И снова письмоС утра Севостьян чувствовал себя совершенно разбитым. А как вы думали, всю ночь не спать. Закрывшись в малюсенькой ванной, он встал под холодный душ, чтобы хоть как-то избавиться от головной боли. Внезапно он почувствовал спиной чей-то взгляд, оглянулся и от ужаса даже взвизгнул.
- Ты что здесь делаешь? – с возмущением спросил он, прикрываясь руками.
- Я всегда помогаю мыться господам. Мастер Севостьян, не сердитесь, - Твигги прикрыла мордочку ушами.
- Да мне плевать, кого ты моешь! Еще чего не хватало.
Испуганная домовичка выскочила за дверь вместе с полотенцем. Сев с облегчением выдохнул, у них дома никогда не было домовых эльфов.
Оказавшись на плиточном полу, мальчик несколько раз по-собачьи встряхнулся, надеясь, что так он высохнет быстрее. Волосы легли мокрыми прядями на плечи, и холодные мокрые капли упали на спину. От этого было так противно, что он ежился так сильно, что выпирающие лопатки сошлись. Севостьян запустил руки в волосы и, посмотрев на себя в зеркало, остался доволен. Нацепив брюки и рубашку, он открыл дверь и вышел из ванной. Утренний туалет был закончен.
- Остался только променад, - сам себе сказал Сев. Дверь спальни Миранды была еще закрыта, да и Дик еще спал, поэтому, вернувшись в библиотеку, мальчик посмотрел на часы, висящие там. Оказалось, что было только шесть утра.
- Может, хотя бы профессор проснулся? - подумал Севостьян, направляясь на кухню.
Это очень напоминало ему утреннее настроение дома, в лощине Годрика. Чаще всего он вставал первым, заваривал чай и наслаждался одиночеством на кухне. Иногда, когда он зачитывался до полуночи, Гермиона уже хозяйничала, когда он приходил к завтраку. Здесь же было совсем по-другому.
Ремус Люпин, действительно, не спал. Он сидел на кухне и напряженно читал какое-то письмо, сова сидела рядом, склевывая печенье. Закончив, она ухнула и вылетела через открытое окно, не дождавшись ответа.
- О, какого Мерлина! – выругался Люпин.
Это было так несвойственно для него, что Сев, удивившись до крайности, неслышно сделал пару шагов назад и, убедившись, что он остался незамеченным, вернулся в библиотеку.
Тем временем, в лощине Годрика
Практически всю ночь Гарри Поттер, старший помощник министра магии Великобритании, не мог уснуть. Причин тому было множество: нерешенные домашние проблемы, от ссор и драк у него у самого разрывалась голова, да к тому же с Гермионой наметился серьезный разлад. Конечно, у них бывали обиды и выяснения отношений, иногда она хотела подать на развод, но он обязательно ее отговаривал. Гарри понимал, что мешало Гермионе уйти от него, Джим, мальчик, которого она воспитывала с рождения. Несмотря на трудности характера и несдержанность, разумеется, она была привязана к его сыну. Основной проблемой был Севостьян, Гарри понимал, что нельзя называть двенадцатилетнего мальчишку препятствием в жизни, и единственно верным решением в такой ситуации было мирное урегулирований отношений мальчишек. Но заняться этим, никогда не было времени. Внезапно у него созрел план, несложный, приятный и довольно желанный.
Когда он вышел из ванной комнаты, Гермиона уже стряпала на кухне. На завтрак предполагались гренки с сыром и свежемолотый кофе.
Гарри улыбнулся жене, подошел, приобнял, поцеловал в волосы.
- Доброе утро, дорогая! Я кое-что решил, это важно для нашей семьи, и думаю, что мальчикам тоже понравится эта идея.
- Что такое? Отдохнуть где-нибудь, но после Миранды Сев сразу отправиться к отцу.
- Нет, это не совместный отдых. Я думаю, что нам нужен еще один ребенок, может милая девочка примирит ребят.
Гермиона была ошарашена.
- Я не думаю, что это возможно.
- Почему? – с явным удивлением спросил Гарри.
- Я не хочу от тебя ребенка. И вообще мне это надоело, Гарри. Почти двенадцать лет я воспитывала и наказывала, пыталась примирить Сева и Джима. О, Мерлин, да я к собственному сыну относилась суровее, чем к твоему, сам знаешь, сколько тычков получил от меня Сев, в Джим – ни одного.
- То есть ты уходишь от меня? – нахмурившись, спросил Гарри.
- Пока нет. Я ничего не знаю, Гарри, я запуталась. Но ребенка не хочу, думаю, это будет травма для обоих.
- Я не буду завтракать, - бросил он и подошел к камину.
- Министерство магии! – услышала Гермиона.
Она опустилась на стул и заплакала. Как же ей надоела эта ситуация! Наверное, развод и разъезд – лучшее для них.
Дом Ремуса Люпина
Миранда крутилась перед зеркалом в своей комнате. Надо отметить, что после года обучения в Хогвартсе в ней прибавилось уверенности в себе, если не сказать, что девочка стала самоуверенной. Хотя ей, несомненно, это пошло на пользу. Одинокая и запуганная девочка, которая считала себя изгоем, потому что ее семья сидела в Азкабане, стала лучшей ученицей курса, нашла друзей и поняла, что она ничем не хуже других. А еще она была симпатичная, и уже понимала это. Белокурые волосы удивительно шли к аристократично белой коже, а серо-голубые глаза серьезно смотрели на мир. Она закончила причесываться и, завязав волосы в высокий хвост, вышла на кухню.
Там ее ждало очень сложное и ответственное задание: во-первых, отослать Росси от плиты так, чтобы домовиха не обиделась и не рыдала у себя в кладовке, а, во-вторых, поставить мариновавшийся всю ночь в йогурте и горчице ростбиф в духовой шкаф. Это блюдо она еще не разу не готовила и несколько волновалась за то, как оно понравиться Ремусу и мальчишкам.
На кухне никого не было, и Миранда решила, что все еще спят, но в процессе чистки лука и чеснока, выкинув очистки в мусорное ведро, она заметила на его дне скомканный лист пергамента. Без брезгливости она достала и расправила его.
- Мерлин мой! – она аккуратно свернула его и положила в карман юбки.
Дик проснулся, когда Севостьян чересчур громко хлопнул дверью. Он попытался перевернуться на другой бок, но из-за того, что гамак сильно раскачивался, окончательно открыл глаза.
- Сев, это наглость, так будить человека! – хрипло сказал он, хмурясь.
- Вставай, человек! А то всю жизнь проспишь! Судя по запаху, уже завтрак готовится, пошли.
Дик быстро натянул брюки и футболку.
-Ага, пошли!
Хозяин уже сидел за столом и с аппетитом уплетал омлет.
- Доброе утро, ребята! – улыбнулся он им.
- Привет! – отозвалась Миранда, раскладывающая их порции по тарелкам.
- А чем так упоительно пахнет? – спросил Сев, указывая на духовку.
- Ростбиф для пикника в саду, - скромно сказала Миранда, в глубине души лелея надежду, что ее похвалят за рвение к ведению домашнего хозяйства.
- Гениально! – вскричал Дик.
Лощина Годрика
Тем временем Джим Поттер плакал у себя в комнате. Его тетя Гермиона, самая лучшая мачеха на свете, собирается разводиться и уехать со своим ненаглядным Севостьяном. Джим просто терпеть его не мог. Он помнил, как хитрый и изворотливый «братишка» бил, щипал и кусал его в детстве. Но при всем этом, он совершенно не обращал внимание на то, почему вредный Сев делал это. Оскорбления, типа «ублюдка» и «выродка» были сказаны именно им. А Севостьян не прощал обидчиков и мстил с выдумкою. Сколько зелий было выпито Джимом или опрокинуто на него. Джим всегда был уверен, что Гермиона больше любит его, а не урода Сева, потому что Джима она чаще целовала, подолгу читала ему на ночь, а за все проделки Севу крепко доставалось. Узнав, что был неправ, он пребывал в шоке.
Сад перед домом Люпина. Обеденное время
День был приятно теплым, так что провести обед в саду было просто замечательной мыслью. Ростбиф был восхитительный, и наша троица, отяжелевшая и осоловевшая, допивала сливочное пиво.
- Дик, как у тебя дома дела? Отношения с тетей нормальные? – с участливостью спросила Миранда. Ребята обсуждали своих родственников, и скрытному Севу пришлось непросто скрыть свои домашние проблемы.
- Да, она нормальная тетка, хотя вчера странная какая-то была, письмо какое-то странное получила, и все утро себе место не находила.
- Письмо? – удивленно в один голос спросили Миранда и Сев.
- Так что ты знаешь серьезно спросила Мира, вперев руки в боки.
- Только то, что профессор Люпин сегодня рано утром получил какое-то послание, которое привело его в ярость.
- Оно у меня, - опустив глаза, сказала Мира. – Я нашла его в мусоре.
- И что? – спросил пораженный Дик.
Миранда уже расправляла письмо на траве перед ними.
«Не суй свой нос, куда не следует, Лунатик, а то это плохо закончится»
Сев напряженно вспоминал, где он видел этот подчерк, видел часто, чересчур часто.
