Глава 4Утро выдалось холодным и дождливым. Алекс проснулся от сердитого завывания ветра за окном и дружного стука крупных капель о подоконник. Лило, как из ведра. И это ещё август! Но юноша любил дождь. Когда за окном было сыро и пасмурно, эльфы растапливали камин в гостиной, и Александр подолгу, порой целые часы, просиживал там с книгой. К тому же, сегодня было воскресенье — долгожданный день отдыха после напряжённой недели. Воскресенье было особенно важно ещё и потому, что в этот день он посещал церковь — небольшую капеллу, расположенную в глубине огромного старого сада.
Но всё это отошло на второй план, едва только он вспомнил о приезде сестры. Несмотря на размолвки, которые, наверное, были неизбежны (уж слишком разными они были), он любил её. Даже невзирая на её, порой, жуткую упрямость. Наверное, в этом она пошла в отца.
Александр вздохнул, и потянулся к одежде, которая висела на спинке стула. Потом оделся и подошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался прекрасный аромат мокрой листвы и земли. Капли попали ему на лицо. Юноша поёжился и вышел из комнаты, захлопнув дверь за собой.
Когда он спустился к завтраку, за столом уже сидел его наставник.
— Доброе утро, сэр, — произнес Александр.
Наставник кивнул ему и поздоровался.
— Александр, — серьезно сказал он, когда граф сел за стол. — Сегодняшний день вам придётся провести в одиночестве. У меня появились важные дела в городе. Надеюсь, это время вы проведете с пользой.
Он дал несколько указаний (Алекс слушал вполуха), и поспешил откланяться: у ворот ждал портал.
Александр не спеша позавтракал, накинул на мантию плащ, вышел в сад и посетил капеллу. Теперь в его распоряжении был целый день, и он думал о том, как провести его с наибольшей пользой. Правда, понятия пользы у него и наставника немного не совпадали.
Огромная усадьба под Лондоном, где он сейчас жил, состояла из двух частей: старой и новой. Алекс, когда у него выдавалось свободное время, пропадал в старой. К сожалению, этого его увлечения наставник не разделял. Старая часть содержала в себе руины особняка, построенного ещё прадедом Александра, очень талантливым магом и изобретателем.
Удивительно, но это был целый мир. Старый, заросший плющом дом, неухоженный парк и ветхие хозяйственные постройки. Если углубиться в парк, можно дойти до покосившейся ограды, за которой начинался настоящий лес. Вот туда он и направился, невзирая на дождь, который только усилился.
Конечно, в старом здании были и совсем непригодные для жилья комнаты, но была там и маленькая тайна Александра. Одну комнатушку под самой крышей он оборудовал под себя, и часто подолгу просиживал там, особенно в дождливую погоду. Юноша пробрался сквозь ливневую стену, и оказался прямо перед тяжёлой дверью из кованого железа.
Так, второй кирпич снизу, прямо под ним ключ. Александр не хотел, чтобы кто-нибудь побывал в его убежище, пока его там нет. Вставил ключ в замок и, не без усилий, провернул его. Зашел внутрь, поднялся по широкой пыльной лестнице вверх, потом ещё по узкой, затем потайной коридор, скрытый за портьерой (обнаруженный совершенно случайно), миновал пару коридоров и шатких лестниц, и вот он, наконец, в своей комнатке. Скинул мокрый плащ и уселся на кровать, стоящую прямо перед маленьким окном.
По подоконнику стучали тяжёлые капли дождя. Алекс сидел, думая обо всём на свете. Особенно его волновали дела наставника в городе. Если он туда поехал, значит, по поручению отца? Учитель редко покидал поместье, кроме своего отпуска, разумеется. Юноше было жутко интересно.
Алекс открыл глаза, и с ужасом понял, что он задремал. Вызвал Темпус. Нормально, спал всего около получаса. Размеренный стук капель по подоконнику убаюкал его не хуже маминой колыбельной в детстве.
Хмыкнул себе под нос, представив, что было бы, проспи он сегодняшний ужин. На него, как обмолвился наставник за завтраком, приглашен очень почётный гость. Сам Великий лорд Нотт, который, разумеется, прибудет с парочкой своих вассалов. Вряд ли он ограничится одним. Позер.
В случае опоздания, а, тем более, неявки… Ну, это было бы что-то вроде: «Покойся с миром, Александр. Он был хорошим сыном и верным другом.» Причем, мистер Уилкинс, его наставник, имел бы к ранней смерти своего ученика самое прямое отношение.
Юноша присел на корточки и пошарил рукой за старинной чугунной батареей. Там лежала толстая тетрадь в черной обложке. Это был его дневник. Также сюда Алекс складывал большинство личных писем, которые хотел сохранить. Почти все были от Катерины, но было и несколько любовных записок от девчонок.
Не то чтобы сестра писала ему что-то секретное. Просто письма сестренки были для него предметом глубоко личным. И дело вовсе не в том, что в порыве хорошего настроения Катерина называла его «мой храбрый Барсик».
Посмотрев на эту тетрадь, никто бы не смог сказать, что её ведёт волшебник. Никакой защитной магии, скрывающий чар — вообще ничего.
Большинство его друзей наверняка бы покрутили пальцем у виска, узнав про это. Но Алекс был из семьи русских эмигрантов, и отношение к магии у них было своеобразным. Его отец считал, что волшебнику мало уметь только «махать палочкой перед своим носом».
При этом своем убеждении, он никогда не преуменьшал важности магического образования, и не делал своему сыну никаких поблажек, скорее наоборот: заставлял его заниматься магией по усложненной программе.
Александр изучал дисциплины, которым даже не учат в Хогвартсе! Например, те же артефакторику, демонологию, целительство и боевую магию. По всем этим предметам у него были частные преподаватели.
Но, кроме этого, Алекс обучался множеству немагических предметов. В его каникулярном расписании были и теория, и физическая подготовка. Он учил языки, технические и естественные науки, занимался фехтованием и верховой ездой.
Александр достал из тетради последнее письмо Катерины. Улыбнулся, перечитывая строки, написанные знакомой рукой. Сестра отправила его из Испании.
Дождь всё ещё лил, как из ведра. Наверное, пора возвращаться. Он хотел успеть написать эссе по тёмной магии до приезда родителей.
Да, Алекс изучал и такие, казалось бы, сомнительные дисциплины. Но отец говорил: «ЗОТИ — это ерунда. Если хочешь научиться действительно защищаться, то будь добр, учи и как нападать». Именно так закончился разговор о необходимости этого предмета.
Кроме того, Александр скоро и сам понял, что в тёмной магии куча полезных заклятий и ритуалов, дающих такие эффекты, что светлой магии и не снилось.
Только малограмотные идиоты, те, которые считают, что тёмные маги используют для своих зелий младенцев и юных дев дюжинами, утверждают, что это — абсолютное зло. Даже Дамблдор, как Алекс понял из рассказов отца, не так категоричен, а ему куда уж светлее! Хотя, конечно, ходят слухи…
Но, довольно. Парень стремительно поднялся, и, накинув на плечи плащ, решительно направился к выходу из комнаты. Время давно уже перевалило за полдень.
* * *
Магнус шёл по деревне. На небе яркими красками играл рассвет. В руке у него был артефакт, указывающий на большинство своих собратьев. Довольно долго он уверенно вёл Нотта к северному краю деревни, потом заставил его кружить по улочкам, вызывая неодобрительные взгляды местных жителей. Ну и зачем было так рано вставать? Потом от диковины вдруг пошёл густой сизый дым, и магический компас взорвался прямо в руках, опалив кожу.
— Что за чёрт?! — возмутился Магнус, выкинув обугленные остатки очень недешёвого артефакта на землю.
Старичок, стоящий неподалеку с однорогой коровой, тихонько захихикал. Нотт кинул на него тяжёлый взгляд, однако тот совсем не смутился.
— Что, колдун поганый, — дедушка, казалось, совсем его не боялся, — не вышло твое мерзкое колдовство?
— Откуда ты знаешь, кто я? — прямо спросил маг.
— Мне ли не знать. Все наши видят таких, как вы. Вся деревня.
Он пожевал губами и добавил:
— И всегда видели. Раньше-то у нас старая бабка-ведьма была, тогда видели только особенных, не всех. Ну, особо сильных или талантливых, — Нотта он, видимо, таковым не считал. — А как молодая хозяйка появилась, так всех видим. Понял, парень? Так ведь! Не балуй мне тут!
И старик погрозил ему пальцем.
— А как найти вашу новую ведьму? — попытался узнать Магнус.
— А чего меня искать? Не прячусь я, — раздался мелодичный голос за спиной.
Молодой Нотт обернулся и увидел юную девушку с золотыми волосами и пронзительными синими глазами. Та подмигнула ему и обратилась к деду с коровой:
— Доброго здоровья и спасибо вам, дедушка, за колдуна непутёвого.
Старик усмехнулся польщено и сурово одновременно.
— Да чего уж там.
— А ты иди уж, раз пришел, — она поманила его пальцем. — Или, может, вспомнишь о хороших манерах и представишься?
Мужчина удивился, но быстро исправился:
— Магнус Нотт, к вашим услугам, миледи.
— Зови меня Сьюзен. В этой глуши лучше обойтись без всяких миссис и мистеров. Ладно, пойдём, нам пора.
Она повернулась и быстро зашагала в сторону, противоположную центру деревни. Нотт поражённо покачал головой и направился за ней.
* * *
Том коснулся палочкой виска и медленно отвел её от головы. Следом за ней потянулись серебристые нити воспоминаний. Том бережно опускал их в Омут памяти, и слегка встряхивал палочку, заставляя нити покорно исчезать в глубинах чаши. Так он сделал пять или шесть раз. Всё это время Игорь терпеливо ждал, глядя в пламя камина.
— Что же, приступим, — в наступившей тишине голос Реддла прозвучал слишком громко. Дмитриеску поставил бокал на стол и взял в руки каменную чашу. Он опустил лицо к её поверхности и коснулся серебристой глади, ныряя в омут. В следующий миг он уже летел вверх тормашками в воспоминания, а сразу за ним летел Том.
Они оказались на краю скалистого обрыва. Внизу бушевало холодное море, с силой ударяя о скалы. Брызги долетали до самого верха, хотя высота обрыва превышала тридцать метров.
На краю скалы стоял худенький черноволосый мальчик, будто совсем не пугаясь близости бушующей стихии. Игорь сразу узнал Тома. Тот же взгляд, уверенность в себе, и спокойствие, совсем не свойственные обычному одиннадцатилетнему мальчишке.
Он стоял, расправив плечи и высоко подняв голову, и внимательно наблюдал за стихией. Сначала Игорь подумал, что они здесь одни, но вдруг услышал слабый голос у себя за спиной:
— Том… Том… Мне страшно. Помоги мне.
Мужчина обернулся, и увидел худенькую девочку лет семи с большими выразительными глазами. Дмитриеску подумал, что юный Реддл не услышит девчонку. Грохот стоял такой, что аж уши закладывало. Но тот вдруг резко обернулся. Лицо мальчика исказилось от удивления, затем потемнело от злости. Он в два шага преодолел расстояние, разделявшее его и девочку, и грубо схватил её за плечи. Та и так едва стояла на ногах, покачиваясь от сильных порывов ветра и дрожа от холода, поэтому от его хватки едва не упала.
— Как ты здесь оказалась? Отвечай! — из уст Тома раздалось практически шипение. Он встряхнул девочку, требуя от неё ответа, глядя ей прямо в глаза.
— Говори мне правду! — крикнул Реддл.
Малышка испугалась ещё сильнее, и тихо прошептала:
— Я просто захотела, Том. Как тогда, помнишь? Я знала, что ты уходишь сюда, и захотела сюда попасть. Очень захотела. Том, тут так страшно. Давай уйдем отсюда, Том, я прошу тебя, пожалуйста.
По её щекам струились слезы, она задыхалась. Но мальчик схватил её за руку и потащил к обрыву. Она кричала и пыталась вырваться. Том остановился лишь на самом краю пропасти.
— Никогда! Ты слышишь? Никогда не смей следить за мной!
Он крепко держал девочку за руку, заставляя балансировать на самом краю. Она плакала, захлебываясь от слёз. У Тома вдруг стало такое лицо, что Игорь подумал, что он сейчас выпустит руку, но Реддл резко откинул её на траву позади себя. Она упала, а мальчик подошел к ней и сел рядом, внимательно вглядываясь в её бледное личико.
Вдруг всё вокруг закрутилась, как карусель, и картинка изменилась. Теперь они вместе со взрослым Томом стояли в парке. Был солнечный летний день. На траве под большим дубом сидела недавняя девчонка, юный Том улегся рядом, положив голову ей на колени. Игорь украдкой изумлённо покосился на взрослого Реддла. Тот этого не заметил, он с жадностью смотрел на девочку.
Ребята под деревом были увлечены разговором, но слов не было слышно. Тогда Игорь подошел поближе.
-Ну же, Сьюзи, почему ты мне не веришь? — мальчик с жаром доказывал что-то девочке, вскочив и размахивая руками. — Мы с тобой особенные, не такие, как все. Нас ждет большое будущее, я в этом уверен.
Но его собеседница только смеялась:
— Сядь, Том. Я тебе верю, — мягко улыбнулась она и показала рукой на землю.
— Но Сьюзен, послушай…
Девочка вдруг очень серьезно посмотрела на Тома:
— Том, ты знаешь, как ты мне дорог, ближе тебя у меня никого нет. Хотя ты раньше и не принимал моей дружбы, но…
— Сьюзен, я был дураком, прости меня за все. За все мои идиотские выходки, и за случай на скале, и за Эрика, пожалуйста, прости меня…
Девочка покачала головой:
— Я вовсе не сержусь, Том. Я всегда знала, что на самом деле ты — добрый, и в глубине души тебе не нравится всё это: злоба, ложь… но ты просто не можешь вытерпеть столько боли, сколько отвела тебе судьба…
— Я не слабый!
— Нет, Том, ты совсем не слабый. Ты очень сильный. Но ты упрямишься, и часто поступаешь неразумно. Я знаю, что уже две семьи за последний месяц хотели усыновить тебя, но ты сделал так, чтобы это желание у них пропало. Это так глупо, Том! Если бы только у меня была такая возможность…
Мальчик погладил её по щеке:
— Милая Сьюзен, ты такая добрая! Я верю, что и тебе повезёт.
Они сидели и молчали. Но вот девочка позвала его:
— Нам пора, Томми.
Она легко вскочила на ноги и отряхнула платье. Мальчик тоже встал. Держась за руки, дети направились в сторону дорожки.
Игорь почувствовал приближение нового вихря, и закрыл глаза, приготовившись увидеть следующую сцену. В его голове лихорадочно крутились мысли. Он был удивлен, что Том так ему доверяет, видимо, действительно, парень попал в большую беду. Но что-то он, всё-таки, темнит… А выводы делать пока рано. Нужно досмотреть все воспоминания. Умеет Том удивлять.
