Глава третья, тренировочно-распределительнаяВ целом дальше жизнь текла довольно-таки рутинно.
Дадли всерьез проникся проблемами моего здоровья, и не только затащил меня пару раз на ринг (бью я «пока слабо», но зато «верткий как зараза!»), но и каждое утро добросовестно поднимал меня из кровати и вытягивал на пробежку. В первые пару дней это далось ему большим трудом, поскольку свой утренний сон я готов был оборонять любыми средствами… пассивно, разумеется. Добиться хоть чего-нибудь от моего малоподвижного и невозмутимо спящего тела представлялось маловероятным, но Дадли обладал важными для спортсмена качествами: он был упорным и никогда не сдавался, так что, под мой несмолкающий монотонный голос, перечисляющий аргументы против побудки, пробежки и физических нагрузок в общем, спустя сорок минут с его появления в нашем доме он все же стягивал меня с порога и заставлял двигаться, впоследствии даже бежать.
И хотя Дадли не жаловался и такое положение вещей более чем устраивало мою семью, в особенности Себастиана, который не ленился встать пораньше и понаблюдать за бесплатным цирком, я решил, что это не дело, и подошел к решению проблемы со своей фирменной смекалкой.
Сон сразу в спортивных штанах и футболке оправдал себя: поутру оставалось лишь сунуть ноги в кроссовки, а это было делом пяти минут. Задача местной надежды бокса существенно облегчилась, так что он оперативно выпинывал меня из дома и заставлял бежать; ближе к концу маршрута, находясь уже неподалеку от дома, я просыпался бодрым, довольным жизнью и уже «отбеганным». Интересы всех участвующих лиц были соблюдены, разве что Себастиан иногда огорченно ворчал на тему «раньше это было весело».
Как мы и договорились со Снейпом, за мое образование взялись родители. Тогда-то и выяснилось, что старший сын у них золото, а не ребенок – и схватываю я все быстро, и вообще интуитивно грамотный и смекалистый… Так легко, наверно, этикет еще никому не давался. С танцами и фехтованием было, конечно, немного сложнее – надо немного подтянуть физические кондиции, ну и, разумеется, больше опыта и практики. Хотя, конечно, фехтовальщик из меня определенно прирожденный! Чудеса-чудеса небывальщина, хе-хе… Собственная топорность и непривычная усталость, если честно, невероятно раздражали, как и необходимость почти постоянно попадаться на самые базовые и достаточно очевидные ловушки, которых я «никогда не мог видеть». Ну да лиха беда начало, может, моими темпами «гения» через полгодика вытяну из Снейпа человеческий спарринг. В танцах, конечно, обошлось без ловушек и подобных проблем.
Для занятий, кстати, в доме Снейпов существовал довольно-таки просторный и хорошо освещенный подвал. Там проходили и танцы, и игрища с холодным оружием. Впервые сдавая меня с рук на руки Снейпу, мама, кратко передав отчиму полезную информацию насчет того, как я двигаюсь и насколько быстро устаю, пожелала нам удачи и начала удаляться со словами:
- Сталь и кровь – неприличествующее занятие для слабой женщины.
Снейп, не удержавшись, тут же ехидно (но очень тихо!) сказал:
- Это точно, сынок, запомни на будущее: твоя мама со свойственным ей изяществом как правило предпочитает взрывные заклятия и кувалду… - злословие в сторону мамы в отдельно взятом доме, очевидно, в своих свойствах имело еще и мгновенную карму в виде мягкого тапочка, прилетевшего Снейпу в затылок. Почесав пострадавшую часть тела, зельевар честно исправился: - И тапки тоже, да…
Себастиан, кстати, занимался с нами. Причем когда мама учила меня танцевать, он просто комментировал процесс в свое удовольствие – сам мелкий гаденыш в свои десять уже вполне мог похвастаться неплохими танцевальными навыками, а вот на фехтовании мы действительно занимались вместе – хотя он и знал уже базис, мое физическое превосходство давало нам возможность небезынтересной практики. Со Снейпом-то Себастиану в спаррингах совсем скучно и беспросветно…
Можно было бы, конечно, пожаловаться на большую осведомленность и образованность мелкого, если б мой предшественник ранее не отказывался наотрез от любого ликбеза. Все усилия родителей в свое время оказались бессмысленными, поелику мистер Мэттью Снейп попросту бойкотировал их уроки, показательно пялясь в окно и стоя истуканом. Бывает же…
А теперь чета Снейпов не могла на меня нарадоваться. Безнадежный социальный труп ожил и начал активно подавать признаки жизни. Не сомневаюсь, Снейп, как декан и учитель, знал во всех деталях подробности моего учебного процесса и общения со сверстниками. Я, в принципе, уже читал про все это в дневнике мистера М. Д. Снейпа, и могу честно охарактеризовать указанные аспекты жизни предшественника. Еще и одним словом. К сожалению, нецензурным.
Так что кто-кто, а Снейп был в курсе, что я-предыдущий из себя ничего не представляю и являюсь бесхребетным, по сути апатичным ко всему кроме «своих прелессстей» существом. Мама, естественно, тоже мною интересовалась, и, несомненно, Снейп ей что-то рассказывал. Даже если не все, с восхвалительными ремарками и купюрами – скажу честно, из того, что было, крайне трудно сделать хотя бы удобоваримую картину…
Конечно, меня пытались исправить. Подкидывали интересные мотивирующие книжки, которые непрочитанными отправлялись в библиотеку, проводили воспитательные беседы, которые пропускались мимо ушей, пытались и хобби мне подыскать… все без толку.
Насколько же обидно было осознавать весьма и весьма требовательному на самом-то деле Снейпу, что Мэтт даже по сильно сниженным меркам – никакой? К своим птенцам, я заметил еще в том мире, он относился со строгостью и заботой, оценивал их совсем по другим критериям, существенно завышенным. На все заикания своих учеников «А вот остальные…» Снейп всегда отвечал: «То - остальные». И он, пожалуй, винил себя за то, что вырастил меня таким, что и с большой натяжкой я не пройду ни один из его зачетов.
Забавно, что маму, к которой на данный момент я отношусь все же теплее, чем к Снейпу, я знаю ощутимо хуже. Но, думаю, она тоже была не очень рада тому, каким я вырос.
А теперь у них, похоже, что ни день – то праздник, я ведь внезапно стал активным и любознательным, вон, к непрофильным наукам тянусь. С Себастианом мы так здорово общаться начали. Под шумок и с родительского благословения я даже избавился от червяка на полу комнаты и немного освежил гардероб… Кислотно-зеленые джинсы Снейп, будучи демократичным и мирным родителем, самолично и с очень довольной улыбкой порезал на аккуратные полоски. Наверно, они были его любимыми…
Кроме занятий с родителями я еще и «занимался самообразованием»: образцово-показательно перелистывал школьные учебники и имеющиеся в доме книжки по юридическому делу, своды законов, кодексы всякие интересные, примеры забавных прецедентов. Заседал я в компании Себастиана, увлеченного своими заумными энциклопедиями. Время от времени мелкий задавал мне заинтересовавшие его вопросы – и если поначалу спрашивал он опасливо-вежливым тоном и был явно удивлен, услышав что-то толковое, потом он уже серьезно уточнял мое мнение насчет той или иной теории или рецепта. Для справедливости уточню, что все же ничего заоблачного или сильно уж специфицированного парень не спрашивал – все в рамках школьного курса, просто более детализированное по вопросам «зачем», «как» и «почему».
Довольно быстро и совсем неожиданно для меня наступил мой же День Рождения. Проснувшись поздним утром, я не сразу понял, почему нахожусь в своей кровати и в горизонтальном положении, а не стою в пятидесяти метрах от порога родного дома. К своему стыду должен признать, что, когда встал с кровати и наткнулся ногами на сверток, очень напоминающий завернутую в бумагу метлу, орал, как не всякий подросток. К сожалению, когда выяснилось, что внутри свертка все-таки метла, и не просто так, а самая настоящая «Молния», я уже порядком охрип, так что не смог выразить свой восторг и удивление в полной мере. В самом прямом смысле удивление – чтобы подарить человеку «Молнию», надо быть или Сириусом Блэком (забегая вперед – он был моим крестным и от него подарка в тот день я так и не получил), или желать этому человеку быстрой не очень болезненной смерти. Ну, если вы не уверены в феерических летательных способностях получателя. Учитывая, что до этого Мэтт летал только на детской метле под чутким руководством все того же Сириуса Блэка…
Моя сияющая рожица за завтраком могла посоперничать с солнцем в добром деле освещения всего и вся. За завтраком же я получил в дополнение к метле очки для полета, набор по уходу за метлой и небольшой дуэльный кинжал под левую руку.
После завтрака Снейп все же немного подпортил мне удовольствие, шепотом предупредив, что по первости летать я буду низко, медленно и только в его компании. Впрочем, точные сроки «первости» и условия снятия родительского контроля все еще оставались открытыми, и ожидания на этот счет у меня были самые оптимистичные. В полетах-то я уж точно не налажаю.
На протяжении дня прилетали совы от однокурсников с открытками, Дадли потом поднес открытку от ребят, с которыми я пару раз тренировался. Это я к чему? Удивительная штука – вежливость…
К обеду подошли Дурсли, и я обзавелся дорогой и, что немаловажно, качественной и теплой летной курткой. От магического производителя, между прочим.
Кажется, меня всерьез вознамерились выпнуть из гнезда и отправить в свободный полет…
Дадли, закатив глаза и пробормотав что-то про «сломал систему» протянул коробку с игровой приставкой и несколько дисков с играми. Я, Себастиан и сам Дадли пропали для мира, и нас с трудом удалось выманить на ужин.
После ужина Снейп, сжалившись надо мной, разрешил первый полет.
Для этого, правда, пришлось прогуляться на пустырь за городом. Зная Снейпа – загодя зачарованный пустырь.
Итак, на мне, как полагается, куртка, очки и защитные и утепляющие чары от мамы. Снейп, придерживая рядом с собой еще одну метлу, на которую, впрочем, не торопился сесть, обвел рукой пустырь, почему-то покрытый мягким дерном, и попросил за границы площадки не вылетать.
Я в который раз за день взял в руки метлу. Первое знакомство, на самом-то деле, как и первый полет, довольно важны. Если говорить про информацию под ярлычком «не для всех» - безусловно, к этому типу относится полное определение метлы, содержащее в себе настораживающую пометку «псевдоразумный артефакт». Народ вообще плохо относится к любому своеволию предметов обихода, будь то даже столовая ложка, а уж если всерьез принять возможность того, что довольно опасный вид транспорта в неурочный час может заартачиться… Как бы то ни было, метлы тоже имели своеобразную личность – крайне слабо проявляющуюся и почти незаметную, но тем не менее. Очень много для метлы значил хозяин – как правило, единоличный владелец получал полное подчинение и верность, даже будучи неуверенным летчиком и конченным параноиком и невротиком. Но, опять же, всегда были на первый взгляд не очень заметные и малозаметные аспекты – у такого хозяина метла будет летать в первую очередь безопасно, возможно, в ущерб скорости и прочим характеристикам – и даже порой будет показательно тупить на опасные приказы. У экстремальных летчиков и испытателей получается выжимать из метел невозможное – но и после них эти метлы разве что в рабочий инвентарь дворника стоит отдать. Или придется долго приводить все в порядок.
Есть и другая сторона медали – хозяин вполне может не понравиться метле. К примеру, заточенная под семейные нужды, тяжелая и тихоходная метла будет не очень хорошо взаимодействовать с одиночкой-экстремалом. Но подобное несоответствие быстро становится явным. Метлы общего пользования, у которых часто меняются наездники, обладают весьма шкодным характером – как та, например, что недобро поиздевалась над Невиллом на первом курсе.
Лучше не летать на метлах, которым ты не нравишься, или на метлах, которые не нравятся тебе. Отношение к себе они тоже чувствуют и вполне могут ответить взаимностью. Если бы мой первый Нимбус не очень любил меня, мы бы влетели в Гремучую Иву вместе, и Гарри Поттера вполне могло бы и не стать. А так – падение с не очень большой высоты… Известны случаи, когда метлы долетали до пункта назначения с хозяином, потерявшим сознание в пути, или с раненным всадником. Известны и случаи, когда не долетали. Или долетали без всадника.
Не даром же квиддичисты крайне неохотно пересаживались со старых метел на новые, пусть даже более быстроходные.
Я, впрочем, не беспокоился. На протяжении своей жизни я очень хорошо ладил со всем, что летает и в перспективе может прокатить меня, будь это метлы, гиппогрифы, фестралы или слепые драконы, намеревающиеся меня поджарить и/или съесть.
- Ты же не будешь меня обижать? – мирно шепнул я метле перед тем, как усесться на нее. Сходу она меня не сбросила – значит, была согласна.
Пробный полет в метре над землей на скорости среднего пешехода оставил достаточно приятные впечатления, даже если учитывать мизерные высоту и скорость.
- Пап, - я подлетел к семье, терпеливо ожидавшей на краю поля. – За край площадки не вылетать, так?
- Да, - спокойно кивнул Снейп.
- Ну а на площадке я могу летать, так? Даже быстро? – Снейп опять кивнул. Да уж, он все предусмотрел, за сорок-то метров не особо разгонишься и затормозишь…
Существовала такая штука, впрочем, как синдром часового. Не знаю, как он правильно называется и есть ли вообще это правильное название… Назван синдром в честь часового, который проверяет коридоры, но никогда не смотрит наверх, на потолок – а именно там притаились коварные воришки.
Синдромом часового страдают люди, забывающие или не принимающие во внимание трехмерность окружающего мира.
Не думаю, что Снейп им страдал; скорее, предполагал за мной этот недуг. Но, как бы то ни было, я вовсе не собирался с огоньком рассекать на сорока метрах – у меня была дорожка подлиннее, по крайней мере, несколько километров, пока не станет слишком сложно дышать или слишком холодно. Впрочем, и так высоко я подниматься не собирался.
Едва дождавшись кивка, я отлетел ближе к центру площадки и со всей дури рванул вверх. Кайф!
Не могу сказать точно, сколько я резвился в воздухе, пробуя всякие трюки – пока исключительно безопасные, настоящее развлечение будет в Хогвартсе, когда у меня будет доступ к нормально зачарованному полю и мадам Помфри с неограниченным запасом лечебных заклятий, зелий, нотаций и ворчаний. Так что просто всякие бочки, никаких переподвывертов, пике или разворотов. В самом начале еще заметил неподалеку Снейпа на метле – он минут пять понаблюдал за мной, потом махнул рукой и пропал.
Спустившись, я обнаружил свое одиночество и небольшое магическое письмо – иллюзию конверта, голосами Снейпа и мамы быстро отчитавшее меня за несанкционированные игрища, похвалившее мои полетные таланты и посоветовавшее возвращаться домой.
И все вернулось на круги своя. Следующим утром я вновь проснулся бегущим, после завтрака, правда, родители отозвали меня на серьезный разговор насчет полетов. Кажется, они не были в особом восторге от фразы «До Хогвартса я все равно не буду делать на метле ничего на самом деле интересного», но удовлетворились и тем, что шею я себе не сломаю случайно. Почему они были такими спокойными, я смог узнать несколько позже.
Тем не менее… Вскоре после дня рождения я получил еще один запоздалый подарок. Чудесная, восхитительная, немного сварливая и своенравная, но достаточно послушная, легкая и сильная… Глубокой ночью я получил сову со своей палочкой. Ель и перо грифона, одиннадцать и три десятых дюйма.
Едва смог заставить себя лечь досыпать, но сразу после завтрака сумел умыкнуть Себастиана на роль прикрытия и улизнуть в Косой переулок.
Сразу понесся в банк. Озадачил приставленного ко мне гоблина покупкой квартиры – той самой, в которой жил я, который Гарри Поттер, и, пока он разбирался с ситуацией и сопутствующими бумагами, я бесплатно развлекался на защищенной от магического и родительского надзора территории, во всю испытывая обновку. Даже не знаю, как правильно описать свое состояние. Это какой-то катарсис, наверное…
Потом, очевидно, на волне эйфории, почти не глядя подписал протянутые гоблином бумаги и на крыльях счастья вернулся к скучающему в кафе Фортескью Себастиану. После небольшой дозаправки мороженым я провел ребенка по Лютному, даже расщедрился на небольшие инструкции насчет того, где в основном дешевый антураж, а где можно действительно найти что-нибудь интересное. Заодно мы с ним перезнакомились с продавцами – пока вежливо и шапочно. Если мне действительно что-то понадобится у кого-то из них, я в курсе, кого чем прижать или у кого узнать, кого чем прижать.
Себастиану, кстати, в Лютном понравилось, и он теперь с нетерпением ожидал путешествия на «главную теневую аллею страны». Затягивать с этим я не планировал, памятуя, что уже, в принципе, до середины августа вполне себе недалеко. А там и Хогвартс…
Эти мысли напомнили мне о парочке важных дел, которые следовало сделать до школы. Во-первых, домашние задания. Впрочем, все знания школьной программы, которые я благополучно забыл после седьмого курса и намертво запомнил во время подготовки к пересдаче ЖАБА со слизеринцами и их деканом, позволяли мне с легкостью справиться со всем заданным. А вот способ их изложения – нет: переучившийся на маггловские «Паркеры», я с ненавистью смотрел на гусиное перо. Так что дело двигалось, но более чем постепенно.
Во-вторых, я, коварно воспользовавшись тем, что Снейп все-таки мой декан, уговорил его перевести меня с весьма полезного предмета, изучающего магических существ, на что-нибудь менее обременительное. Типа Рун или Нумерологии. Тем более что минимальный курс этих предметов в меня тоже в свое время впихнули, так почему бы и?.. Прорицание решил все-таки оставить. Где еще, кроме, разумеется, истории, я смогу невозбранно поспать? И всласть поразвлечься с придумыванием несчастий и неприятностей в домашних заданиях…
В-третьих, я все-таки узнал, почему Себастиан, будучи десятилетним мальчишкой, идет в школу. Ничего военного в этом не оказалось – в Хогвартс вообще можно было идти с семи лет, имея на руках свидетельство об окончании маггловской младшей школы, что подразумевало навыки письма и некоторую подготовку к учебному процессу. Правда, об этих деталях были осведомлены только родители-волшебники, которые, во-первых, знали о Хогвартсе вообще и, во-вторых, поинтересовались-таки условиями поступления. Дети аристократов, кстати, получившие домашнее обучение, все равно сдавали письмо, счет и еще что-то там нужное для школы. Мы с Себастианом все-таки посещали маггловскую младшую школу, так что прошло и просто свидетельство о ее окончании.
Вернемся к младшему Снейпу. С классом в школе у ребенка отношения не заладились – не то чтобы его там обижали, просто ни с кем особо не задружился. Сидеть на уроках было скучновато, хотелось свободы действий, чего-то более интересного, чем нудный английский, да и просто – колдовать. Ныть о несовершенстве мира, конечно, немного забавно, но характеру Себастиана не подходило, так что в прошлом октябре он зарылся в домашнюю библиотеку и нашел решение. С родительского благословения и с родительской же помощью прошел два года за один, пока я сдавал экзамены в Хогвартсе, он сдал экзамены на окончание младшей школы, о том, чтобы записать Себастиана на поступление, позаботился уже Снейп… Вот и вся история, в общем-то. Оставалась еще возможная проблема с коллективом, косо смотрящим на выскочку-десятилетку, но характер у Себастиана был вполне боевитый. А чтоб быть уверенным в том, что моего братика поостерегутся обижать, я с ним по вечерам разучивал практики тихой войны в стиле «Даже если все железобетонно знают, что виноват ты, не должно быть никаких доказательств и улик» и некоторые несложные, но мерзкие заклятия. Пока в теории, конечно, и строго раздельно – жесты моей палочкой без вербальной формулы, вербальная формула с жестом, но без палочки… Люмосу или там Протего его и мама научит, Ступефаю – папа, а проклятью Невменяемости, которое в народе метко прозвали «алкоголиком», кто, кроме меня? Тем более, что это вещь полезная, длительная, без лишних побочных эффектов и почему-то незаслуженно забытая… А уж мелких гадостей в моем арсенале с лихвой хватит на десятерых Себастианов, поступающих в крайне агрессивный класс, что есть то есть.
Сошлась задачка и с семейными завтраками. Ответ был неочевиден, но прост – у родителей был отпуск.
Снейп, как уже говорилось, работал деканом в Хогвартсе. Работа ответственная, требующая иногда даже круглосуточного присутствия на рабочем месте: как преподаватель он вел уроки, факультативы и отработки, как преподаватель же был записан в графике ночных патрулей Хогвартса. Как декан имел еще и кучу проблем с разбором бесконечных проблем учеников факультета Слизерин всех курсов, также как и учеников смежных факультетов, когда проблемы оказывались затрагивающими не только слизеринские интересы. Как нередкие драки и дуэли, например. Да и вел Снейп довольно муторный предмет, весьма взрывоопасный к тому же. Выходные не всегда гарантированы, тем более если запланирован поход в Хогсмид или квиддичный матч, во втором случае проще сразу повеситься. Общение с профессором Лонгботтомом обогатило меня знаниями о школе «с той стороны». Зарплату, и даже неплохую, учителям платили не зря.
Мама, в свою очередь, тоже не сидела сложа руки, а работала в больнице Мунго. Будучи одним из лучших медиков страны, плюс еще и уверенно практикующим маггловскую хирургию (а мама не поленилась и с отличием окончила маггловскую медицинскую академию), она тоже имела довольно плотный график и серьезную нагрузку на работе. Несколько раз она пропадала и при мне – ее отзывали из отпуска на сложные операции.
Неудивительно, что с Дурслями у нас такая дружба – мы с Себастианом по малолетству (да и сейчас, но уже по доброй воле) часто оставались у них, пока родители горели на работе. Я, правда, был неконтактным интровертом и не сильно с ними ладил, но и того отношения, что было в прошлом мире, не существовало. Себастиан до недавнего времени общался с Дурслями не в пример активней и веселей, чем я.
Наверно, родители обрадовались, когда братишка изъявил желание попасть в Хогвартс на год раньше – отпала необходимость мотаться с работы домой в любую свободную минуту. Насчет мамы пока не очень знаю, но к чести Снейпа – даже в таком режиме он восемь лет назад презентовал обществу Ликантропное зелье.
Так вот, за примерно десять месяцев «недомашнего» образа жизни в чете Снейпов просыпалась семейственность и хозяйственность. Оптимальное лекарство было найдено достаточно давно. Каникулы у нас с Себастианом летние – есть, у Снейпа, в силу специфики работы, примерно тогда же и длительный отпуск. Мама выбила и себе чуть больше полутора летних месяцев в отпуск. Тем более что на зимних праздниках она хронически пропадает в больнице.
Вначале идет так называемое «время домашнего очага», когда стирка, уборка, готовка и прочие домашние дела проводятся вручную и без помощи магии. На то, чтобы успокоить взбунтовавшуюся «домашнюю» часть себя, у родителей уходит чуть меньше месяца. Затем целиком и полностью удовлетворенный «семьянин» в обоих засыпает примерно на год – до следующих каникул.
Тихо и незаметно дом перешел обратно на эльфийскую тягу, на которой и существовал почти всегда. Я даже не сразу понял, что не так, в один прекрасный день обнаружив за завтраком невозмутимо сидящую за столом семью и появляющиеся, исчезающие и плавающие по воздуху тарелки.
Домовых эльфов у нас было целых три. Один из них, Тимми, отличавшийся от приснопамятного Добби разве что именем и цветом и текстурой кожи, однажды появился передо мной и вежливо сообщил, что родители попросили его проследить за моими полетами. Я чуть не выронил метлу, которую достал впервые со дня рождения. А потом чуть не получил сердечный приступ при мысли о том, что домовик следил за мной все время, ну или хотя бы контролировал мои перемещения – иначе как бы он вычислил момент, когда я уйду летать?
К счастью, родители все же были менее испорчены, чем я, к тому же деликатно относились к моей частной жизни и уважали личное пространство. Тимми было приказано следить за метлой, и, когда я возьму ее для полета, еще и предупредить меня о «родительском контроле».
Себастиану, кстати, на метле летать, пусть и со мной, очень понравилось. Видя мое трепетное отношение к «Молнии», самостоятельно кататься не просился, но, судя по его расчётливым взглядам и разговорам насчет полетов и правил Хогвартса, в школе он возьмет метлу и не слезет с меня, пока я не научу его летать.
Дадли тоже удалось прокатить, но уже не так высоко и не так быстро, как брата – все же лучший боксер Литтл-Уининга был ощутимо тяжелее худосочного десятилетки, и я решил не баловаться с таким весом.
Мелкозлобная тварь, из-за моего глупого порыва таки поселившаяся в нашем доме, все же не сильно досаждала. Почти всегда или был кто-то, кто интересовал Дымка больше, или ему хватало мозгов не лезть. К примеру, Снейпа он не любил больше, чем меня, а мама всегда могла успокоить паршивца; из подвала, стоило Снейпу появиться и потянуться к оружию, кот буквально испарялся. При полетах на метле он лишь беспомощно шипел и обидчиво задирал хвост. В мою комнату не совался – да, там пострадала мебель, частью одежда, некоторое время пробыл неприятный запах, но и я все-таки смог продержать засранца запертым целых два дня. После этого противостояния мы со зверем обменялись мстительными взглядами и взаимно решили этот опыт не повторять. И то, что его никто не выпустил, как и почти моментально наведенный порядок, говорит о том, что домовики все-таки на моей стороне.
Но вот что Дымок любил – так это путаться под ногами. Из-за него я неоднократно целовался с полом, Снейп тоже. Впрочем, проходив полдня бритым наголо (к чему я не имел ни малейшего отношения), британец избавился и от этой привычки. Мама, взмахом палочки нарастившая пострадавшему новый меховой покров, и Себастиан, правда, потом целый вечер не разговаривали со Снейпом, но он, не особо расстроившись, заманил меня сливочным пивом в библиотеку и мы чуть не полночи проговорили о всякой всячине.
И настал великий день – поход в Косой переулок. От всех остальных прогулок по главной (условно, не могу не добавить я) магической витрине страны эта отличалась посещением лавки Олливандера. Мистер Себастиан Снейп сегодня получал свою самую первую палочку.
Ни разу не видел Себастиана более взъерошенным и одновременно неуверенным и одухотворенным.
Снейпам не откажешь в извращенном чувстве юмора – с вежливыми улыбками нас битых четыре часа водили по всему переулку. Учебники, письменные принадлежности, учебные и парадные мантии… Зашли даже в лавку с животными – не хочет ли Мэтт себе какого-нибудь зверька? А может, возьмем Себастиану и сову в дополнение к коту?
Саму палочку, кстати, выбрали быстро, так что уже через десять минут после того, как мы вошли к Олливандеру, Себастиан баюкал в руках свою драгоценную «девять и три четверти дюйма, ясень и чешуя саламадры».
Впрочем, в том, что мы обошли едва не все, что находилось в Косом, включая склады и подсобные помещения, были и плюсы. Я, к примеру, смог найти буклет из родного университета. Даже с «профессором Синклер» в преподавательском составе, дела…
В сборе «студенческих корзин» наша семья была не одинока – мельком видел Лонгботтома, Финнигана и вообще довольно много детишек с родителями, кое-кого, видимо, из будущих первокурсников, – в сопровождении школьных профессоров. Мы лично пересеклись с Малфоями, и после приветствий наши родители затеяли неспешную светскую беседу. Вежливость проявило и младшее поколение, куда без нее… Я даже мирно поздоровался с Драко, чем, кажется, немало удивил последнего – Малфой и здесь был соперником Поттера, чего я, ярый фанат Мальчика-Который-Выжил, разумеется, простить парню не мог. Мы с Драко еще и ухитрились о погоде поговорить! Я, чтобы окончательно добить белобрысого слизеринца, смешно пошутил – трижды, один раз при этом проехавшись по брату-близнецу. Кажется, этот день Малфою запомнится надолго. Если судить по тому, как он дико оглядывался, уходя – и вовсе навсегда. Наверно, обведет дату красным в календарике… После того, как очнется от тяжких дум на тему «Что это было?!».
Не люблю оставлять за собой долги. Именно поэтому ближе к концу августа я вытянул-таки Себастиана из дома и мы направились в Лондон.
Разумеется, если бы на Лютном действительно было что-то уж чересчур незаконное и недоброе, переулок бы сравняли с землей еще в незапамятные времена. Кому нужно такое вот неблаговидное бельмо на глазу, да рядом с парадной улицей? Вон, если пройти до конца Косого и повернуть, будет небольшая улочка с ресторанчиками на любой вкус – и уютными кофейнями, и пафосными заведениями, куда пускают только по пригласительным или по знакомству. Да и в меню последних присутствуют позиции, относящиеся далеко не к еде… Соседства с Лютным, будь этот переулок чем-нибудь, кроме мелкомасштабной пугалки и своеобразного антуража для туристов, никто бы не потерпел.
Собственно реальный «Лютный» по сей день ищут и ищут, не могут найти… То есть, конечно, найти могут. Пару раз за последнее тысячелетие даже накрывали горяченьким – с продавцами, товаром, клиентами и зафиксированным фактом сделки. Чаще доблестные стражи порядка все же опаздывали и, придя по горячим следам, обнаруживали лишь пустые дома – без людей и чего-либо законного и не очень.
Собственно филиал черного и очень черного рынка в Англии даже не имел толкового названия. В основном все так и говорили – рынок, невозмутимо, буднично, без придыхания, с маленькой буквы. Зато выглядел этот рынок всегда одинаково – опрятная небольшая деревенька, практически полностью состоящая из магазинчиков. Одна скромная гостиница, пара ресторанчиков с весьма обширным меню для всех. Лучше смотреть только в раздел «Людская раса и подобные ей», меню для оборотней тоже частью удобоваримо, отличается обилием видов мяса с кровью – включая человеческое… Здесь, как и в гостинице, и в любом местном магазинчике, на высшем уровне обслужат даже арахнида или дементора, если они будут вежливыми и при деньгах…
- Слушай меня внимательно, - говорил я Себастиану, пока мы блуждали по улочкам Лондона. – И запоминай накрепко. Правило первое – будь вежливым. Всегда, где и с кем угодно. Толкнул кого-то – извинись и иди дальше, тебя толкнули – прими извинения и иди дальше. Правило второе – никому и ничему не удивляйся. В основном потому, что это невежливо. На это, конечно, не особо обращают внимание, но постарайся все же не ахать, не показывать пальцем и не пялиться сильно... Правило третье – никого и ничего не бойся. Это нейтральная территория, главный закон которой – живи сам и дай жить другим, смутьянов здесь очень не любят и мгновенно устраняют. Подозреваю, пускают на свои нужды в зависимости от ситуации. Без права помилования, оправдания или хотя бы апелляции. Затеял драку – виноват, участвуешь в драке – виноват. Если вдруг, пусть вероятность этого и ничтожна, рядом возникнет какой-нибудь конфликт – беги, прячься в ближайшем магазине, за ближайшим продавцом – даже если в роли продавца ужасная бородавчатая ведьма-людоедка или жуткий полуволк. Понял?
- Да, - сосредоточенно кивнул Себастиан. Ну и ладненько. Конечно, не все так ужасно, и с самообороной, если она аккуратная, разберутся, и к детям там относятся более чем лояльно… Но лучше не рисковать и не раздражать зря народ. В конце концов, несмотря на жесткие правила, бесчисленное количество идиотов то и дело затевают что-нибудь бесперспективное, будь то драка, ограбление или попытка убийства. Каждый месяц стабильно происходит два-три подобных события. Не знаю, чем думают эти психи – на всей деревне лежат мощные чары отнюдь не светлой расцветки, ходят слухи, «топливом» для этого защитного контура регулярно закупаются едва не во всех маггловских тюрьмах Великобритании. Кроме того, в деревню, которая фактически представляет собой перекресток, ведут четыре входа (но собственно попасть в эти входы можно из многих мест, правда, тоже стационарно), из нее, соответственно, четыре выхода. По всей территории не действуют порталы, аппарация, метлы годятся только для уборки, а ковры-самолеты превращаются в обычные подстилки. Сама деревня условно поделена на квадраты, и эта «сетка», разумеется, не просто для красоты. По сигналу в любом квадрате практически мгновенно пропадает почти любая возможность колдовать – остаются только естественные способности вроде метаморфмагии или животной трансформации. Но и это еще не все – наряду с «обезмаживанием» или отдельно можно парализовать и/или усыпить всех на квадрате. А система оповещения о внештатных ситуациях работает очень хорошо – мне довелось быть и очевидцем, и участником, благо, хватало мозгов не начинать драки и в случае чего уходить в глухую оборону.
Бродить по городу пришлось недолго – довольно быстро я смог отыскать нужный подвал. Там продавали видеокассеты и за отдельную плату в уютной комнатке можно было сразу посмотреть выбранный фильм. Там же располагалось вполне себе официальное магическое казино. Разумеется, в него можно было и аппарировать, но в случае чего аристократам предоставлялась возможность всласть попрезирать глупых странных магглов. В любом случае, через одну из арендуемых комнатушек для просмотра фильмов можно было попасть в казино.
Если знать чуть больше, то через другую вполне можно попасть на рынок, что мы с Себастианом и проделали.
Аккуратная разлинованная строгость, неявная дисциплина и уютная негромкая атмосфера сильно впечатлили ребенка. Не меньше внимания получили и посетители. Компактная тучка пикси, кропотливо тянущая небольшой мешок, чье содержимое сосредоточенно пыхтело и неутомимо лягало окружающий воздух. Бледноватая девушка едва не младше меня, без компании, которая рассеянно прогуливалась и скучающе присматривалась к витринам – не хочу даже предполагать, что здесь ищет высший вампир категории «кому за триста пятьдесят». Темный бесформенный балахон без капюшона, из которого то и дело на уровне груди высовывалась склизкая серо-зеленая конечность, сильно похожая на паучью лапу – не представляю, что это. Чистенький белый скелет в идеально выглядящей форме королевского флота времен Нельсона – застыл и держит в руках стопку книг, видимо, хозяин докупает нужное где-то неподалеку. Внушительного размера бородач в кедах, джинсах и футболке, сидит, опершись спиной на стенку магазина, и невозмутимо смолит, время от времени нежно поглаживая непонятную, частью чешуйчатую, частью обросшую мехом химеру. Химера раздраженно и довольно противно поскрипывает зубами, поглядывая всеми четырьмя глазами на прохожих.
К моему удивлению, внимание Себастиана привлек вполне обычный волшебник с добрыми глазами. Брат дернул меня за рукав, и, когда я наклонился, он шепотом спросил:
- Правильно ли я понял общую атмосферу… Если я здесь вдруг увидел психа и кровавого маньяка, который разыскивается в семи странах, включая нашу… Я не должен об этом никому сообщить и вообще мне лучше забыть и никогда не думать о том, что я его видел?
- Верно, - кивнул я, присматриваясь к «психу и кровавому маньяку». Тот заметил мое внимание, польщенно улыбнувшись, чуть поклонился, и пошел дальше по своим делам. – Как-то так.
- Тут… своеобразно, - покачал головой Себастиан.
А дальше мы просто гуляли по рынку, время от времени заходя в заинтересовавшие нас лавки. Из книжного Себастиана пришлось вытаскивать силком, причем при вялом сопротивлении продавца: бодрому дедку мелкий явно приглянулся, особенно после того, как завис над одной книгой и начал задавать вопросы по содержанию. Восторженный старец раз восемь пригласил «юный пытливый ум и большой талант» к себе в ученики, прельщая могуществом и сакральными знаниями. Причем на полном серьезе – шутки на серьезные темы и тем более обман тут тоже были, мягко говоря, не в цене. Самое… а, даже не знаю, как отнестись… Себастиан всерьез начал рассматривать перспективу становления темным ритуалистом – востребованная профессия, в конце-то концов, особенно если учесть отнюдь не перенасыщенный рынок труда в этой сфере, да. Расстались, к счастью, без лишнего ученичества, правда, дед таки всучил Себастиану одну из копий своего Инкантуса (судя по оговоркам, у мужика их полсклада) – что-то вроде учебной книги и дневника для экспериментов в одном флаконе.
- Ты попробуй, - напутствовал хитрый книжник, - вдруг понравится… Ежели сильно понравится-то – так я тебя всегда тут жду, заходи. И если не попробуешь, и если не понравится – все равно заходи, хоть чайку выпьем, вдруг я тебе чего интересного смогу рассказать…
Только мы зашли за угол – я тут же отнял пособие для юных вивисекторов у ребенка. Он там, кажется, уже вычитал что-то для себя интересное, но я все равно отнял.
- Эй! – возмутился Себастиан.
- Отдам не раньше, чем тебе исполнится пятнадцать, - неприступно сказал я, закидывая книгу в одолженный у Дадли рюкзак – «всякий случай», на который он был взят, думаю, наступил.
- Так не честно, это мое! – негодовал мальчишка.
- Ну, или если родители разрешат, - не сдержав ухмылку, «уступил» я. Себастиан скуксился и молча отвернулся.
В остальном обошлось без обновок и приобретений. Посмотрели оружие в разных лавках – где обычное, где зачарованное, где проклятое. Себастиану особо приглянулся кинжал-душелов, Рапира Доброты – при нанесении раны сопернику начинает трансформацию его крови в кислоту, и меч-бастард с поэтичным именем Слеза Прощания – при касании к противнику вызывает у того неконтролируемую истерику, переходящую в припадок и логично оканчивающуюся долгой неприятной смертью от удушья. Пока брат восхищался товаром, я мучительно размышлял – это нормально или уже нужно расценивать как опасные наклонности?
Зашли и в местные лавки с питомцами. Там, пожалуй, нужно взимать плату просто за вход, потому что даже просмотр результатов природного разнообразия и извращений человеческой фантазии стоил денег, и немалых. Самые разнообразные животные и химеры… Стоя рядом с ними, я понимал, насколько же скучный и обычный я сам и насколько же скучно и обычно я живу… Было действительно много всех и всего, со скромной припиской на каждой витрине: «Если вы чего-то не нашли, то вы всегда можете сделать заказ… Или подать идею!». Авторы тварей искусственного происхождения были разносторонними людьми с самым широким кругом интересов, что доказывали гибрид ската, кота, черепашки и ели (да, ели, ёлки, дерева!), почему-то похожий на лорда-протектора Кромвеля и одетый в мундир без знаков различия (!!!), и самый натуральный Пикачу* («бьется током, рабочий покебол в комплекте» - это из описания, кстати). Последнего чуть не купил, честное слово. Вовремя одумался.
Определенно, - решил я по выходу из последней лавки, - не зря запретили химерологию и некромантию. Очень даже не зря.
Ушли мы с рынка едва начало темнеть. Перед выходом Себастиан с чувством сказал:
- Мэтт, ты самый клёвый старший брат в мире!
- Спасибо, - смутился я.
Сразу попасть домой, правда, не вышло – сначала я срочно забежал в банк и арендовал для себастианового подарка ячейку, как можно дальше от поверхности. Не буду же я с этой книгой по городу ходить или хранить что-то с явно не самым светлым содержимым в тумбочке… Даже если это почти мирный «Справочник и дневник юного ритуалиста». По крайней мере, я, учитывая рекламу старика и нытье Себастиана, интерпретировал содержание этого Инкантуса именно так. Для меня книга выдавала только девственно чистые листы, где бы я ее не открыл.
По возвращении домой нас ждала одинокая записка в гостиной. Маму вызвали на операцию и будет здорово, если она вернется к утру; сам Снейп передавал привет, пожелания приятного вечера, надежды на наше с Себастианом благоразумие (я припомнил наши с братом прогулки – да-а, тут отчим явно промахнулся…) и что он до утра же побудет в лаборатории, то есть вне дома. Лаборатория Снейпа была помещением секретным, простым смертным вроде нас неизвестным, так как даже размещалась не дома.
Иными словами, мы с Себастианом по крайней мере до утра одни дома.
Впрочем, этот факт мало что менял – мы мирно и без лишнего апломба поужинали и расположились в библиотеке. Себастиан устроился с очередной книгой, а я, лежа на полу, игрался с его котом. Точнее, мы с Дымком просто шипели друг на друга… на самом-то деле я банально кривлял пушистого деспота, на что тот очень нервно реагировал. Это порочный непрерывный круг…
- Что ты чувствовал, когда впервые попал в Хогвартс? – ну… почти непрерывный. Я честно припомнил свои ощущения.
- Восторг, - не смог сдержать улыбки, вспоминая, каким мелким был и насколько же волшебным и чудесным мне казалось все вокруг. Даже люди. Даже Малфой. Даже Квиррел и даже в тот момент, когда я сжигал ему лицо… - Там так… потрясающе. Хогвартс словами не описать. Все казалось особенным, важным… А на распределении я очень боялся услышать, что не прошел, что произошла какая-то ошибка, и я не поступаю в школу, а возвращаюсь домой и живу обычной жизнью, - пожал я плечами. Теперь все детские страхи казались надуманными и смешными.
- Боялся? Почему? – недоуменно нахмурился Себастиан. – Ты ведь был волшебником, и подходил по возрасту, и был уверен, что пройдешь на Слизерин…
Я повернулся так, чтоб лучше видеть мелкого, и внимательно посмотрел на его макушку. Себастиан упрямо уткнулся в книгу, и ярко-малиновые уши довольно гармонично контрастировали с его смоляной шевелюрой. Готичненько, я бы сказал.
- Мистер Себастиан Снейп, - сказал я: - Про волшебника сразу отметаем, ты в лавке Олливандера произвел фурор, старик, наверно, несколько дней убирался, - это правда, палочка настолько подошла Себастиану, что не замедлила завалить три шкафа со своими товарками. – Итак, ты боишься поступить на факультет, который не устроит родителей, и боишься, что еще недостаточно взрослый для Хогвартса? Ну, что я могу тебе сказать… Впервые оказавшись в школе я, как и подавляющая часть моих однокурсников, был в разы тупее и… ну… психологически младше, что ли, чем ты. Как и толпы первокурсников каждый год. Ну, а если тебе начнут пенять возрастом, то только потому, что захотят придраться и не найдут ничего другого. Но, думаю, найдут, - подбодрил я парня и едва успел увернуться от того, что он читал. Надо братца приучить к комиксам каким-нибудь, брошюркам… К легкому чтиву в самом прямом смысле этого слова. – А факультет… Ну а что – факультет? Я голосую за Хаффлпафф, если что. У них галстуки желтые, мне больше всех остальных нравятся. Мама училась на Гриффиндоре, лояльно относится к этому факультету, отец декан Слизерина, и при этом они оба нормально относятся к Равенкло… Так что даже при самом худшем раскладе у тебя останусь как минимум я… Ну да, это в принципе мотив не поступать на Хаффлпафф, - теперь обошлось – в меня полетела всего лишь подушка.
- Я попрошу тебя о небольшом одолжении, Мэтт, ладно? – спокойно сказал Себастиан. – Если я когда-нибудь вдруг начну о чем-то волноваться, и ты захочешь меня успокоить… Не делай этого, хорошо? – несколько секунд мы просто смотрели друг на друга.
- Я, значит, ему помогаю. От всей души… - не менее спокойно произнес я, и рывком попытался достать и ударить паршивца. Себастиан, увы, опять среагировал чуть раньше и успел уклониться. Почему у меня никогда не получается? Надо больше тренироваться…
Август кончился достаточно мирно. Двадцать шестого я поставил заключительную точку в предложении, строке, абзаце, эссе и домашней работе в целом. С гордостью замечу, что последние две трети работ - без клякс! А вот самую первую я дважды переписывал. Причем начальный вариант… я до сих пор с тоской вспоминаю момент, когда поднял глаза и узрел написанное - практически полностью черный от клякс лист.
Тридцатого мы в компании Дурслей добрым словом и вкусным ужином помянули окончившееся лето, каникулы и отпуска. Тридцать первого Дадли уже уезжал в свою крутую школу, мы с Себастианом и отчимом – в свою.
Чета Снейпов благополучно усадила своих детей на Хогвартс-экспресс и, едва дождавшись отправки, испарилась в неизвестном направлении прямо с перрона.
Разумеется, мы с Себастианом не были расстроены. Он уж точно – у него была волшебная палочка, а в памяти покоилась целая туча неопробованных заклятий. Если еще вспомнить, что в Хогвартс-экспрессе уже можно, выражаясь казенным языком, производить волшебные действия…
В общем, под моим чутким руководством он начал пробовать изученное на двери. Единогласно мы решили, что если кто-то не стучится и врывается в чужое купе – так ему и надо. Ну и если что, я знаю, как снимать все, что бросает в дверь Себастиан.
Что мы не учли, так это аргументы самой двери. Так что когда она внезапно попросту упала внутрь купе, оставив в косяке замок и петли, мы определенно удивились больше, чем следовало. Благо, на шум предусмотрительно никто не вышел, хотя, может, их просто напугали наши предыдущие тренировки… Как бы то ни было, дверь мы с Себастианом аккуратно протащили в коридор, после чего брат нырнул обратно в купе, а я нежно прислонил пострадавшую обратно. По-хорошему все можно было исправить гораздо проще и в две минуты с помощью левитации и банального Репаро. Но Себастиан зарубил мои инициативы на корню – мол, он напортачил, ему и исправлять. И вот теперь он, после экстренного пятиминутного тренинга от меня, осваивал Репаро на практике. Дверь, закаленная десятком проклятий и сглазов, высокомерно игнорировала все потуги Себастиана. Я караулил снаружи.
Мы развлекались, как могли.
Стоять на карауле оказалось весело. Довольно быстро развеял однообразие и скуку братец, который близнец и Гарри. Этот был умнее моей молодой версии – может, перенял неплохую тактику Малфоя, и таскал за собой группу поддержки. Да внушительную – помимо Рона и Гермионы за ним виднелись Томас, Лонгботтом, совсем младшая Уизли и мисс Браун в неразрывном дуэте с мисс Патил (которая гриффиндорка).
- Мэтт, - чересчур громко, с фальшивой вежливостью воскликнул Гарри.
- Доброго времени суток, дамы и господа, - чопорно произнес в ответ я. – Не то чтобы я намеревался каким-либо образом контролировать ваши перемещения, и, разумеется, я безгранично рад вас лицезреть здесь, но, если таковое будет позволительно, я бы посоветовал вам немедля выдвинуться обратно, - с чувством закончил. Пусть валят, а то такая толпа идет – кто-то по-любому заденет дверь, а деликатную ситуацию со входом в наше купе пока не хотелось бы предавать огласке. Тьфу ты… - Кстати, фразу «Мэтт, ты сильно изменился за лето» можете заменить просто открытым ртом, - не удержавшись, добавил я. Опущенные челюсти брата и его друзей прямо-таки пролились бальзамом на мое сердце. Сердце мое, между тем, вполне нормально жило и функционировало и без подобных процедур, так что обзовем все это полезной профилактикой. – Трогательное единодушие, где бы еще такой хор отыскать, - пробормотал я себе под нос. Тем временем группа гриффиндорцев, внемля почему-то моей просьбе, развернулась и бодро пошагала обратно.
Заскучать вновь мне не дали – довольно скоро с другой стороны явился Малфой. Что характерно, в гордом одиночестве.
Увидев меня, отпрыск древнейших и благороднейших настороженно остановился прямо посреди коридора.
- Э… Привет, Драко? – пожав плечами и разведя руками, предположил я. Малфой глянул на меня совсем уж недовольно, передернул плечами и, пробормотав себе под нос раздраженно и немного нервно: «Опять… Да что ж такое-то?!», тоже развернулся и удалился туда, откуда пришел.
Мда.
Дверь, увы, починить так и не удалось. Даже мне. После часа бесплодных попыток мы с братом вынуждены были признать свое поражение и тихо, пока никто не заметил, переместиться в другое купе. А то мало ли, еще на нас подумают…
Оставшаяся часть поездки прошла тихо и непримечательно.
Я неожиданно для себя осознал, что еду на свой четвертый курс в Хогвартсе. Грюм, Турнир Трех Волшебников, школьная жизнь, юная Флер Делакур, над которой можно невозбранно поиздеваться, если в меру и не очень заметно, студенты из Дурмстранга – примечательная компания, почти половина мои потенциальные клиенты… Одним словом, безудержное веселье!
Вскоре поезд остановился на станции Хогсмит, и студентов попросили сойти на перрон. Я проследил, чтобы Себастиан соединился с толпой первокурсников, и комфортно устроился на лавочке, ожидая, пока старшекурсники займут кареты и уедут. Фестралами полюбовался, страшненькие, конечно, но вот что-то в них есть… Толпа потихоньку рассосалась, тогда отправился и я. В карете не оказалось никого из моих знакомых – какой-то чересчур серьезный семикурсник и пугливая девчнока-второкурсница - вот и все пассажиры. Ну и я еще, конечно.
В Большом зале спокойно устроился на краю стола, поближе к учителям и, разумеется, Распределению.
Вереница незнакомых имен, конвейер имени Годрика Гриффиндора, стабильно отправляющий детишек за тот или иной стол и вот, наконец-то…
- Снейп, Себастиан! – МакГонагалл пристально следила за подошедшим к ней мальчиком. Тоже переживает, наверно.
Не знаю, чего я ждал. Пятиминутных раздумий Шляпы? Нет, пожалуй… Но и не того, что произошло! МакГонагалл даже не успела толком надеть на Себастиана Шляпу – та уже взахлеб орала:
- Гриффиндор!!!
Такого ступора Большой зал не видал давненько…
- Должен признать, что также удивлен такому повороту событий, - невозмутимо сказал брат, и, под редкие, но постепенно набирающие силу аплодисменты прошел к своему столу.
На старшего Снейпа за учительским столом было страшно смотреть. На МакГонагалл немного забавно.
Дальше ничего особенного не произошло. Традиционная речь Дамблдора, сообщение о Турнире и иностранных гостях, об отмене квиддичных соревнований. Радостный гул, довольно-удивленные шепотки и недовольные вопли соответственно.
После ужина я пристроился к гриффиндорским первокурсникам и успел шепнуть Себастиану:
- Видишь, а ты боялся – Хаффлпафф, Хаффлпафф… - он скорчил мне рожицу в ответ.
Я на самом деле беспокоился за брата. На Снейпа-гриффиндорца косился едва не весь зал, сам он не съел за ужином и куска хлеба.
Ну, по крайней мере я мог небезосновательно надеяться, что Себастиан не даст себя в обиду.
Утро показало, что я серьезно недооценивал брата. Правда, совершившие ту же ошибку гриффиндорцы определенно сильнее сожалели о своей недальновидности.
*Да, я знаю, что Покемоны появились только в 1996 году. Авторский произвол. Но, согласитесь, хотя бы ради интереса, хотя бы одного, если бы были возможности и средства, кто-нибудь бы да вывел.
