Глава 4Глава 4.
Вот уже две недели, как Малфой-Мэнор окончательно погрузился в зиму, которая здесь казалась по-настоящему волшебной. Трудно было объяснить чем-то, кроме магии, стоявшую все эти дни чудесную погоду. Каждое утро учеников будило яркое солнце. Деревья, покрытые инеем, сияли в его лучах на фоне пронзительно-голубого неба. Старый парк был укрыт толстым слоем снега, повсюду высились пуховые сугробы, а Зеркальный Пруд полностью оправдывал свое название, покрывшись сверкающим льдом. Поместье напоминало настоящую зимнюю сказку – это время года шло ему, как никакое другое.
Ученики, уже вполне привыкшие к своей новой школе, вовсю наслаждались морозными днями. Даже старшекурсники, забросив свитки с домашними заданиями, устраивали снежные побоища и скоростные забеги на коньках. А если учесть, что каждый из них был вооружен волшебной палочкой и незаурядной фантазией, то эти невинные забавы превращались в феерические, но весьма опасные шоу.
Надо ли говорить, что Гермиона не разделяла всеобщего снежного веселья. Мало того, что никакая погода не могла стать поводом для отложенной домашней работы, так и кроме этого забот у нее хватало. После случайного столкновения с Малфоем в коридоре она стала вдвое внимательнее, но и он, видимо, стал осторожнее. Гермиона все реже видела его в библиотеке, а книги, которые он брал, стали еще более странными. Сначала она просто ничего не понимала, но, встретив в один прекрасный день в списке сборник детских сказок, Гермиона сообразила, что раскрыта. Теперь узнать, какие книги на самом деле интересуют Малфоя, ей вряд ли удастся.
К тому же, ее друзья стали вести себя несколько странно. Гарри, Рон и Джинни по-прежнему отбывали наказание за тот инцидент на тренировке. Несмотря на угрозы последней, пока все были живы и вполне здоровы, даже более того… Несколько раз Гермиона заходила за друзьями в подземелья, чтобы вместе пойти ужинать или заниматься. Ожидая увидеть все что угодно – драку, дуэль, ругань, - она никак не думала, что застанет ребят вполне дружелюбно смеющимися вместе со слизеринцами. Уже после ужина она невзначай поинтересовалась:
- А я смотрю, вы подружились со слизеринцами?
Рон только рассмеялся, а Гарри ответил:
- Шутишь? Да они же придурки! Но не убивать же их, в самом деле…
Если бы этим дело ограничилось, Гермиона и внимания бы не обратила, но странности продолжались. Через некоторое время она застала Гарри и Рона смеющимися над какой-то историей. Как оказалось, она была рассказана во время наказаний Блейзом Забини. Это раз. Во время встреч в Обеденном Зале или на совмещенных занятиях наказанные гриффиндорцы и слизеринцы обменивались подколками, как и всегда, но теперь это больше было похоже на приятельские шутки, а не на прежние злобно-язвительные шпильки. Это два. Но последним штрихом этой невероятной картины – и это три – стала тетрадь Панси Паркинсон, из которой Джинни списывала домашнее задание по Зельеварению. Увидев это, Гермиона потеряла дар речи. Как только он вернулся, она гневно потребовала ответа:
- Джинни, что это значит? Ты что, списываешь? Списываешь… у Паркинсон?!
Та вздрогнула от неожиданности и мгновенно залилась фирменным румянцем Уизли.
- Гермиона… Ну, ты же знаешь, у меня с Зельями не очень, а у Паркинсон с ними все отлично. Вот я и решила… Не получать же «тролля»!
- Ты же могла попросить меня! И вообще, где ты взяла ее тетрадь? – возмущение Гермионы соседствовало с крайним удивлением.
Джинни замялась:
- Ты бы все равно не дала списать. А Панси сама предложила…
После этих слов Гермиона пришла к окончательному выводу: творилось странное. Хотя ее друзья продолжали отрицать явное потепление в их отношениях со слизеринцами, оно было видно невооруженным глазом.
Но главной причиной безрадостного настроения Гермионы были ее планы на рождественские каникулы. Гарри, Рон и Джинни собирались провести их в восстановленной Норе. Как и каждый праздник там прежде, это Рождество так же обещало быть шумным и суматошным, а оттого еще более милым и домашним. Гермиона знала, что места лучше для каникул ей не найти. Это будет первое Рождество после гибели так многих близких, любимых и родных им всем людей, но особенно поэтому оно так важно для них всех. Ведь несмотря на все потери, все они вместе и должны жить дальше. И не только жить – они просто обязаны теперь стать счастливыми, самыми счастливыми на свете, иначе гибель Ремуса и Тонкс, Грюма и Фреда, и многих, многих других будет напрасной. И в этот праздник в Норе каждый будет стараться оградить остальных от своих слез, защитить от своей боли. Теперь для них всех это тот дом, где всегда ждут так, как больше нигде.
Гермиона понимала, как сильно ей сейчас это нужно – сидеть у камина в теплом свитере, связанном Молли; смотреть, как мальчишки азартно пробуют новинки, принесенные Джорджем из магазина, где ему теперь приходится хозяйничать в одиночку; придумывать, как незаметно подложить подарки для всех под елку; слушать, как Билл, приехавший на праздники вместе с Флер, спорит с постаревшим Артуром о новом сезоне квиддича…
Она вздохнула. Это было бы чудесно. Но, увы, ее планы на каникулы были совсем не такими. Гермиона отправлялась на поиски своих родителей. Гарри и Рон уговаривали ее сделать запрос в Министерство, а самой отправиться с ними домой, но она наотрез отказалась. Гермиона чувствовала, что хотя родители сейчас и не помнят о ее существовании, но найти их она должна сама. Так было… правильно. Другого, более логичного или разумного объяснения она не могла дать даже самой себе. И пусть пока она не знала, как снять заклятье, даже если она и найдет их, но решение было принято окончательно. Изводя себя ожиданием, сомнениями и, чего уж скрывать, страхом, что ничего не выйдет, Гермиона считала дни до отъезда из школы.
И вот, наконец, этот день настал. Собранный чемодан ждал возле двери. Сидя на подоконнике, Гермиона подышала на замерзшее оконное стекло и безжалостно стерла ладошкой затейливый морозный узор. Через получившийся прозрачный кружок она видела, как во дворе радостно прощаются друг с другом уезжающие на праздники ученики. Как жаль, что она не одна из них, что ее не ждут на Рождество мама и папа…
От звонкого хлопка двери Гермиона вздрогнула. В спальню влетела Джинни, за ней вошли Рон и Гарри. Рон подошел к ней и осторожно коснулся плеча:
- Ты не передумала? Может, все-таки с нами?..
Не оборачиваясь, Гермиона покачала головой:
- Нет. Я очень хочу, но нет. Ты же знаешь.
С этими словами она встала и, улыбаясь, обняла всех троих по очереди.
- Я обязательно напишу, как только что-нибудь найду. Я буду ужасно скучать!
Заверив подругу, что тоже будут скучать, что без нее им праздник – не праздник, и вообще не то, друзья подхватили чемодан Джинни, с десяток раз попрощались и, наконец, вышли из спальни.
- Передавайте всем привет! И что я всех люблю! – крикнула им вслед Гермиона. На последней фразе голос все же дрогнул.
В комнате стало неестественно тихо. Голоса и смех уезжающих учеников слышались теперь издалека, словно через толщу воды. Из-за двери, оставшейся приоткрытой, вдруг потянуло стужей. Гермиона обхватила себя руками – показалось, что она совершенно одна и никому в мире нет до нее дела. Еще немного, и она бы схватила чемодан и бросилась догонять друзей.
Взяв себя в руки, Гермиона встала и распахнула дверцы шкафа, чтобы проверить, ничего ли она не забыла. Взгляд упал на стопку книг, отдельную от других. Вот черт! Как она могла забыть сдать их обратно в библиотеку! Проклиная себя за рассеянность, она засунула книги в школьную сумку и поспешила в библиотеку, надеясь, что мадам Пинс еще там.
Толкнув тяжелую дверь, Гермиона обнаружила, что ей повезло – мадам Пинс была на месте. Правда, вокруг нее на столе высились огромные стопки книг, а сама она выглядела весьма уставшей. Подняв глаза на Гермиону, она страдальчески вздохнула:
- Ох, добрый день, мисс Грейнджер! Сегодня все решили сдать книги перед каникулами – вон их сколько. Видно, до самого Рождества мне здесь наводить порядок…
Гермиона покосилась на свою сумку:
- Ну… Я тоже, как бы, хотела… Мне тоже нужно сдать книги.
Мадам Пинс задумалась.
- А может быть, вы их сами отнесете на место? Я знаю, вы очень ответственная, поставите все, куда нужно.
Польщенная таким доверием Гермиона радостно согласилась и углубилась в лабиринт книжных полок. Когда последняя из книг заняла свое место, а девушка повернулась, собираясь уходить, ее внимание привлек странный звук. Бесшумно подкравшись к краю стеллажа, она выглянула за угол и едва не вскрикнула от неожиданности – перед проемом в стене, открывшимся там, где раньше были полки с книгами, стоял Драко Малфой. Нервно оглянувшись, он на секунду помедлил и шагнул в темный проем.
Гермиона мгновенно оценила ситуацию. Такой шанс нельзя было упускать, ведь именно этого она ждала весь семестр. В один прыжок преодолев расстояние до потайной двери, она успела проскочить в щель между смыкающимися полками. В ту же секунду проход за ней закрылся, и она оказалась в полной темноте.
Постояв и привыкнув к темноте, Гермиона нерешительно двинулась вперед. Воспользоваться Люмусом было рискованно, но на всякий случай она держала палочку наготове. Осторожно делая шаг за шагом, она нащупала ногой ступеньки и начала спускаться. Постепенно зрение окончательно адаптировалось, и Гермиона различила очертания лестницы, спиралью уходящей вниз. Уже жалея о своей опрометчивости, она направилась вниз – других вариантов у нее все равно не было, если только она не хотела дожидаться Малфоя у двери.
Казалось, что спуск длится вечно. В какой-то момент Гермиона начала считать ступеньки, но споткнулась на пятьсот тринадцатой и сбилась со счета. Зато время спуска позволило ей обдумать свои действия и всю ситуацию в целом. Когда она пришла к выводу, что глупее поступка и придумать было нельзя, вокруг стало едва заметно светлее, и чем ниже уходил спуск, тем ярче становился свет. Гермиона замедлила шаг. Ее сердце забилось чаще, а воздуха стало катастрофически мало. Лестница закончилась обыкновенным дверным проемом, за которым открывалась небольшая комната. Девушка осторожно заглянула внутрь.
Спиной к входу, опустив голову, стоял Малфой. Интерьер комнаты был совершенно несвойственен для Малфоев – никакой роскоши, никаких излишеств. У стены стоял шкаф, заполненный книгами и какими-то склянками, рядом – стол. У противоположной стены – узкая кровать, застеленная простым шерстяным покрывалом. На столе валялись несколько сломанных перьев и скомканных свитков. Один из них был расправлен и, глядя в него, Малфой что-то шепотом читал. Прямо перед ним на столе стоял серебряный кубок, затейливо украшенный узором из змеек, - единственная вещь, напоминающая о поместье высоко над ними.
Замершая на пороге Гермиона прислушалась. Поняв, что происходит, она была шокирована. Конечно, ей было знакомо это заклинание – Малфой создавал порт-ключ. Хотя сама Гермиона никогда не делала этого, но она поняла, что он как-то изменил заклинание – несколько добавленных слов и необычных движений палочкой указывали на то, что это будет не обычный портал.
«Зачем он здесь? Ведь в школе портал все равно не сработает?» - в недоумении думала в это время Гермиона.
Закончив, Малфой нервно прошелся из стороны в сторону по комнате, присел на кровать. Вдруг резко поднявшись, он схватил с пола небольшую сумку, повесил через плечо и тихо, сам себе, сказал:
- Все, хватит. Пора, - и решительным шагом подошел к столу.
В этот момент Гермиона поняла, что нельзя позволить ему сделать это. Если порт-ключ подействует, то Малфой исчезнет неизвестно куда. А если нет, то он в любом случае ее обнаружит. Поэтому, когда он протянул руку к кубку, она вытянула палочку перед собой и с криком «Стой!» бросилась к нему.
Меньше всего Малфой ожидал, что кто-то помешает ему. Оборачиваясь на неожиданный крик, он продолжал опускать руку на кубок. Коснулись они одновременно: Драко – порт-ключа, а Гермиона – рукава его мантии. В ту же секунду ее рвануло за руку вперед и в сторону, мир вокруг завертелся взбесившимся калейдоскопом. Она почувствовала удар и острую боль в затылке, и все вокруг потемнело.
Гермиона приходила в сознание рывками. Сначала она ощутила пронизывающий холод, налетавший на нее с порывами ледяного ветра. Потом ее голову охватила боль – она расползалась от затылка к вискам, откуда затапливала, кажется, все ее тело. Еще не открывая глаз, она села, прижимая руку ко лбу. Сознание возвращалось, а вместе с ним и воспоминания о последних событиях. Решившись, наконец, открыть глаза, Гермиона обнаружила, что лежит у разрушенной стены. Крыши над ней не было, как и еще двух стен, что давало полную свободу мощным порывам холодного ветра. Недалеко от нее на обломке стены сидел Малфой. С замиранием сердца она обнаружила рядом с ним свою палочку и вывернутую наизнанку сумку, содержимое которой сейчас было аккуратно разложено перед ним. Какого черта он копается в ее вещах? С твердым намерением устроить ему взбучку Гермиона открыла рот и закашлялась. Малфой оглянулся:
- Пришла в себя. Прекрасно, - по его тону чувствовалось, что прекрасным он это вовсе не находит.
- Отдай мою палочку, - немного севшим голосом потребовала Гермиона.
Вместо того чтобы сделать это, Малфой встал и, глядя на нее сверху вниз, насмешливо произнес:
- А палочка тебе не поможет. Тебе уже ничего не поможет. Грейнджер, ты хоть понимаешь, как ты попала?
По ее спине пробежали мурашки, и совсем не от холода. Что-то в его взгляде говорило о том, что он не шутит. Гермиона действительно попала. Несмотря на это она не собиралась сдаваться.
- Верни. Мне. Палочку.
Малфой медленно покачал головой и неожиданно быстрым движением подал ей руку. От резкого движения девушка отшатнулась, словно от удара. Поняв, что он хочет помочь ей подняться, она в изумлении уставилась на него.
- Вставай, вставай. Ты ведь еще не поняла, где ты? Ты очень удивишься, - издевательски протянул Малфой.
Опираясь на его руку, Гермиона поднялась и подошла к краю площадки, ограниченной лишь двумя стенами. Пошатнувшись от особенно сильного порыва ветра, она остановилась на самом краю и взглянула вниз. Открывшаяся панорама заставила ее вскрикнуть.
