Глава 4127 декабря 1969 года
Вчерашний Бал оправдал ожидания тех, кто рассчитывал, что он войдет в историю, хотя и оригинальным образом. Первое, что я увидел, пробираясь сквозь толпу ко входу в Большой Зал, был Хагрид, возвышавшийся над толпой, как скала. Волосы Хагрида стали заметно короче и прямее, перетянутые белой повязкой, под которой наверняка скрывалась диадема с хоркруксом, борода была довольно коротко, хотя и грубо, обстрижена, а вместо его невозможного то ли пальто, то ли плаща на нем была кожаная безрукавка на голое тело, обнажавшая страшные огромные мышцы. Левой рукой Хагрид придерживал рукоять меча, подозрительно похожего на меч Гриффиндора, а правой, перечеркнутой поперек предплечья белым шрамом, приобнимал сомлевшую мадам Максим, которая очень легкомысленно для директора привалилась к его могучему плечу.
«Конан явился сюда, киммериец, черноглавый, угрюмоокий, рука на мече, вор, грабитель, убийца, с превеликой тоской и превеликой отрадой, - дабы по богатствам престолов земных прошагать в своих сандалях», - продекламировал в моей голове хоркрукс из диадемы, прежде чем я успел спросить его, что это еще за маскарад
- Ты придумал? – строго спросил я.
- Почему я? Говард придумал, - отозвался хоркрукс. – Ты же помнишь.
Я, безусловно, помнил – на четвертом курсе Мульсибер привез с каникул очередной сундук с книжками, в котором среди Диккенса, Теккерея и Бальзака нашлось то, что нас, мальчишек, очень заинтересовало. Именно к этому времени и относятся мои единственные реально бывшие «рискованные трансформации»: если бы не Мульсибер, был бы я теперь худым высоким магом, как и подобает Темному Лорду, а не напоминал бы без мантии отставного борца. Вот что с людьми делают штанга и немного магии, а также увлечение героями боевиков.
Но посетовать на маскарад, устроенный Риддлом-из-диадемы, мне не удалось, потому что Слагхорн начал разделять толпу, чтобы проложить дорогу участникам Турнира, и потребовал моей помощи, не обращая внимания на мои возражения, что мое дело стоять первой парой у дверей в Большой Зал, и это для меня должны расчищать дорогу, а не я для других.
Белла выпорхнула из подземелий в прекрасном бальном платье и, по аристократической традиции, совсем без украшений. Впрочем, украшения ей были и не нужны, чтобы произвести среди ожидающих начала бала настоящий фурор. Мне даже стало немного грустно, когда я шел ей навстречу, потому что мне подумалось, что, говоря выспренним языком, я погублю ее молодость. Такой юной красавице скорее подошел бы в пару молодой статный кавалер вроде Лестранжа, а не седеющий мужчина сорока четырех лет, про которого Эйвери исполняет в подпитии песню «Я прожил горестную жизнь...», и которого, будучи совсем пьяным, Долохов угощает репликами типа «ну и рожа у тебя, Том Томыч!»
Белла же была просто счастлива молодым счастьем, и студенты, тоже необремененные прожитыми годами, приветствовали нашу с ней встречу восторженным ревом. Я улыбнулся, подумав, что про «рожу» - это Долохов все-таки с пьяных глаз, и решил, что молодой избраннице надо соответствовать.
Минерва и Дамблдор стояли у самых дверей в Большой Зал. Как подобает отличникам, они пришли задолго до начала, и им не пришлось пробираться через толпу.
- Привет, Минерва, - весело сказал я, подходя сзади и по школьной привычке легонько тыкая Минерву пальцем в бок – щекотки она всегда боялась. – Пропусти-ка меня.
- Привет, Минерва, - озорно повторила Белла и проскользнула между Минервой и Дамблдором. – Мы вас сегодня опять опередим.
- Что-о? – наконец опомнилась Минерва, когда мы с Беллой встали перед нею с Дамблдором и изобразили первую фигуру какого-то древнего котильона. – Том, как тебе не стыдно! Ты же в два раза ее старше!
- Как ты бестактна, Минни, - притворно вздохнул я. – Между прочим, твой кавалер старше тебя чуть ли не на полвека.
- Но я же не собираюсь...! – воскликнула Минерва, но смешалась.
- И вновь ты ужасно бестактна, - посетовал я. – Альбус, на вашем месте я бы обиделся.
- Ой, какие ревнивенькие глазки! – сказала Белла детским голоском, смотря на Минерву недетски злым взглядом.
- Участникам Турнира и профессорам, а также их всевозможным гибридам, построиться в пары! – неожиданно громко рявкнул Слагхорн, перекрывая гул толпы. – Блэк, МакГонагалл, вы должны стоять рядом со своими кавалерами, а не напротив друг друга. Риддл, выньте руку из кармана, выглядите как жиголо.
- Как жиган, - поправил я Слагхорна, улыбаясь тому, что и Белла, и я, и Минерва для него по-прежнему его студенты. – Вы всегда путаете.
- Будьте хоть каким жигуном, только после Бала, - огрызнулся Слагхорн. – Дурмштранг и Шармбатон, на три-четыре рассчитайсь! Вы умеете считать до четырех? Каркаров, что значит «я пропустил девушку вперед?» Ваша девушка сегодня Скиттер, и храни вас Бог, а мадемуазель Гассьон стоит за вами. У меня же протокол! А, Салазар с вами! Септима, встаньте поближе к Цепешу, он не укусит!
В общем, в Большой Зал мы вступили весело, организованно и почти по протоколу.
К некоторому моему облегчению, внимание от нас с Беллой, сидящих за директорским столом, отвлек Хагрид. Вместо того, чтобы сесть на краешек стула, как бедный родственник, и начать неуклюже переворачивать миски и отламывать бокалам ножки, как он это обычно делает, Хагрид вошел в образ Конана-киммерийца, сел на стул верхом и начал рубать со звериной грацией, ухватив рукой огромную баранью ногу и помогая себе кинжалом.
- «Дабы по богатствам престолов земных прошагать в своих сандалях» - вновь довольно процитировал хоркрукс из диадемы. – Риддл, признай, я гениален. Ты бы со своим топорным Империо наверняка попытался бы сделать из Хагрида куртуазного маньериста. А я работаю головой, а не руками. Использую сильные стороны объекта и делаю ставку на естественность. Смотри, дама просто тает.
Мадам Максим, действительно, против всяких ожиданий не возражала отсутствию у Хагрида манер. Впрочем, Риддл-из-диадемы был прав: манеры у теперешнего Хагрида все же присутствовали – дикие, но при этом весьма уверенные. Что было всяко лучше его обычной неуклюжести и неуверенности.
- И ты обходишься без Империо? – с интересом уточнил я.
- Ну почти, - признал хоркрукс, - помогаю только себе иногда. Империо ему не по нраву, он говорит, что чувствует себя под ним, как замороженный, а у него, сам понимаешь, чувства, и роман намечается. Так что я больше Конфундусом и добрым словом – утром его фальшивой Фортуной Фортунатум поил, на ночь про Юнга и архетипы рассказывал...
- Ты с ним разговариваешь? – строго спросил я, чувствуя, что я как никогда близок к провалу. Хагрид все же оставался другом Дамблдора, а Дамблдор-то сумеет сложить два и два.
- Ну да, - беззаботно признался хоркрукс. – Я назвался джинном.
- Джинны, между прочим, являются силами зла, - напомнил я, все еще беспокоясь, что Хагрид сочтет нужным сообщить Дамблдору о своем новом приятеле.
- Так это другие джинны, - уверенно парировал хоркрукс. – А я правоверный и добрейший Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб.
- Одно меня беспокоит, - продолжал хоркрукс, сделав паузу, чтобы я налил Белле вина, тайком показал Минерве язык, и наполнил свою тарелку. – Тот, киммериец в сандалях, был все же покруче. Вор, грабитель, убийца, сокрушитель черепов... Работаю над этим.
После неудачной утренней шутки над Дамблдором мне как-то расхотелось шутить свою обычную шутку про сбрасывание Дамблдора с башни, и я задумался над более интересными советами по превращению Хагрида в героя мифов, по крайней мере, в глазах мадам Максим.
- Можно зарубить дракона, - предложил я хоркруксу после короткой паузы, - вполне себе подвиг. Кстати, если уж вы с Хагридом добрались до меча Гриффиндора, можно заделать туда хоркрукс.
- Ой, Ри-иидл, - хоркрукс бы даже поморщился, если бы было чем, - ну давай хоть не в Рождество! Ешь своих жареных устриц, танцуй с красивой девочкой, что тебя даже в святые дни тянет на какое-то жуткое злодейство?
- Ну почему же сразу злодейство? – не согласился я. – Вот, например, Долохов недавно кинул какую-то пакистанскую, что ли, мафию, и его в очередной раз чуть не порешили. Мои люди рвутся на «антимаггловские операции», но я могу уступить Хагриду-киммерийцу, пусть наводит справедливость и сокрушает врагов могучей дланью. Хотя честно признаюсь – бандиты, подлежащие истреблению, у меня постепенно кончаются, скоро придется переходить на политиков.
Долохова, действительно, не так давно накрыли у больницы, где он ходил крутить роман с медсестрой, и расстреляли из нескольких видов автоматического оружия. Тонкий специалист по защитной магии Антонин Долохов, пожертвовав старой курткой, изобразил мучительную гибель, что твой итальянский актер-трагик, а потом встал и показал нападавшим, как он говорит, «мать Кузьмы». Ну и осталось их еще немного – на один хоркрукс хватит.
Воспользовавшись моей задумчивостью, хоркрукс нетактично проскользнул в мои воспоминания о последнем приключении Долохова, и очень ими заинтересовался.
- Слушай, папаша, - окликнул меня хоркрукс, помолчав минуту, - а расскажи мне об обстоятельствах моего рождения.
- Ну не в Рождество же, как ты говоришь, - ответил я, поморщившись в свою очередь.
- А почему нет? – возразил хоркрукс. – Твоя Белла рассказывает Цепешу про ветвление заклинаний и, кажется, кое-в-чем его надувает. Дамблдор опять шутит про ночные горшки. Сам подумай, его ты хочешь слушать или со мной разговаривать?
Я обвел взглядом свой стол и убедился, что Риддл-из-диадемы был прав: мое участие в беседе не требовалось, и я мог позволить себе посидеть несколько минут с отсутствующим выражением лица.
- Давай-давай, - подбодрил меня хоркрукс. – Заказывай свое фуа-гра с печеным яблоком, ты ж у нас властелин домовых эльфов: все заказывают по меню, а ты по блату. Наливай себе свой шираз и рассказывай мне рождественскую сказочку, достойную Темного Лорда.
- Ну ладно, - согласился я. – Это было в степях Херсонщины, то есть в лесах Албанщины. Времена были послевоенные, неспокойные. Я искал диадему Равенкло, ругал то про себя, то вслух ее бестолковую дочку, которая «сейчас все быстро на бумажке нарисует», а в окрестностях орудовала какая-то банда. То ли фашисты, то ли сепаратисты, то ли просто бандиты. Жгли и вырезали целые деревни, насиловали... – тут я запил вином и пожалел, что не налил себе коньяка, но хоркрукс снова проскользнул в мои воспоминания и избавил меня от необходимости продолжать. – В общем, сам видишь: палочка у меня была при себе, смерти я тогда уже не боялся, злой был как черт. Ну и не пропадать же добру. Заодно и хоркрукс себе выкроил, под настроение.
Хоркрукс надолго ушел в радиомолчание, очевидно, переваривая увиденное в моих мыслях. Сказочка, действительно, получилась достойная Темного Лорда, с тем только исключением, что все эти ужасы и грязь были в действительности.
- Слушай, Риддл, - наконец прорезался хоркрукс, когда ансамбль, привезенный Долоховым, уже появился на сцене, и участники Бала начали вставать с мест. – Я-то думаю, отчего мне так вольно дышится. Мы же с ребятами тут в сети головы наши риддловские чуть не сломали: по всему выходило, что ты уже должен был стать каким-то уродцем, разваливающимся на куски, а мы и вообще невесть во что должны были превратиться, нас бы даже невинные дети порешить пытались. Пять хоркруксов, это ж мать честная!
- Да брехня это все, - отмахнулся я от хоркрукса, подавая Белле руку. – Бабкины сказки.
- Вот, Риддл! – воскликнул хоркрукс, да так, что я поморщился, а Дамблдор насторожился. – В этом все и дело, что ты самоуверенный раздолбай, да еще и математик! Тебе что было сказано: «высшее деяние зла»! Ну там, друга спящего зарезать или что такое. А ты, видно, решил, что в физике нет ни подлых, ни возвышенных, ни добрых, ни злых состояний и что убийство есть убийство. Да тебя за твои «высшие деяния зла» любой суд бы оправдал, и еще орден бы дал впридачу. И вот все у тебя так...
- Ладно, потом поговорим, - оборвал я хоркрукс, который стал звучать почти как старина Мульсибер. Мульсибер в свои сентиментальные минуты, которые с возрастом случаются у него все чаще, порой объясняет мне, что я добрый, но несчастливый человек, которого когда-то давно сильно обидели другие добрые люди. Он мне даже предлагал дать почитать книжку, из которой он набрался таких несообразных мыслей, но я, конечно, не взял.
Маггловский ансамбль тем временем разобрал инструменты.
- «Апрель», - объявил солист. – Авторы Блэкмор и Лорд.
Студенты незаслуженно мне поаплодировали, и ансамбль заиграл медленную красивую мелодию, да так, что я даже заслушался.
- Риддл, обними меня за талию, - игриво напомнила Белла. – Сегодня даже при студентах можно.
Танцевальная часть Бала прошла даже лучше, чем торжественная. Я несколько раз подхватывал Беллу на руки, уворачиваясь от Хагрида, который пролетал мимо раненым бизоном, изображая фигуры вальса, и я посоветовал хоркруксу научить Хагрида танцевать казачка – хотя бы для того, чтобы отвлечь всеобщее внимание и дать мне и Белле возможность вести себя как партнеры не только по танцам. Может, Слагхорн был и прав насчет предложения...
Вместо Хагрида внимание на себя отвлек Долохов, неожиданно появившись среди танцующих и отбив у Цепеша Септиму. Долохов устроил с Цепешем шутовскую дуэль, выиграв ее эффектным падением на пол, после которого Септима бросилась к нему сломя голову, а Цепешу осталось только отойти, ворча себе под нос, затем чудом не получил пощечину от Септимы (за нашептывания ей на ухо), от Беллы (за поздравления нам вслух) и от Минервы (за нашептывания на ухо Дамблдору). Одним словом, Долохов повеселился и повеселил остальных.
В студенческой толпе центром притяжения были Люциус и Нарцисса: мне несколько раз пришлось спасать их от студенток, которые вдруг решили приревновать Малфоя и отомстить за разбитые надежды, и от более дружелюбных студентов, которые внезапно обратили внимание на Нарциссу и пытались ее похитить, вызывая у Люциуса уже справедливые вспышки ревности. Впрочем, со многими покушениями на свой тет-а-тет Люциус и Нарцисса справлялись и без моей помощи: Нарцисса оказалась очень сведущей и талантливой ведьмочкой, и они с Люциусом, не сговариваясь, подчас впечатляюще действовали в унисон. Случайно и неожиданно сложившаяся пара оказалась очень удачной, и я за них порадовался: в конце концов, должна же хоть одна из сестер Блэк порадовать маму и выйти за чистокровного.
В довершение вечера на сцене рядом с маггловским ансамблем появился не совсем трезвый Долохов и загреб себе микрофон.
- Ну что, - произнес Долохов свою привычную фразу, с которой он в нашей компании берет гитару, - все уже напились?
Зал оживился, а я даже затылком почувствовал осуждающие взгляды, которые бросал на Долохова наш педагогический коллектив. Впрочем, те, кто постарше и помнит Долохова студентом, бросали такие взгляды и на меня и, как всегда, совершенно напрасно.
- Я имею в виду, все хорошо повеселились? – поправился Долохов, вызвав смех в зале. – В таком случае в завершение пьянки, то есть нашего концерта, я хочу исполнить вам песню, которая придется по сердцу нашим гостям из Дурмштранга – ну и всем остальным. Перевод не в рифму, предупреждаю сразу.
Зал, тем не менее, зааплодировал Долохову – судя по всему, студенты его помнили. Надо бы расспросить, чем он им так запомнился – на всякий случай, чтобы потом сказать, что я тут ни при чем.
- Песня посвящается моему старинному другу, которого вы все знаете и любите, - добавил Долохов, и студенты, правильно обо всем догадавшиеся, посмотрели в ту сторону, где стояли мы с Беллой и в очередной раз приветствовали нас гулом и воем, словно на стадионе.
- Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить, - запел Долохов, поддерживаемый импровизированными риффами Блэкмора, - с нашим атаманом не приходится тужить...
Песня Долохову безусловно удалась – Долохов дважды бисировал, а студенты Дурмштранга растрогались до того, что изобразили джигитовку на неизвестно откуда взявшихся метлах и разбили два витража.
Однако мне до сих пор кажется, что один куплет Долохов все же не переводил, а придумал сам. Как я ни отшучивался, ханжеские взгляды многих гостей и некоторых моих коллег в сторону меня и Беллы успели за вечер мне надоесть. А тут еще Долохов: «Атаман наш знает, кого выбирает...»
-------------------
Пользуясь случаем, автор поздравляет своих верных читателей с наступающим Новым Годом, и желает им в Новом Году неожиданного раскрытия каких-нибудь их талантов (как у Хагрида), неожиданной весточки от старого друга (как у Дамблдора) и вообще побольше Темных Лордов и понимающих хоркруксов. %)))
ЗЫ Также автор сообщает читателям, что у фика появился талантливый иллюстратор, и некоторые главы на Сказках теперь с картинками, а здесь html не работает, как вставлять картинки в текст, непонятно. 
