда Розали вчера отвезла меня домой, он был там, ждал меня.
– И как он? – обеспокоенно спросил Карлайл.
– Он не злится, – поспешила сообщить Белла и даже головой помотала для убедительности. – Ни на вас, ни на меня. Я, собственно, пришла сказать вам это, чтобы вы не переживали. Он не злится и не испытывает никаких других отрицательных эмоций по отношению к вам.
Она видела, что эти слова принесли Карлайлу заметное облегчение, хотя его брови все еще были немного сдвинуты, выдавая сомнения и озабоченность.
– Если так, то почему он не возвращается домой?
– Он пока не готов с вами встретиться, – нехотя призналась Белла извиняющимся тоном. – Дайте ему немного времени. Он сказал, что ему нужно найти нужные слова для разговора с вами.
Карлайл кивнул.
– Именно это я и собираюсь сделать: дать всем немного времени, – сообщил он. – Я уезжаю.
– Что? – Белла так удивилась, что забыла про свое смущение и шагнула в его сторону. – Когда? Куда? Надолго?
Он рассмеялся. То, как она переполошилась, почему-то показалось ему очень милым.
– Пока не знаю, когда вернусь, – ответил Карлайл. – Скорее всего, сначала поеду в Сиэтл, а там подумаю. Уезжаю я прямо сейчас, тебе повезло, что ты меня застала. Если увидишь Эдварда, скажи ему об этом. И еще скажи, что Эсми и остальные очень хотели бы видеть его в Рождество, и он может вернуться домой, не опасаясь столкнуться там со мной. Джасперу я это уже сказал, он обещал попытаться привезти Элис.
– Вы не можете уехать, – запротестовала Белла, словно прослушала всю его речь. – Это неправильно! Сейчас Рождество... и семья должна быть вместе!
– Ну, как видишь, семья наша уже не вместе, – заметил Карлайл, – и именно из-за меня. Если я уеду, это позволит остальным собраться.
Он видел, как заблестели ее глаза, и от этого на душе стало почему-то немного легче и светлее. Его отъезд ее расстраивал. Неважно, каковы были на то причины. Важно, что ей было не все равно.
– Но вы ведь ненадолго, – она скорее настаивала на этом, чем спрашивала.
– Я уже сказал, что не знаю, – Карлайл пожал плечами. – Я взял отпуск на две недели, а там посмотрим.
– Две недели? – Белла была поражена. – Но мы с Эдвардом скоро снова уедем в Дартмут. Вы тогда еще долго не увидитесь.
– Может быть, оно и к лучшему, – мрачно сказал Карлайл.
Белла поняла, что эту битву ей не выиграть. Ей нечем было удержать его здесь, она вообще не имела права что-либо требовать от него. И от этого почему-то вдруг стало очень обидно. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Белла подошла к Карлайлу. Тот не ожидал от нее такого маневра: он был уверен, что она так и простоит весь их разговор у двери, поэтому ее внезапная близость застала его врасплох.
– Вы совершаете ошибку, – сказала она, глядя ему в глаза. Белла и сама не могла бы объяснить, почему его отъезд казался ей такой трагедией. Это было на уровне ощущений или даже предчувствий.
– Я совершил их уже немало, – тихо сказал Карлайл, внимательно изучая ее лицо, которое оказалось вдруг всего в нескольких сантиметрах от его. – Но что еще я могу сейчас сделать? – спросил он, неосознанно наклоняясь вперед, еще больше сокращая расстояние между ними. – Я поддался искушению и поцеловал тебя, не смог скрыть свои мысли и чувства от Эдварда, и теперь моя семья разваливается. Все, что нам вместе удалось создать за эти годы, рушится. Мой сын не может меня видеть, а дочь не хочет. Моя жена страдает. Розали осуждает Элис и разрывается между сочувствием ко мне и любовью к Эсми. Эммет мечется по дому, как зверь в клетке, потому что не знает, что делать в таких ситуациях. Было бы с кем драться, он бы подрался, но на меня он даже как следует разозлиться не в состоянии. Так что же еще я могу сделать, кроме как уйти в сторону на некоторое время?
Белла, которая не слышала ни слова из того, что он сказал после упоминания об их поцелуе, только завороженно следила за его губами. Их движение с каждой секундой гипнотизировало ее все больше и к тому моменту, когда Карлайл повторил свой вопрос, она могла думать только об одном.
– Поцелуй меня еще раз, – попросила она, чем окончательно сбила его с толку.
Карлайл присмотрелся к ней и все понял. Чуть расширенные зрачки, затрудненное, частое дыхание, сумасшедшее сердцебиение. Она словно была одурманена. Его проклятая дьявольская привлекательность. Он не думал, что Белла окажется настолько чувствительной к его обаянию, ведь она так сильно любила Эдварда. Возможно, его собственное влечение к ней усиливало влияние, которое он оказывал на нее. Вампир видит, вампир хочет, вампир получает – так это работало обычно, просто Карлайл никогда ранее не пользовался этой своей особенностью. Он и теперь не хотел этого делать, но механизм работал и без его воли, исключительно на подсознательных желаниях, которые ему пока не удавалось полностью себе подчинить.
– Белла, это не ты говоришь, – прошептал он с горечью. – Ты этого на самом деле не хочешь.
Вместо ответа она сама потянулась к нему и поцеловала.
Это было бы так просто: лишь разомкнуть губы, позволить ей сделать то, что она пыталась. Он ведь и сам этого хотел: снова почувствовать ее вкус, ощутить тепло прикосновений, вдохнуть полной грудью запах, обвить руками мягкое, податливое, юное тело. Забыться хотя бы на несколько секунд, отпустить себя, сбросить душащий ошейник постоянного самоконтроля. Просто насладиться моментом, получить удовольствие.
Только цена у этого момента была слишком высокой.
Карлайл мягко, но настойчиво отстранил Беллу, так и не ответив на поцелуй. Его движение подействовало на нее отрезвляюще: взгляд стал более осмысленным, щеки покраснели и на лице отразилось раскаяние. Тем не менее Белла не сделала ни шага, чтобы отодвинуться от него.
– Видишь, мне просто необходимо уехать, – констатировал Карлайл.
– Что со мной происходит? – озадаченно пробормотала Белла. – Я боюсь потерять Эдварда, мне так хочется помирить вас и невыносима мысль о том, что кто-то в вашей семье может пострадать из-за меня, но в то же время меня тянет к вам как магнитом. В Дартмуте не было дня, чтобы я не вспоминала вас.
– Это все просто наваждение, – уверенно ответил Карлайл. – Эдвард наверняка объяснял тебе, как мы действуем на людей.
– И это наваждение может держаться полгода, что мы не виделись? – засомневалась Белла. – Рядом с любимым, который ничуть не меньше вампир?
Карлайл нахмурился. Действительно, такое было маловероятно, но и поверить в то, что Белла может испытывать к нему какие-либо чувства, кроме уважения и обычной симпатии, он не мог. Не хотел.
– А если я тоже влюбляюсь в вас? – едва слышно озвучила Белла его мысли. – Что тогда?
– Тогда мне тем более нельзя оставаться здесь, – он тяжело вздохнул. – Сейчас все непросто и запутанно, но если ты... – он покачал головой. – Все станет чересчур сложно, и мы никогда не выпутаемся из этого без потерь.
– Эдвард сказал, что он примет мое решение, – осторожно заметила Белла, – каким бы оно ни было.
Карлайл одарил ее тяжелым взглядом, под которым Белла непроизвольно поежилась и устыдилась своих намеков.
– Это не будет твоим решением, Белла, – строго сказал он. – Я борюсь с самим собой не потому, что уверен в твоих чувствах к Эдварду, а ради самого Эдварда. Ради Эсми. Ради всей моей семьи. – От его тона Белла испуганно сжалась, став как будто чуть меньше ростом. Заметив это, Карлайл продолжил уже мягче: – Я слишком многим рискую, понимаешь? Я долго был один и знаю, что такое настоящее одиночество. И если я чего-то боюсь, то это возвращение тех дней. Моя семья стала для меня спасением. Я ничто без нее. Ты вольна выбирать, с кем ты будешь. Эдвард, Джейкоб или кто-то третий. Я же свой выбор уже сделал и боюсь, что твои чувства никак на него не повлияют.
У Беллы защемило в груди. Странное чувство, похожее на боль утраты, завладело ею, хотя это было глупо. Как можно потерять то, чего никогда не имела? Как можно переживать из-за того, что никогда не могло случиться? И все же почему-то внутри словно огнем жгло.
Карлайл выпрямился, положил ей руки на плечи и слегка сжал, пытаясь выразить этим безмолвную поддержку. Белла кивнула, принимая ее.
– Я постараюсь забыть эти глупости, – пообещала она, не глядя на него. – Я выйду замуж за Эдварда. Как можно скорей. А потом он меня обратит, и если у меня всего лишь наваждение, то я от него избавлюсь.
– Ты будешь моей любимой дочерью, – почти прошептал Карлайл. – Даже если это будет нечестно по отношению к другим моим детям. – Он легонько коснулся губами ее лба в отцовском поцелуе. – Прости, мне надо ехать. Пожалуйста, убеди Эдварда вернуться домой. Эсми очень переживает.
Белла пообещала сделать все возможное, после чего попрощалась с Карлайлом, все еще не глядя на него, и поспешила покинуть его кабинет. Ей было одновременно стыдно и грустно, в голове металось полсотни мыслей, а в душе царил хаос. Она нуждалась в немедленном утешении со стороны Эдварда. Белла была уверена, что стоит ей оказаться в его объятиях, как все снова станет просто и понятно. По-другому быть не могло.
