Разговор по душамВстречи со мной запрещенные - я твоя непрощенная...
МакSим «Это же я»
- Может, мне все-таки стоит проводить тебя до номера?
Гарри и Гермиона стояли около высокого крыльца ярко освещенного отеля. Время неумолимо близилось к полуночи, часы на запястье Гермионы бесстрастно показывали без четверти двенадцать. Темная летняя ночь была наполнена пьянящими ароматами лета и запахом близкой грозы - к утру ветер принесет с пустынных отмелей Ла-Манша дождь.
Гермиона закрыла глаза и несколько секунд стояла молча, глубоко вдыхая ночной воздух, а потом, вынырнув из своего недолгого транса, посмотрела на Гарри и отрицательно покачала головой.
- Не стоит, Гарри, - она улыбнулась ему, но отчего-то улыбка вышла немного грустной, - уже поздно, Джинни наверняка волнуется.
Гарри ничего не ответил, про себя, видимо, согласившись с ее правотой. И все-таки он не сказал ей самого главного на прощание. Через несколько секунд она скроется за высокими стеклянными дверями, а он не мог, не имел права позволить ей бесследно исчезнуть из его жизни еще раз! Несмотря ни на что, стоящая напротив женщина была Гермионой - той, кто всегда понимала его без слов; той, которой он мог рассказать о чем угодно, не боясь быть непонятым. Так почему же сейчас что-то должно быть по-другому?
- Гермиона! Пообещай мне одну вещь.
- Какую? - она вопросительно посмотрела на него.
- Пообещай мне, что больше не исчезнешь.
Она видела мольбу в его глазах, и больше всего на свете ей хотелось бы убедить его в том, что ей совсем не хочется исчезать. И она больше не пропадет, не оставит его. Им и так пришлось слишком много терять в этой жизни, слишком дорого платить за короткие минуты счастья, слишком… В их жизни было слишком много испытаний. Так уж повелось.
- Я обещаю, Гарри, - сказала она, и против воли голос ее дрогнул. И он ей поверил, как верил всегда. Так уж повелось.
Резкий порыв ветра, остро пахнущий близкой грозой, утвердил их в мысли, что ненастье разразится гораздо раньше, чем они ожидали. Они еще раз улыбнулись друг другу, и Гарри, наконец, выпустил из рук теплую ладонь Гермионы, которую крепко сжимал все это время.
Она взбежала по высоким ступеням крыльца, потянула на себя высокую стеклянную дверь и вдруг обернулась, стоя на пороге. Она знала, что Гарри все это время неотрывно следил за ней взглядом, и она знала, что должна обернуться. Он в последний раз поймал ее взгляд и мимолетную, едва заметную улыбку, тронувшую ее губы. И отчего-то в этот самый момент он окончательно утвердился в мысли, что она и впрямь больше не исчезнет из его жизни. Он чему-то загадочно улыбнулся про себя, а потом быстро зашагал прочь от ярко освещенной громады отеля, и скоро темная летняя ночь окончательно поглотила его.
Гермиона вошла в пустой гостиничный холл, на ходу кивнув скучающему портье - он был единственным, кого она встретила по дороге в свой номер. Погруженная в свои мысли, она быстро миновала огромный холл и свернула в коридор, который вел к лифтам. Ждать пришлось совсем недолго, и через пару минут лифт выпустил ее из своего зеркального плена в полумрак длинного коридора на нужном этаже. Гермиона медленно шла вдоль безмолвных, наглухо закрытых дверей чужих номеров, каждая из которых надежно скрывала от посторонних глаз чьи-то жизни. Впрочем, ей это было совсем неинтересно.
Она, наконец, поравнялась с дверью своего номера и принялась рыться в сумочке в поисках ключей. По закону подлости ключи попались под руку последними. Чертыхнувшись несколько раз, Гермиона в конце концов открыла замок и вошла внутрь.
«Надо же, мне казалось, я выключила торшер перед уходом».
Темноту ее номера разбавлял свет небольшого торшера, который - она могла бы поклясться - выключала перед уходом. Впрочем, возможно, в ее отсутствие в номере была горничная, которая и оставила свет включенным.
Гермиона подошла к окну и приподняла тяжелые портьеры. За окном был Лондон. Лондон, кто бы мог подумать! Она все никак не могла привыкнуть к тому, что спустя столько лет она снова вернулась в этот город.
- Однако вы поздно возвращаетесь домой, мисс Грейнджер. Потрясающе, вы всего пару дней в городе, а вас уже так сложно застать по вечерам. Надо думать, мне повезло?
Гермиона вздрогнула, услышав за спиной чей-то голос.
Впрочем, ей понадобилась всего пара секунд, чтобы понять, кому именно он принадлежит. Стараясь не выдать охватившего ее волнения, она медленно обернулась. В огромном вольтеровском кресле, стоявшем у противоположной стены, сидел Драко Малфой собственной персоной. Встретившись взглядом с Гермионой, он издевательски улыбнулся, явно наслаждаясь ее растерянностью и замешательством.
- Вы даже представить себе не можете, насколько вам повезло, мистер Малфой, - она быстро взяла себя в руки и улыбнулась в ответ, - вы, можно сказать, родились под счастливой звездой. Что же не предупредили о своем визите?
- Очень уж хотелось сделать вам сюрприз.
«Должок тебе не терпелось мне вернуть».
- Знаете, в прошлую нашу встречу я была настолько ослеплена радостью от долгожданного свидания, что забыла оставить свой адрес. Это было чертовски невежливо с моей стороны, - Гермиона сокрушенно покачала головой. Малфой улыбнулся всепрощающей улыбкой человека, который привык к слабостям окружающих.
- Найти вас было несложно. Немного фантазии - и вот я уже имею удовольствие лицезреть вас воочию.
- Что ж, очень рада, что семь лет Хогвартса не прошли для вас впустую, - Гермиона, наконец, отошла от окна.
Сказать, что появление Малфоя выбило ее из колеи - это не сказать ничего. Она не была готова к встрече с ним, по крайней мере, сейчас, когда она еще не успела до конца прочувствовать эмоции, которые испытала от встречи с Гарри и Джинни. Только не сейчас, когда она еще не успела смириться с известием о том, что Рона давным-давно нет в живых. Только не сейчас, когда… Она могла бы, пожалуй, найти еще тысячу причин, которые явились бы вполне достойным для нее оправданием, однако Малфоя ее душевный разлад интересовал мало, судя по тому, что он сейчас с самым независимым видом восседал в кресле в ее собственном гостиничном номере.
Эта мысль привела ее в бешенство.
Она была уверена, что он ее не найдет. Она не хотела, чтобы он ее нашел. Это была своеобразная игра в кошки-мышки, в которой она, разумеется, должна была быть кошкой, играющейся с глупой мышкой. Она, черт возьми, применила все свои познания в области магии, чтобы должным образом замести следы, и вот, не прошло и суток, как Малфой нарисовался на ее пороге! Да что там на пороге. Он этот самый порог успешно перешагнул и теперь явно наслаждался своим триумфом.
- Тогда считайте, что ваш сюрприз удался, - Гермиона улыбнулась как можно более доброжелательно.
Она пересекла комнату и опустилась в другое кресло, прямо напротив Малфоя. Теперь их разделял только небольшой журнальный столик, на котором лежала оставленная ею книга, которую она сейчас читала, и мобильный телефон. При взгляде на последний она с трудом удержалась от желания немедленно проверить, не звонил ли Алекс. Телефон был утром забыт в гостинице, и Алекс наверняка с ума сходит от беспокойства.
Малфой проследил за ее взглядом и невесело усмехнулся. Он уже успел узнать достаточно для того, чтобы понять, что значил этот взгляд. Но она об этом вряд ли пока догадывалась.
- Что ж, очень рад, что сумел-таки сделать вам приятное, - он откровенно издевался, но Гермиона дала себе слово на его провокации не поддаваться. Слишком много чести.
- Помимо жгучего желания сделать мне приятное, есть ее какая-то причина, которая привела вас в столь поздний час в мою скромную обитель? - она скрестила на груди руки и выжидающе посмотрела на него. Вполне вероятно, что Малфой что-то задумал, но разглядеть в деталях выражение его лица ей не позволял полумрак, царивший в комнате. Впрочем, она была сейчас даже рада этой спасительной темноте, ибо, как она подозревала, ее внешний вид сейчас явно оставлял желать лучшего. Странное дело, но за целый день, что она провела с Гарри, ее ни на секунду не посетила мысль о том, что она как-то не так выглядит. С какой радости ее должно волновать, как она выглядит в глазах Малфоя? И, тем не менее, ее это волновало.
Эта мысль заставила ее разозлиться сначала на него, а потом на себя.
- Это вежливый способ сказать собеседнику «излагай и выметайся»?
- Похвальное умение - безошибочно угадать настроение собеседника.
- Нужно поговорить, - последняя фраза была, как ни странно, сказана вполне нормальным тоном, в котором действительно нельзя было усмотреть, пожалуй, ничего, кроме желания поговорить. Это было что-то новенькое.
- Прямо сейчас? - Гермиона демонстративно посмотрела на часы, хотя в полумраке различить точное время было трудно. - Однако странное предложение от столь страстного блюстителя этикета, как вы!
- Это общение с тобой на меня так действует, - парировал Драко. - Я хочу поговорить о Ребекке.
Он знал, что это выстрел на поражение. Знал, что теперь она пошла бы за ним, пожалуй, хоть на край света.
Услышав имя дочери, Гермиона вздрогнула. Неужели Малфой сам предлагает разговор? Она могла бы поклясться, что тут что-то не так, но… Она знала, что ответ ее будет однозначным.
- Хорошо, давай поговорим, - быстро сказала Гермиона. - Спускайся вниз, на первом этаже есть ресторан, и жди меня там, я скоро спущусь.
- Ресторан магловский? - в голосе Малфоя против воли зазвучали презрительные нотки, а Гермиона начала закипать.
- Да, черт возьми, Малфой! Где я тебе возьму другой в час ночи?
- Что ты собираешься делать? - спросил он, с подозрением глядя на Гермиону, которая открыла входную дверь и выжидающе уставилась на Малфоя. - Пойдем сразу, я тебя сегодня достаточно ждал.
Он продолжал сидеть в кресле в своей прежней вальяжной позе. Гермиона начала закипать.
- Мне нужно переодеться.
Он снова издевательски усмехнулся.
- И в чем проблема?
- В твоем присутствии, - Гермиона обвела рукой номер, - как ты успел заметить, комната только одна.
- Раньше для тебя не было проблемой переодеться в моем присутствии, - он окинул ее весьма красноречивым взглядом, а потом неторопливо вышел из номера.
- Кто из нас не совершал ошибок в этой жизни, - философски заметила Гермиона, после чего с громким стуком захлопнула дверь.
Едва переведя дух, она бросилась в ванную. Нетерпение буквально толкало ее в спину, и в этот момент для нее перестал существовать весь мир, вернее, мир остался, но ее в нем интересовал только один человек. Бэкки. Ее девочка.
Когда она через полчаса спустилась в ресторан, то застала там Малфоя, скептически изучающего меню в роскошном кожаном переплете, двух хихикающих девиц за соседним столиком, которые предпринимали весьма недвусмысленные попытки завладеть вниманием ее бывшего мужа, двух официанток и бармена, явно проклинающих ненормальных, которым приспичило посетить ресторан посреди ночи. Гермиона усмехнулась и направилась к столику Малфоя.
- Однако ты пользуешься большой популярностью у местной публики. Стоило оставить тебя на полчаса - и пожалуйста.
Драко услышал позади себя знакомый насмешливый голос, и сердце против воли забилось сильнее. Он поднялся, чтобы помочь Гермионе сесть.
- Это все для меня? - Драко красноречиво посмотрел на платье, в которое облачилась Гермиона, искусный макияж и распушенные волосы. - Польщен, польщен.
- Не обольщайся, - она раскрыла лежащее перед ней на столе меню, - здесь дресс-код. В джинсах бы не пустили.
Она наклонилась над раскрытым меню, и прядь волос упала ей на лицо. Она машинально заправила ее за ухо, не обратив на этот жест никакого внимания. Она делала так, возможно, десятки раз за день, а он вдруг поймал себя на мысли, что у него перехватило дыхание. Он знал этот ее жест, помнил из прошлой жизни, и вот теперь вместе с ним словно бы воскресло из небытия их полузабытое прошлое. Общее прошлое.
- Ты заказывал что-нибудь? - наконец спросила она.
Ему отчего-то показалось, что с момента ее возвращения прошла как минимум вечность. На деле едва ли прошло больше минуты.
- Только вино.
- Надеешься меня споить, - хмыкнула она. - Я буду стейк с кровью.
Она вернула меню официантке и вопросительно посмотрела на Малфоя.
- Ты стала очень кровожадной, - с мрачным удовлетворением констатировал он.
- Ну что ты, - Гермиона пожала плечами, - если я и жаждала когда-либо чьей-то крови, то только твоей.
- Твое желание, я надеюсь, потеряло свою актуальность? - подозрительно спросил Малфой.
- По-прежнему лидирует среди моих жизненных приоритетов, - она нервно побарабанила пальцами по столу, словно решаясь про себя на что-то. - Ты хотел поговорить о Бэкки, помнишь?
Еще бы ему не помнить! Прошлая бессонная ночь дорогого стоила. И, сколько бы он ни пытался себя убедить в том, что все эти годы поступал правильно, стараясь оградить Бэкки от общения с матерью, какой-то внутренний голос, вероятней всего именуемый совестью, нашептывал ему, что все это ложь. Ложь от начала до конца. Он прекрасно понимал, что больше не сможет смотреть в глаза дочери и лгать, зная, что Грейнджер в Лондоне и ищет встречи с ней. Кроме того, попытки открытой конфронтации с бывшей женой тоже ничем хорошим теперь не закончатся - у нее на руках, как ни крути, козырей больше. Бэкки придется открыть правду, вот только чем может закончиться эта история… Ему было страшно даже на миг подумать об этом.
- Что ты намерена делать?
- Я намерена с ней встретиться и поговорить, - сказала Гермиона. - А что, здесь возможны еще какие-то варианты?
- Как ты себе это представляешь? Прийти и сказать: «Здравствуй, доченька!»
Гермиона смерила Малфоя долгим внимательным взглядом. Взгляд его серых глаз был непроницаем и серьезен, и она поняла, что теперь разговор пойдет действительно деловой.
- Почему бы нет?
- Ты не думаешь, что это все равно что… обухом по голове? Может, ее нужно подготовить? - Драко смотрел на Гермиону неотрывно, словно хищник, который караулит свою жертву.
И тут Гермиона, наконец, поняла, к чему он клонит. Она даже в восторг пришла от такой наглости.
- А подготовить ее, конечно же, должен будешь ты? Ну конечно, - продолжала Гермиона рассуждать вслух. - Если сейчас появляюсь я, рассказываю ей о том, как все было, а мы с тобой в это время находимся в состоянии холодной войны, ей придется принять чью-то сторону. Либо ты, либо я. А в свете того, что ты обманывал ее больше десяти лет, сравнение будет явно не в твою пользу, так? Что ты мне предлагаешь, сотрудничество на взаимовыгодных условиях? Ты не находишь, что в данном случае это будет выгодно только тебе? - она зло сверкнула глазами.
Малфой сидел напротив с таким видом, будто ему выстрелили в затылок.
- А ты у нас, значит, святая великомученица? - с трудом сдерживая гнев, сказал Драко. - За десять лет ты хоть раз поинтересовалась, как поживает твой ребенок? Хоть раз?
- Да что ты вообще знаешь о моей жизни? - Гермиона тоже сдерживала себя из последних сил. - Что ты знаешь о том, что такое жить вдали от своего ребенка? Может, напомнишь мне, по чьей милости мне пришлось отказаться от дочери?
- Ты могла бы хотя бы раз написать ей!
- Кому, ребенку? А теперь, глядя мне в глаза, поклянись, что все было бы по-другому, если бы я написала или приехала, пока она была маленькой?
Она сжала руки в кулаки. Ее душили слезы. Драко сидел напротив и понимал, что если сейчас примется разубежадать, это не будет правдой. Очередная ложь.
- Молчишь, - невесело усмехнулась она, совладав с собой. - Молчишь, потому что тебе нечего сказать.
- Я искал тебя, - вдруг сказал он. Ему было нелегко в этом признаться, но ему отчаянно требовалось оправдание. Хотя бы в собственных глазах.
- Я знаю, - грустно откликнулась она. - Гарри рассказал. Ты искал, но не нашел.
«Тебе, похоже, и так неплохо жилось!»
Последняя фраза едва не сорвалась у него с языка, но он сдержался. Там, в темноте ее номера на столике лежала книга. Где-то между ее страниц лежала одна единственная глянцевая фотография, и ему хватило пары секунд, чтобы понять, как его жена – его бывшая жена - жила все эти годы.
Но он промолчал.
Это было уже не его дело, вот только…
- А знаешь, - вдруг сказала Гермиона, и в этот момент Драко почувствовал, как неуловимо изменилось ее настроение. - Сегодня мы с Гарри были на кладбище. У Рона. Он несколько лет назад погиб. А самое страшное, что я не успела попросить у него прощения. И уже никогда не попрошу.
- Мне жаль, - сухо обронил Малфой. - Я знаю, он был тебе дорог.
- Я вдруг подумала, - продолжила она, словно бы не услышав последней реплики, - у него ведь остался сын. Ребенок. И все, что у того осталось от отца - серая могильная плита, безмолвная и равнодушная. И же ничего не исправить И это самое ужасное - когда ничего нельзя исправить. А у нас еще есть шанс все исправить. Есть ты, есть я, есть Бэкки. А вместо этого мы с тобой упрямо перетягиваем на себя одеяло, пытаясь понять, кто из нас больше виноват. И ты виноват, и я. А теперь я хочу попросить тебя кое о чем. Давай поговорим начистоту.
Она достала из сумочки конверт из плотной бумаги и положила его на стол перед Малфоем. Он вопросительно посмотрел на нее.
- Открой, - она кивнула на конверт.
Через пару мгновений в руках у Драко оказалось несколько цветных глянцевых фотографий, на которых был запечатлен один и тот же человек - их дочь.
- Это все, что есть у меня. И, видит Бог, у меня в жизни нет ничего дороже этих фотографий. Я не знаю, простит ли она меня. Знаю, что виновата перед ней. Знаю, что должна была вернуться раньше, но я боялась. Боялась не того, что ты будешь против, я боялась другого. Боялась, что окажусь не нужна ей. Я малодушно пряталась за эти оправдания, что ты не допустишь нашей встречи, хотя на деле мне было попросту очень страшно.
Ну вот, самое страшное она сказала. Но, как ни странно, ей стало намного легче. Она перестала строить перед Малфоем невесть что, а признала свои слабости. Она обычный человек, ей тоже бывает страшно.
- Она самое дорогое, что есть у меня в жизни. И я тоже очень боюсь. Боюсь ее потерять. А правда неминуемо повлечет это за собой. И теперь, я, пожалуй, продал бы душу Дьяволу, только чтобы ей не пришлось страдать. Но даже этой жертвы теперь будет мало.
Ну вот, самое страшное он сказал. Но, как ни странно, ему стало намного легче. Он перестал строить перед Грейнджер невесть что, а признал свои слабости. Он обычный человек, ему тоже бывает страшно.
- Расскажи мне о ней, пожалуйста, - тихо попросила она. - Все-все.
Она улыбнулась ему, и он улыбнулся ей в ответ. В первый раз за вечер по-настоящему. А, может быть, и за всю жизнь.
Когда они расставались утром у дверей ее номера, за окнами уже занимался рассвет. По-прежнему тихий коридор заливал серый утренний свет, и когда Гермиона, справившись с замком, открыла дверь в свой номер, ей показалось, что с тех пор как она ушла отсюда, прошла целая вечность.
- Ты дашь мне знать, когда она вернется?
Малфой стоял, прислонившись к стене, и молча наблюдал за тем, как она открывает замок. Услышав вопрос Гермионы, он посмотрел на нее и устало кивнул. Только сейчас он понял, как сильно устал.
- Тогда до скорого, - сказала она.
- До скорого, -он кивнул еще раз на прощание и быстро зашагал по коридору прочь к лифтам.
Гермиона проводила его взглядом и, словно решившись про себя на что-то, окликнула его в самый последний момент.
- Драко!
Она не называла его по имени целую вечность. Он вздрогнул, а потом обернулся.
- Мы сегодня говорим друг другу только правду, так? Можно задать тебе последний вопрос.
Она знала, что будет сожалеть о том, что спросила его об этом и в случае, если он скажет «нет», и в случае, если он скажет «да». Впрочем, если она не решится его задать, она тоже будет об этом жалеть.
Он вопросительно смотрел на нее, ожидая.
- Ты был счастлив со мной? То время, что мы были вместе. Хотя бы один день или одну минуту?
Он молчал, как ей показалось, целую вечность, после чего улыбнулся.
- Пожалуй, дольше, чем одну минуту.
А потом он шагнул в лифт, и двери бесшумно закрылись за ним. Гермиона зашла в свой номер, закрыла за собой дверь и обессилено рухнула на кровать.
Все оказалось гораздо сложней, чем ей казалось поначалу.
