Глава 4Глава 4.
Лилит де Темпскир, оказавшись запертой в бесполезном мужском теле, не могла почувствовать появление второй Крестной в замке.
Быть Феей-крестной – это женская магия.
А телу Альбуса Дамблдора белая костяная палочка Лилит не то, что управлять не позволяла, она им даже не чувствовалась как волшебная.
Теперь этот символ крестничества собирал пыль на полочке над тесной и дурно пахнущей кроватью директора Хогвартса.
Почувствовать-то присутствие напарницы в мужском теле Лилит не могла, но с другой стороны, сто-с-лишним-летнее тело старика, разумом не было обделено. И оно тихо предупреждало новую обладательницу даже и не надеяться - даже в дурном сне, что троица сестер из Овцепика не выследили бы ее в здешнем мире.
По всей вероятности, они уже в магической Британии.
Но важнее всего было то - в кого вселилась вторая крестная фея, Маграт Чесногк! И как могла Судьба с такой злобной иронией распорядиться, чтобы в руки девчонке-переростку, которой и самой нужна была хорошая фея-крестная, вручить такое ответственное дело вместе с палочкой?
Палочка была очень, очень важна! Потому что в сравнении с ее возможностями, любая здешняя волшебная палочка была любопытной игрушкой для тренировки ребятишек.
А еще в мозгу дряхлого старика, служившего на сегодняшний момент сосудом госпожи де Темпскир, что-то шевелилось, само собой делало выводы, да еще и принялось задавать вопросы. Тревожные вопросы.
Например, если вместе с напарницей-феей прибыли и ее подружки, что с ними делать? Допустим, та, похожая на прачку старушка, которая не шугалась от хорошей выпивки, и любила потом погорланить песенки ... про волшебника, например, у которого посох с набалдашником, как это отразится на процессе преподавания в школе магии и колдовства?
Целая школа, полная детьми-волшебниками – парни с девушками, в одном учебном заведении! Ужас!
Ужас?
Да на следующий год будет бейби-бум и сюда вернутся доучиваться только малолетки и заучки!
Блииин! Как ее угораздило вляпаться по самое не могу в середину озера дерьма, в теле этого никудышного старика, у которого и посоха нету, только какая-то узловатая тонюсенькая палочка, которая в любой момент может сломаться?
А палочка крестной феи в руках девчонки Маграт бесила. Более того, унижала Лилит де Темпскир.
Боги Диска! Пусть, пусть Она сюда не приперлась, после стольких-то лет ...
Аххх, надо ли самой себе делать мозговынос - скорее всего, прибыли все трое.
Троица – число магическое: три желания, три принцессы, три загадки, три ведьмы ... Хотя, какие там три - в школе Хогвартс полным полно молоденьких, и весьма способных ведьмочек. Были бы они в ее окружении, пока она владела Орлеей ...
Но нет!
А в этом дряхлом теле – это еще более непринципиально.
Бесило и то, что троице вражинь Судьба приготовила, может быть, орис гораздо более удачливой. Знала бы ее бессердечная и фригидная, как айсберг, сестра, Эсмеральда, какой шанс ей упал с неба - появиться в школе, полной ведьмочек, стала бы управлять миром.
Слава Богам, она была тупа, как пробка, и в сказки не верила, она верила в главологию.
В дверь постучали, а потом в круглый кабинет директора ворвался угрюмый профессор по зельеварению, Северус Снейп, и без приглашения развалился в кресле в углу.
Лилит от Северуса очень, очень тащилась. Весь в черном. С изящными, плавными движениями, с длинными ногами, с длинным острым носом и вероятно, с длинным ... Она ждала, что подумав об его ... посохе, внизу живота защекочет, но – ничего не произошло!
Ей захотелось плакать, нет – ей захотелось реветь, выть на Луну вервольфом.
С большим трудом она собрала волю в кулак, проглотила комок в горле, встала и приблизилась к высокому зеркалу, которое с недавних времен устроила у себя в кабинете, чтобы ее отражение напоминало, что в этом мире она не привлекательная женщина, а мужик.
Старик.
Альбус-чтоб-его-Дамблдор.
Серебряным гребешком она начала расчесывать длинную белую бороду, а потом заплела три косички и украсила маленькими золотыми колокольчиками. Их чудный трезвон, когда она мерила круглый кабинет по диаметру и по хордам, шагая с закрытыми глазами, вселял в ее душу мечту о чудесном возвращении обратно в Орлею.
Вернуться в свое избалованное заботой, молочными ваннами и литрами омолаживающих элексиров женское тело. К шелку, бархату и к мужчинам ...
Бархатный голос зельевара вырвал ее из сладостных грез и окунул в Ледовитый океан.
- Дамблдор, не понимаю тебя, чего втюрился в эти зеркала? Я их терпеть не могу, - валяжно сказал Северус своим низким, сексуальным голосом.
По спине директора прошествовали колонны из мириад мурашек.
- Ничего ты не понимаешь, Северус, - почти прошептал директор. – У каждого волшебника есть свой источник волшебства и могущества, даже у тебя, хотя ты не понимаешь этого. Но всему есть цена. Только с зеркалами ты не зависишь ни от чего, кроме своей собственной души.
- Ненавижу зеркала, - пробасил Снейп.
- Потому что они всегда говорят только правду, а ты в нее не вслушиваешься. Послушай хоть однажды, что зеркало тебе скажет ...
- Одну чушь несут, - отрезал зельевар и спросил. – Зачем меня позвал?
Лилит вспомнила о рыженькой девочке, к которой она, на зло себе, в миг слабости, почувствовала такую неуместную симпатию.
- Скажи, тебе известна девочка, рыженькая такая, конопатенькая ... десяти-двеннадцати лет от роду?
- Уизли.
- Что Уизли? – не поняла Лилит, ака директор Дамблдор.
- У них есть дочка, имя ее не знаю. Но как так можно? Ведь ты гостишь в этой дыре чуть ли не каждый месяц? Даже мне известно, что на следующий учебный год она должна поступить на первый курс.
- А-га! – погладил сплетенную в три косички бороду директор, и его лицо приняло задумчивое выражение.
***
Херес ей понравился.
Херес прибавил блеска в глазах и это ей подошло, как подошла и длинная, до пола, шелковая юбка темно-красного цвета, украшенная черной вышивкой и маленькими кругленькими зеркальцами, которые сверкали и отражали свет и весь мир, завораживая в себя Силу и Мощь и передавая их ей, своей хозяйке.
Черная, полупрозрачная блузка из кружевной вуали с длинными, перевязанными атласными бантиками рукавами и дорогая, такая же черная, шаль, прикрывающая проблемные места в ее анатомии, дополняли туалет Сивиллы Треллони (нянюшки Гитты Ягг, если кто-то забыл).
Когда она, танцующей походкой, прошествовала между факультетских столов, заполненных жрущими студентами, те, ошарашенные, ушли в Астрал и надолго.
Такой Сивиллу никто никогда не видел.
Огромные очки-кругляшки больше не уродовали ее лицо, и все узнали, что глаза у Сивиллы Треллони завораживающие, необычного фиолетового оттенка. Ими она стреляла направо и налево, сопровождая это действо обворожительной полуулыбкой.
Вымытые каштановые волосы вились длинными локонами, которые она старательно причесала и уложила в замысловатую прическу, закрепленную огромной искусственной красной розой так, что те ниспадали спереди снопом, поверх шали. Неприкрытое ушко украшала висящая до самого плеча сережка в виде трех сплетенных, но свободно болтающихся змеек.
Гитта Ягг в теле Сивиллы выглядела и чувствовала себя неотразимой, привлекательной и сексуальной.
И готовой сию же минуту воспользоваться своими женскими преимуществами. Потому что пахло от профессора по гаданию дурманяще и сладко. И никто не сомневался, что на чистое, женское, нестарое тело - совершенно точно - ничего не было надето под развевающейся юбкой.
Мужское население Хогвартса, во главе с угрюмым профессором по зельеварению, среагировало на новый образ внучки знаменитой Кассандры Треллони соответственно – все оцепенели, уставившись на пританцовывающую преподавательницу шальными глазами.
- Ц-ц-ц-ц ... – поцокала мисс Грейнджер, увидев Сивиллу и узнав в ней свою сестру Гитту Ягг по ее пристрастию ко всему красному.
И по вьющемуся на грани восприятия амбре дешевого хереса.
Бойфренд продолжал работать ложкой, даже не заметив возросшее напряжение в Большом зале.
- Цыц! – мгновенно отреагировала профессор Треллони, зыркнув на девочку и чуть задержав взгляд на торчащей из рукава ее мантии белой палочке феи-крестной.
Минерве МакГонагалл, в которую, как мы помним, вселилась матушка Ветровоск, новый облик Сивиллы и обмен любезностей с маглорожденной девочкой о многом сказали.
Минерва закатила странно изменившие свой цвет на зеленый глаза к потолку.
Но почувствовала себя счастливой.
Она нашла своих сестер. Нужно было в скором времени созвать их на шабаш.
А директор Дамблдор с недавних времен перестал появляться в Большом зале на общий с учениками прием пищи. Вспомнив свой короткий визит в круглый кабинет и то, как на мгновение они встретились с Альбусом взглядами, ее передернуло.
За очками-половинками мерцали зеленым светом его близорукие глаза.
***
Шабаш начался с кабака Дырявый котел – заведения столь унылого, что Гитта сразу захотела убраться отсюда, чтобы не запачкать бархатную накидку и не привлечь к себе внимания народа. Посетителей в этот ранний час субботнего утра оказалось довольно много.
За барной стойкой стоял и грязной тряпкой протирал стаканы - от этого они чище не делались - некий неинтересный Гитте мужик. Увидев троицу ведьм, он бодро поприветствовал каждую, всем своим видом демонстрируя, что хорошо знаком с ними.
С двумя из трех, во всяком случае.
Скорее всего, только со старшей из трех, Минервой МакГонагалл.
Кто эта сногсшибательная ведьма, сопровождающая преподавательницу по трансфигурации, бармен Том представления не имел, только предполагал. И завидовал студентам старших курсов.
На мелкую кудрявую пигалицу он лишь мельком взглянул.
- Гуттен ютро, майне грозен хер!* – Гитта соблазнительно качнула бедрами и обратилась к оторопевшему хозяину заведения. – Драй бирен, гранн мерси. **
=========================================================
*, **Нянюшка Ягг нахваталась заграничными словами от своего сыночка, Шейнчика, он же моряк.
Только они ему больше помогают.
=========================================================
Профессор Минерва МакГонагалл, не смущаясь присутствия объекта их разговора, спокойно спросила свою сестру Гитту, ака Сивилла Треллони:
- Как тебя понимать, Гитта Ягг? Сначала ты его, напрямую так, грозным хером, а потом, сразу – гранной назвала.
- Я не раз говорила тебе, Эсме, что с непристойностями ты полностю незнакома? – встав нос к носу и уставившись своими фиолетовыми глазищами в зеленые глаза подруги, начала нянюшка. – Хер, это не то, о чем ты думаешь, ...
- Я здесь была замужем! – рявкнула матушка Ветровоск.
- А! – округлила глаза другая ведьма. – Ха-ха-ха, с хером, значит знакома, но по-заграничному, это означает только господин.
- А зачем-то гранной тогда?
- Это означает большое ...
- Большой хер? – шагнула к нянюшке строгая ведьма.
Тогда звонкий девичий голос откуда-то снизу удержал их обеих от сме ... всей этой мерзости.
- Замолчите, вы, дуры! Мы пришли, чтобы попасть в Косой переулок, а не за тем, чтобы искать себе гранн и херов.
Бармен Том стоял как вкопанный и ничего не понимал из происходящего – только судорожно глотал воздух, но услышав „Косой”, кивнул головой девочке – она показалась ему самой разумной из троих, в сторону задней двери. И долгое время после того, как этой странной троицы из двух преподавательниц Хогвартса и девочки-малолетки след простыл, он оставался дезориентированным, бессловесным и пучеглазым.
***
- Зачем тебе эта никчемная девчонка, Альбус? – продолжал ласкать слух начальника своим бархатным голосом Снейп. – Не надоела ли тебе вся кутерьма с бесконечной вереницей рыжих, неотличимых друг от друга отпрысков Артура и Молли?
- Я решил устроить ей сказку.
- Кому? Дамблдор, ты заболел? – узкая, с длинными, изящными пальцами рука зельевара легла на лоб Лилит, и она дрогнула от его касания. – Нет, у тебя температура нормальная, но ты дрожишь. Почему не ляжешь в кровать и не оставишь все дела в руках Минервы?
- Не могу. Я обещал себе устроить бал девочке, где она встретит принца и дарует ему поцелуй... Должный поцелуй в должное время, надо правильно вычислить момент, иначе все мои старания будут впустую.
Северуса резко перекосило, и он упал назад в кресло, забыв дышать, моргать и шевелиться.
„Мой Лорд, когда, когда ты возродишься и спасешь меня от этого ополоумевшего придурка?” – мысленно простонал зельевар и прикрыл глаза рукой, чтобы начальство не заметило проступившие в глазах Грозы Подземелья слезы.
***
Шабаш плавно перетек в Запретный лес, где на небольшой полянке был зажжен костер, на вертеле жарился закупленный в Косом переулке кролик. В стороне охлаждался полный грогом котелок.
- Я принесла с собой тетрадки сестры Десидераты, - Маграт в корне пресекла начинающийся по Н-ному кругу скандал между матушкой и нянюшкой.
Это возымело мгновенное действие. Словно ссору заперли под замок. Обе ее сестры уставились в рот своей младшенькой напарнице в ожидании разяснения.
- У нее были видения, что Лилит устроит бал, где Нинь-дзя должна встретить своего возлюбленного принца, поцеловать его и он будет навеки ей покорен.
- Какая Нинь-дзя? – не поняла Минерва. – Раньше мы прочитали записку, в ней говорилось о Джи-не-вере.
Маграт Чесногк энергично закивала, чтобы еще раз ощутить свои длинные, пушистые локоны. Она, как и нянюшка Ягг, была весьма довольна переносом в новое тело. Тут шустро-шустро закадрила себе бойфренда, а там ...
- Об одной и той же девочке говорим. Я ее так назвала – Нинь-дзей, прежде чем узнать из тетрадок всю правду об этой змее.
Гитта, ака Сивилла, пригладила свою новую шаль, чтобы лишний раз провести руками по груди и томно подумала о черных омутах глаз своего коллеги по зельеварению.
„Северус-с-с, ради тебя я готова изменить свою тактику охмурения. Не самой на невидимом корне несуществующего дерева спотыкнуться и ждать, а спотыкнуть тебя и наброситься!” – думала она.
- Кто змея-то? – рассеянно сказала она, чувствуя, как твердеют соски.
- Гитта! Перестань! – шлепнула ее по руке Минерва, сверкая неодобрительно зелеными глазами. – Маграт у нас целомудренная.
- Замолчите! – пискнула Гермиона-Маграт и подняла обе руки вверх, чтобы сосредоточится на Пути Скорпиона и не убить этих двух дур приемами Нинь-дзю-до по учению Великого Учителя Лобсанга Достабля. – Знаете, кого она - Джи-не-вера - представляет в роли возлюбленного принца? Не знаете, но я вам скажу – моего бойфренда. Да, да! Гарри Поттера! А я его ей никогда не отдам, слышите, не будь мое имя Гермиона Джин Грейнджер, если я позволю этой конопатой пигалице увести моего суженного!
Наступило молчание.
Тишину нарушила матушка Ветровоск, ака Минерва.
- Твое имя не Гермиона, а Маграт!
- Тихо! – взбеленилась девочка. – А Лилит видит в роли принца для Джи-не-веры профессора Северуса Снейпа.
- Это по-по-по-чему? - стала заикаться Гитта Ягг, ака Сивилла Треллони. – Ведь Северус обычный парень?
- Обычный-не-обычный, но фамилия его матери в девичестве была Принц.
- Вах! Умираю, - начала падать назад нянюшка. – Я убью твою сестру, Эсме!
- Убей ее, мне-то что от этого, - пожала плечами матушка и ее зеленые глаза холодно сверкнули в темноте ночного леса.
Деревья, окружающие небольшую лесную полянку были похожи на замерзших каменных великанов.
В наступившей тишине потрескивание горящих бревен было единственным звуком в притихшем ночью Запретном лесу.
Котелок, в котором они сварили грог, давно отстыл, и темная гладь жидкости отражала игру языков пламени в костре.
Матушка Ветровоск засмотрелась в эти отражения и ей показалось, что видит движущиеся картины, которые она в трансе наблюдала.
Ее звонкий смех разбил вдребезги и тишину, и уныние ее подруг.
- Сестры, я расскажу вам, что нужно сделать, чтобы Джи-не-вера не получила своего принца. Чтобы тебе, Гермиона, достался твой друг, Гарри Поттер, а тебе, Сивилла – Северус Снейп.
- А тебе, матушка?
- Я? Я тоже с пустыми руками не останусь. И у меня будет свой приз – зачернуть первые три позиции в моем списке мщения.
Две другие ведьмы с пониманием кивнули головами.
