Глава 40 Все вместе: Вместо эпилога…Ну вот, теперь отбечено полностью.
Пробуждение не было уж слишком приятным или неприятным, оно было никаким. Не болела голова, не горел шрам, но не покидало чувство непомерной усталости. Гарри Поттер где-то с минуту собирался с мыслями. До него не сразу дошло, что сейчас он лежит в больничном крыле и что сейчас он один. На прикроватной тумбочке еле-еле помещались открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, упаковки разнообразных сладостей. Смутно припоминалось что-то важное, но что, он понять пока не мог, слишком были рассеяны его мысли.
- С выздоровлением, Поттер, - проговорил Гарри сам себе и постарался улыбнуться.
В палате спустя минуту появилась мадам Помфри. Она несла какое-то лекарство.
- Как самочувствие, мистер Поттер?
Гарри заколебался: болеть-то ничего не болело, но…
- Нормально, мадам Помфри.
- Совсем уж нет сочувствия, - проворчала себе под нос фельдшерица, наливая в маленький кубок лекарство и размешивая его водой, - ребенок еще толком не выздоровел, а его уже хотят…
Что именно хотят с ним сделать, Гарри не дослушал: чувства на секунду совершенно отключились – лекарство оказалось непомерно горьким и жгучим. Но зато вместе с чувствами вернулась и память.
Волдеморт! Темный Лорд побежден, побежден окончательно и бесповоротно. Убит… и убит самим Гарри. Даже понимание того, что Волдеморт был уже совсем не человек и был убийцей, не умаляло чувство вины. Он убил, чтобы выжить. Конечно, не совсем поняв, как, но убил… Что-то связанное с кровью…
- Гарри? – в больничном крыле появился Дамблдор. – Мадам Помфри сообщила мне, что ты очнулся. Как самочувствие?
- Нормально, директор.
Дамблдор присел на стул, стоящий рядом с кроватью, и некоторое время помолчал.
- Ты, наверное, хочешь узнать, что же произошло в зале?
Гарри кивнул.
- Ты произнес древние слова памяти крови. Твоя кровь помнит предательство, и не смогла его простить, поэтому так жестоко отмстила предателю. Волдеморт не мог понять этой силы.
- А мой отец?
- Он попал в свое время. Проход залечил его рану, Фоуксу даже не нашлось работы. Кстати, он попросил кое-что тебе оставить.
Дамблдор вынул из кармана своей мантии небольшой пожелтевший конверт и протянул его юноше.
- Мы пока сдерживаем орды репортеров, хотя, боюсь, наших сил надолго не хватит, но здесь, в больничном крыле, ты в безопасности. И… Гарри, поздравляю с отличной сдачей экзамена по Защите.
- Спасибо, директор… А что с Пожирателями?
- Большинство из них поймано аврорами, и, скорее всего, будут отправлены в Азкабан.
Гарри взял протянутое ему письмо, пожелтевшее от времени, на котором неровным почерком было написано его имя.
Гарри дрожащими руками вскрыл конверт. Дамблдор улыбнулся и поспешил оставить юношу наедине с письмом.
«Дорогой Гарри,
Я знаю, что я больше никогда не увижу тебя таким, какой ты сейчас, взрослым и рассудительным. Но в этом виноват отнюдь не я. И ты прекрасно об этом знаешь.
Извини за все неприятности, что я тебе доставил, находясь на твоем месте.
Мне сейчас трудно что-либо тебе сказать, но второго такого шанса я больше не получу, ведь Дамблдор дал мне время только чтобы написать это письмо. Как только я закончу последнее предложение, мне сотрут память об этом годе и вставят новые воспоминания. И я буду думать, что это я спас Нюниуса и наконец-то помирился с Лили. Кстати, спасибо тебе за неё, ведь я больше не смогу тебя поблагодарить, потому что когда ты родишься, я забуду, кому я обязан своему счастью.
Я пишу и чувствую, как за моей спиной Сириус пытается разглядеть то, что я пишу. Он привязался к тебе…
Извини за такую сумбурность, просто я не знаю, что тебе сказать… Есть много вещей, но в то же время я не знаю, стоит ли говорить тебе их.
Я был поражен, когда проснулся в свой день рождения не у себя дома. Поражен, что вместо поздравлений на меня накричали. Потом я был поражен из-за тебя, из-за того, что не смогу воспитать своего сына… поражен из-за того, что умру… Постепенно я узнавал о тебе все больше и больше, и все больше и больше чувствовал, что ты мой сын. А потом еще и встретил тебя. И я стал тобой гордиться. Ты вышел живым из множества неприятных ситуаций и смог победить Волдеморта, таким образом отомстив за нас, за всех нас. Даже тогда спас мне жизнь, извини за такой парадокс. Я горжусь тобой еще до твоего рождения.
Гарри, мне жаль, что мы так и не узнали друг друга лучше…
И вот сейчас я, заканчивая свое письмо, я знаю, что Хвост предатель, но, как только я выйду из кабинета Дамблдора, я буду с ним болтать как в ни в чем не бывало. Буду смеяться над его неудачными шутками, забыв, что самая неудачная его шутка – это то, что он стал Пожирателем, верным прихвостнем Волдеморта.
Вот за это обидно… быть преданным одним из лучших друзей…
Гарри, желаю тебе добиться всего в своей жизни.
Твой будущий отец.
P.S. Восстанови наш с Лили дом… Живи там со своей семьей».
Гарри свернул пожелтевший пергамент, вытер со щеки непрошеную слезу и бросил в пустоту никем не услышанные слова.
- Я обязательно выполню твое пожелание, отец…
Джеймс вышел из кабинета директора. Он чувствовал себя непомерно уставшим и одновременно удовлетворенным. Немного болела голова и почему-то бок. Что-то такое случилось, но что, он не мог вспомнить. Что-то важное, круто изменившее всю его жизнь. Первой мыслей у него было поскорей найти Мародеров, второй - что он давно (целый день!) не видел Лили. Но что-то не давало покоя… Мародеры… Что-то с ними произошло, что явно сильно повлияет на их отношения.
Парень завернул за угол. И буквально столкнулся с бежавшими на него друзьями.
- Джеймс! Что директору от тебя потребовалось?
Действительно, а что? Зачем он, Джеймс Поттер, шел к директору? Что произошло в кабинете Дамблдора до разговора? Ведь сам разговор был совершенно пустой, ничего не значащий, об экзаменах…
- Мы всего лишь обсуждали мои оценки, - Джеймс улыбнулся. – Ребят, а вы Лил не видели?
- Да забудь ты об Эванс хотя бы на несколько минут, - толкнул друга Сириус, которого тоже не оставляло ощущение потери чего-то важного. Ведь он тоже был у директора, а потом ушел на несколько минут раньше друга.
И четверо друзей расхохотались, словно после очень долгой разлуки, когда уже нечего сказать…
Директор повертел в руках письмо, даже не запечатанное, оставленное в некоей слепой надежде, что оно все-таки дойдет до адресата, запечатал и со вздохом положил его в пустую коробку вместе с серебристой мантией. Всему свое время…
