Глава 4
— Что у вас произошло? — Эйлин сидела на кровати сына и смотрела на его напряженную спину. С тех пор, как он приехал на каникулы, Северус не сказал ей и пары слов и не выходил из комнаты, просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Или в стену. Как сейчас.
— Все в порядке.
— Я вижу. Рассказывай.
— Я сказал, у меня все в порядке, — он повернулся, взглянув холодно и спокойно.
— Ты никуда не ходишь.
— Незачем.
— Не читаешь.
— Будешь теперь отслеживать мой абонемент в библиотеке?
— Северус!
— Шестнадцать лет Северус. Что-то еще?
— Не хами!
— Извини, — он обратно повернулся к стене.
— Что у вас случилось? Это из-за Лили? Вы поссорились.
— Поссорились.
— Поссорились — помиритесь, — Эйлин облегченно вздохнула. Проблема была озвучена, а это уже половина решения.
— Это вряд ли,— глухо отозвался сын.
— Пока вы оба живые-здоровые, все может измениться. Другой вопрос, надо ли тебе, чтобы оно менялось. Может быть, то, что произошло, закономерно, и всем будет лучше?..
Северус рывком сел на кровати.
— Почему вы все считаете, что знаете, что будет для меня лучше? С чего вы вообще взяли, что можете читать меня, как книгу?
— Я не говорила такого…
— Оставь меня в покое. Иди на кухню. Скоро придет твой пьяница-муж и потребует ужин. И ты, великий знаток человеческой психологии, ему этот ужин накроешь…
Северус вскочил с кровати, рванул на себя дверцу шкафа, которая жалобно заскрипела, и стал искать чистую футболку в его недрах.
Эйлин застыла в шоке.
— Какая муха тебя укусила?
Северус сбросил старую футболку, принялся натягивать новую.
— Никто меня не кусал…
— Так, а это что? — Эйлин оказалась рядом и не дала ему полностью одеться. Ее пальцы скользнули по паре старых шрамов на боку.
— Это… не имеет значение. Подарок на память, — смена темы пошла Северусу на пользу. Он сдулся, как шарик, торопливо заправил футболку в джинсы.
— От кого?
— Вы с этим зверем не знакомы.
— С каких пор ты мне стал врать?
— Пока еще не вру, но обещаю, что достигну в этом искусстве значительных высот. Проехали.
— Понятно. Хочешь услышать мои выводы?
— Нет.
— А придется. Ты, мальчик мой, слишком быстро сдаешься. Не знаю, что у вас там произошло с Эванс, но если тебя не устраивает нынешнее положение, действуй, меняй, бейся, доказывай, а не лежи в берлоге раскисшей кучкой.
— Она не хочет меня видеть.
— Значит, ей придется потерпеть некоторые неудобства, — Эйлин развернулась и вышла из комнаты.
Северус шибанул кулаком дверцу шкафа, она опять жалобно скрипнула.
— Не ломай мебель. Отправляйся к своей Лили и реши проблему. Потом можешь прийти ко мне и извиниться. Я буду на кухне готовить ужин для своего мужа-пьяницы, — раздалось уже с лестницы.
— Мам…
— Ничего не слышу. Почему ты все еще дома?..
Дверь открыла миссис Эванс, и вид у нее был крайне недовольный.
— Лили нет дома.
— Здравствуйте. А когда она будет?
— Они уехали с отцом.
— Я могу ее подождать?
— Нет.
— Хорошо, — он попрощался и вышел, спустился по лестнице, присел на тротуар спиной к дому. Ему не хотелось смотреть на выглядывающие из окон лица Петунии и ее мамы.
— Если ты не уйдешь, мы вызовем полицию, — через полчаса высунулась из-за двери Туни.
— Давайте. Я не нарушаю закон, — он даже не повернулся в ее сторону.
— Она не вернется сегодня.
— Тем хуже для меня, — кивнул он.
Проходящие люди с удивлением окидывали взглядом фигуру сидящего парня. Шли часы. Стемнело. Он вставал несколько раз, разминал ноги и снова садился. На безоблачном небе проступало все больше и больше звезд. Возможно, он ошибся, и Лили на самом деле не было дома. Или она оказалась упрямее его.
Уже после полуночи — где-то далеко пробили часы — к дому подъехало такси. Вышла Лили и ее недовольный отец.
— Что вы тут устроили, молодой человек?! Что за террористические действия! — не здороваясь, начал мистер Эванс, раздраженный донельзя. Снейп встал, не зная, как оправдываться. Лили, одетая в праздничное платье, куталась в вязаную кофту, хотя было не холодно, и смотрела куда-то в сторону.
— Пап, иди в дом...
— Ты уверена, что хочешь остаться с этим экстремистом?
— Успокой маму, ладно? Я разберусь.
— Хм… хорошо, только недолго. Ночь ведь.
— Мы не долго. Не волнуйся.
Мистер Эванс окинул Северуса недовольным взглядом и вошел в дом.
Парень молчал. Лили тоже не торопилась заговаривать первой. В конце концов, слова сорвались одновременно.
— Лили, я не мог все так оставить...
— Ты напугал мою маму, ты в курсе?..
Они замолчали.
— Извини, я не думал, что она испугается.
— О чем ты вообще думал?
— Что увижу тебя, и мы поговорим. Наконец.
— Ты сорвал меня со дня рождения папиной сестры. Большой был праздник.
— Извини.
— Из твоих извинений можно делать коллекцию.
Они снова замолчали.
— Мы можем пойти куда-нибудь, чтобы не маячить под окнами? — попросил он.
— Вообще-то уже глубокая ночь. Но, ладно. Пошли в сквер за углом. Там скамейки.
— А родители не кинутся искать?
— Ну, через час, может, и кинутся. Отец в курсе, что у нас «судьбоносный» разговор, так что проконтролирует остальное.
Они побрели к скверу. Лили по-прежнему не смотрела на него.
Устроившись на скамейке под белым фонарем, она спрятала руки в рукава и, наконец, подняла взгляд на стоящего перед ней парня.
— Ну, чего же ты от меня хочешь?
— Я хочу получить прощение и вернуть нашу дружбу. Не то чтобы я стал больше знать, как это сделать, но я не могу позволить тебе уйти. Ты слишком важна для меня.
— Это я уже слышала. Сев, знаешь, я ведь даже уже успокоилась, ну, назвал ты меня грязнокровкой, я тебе тоже в ответ влепила немало. Можно сказать, квиты...
Северус задохнулся. Облегчение окатило его холодной волной, но не верилось, что все так просто.
— Значит, между нами все, как прежде?
Лили невесело хмыкнула:
— Обрадовался… Нет. Ничего не выйдет, Сев. Я давно думала, и до СОВ, и после… Нам не стоит общаться.
— Но почему?!
— Разные мы. У тебя — темная магия, факультетские дружки, какие-то жутковатые планы на будущее, у меня — совсем другая жизнь в перспективе.
— Ты же сама говорила! Ты сама хотела, чтобы я нашел себе то, что мне нравится, что мне интересно! Я всего лишь хочу стать большим, чем мальчишка из Тупика Прядильщиков!
— Я уже говорила, что мне не нравятся твои нынешние друзья, но это неважно. Это твоя жизнь, тебе выбирать, с кем и как ее провести.
— Лили, если я пообещаю, что перестану общаться с Мальсибером? Если больше в жизни не прикоснусь к темной магии, ты ко мне вернешься?
— Нет.
Северус без сил опустился на скамейку рядом с нею.
— Объяснишь, почему?
— Да, хотя тебе это не поможет успокоиться. Сев, я больше не хочу быть паровозом, везущим тебя в будущее. Я не хочу быть твоим капитаном. Если честно, я ничьим капитаном быть не хочу, «накапитанилась» с тобой, на две жизни хватит, — она улыбнулась уголками губ. — Надеюсь, у меня хватит запала хотя бы свою жизнь строить так, как хочу. Куда мне отвечать сразу за две.
— Тебе не нужно отвечать за меня, я сам за себя отвечу.
— Куда же ты теперь денешься с космического корабля. Теперь — да — теперь ты сам будешь за все отвечать, за свой выбор, за решения, за слова. Я надеюсь, что ты станешь собой, станешь кем-то, кем я смогу гордиться. Но дороги тебе предстоит выбирать самостоятельно.
— Почему для этого нужно прекращать общение? — взмолился он.
— Иначе ты так и будешь цепляться за меня. Извини, но это утомляет. Я устала. Мне тоже нужно жить своей жизнью, не оглядываясь на каждом шаге на тебя.
— Это Поттер, да? Я знаю! Все из-за этого очкастого придурка! Он не мог пройти мимо, чтобы не отобрать у меня единственно ценное…
— Да при чем тут Поттер… — она поморщилась. — Опять ищешь крайнего. То, что Поттер сделал с тобой — это просто… В общем, ты прав, он — очкастый придурок. Может, даже хуже. Мои решения— это мои решения, и ничьи больше. И никто на меня не влияет, что бы ты там ни выдумал.
— Лили, я… ты же знаешь… Может, ты по-прежнему думаешь, что я ошибаюсь, или считаешь, что у меня все прошло… — слова вылезали какие-то куцые, глупые. Северус чувствовал, что еще немного, и остатки его самоконтроля рухнут, и он разревется, как не ревел, наверное, уже лет шесть… — Я люблю тебя, помнишь?
— Угу, помню, — она кивнула обреченно. — Еще один повод завязывать. На самом деле любишь, или убедил себя, я даже не знаю. Вот только мне нечем тебе ответить. Врать я не буду. Слушать твои «если хочешь, я никогда больше не заговорю с тобой о любви», мне тоже не в радость. Разойдемся, поболит и перестанет. Незачем мучить друг друга еще и этим.
— Ты, знаешь… почти убиваешь, — прошептал он, стараясь ровно дышать.
— Кто-то из нас должен быть сильным. И, традиционно, это оказываюсь я. Ничего, Сев, будет и твой черед в этой игре. Но не со мной.
— Я не придумываю. Я… — он достал из-за пояса волшебную палочку. — Экспекто Патронум...
Серебристый свет вырвался из ее кончика, закружил блестящим туманом и оформился в небольшое животное. Лань, уже не детеныш, но еще и не взрослая самка, осторожно переступала по асфальту, и в ее копытцах отчетливо светились звездочки. Лили заворожено протянула руку, и бесплотное существо осторожно коснулось носом ее пальцев.
— Как… красиво. Бемби…
— Это Лили, — исправил Северус еле слышно.
— А у меня еще нет Патронуса.
Лили не отрываясь смотрела на свою призрачную тезку, и отблески света играли в ее глазах.
— Сев… как мне будет не хватать тебя, — прошептала девушка, зажмуриваясь. Северус опустил палочку. Волшебство рассеялось.
— Лили, пожалуйста!
— Нет. Нельзя жить прошлым. А будущего у нас нет. Может быть, когда-нибудь, через много лет нас снова сведет судьба. Будем сидеть, старые, нелепые, и вспоминать наше убежище, наши звезды, наши фильмы… Может быть…. Проводи меня.
— Нет!
— Как хочешь, — девушка встала, оправила платье, вытерла глаза и пошла к выходу из сквера.
— Еще немного! Просто побудь со мной! Еще пять минут! — ему было страшно. Будто вот сейчас, когда она уйдет, земля разделится надвое, и на его половинке Лили больше не будет. Самое ужасное, он понимал, что это правда.
Она оглянулась.
— Пойдем медленнее, и будут те самые пять минут.
Он догнал ее, и они пошли рядом. Северусу хотелось, чтобы дорога свернулась лентой Мебиуса и никогда не кончалась. Но подобного заклинания он не знал.
В окнах ее дома горел свет. Когда они подошли, дернулась занавеска, чье-то лицо на секунду мелькнуло за стеклом.
— Ну, все, — Лили силилась улыбнуться. — Закончим на этом. Эту неделю я еще тут, а потом мы уедем на месяц. Так что тебе будет проще. И мне. Не звони, ладно? У меня и так родители на взводе, не понимают, что происходит.
Он кивнул. Словам было тесно в груди, но в горле будто поставили заслон, и он не мог проронить ни звука. Лили смотрела, будто ждала от него каких-то слов, потом видимо что-то разглядела у него на лице, коснулась пальцами его щеки.
— У тебя все будет хорошо. Обещаю!
— Лили…— выдавил он, чувствуя, как волна жара поднимается из глубины. — Передумай! Пожалуйста!
Она прижалась к нему на секунду, просто обняла, удерживая, успокаивая, пытаясь дать поддержку и в то же время сохранить у себя в памяти этот момент.
— Кто-то должен быть сильным.
Он смотрел, как она, не оглядываясь, уходит. Захлопнулась дверь. По ту сторону раздались еле слышные голоса, женские, мужские…
Северус сел на тротуар, глядя в пустоту.
Стрекотали сверчки. Вокруг уличного фонаря кружились ночные бабочки. Обычная летняя ночь. Спящий район.
Странно, но теперь слова Лили, вроде бы правильные, разумные, когда она сама говорила их, казались притянутыми, не убедительными.
Из Северуса будто выкачали весь воздух, не было сил встать, куда-то идти, даже думать. Сколько прошло времени, он не знал…
Позади скрипнула дверь…
Северус вскочил на ноги, оборачиваясь.
На ступеньках стояла Петуния.
— Снейп, иди домой, а? Тебе такси, может, вызывать? — спросила она непривычно человеческим тоном.
— Не надо такси, — выдавил Северус.
— Ты как, дойдешь?
— Да, спасибо.
— А то не спит никто, ходят все призраками по дому, жуть. Развели тут трагедию на пустом месте…
Он собрался уходить.
— Дойдешь, позвони. Я сама буду у телефона. Иначе они так и будут болтаться до утра, волноваться.
— У нас телефон сломан, — соврал он. — Скажешь, что я звонил. И… спасибо.
— За что? — удивилась она
— За все. Пока.
— Пока, — откликнулась Петуния.
Он шел, не оглядываясь. Дорога почему-то двоилась перед глазами. Где-то позади закрылась дверь.
Эпилог
Прошло более двадцати лет. Старые гаражи снесли, пустырь заасфальтировали и сделали на нем ночную парковку.
Северус смотрел на ровные ряды машин, облитых солнечным светом. Ранняя весна пришла в его город. Будний день, все на работе, тишина. Только пара птиц на ближайшем дереве поют изо всех сил, словно отдуваясь за целую стаю. Весна, весна…
Он прищурился, вдыхая немного грязный городской воздух. От реки тянуло чем-то кислым. Как в детстве.
Северус знал, что эта весна — последняя. Оставался вопрос, увидит ли он лето.
Дома он не был почти год. Как-то не до того было. Обязанности директора и служба «за и против» Волдеморта отнимали все силы и время. Но сегодня появился просвет на час, и он бросил все, чтобы аппарировать сюда. Просто пройтись. Может, вспомнить.
В бывшем доме Эвансов давным-давно живет другая семья, дверь выкрашена в другой цвет, а у порожка смешной садовый гном в шапке-мухоморе. Странное чувство, там, в магическом мире война, практически на критической стадии, а здесь такая тишина, будто нигде и никто не умирает, не рушатся семьи, не нарушаются человеческие права.
Северус спустился вниз по улице, и его длинная черная мантия редким прохожим казалась просто черным плащом.
«Стал ли я кем-то, кем ты могла бы гордиться, Лили? Вряд ли… Стал ли я собой?»
Боль при воспоминаниях о прошлом какая-то приглушенная, ноющая. Он уже привык к ней, как к части себя.
Стал ли он сам управлять своей жизнью? Была ли Лили права, расцепив их связь? Он не знал.
«Что ж, если уж я не стал сам для себя паровозом, по крайней мере, хотя бы сам выбирал, к кому цеплять мой вагон, так, Лили?»
Подруга была мертва. Дамблдор был мертв. Все, кто имел для него значение, ушли. Умирать будет не так уж страшно. А по ту сторону его ждет неплохая компания. Если она есть — та, другая сторона…
Северус зашел в сквер и сел на скамейку. Старое доброе дерево заменили на пластик. Что ж… главное, что на этом можно сидеть.
Магглы летают в космос. Техника развивается не по дням, а по часам. Миры, обычный и волшебный, по-прежнему разделены.
«— Это должно измениться… или я так не играю!..»
Она уже так давно не играет…
Все кончится хорошо. Он верил. Ну а пока не пошли финальные титры, он должен быть сильным. Кто-то же должен. Теперь его черед.
Северус достал из кармана маленькую книжку. Уитмен. Снова Уитмен.
«Как мне тебя не хватает, Лили…»
О капитан! Мой капитан! Рейс трудный завершен,
Все бури выдержал корабль, увенчан славой он.
Уж близок порт, я слышу звон, народ глядит, ликуя,
Как неуклонно наш корабль взрезает килем струи.
Но сердце! Сердце! Сердце!
Как кровь течет ручьем
На палубе, где капитан
Уснул последним сном!..
Конец
