Стокгольм, впервые Стокгольм. Ничто так не сжигает сердце, как пустота от потери чего-то или кого-то, когда вы ещё не измерили величину этой потери.
Роберт Сальваторе «Тёмный эльф. Отступник»
Разговор был давным-давно закончен, и в трубке раздавались частые и тревожные гудки отбоя. Это было странно, странно и неправильно - слышать в телефонной трубке голос Кристины Бернгард, да еще и после стольких лет. Гермиона, кажется, только сейчас со всей отчетливостью поняла, что с тех пор, как она покинула Англию, прошла целая жизнь. Столько лет…
Она в глубокой задумчивости вернула многострадальную телефонную трубку на место, поднялась из своего кресла и подошла к окну. Она нервно барабанила пальцами по подоконнику, пристально вглядываясь куда-то вдаль, как человек, готовый вот-вот принять какое-то важное решение.
- Гермиона, можно? - за ее спиной послышался чей-то голос и негромкий стук.
- Зачем стучать, если ты уже все равно вошла? - Гермиона обернулась, приветливо улыбнувшись вошедшей.
- Ну, так положено, - безапелляционно возвестила ее ассистентка. - Ты мой босс, я твоя подчиненная, прежде чем вломиться к тебе, я должна испросить высочайшего позволения. Я насчет документов, о которых ты просила, - Кэтлин энергично потрясла в воздухе какой-то папкой.
- Вот скажи, - спросила Гермиона, - почему меня никто здесь не воспринимает всерьез?
- В тебе проснулся диктатор? - рассмеялась девушка.
- Даже ты зовешь меня боссом только в шутку.
- Ну, наверное, все дело в том, что ты ненастоящий босс. Настоящий босс должен быть строгим, старым и брюзжащим. Какому из этих пунктов ты соответствуешь?
- Все, все, все - рассмеялась Гермиона, - как только я почувствую субординацию в наших отношениях, я пойму, что дело плохо.
- Кстати, ты поговорила с той ненормальной?
- Поговорила, - задумчиво сказала Гермиона, возвращаясь в свое кресло. Мысли о Кристине заставили сердце тревожно сжаться.
- И что она от тебя хотела? Кто это вообще такая?
- Да так. Человек из прошлого.
- И что же этот человек из прошлого от тебя хотел?
- Это довольно сложно, Кэтлин, - вздохнула Гермиона.
Разве могла она в двух словах объяснить, какие отношения связывали ее с Кристиной Бернгард? Когда-то давным-давно они ненавидели друг друга. Когда-то давным-давно в полумраке старого заброшенного дома Кристина спасла жизнь ее ребенка. Когда-то давным-давно Гермиона раздобыла для Кристины тонкую папку, благодаря которой та смогла отомстить тому, кто оставил ее сиротой. Когда-то давным-давно их пути разошлись, казалось бы, навсегда. И вот теперь, спустя столько лет они пересеклись снова.
- А что такое стокгольмский синдром? - живо поинтересовалась Кэтлин. - Она что-то такое говорила про это…
- Я тебе расскажу когда-нибудь после. А теперь мне нужно, чтобы ты забронировала мне один билет до Стокгольма. На ближайший рейс.
- Ты с ума сошла? - Кэтлин смотрела на нее безумными глазами. - Тебе звонит какая-то ненормальная, и ты, позабыв обо всем на свете, соглашаешься на встречу с ней в каком-то там Стокгольме! Где это вообще? Что ей от тебя надо?
- Кэтлин, успокойся, ради Бога! Это в Швеции.
- Да знаю я, где это! Зачем тебе с ней встречаться? Алекс знает?
- Нет, не знает, - Гермиона посмотрела на сидящую напротив девушку взглядом, словно ища у нее поддержки, но та, казалось, оставалась непреклонна.
- Ну, тогда настоятельно советую тебе спросить его, что он обо всем этом думает, - Кэтлин замолчала, и Гермиона прекрасно знала, что та вкладывает в это многозначительное молчание.
- Кэтлин, я прошу тебя. Один билет до Стокгольма. И пока меня не будет, решай, пожалуйста, по мере возможности все возникающие вопросы.
Девушка молчала какое-то время, неотрывно глядя на Гермиону.
- У меня дурные предчувствия. Ничем хорошим это не кончится. Но если ты решила, что так надо… Что ж, будь по-твоему.
Оставшись одна, Гермиона снова схватилась за телефонную трубку. Она набрала знакомый номер, не особенно надеясь на успех. Ее опасения подтвердились. Бесстрастный голос автоответчика возвестил о том, что «вызываемый абонент выключен или…»
Гермиона отключилась, не став дослушивать эту лишенную каких-либо эмоций тираду. Она прекрасно знала, что Алекс в отъезде. Знала она и его привычку отключать телефон во время работы, но все равно зачем-то позвонила. Может, для того, чтобы просто услышать его голос на том конце телефонного провода и его уверения в том, что все будет хорошо.
Но он не ответил, а за эти годы она так привыкла полагаться на его мнение. Она снова зачем-то набрала его номер, но результат был все тем же. Что ж, видимо, ей придется полагаться только на себя в этой ситуации.
Кэтлин все сделала так, как она просила. Уже к обеду Гермиона сжимала в руках присланный с курьером билет на самолет, который должен был доставить ее на родину Кристины Бернгард.
Оказавшись на борту самолета, она вдруг поймала себя на мысли, что ей совсем не страшно. Что ни говори, а несколько последних лет ее жизни были наполнены и приключениями, и жаждой риска в достаточной мере.
На протяжении всего полета у нее из головы не шли слова Кристины.
«Нам нужно поговорить. Дело касается твоей дочери. Думаю, тебе это будет интересно».
Что Кристина могла знать о Бэкки? Впрочем, что сама Гермиона, будучи ее матерью, знала о ней? Ничего. За те несколько лет, что минули с тех пор, как она уехала из Англии, она не знала о своей дочери нечего. На первых порах она искренне верила в то, что сложившаяся ситуация - целиком и полностью инициатива Малфоя. Быть может, так оно и было. На первых порах. Но потом, когда она встала на ноги и поняла, что во многом уверения и угрозы Малфоя - не более, чем бравада, что мешало ей попробовать найти способ дать Бэкки знать о себе? Что мешало ей написать, приехать, попробовать через кого-то передать ей письмо? Ничего, но она предпочитала не думать об этом.
Она много о чем предпочитала не думать, научившись жить сегодняшним днем. В этой философии был определенный смысл. Зачем жить прошлым, если его уже нет. Зачем жить будущим, если его еще нет, и неизвестно, будет ли оно вообще. Есть сегодняшний день, и это единственное, что имеет смысл. У нее ушло столько лет на то, чтобы создать то самое «сегодня», которое бы имело смысл. Чистый, подлинный смысл. У нее был Алекс, у нее было дело, которое она любила и в которое верила, у нее была вера в то, что она не зря проживает свою жизнь. Быть может, так оно и было, но вместе с тем что-то темное, полузабытое продолжало жить в самых сокровенных уголках ее души. Не проходило и дня, чтобы она не думала о дочери. Хотела она этого или нет, но прошлое имело над ней гораздо большую власть, чем ей того хотелось бы.
Быть может, это были простые воспоминания, быть может, то были отголоски чувства вины, с которым она, сама того не осознавая, боролась все эти годы. А может…
Впрочем, кто мог бы знать наверняка. Истина была в том, что она смогла, все потеряв однажды, начать жизнь заново. Истина была еще и в том, что где-то далеко жила ее дочь, которую она не видела вот уже шесть лет. Истина была в том, что она любила ее больше жизни, но за прошедшие годы так и не нашла в себе смелости попытаться разыскать ее.
Осенний Стокгольм встречал ее неярким солнцем, отраженным в холодной воде, и начинающимся листопадом. Гермиона взяла такси в аэропорту и долго пыталась втолковать таксисту, куда же ей все-таки нужно. По всей видимости, ее произношение местных названий оставляло желать лучшего.
- Вам нужно к Городской Ратуше, насколько я понимаю, - наконец изрек он.
Гермиона не была вполне в этом уверена, но сочла за благо согласиться. Захлопнув за собой дверь такси, она вдруг со всей отчетливостью осознала, что понятия не имеет, где в случае чего искать Кристину. Она вполне себе успевала к назначенному часу, но что, если они все-таки разминутся? Впрочем, совсем скоро она забыла о своих опасениях, завороженная открывающимися ее взору панорамами города. А город и впрямь завораживал, утопая в лучах послеобеденного солнца. Сейчас, созерцая из окна такси виды шведской столицы, Гермиона осознала, как сильно отвыкла от Европы за все эти годы. Этот город будил в ней что-то, что-то полузабытое, но некогда горячо любимое.
- Приехали, - голос таксиста заставил Гермиону вынырнуть из раздумий. Таксист неодобрительно покосился на странную пассажирку на заднем сидении. Та, кажется, была погружена с свои мысли и не сразу поняла, что обращаются именно к ней.
- Да… Спасибо, - рассеянно улыбнулась она.
- Вам нужно вот то здание.
Гермиона посмотрела туда, куда указывал ее собеседник.
- Это и есть Городская Ратуша?
- Она самая, - подтвердил таксист, и через минуту Гермиона осталась наедине с незнакомым городом.
Она бросила взгляд на часы: до встречи с Кристиной оставалось еще около получаса. Что ж, она вполне успеет на место встречи к условленному времени.
Городская Ратуша, около которой Кристина назначила ей встречу, оказалась красивым величественным зданием из красного кирпича, венчала которое высокая башня с тремя золотыми коронами на вершине. Одним фасадом здание выходило на озеро, которое неспешно несло мимо свои воды. Внутренний же двор здания своими высокими, увитыми плющем стенами больше напоминал неприступный средневековый замок.
Гермиона опустилась на одну из многочисленных белоснежных скамеек и принялась ждать. Прямо за ее спиной переливалась на солнце золоченая вершина башни; многочисленные туристы с фотоаппаратами наперевес сновали туда-сюда, поминутно щелкая затворами и смеясь над чем-то. От озера за резным невысоким парапетом веяло близкой прохладой и свежестью, а противоположный отвесный берег украшали прекрасные здания, которые казались, как и все вокруг, облитыми жидким золотом холодного осеннего солнца.
- Знаешь, легенда гласит, что всякий, кто только увидит эти воды, эти берега, непременно полюбит их и вечно станет тянуться к ним в томительной тоске.
Гермиона вздрогнула, услышав за спиной чей-то голос. Она обернулась, и на какое-то мгновение ей показалось, что с тех пор, как она последний раз видела Кристину Бернгард, едва ли прошло больше месяца. Та, на первый взгляд, совсем не изменилась. Но когда Гермиона присмотрелась к ней внимательнее, поняла, что та изменилась буквально до неузнаваемости.
Она была все также красива, как и прежде, и вместе с тем что-то совершенно новое появилось в выражении ее безупречного лица. Она была одета в строгий костюм небесно-голубого цвета, и этот цвет как нельзя лучше оттенял ее глаза.
- Это одна из городских легенд, которые гиды любят озвучивать туристам? - спросила ее Гермиона.
- Нет, туристам озвучивают совсем другую, - Кристина опустилась на скамью рядом с Гермионой.
- Расскажешь?
Кристина еще несколько секунд в молчании смотрела на озеро, а потом решительно раскрыла свою сумочку, вытащила оттуда бумажный конверт и протянула его Гермионе. Та вопросительно посмотрела сначала на конверт, а потом на Кристину.
- Открывай. Это тебе.
Гермиона осторожно вскрыла конверт. Несколько глянцевых снимков острым блеском отразили солнечные лучи. На всех них был изображен один и тот же человек. Красивая одиннадцатилетняя девочка с длинными пепельными волосами. Гермиона принялась жадно вглядываться в фотографии.
Господи, это ее дочь! Она не могла поверить в то, что Бэкки так выросла с тех пор, как они виделись в последний раз.
- Ты была на вокзале? Первого сентября? - спросила Гермиона, не отрывая взгляда от фотографий.
- Была, - ответила Кристина.
Гермиона еще раз быстро перебрала фотографии, желая и вместе с тем не желая увидеть на снимках Малфоя. Кристина усмехнулась, словно прочитав ее мысли.
- Его там нет.
- Но ты видела его?
- Видела, конечно же. Но не разговаривала.
- А Бэкки?
- Она выглядит вполне счастливой и благополучной.
Гермиона не знала, обрадовало ее это известие или огорчило. С одной стороны, она была рада услышать, что у ее ребенка все хорошо, а с другой… Это «хорошо» было без нее, впрочем, если ей и было кому предъявлять претензии, то только самой себе.
- Ты была в Лондоне ради меня? Но почему?
Кристина долго молчала, после чего поднялась со скамейки и посмотрела на Гермиону.
- Давай пройдемся? – предложила она.
Солнце уже клонилось к закату, когда они оставили за спиной громаду Городской Ратуши.
- Ты так и не рассказала, как нашла меня, - сказала Гермиона.
- Это не я нашла, - ответила Кристина, и Гермиона поняла, что та говорит о Штольберге. Она усмехнулась.
- Передавай привет.
- Передам.
- Красивый город, - Гермиона любовалась Стокгольмом.
- Скрипка. Любой город звучит. Этот звучит как скрипка.
- Щемящая тоска?
- Что-то вроде того.
Кристина много говорила о городе и почти совсем не говорила о себе. Гермиона спросила о том, где они живут. Кристина ответила, что они живут в Швеции, но не в Стокгольме, и больше на эту тему не распространялась.
- А ты? - спросила она Гермиону. - Ты не скучаешь по родине?
- Я привыкла к Америке, - призналась Гермиона. Здесь, в полузабытой атмосфере старой Европы она вдруг со всей отчетливостью поняла, как сильно она изменилась за прошедшие годы.
- А я всегда знала, что не смогу жить ни в какой другой стране.
- Ты все-таки не ответила на мой вопрос, - сказала Гермиона. - Почему ты сделала это для меня? Я все понимаю, те документы, но… Ты спасла мою дочь, в конце концов, это я была у тебя в долгу. Так почему ты теперь делаешь это?
- Я делаю это из-за своей дочери, наверное. Я подумала, каково это - жить в разлуке с собственным ребенком? И мне стало страшно.
- У тебя есть ребенок? - Гермиона смотрела на свою собеседницу во все глаза. Почему-то сама эта мысль казалась ей дикой.
- Есть, - ответила Кристина, и при этом лицо ее осветилось каким-то внутренним светом. Гермиона прежде за ней этого не замечала.
Они расстались у королевского дворца. Они попрощались, но перед тем как уйти, Гермиона окликнула Кристину.
- Как ее зовут? - крикнула она. - Твою дочь.
- Ингрид. Ее зовут Ингрид.
В последний раз белокурые волосы Кристины мелькнули в толпе. Гермиона проводила ее взглядом, а потом медленно пошла прочь. Ее разрывали на части самые противоречивые чувства, и она отчего-то никак не могла привести в порядок свои мысли.
У нее оставалось немного времени до ближайшего рейса обратно. Она попробовала дозвониться Алексу, но безрезультатно. Ей удалось дозвониться до Кэтлин, которую она заверила, что с ней все в порядке. Та для порядка поворчала, но потом сказала, что обязательно встретит ее в аэропорту.
На протяжении всего перелета Гермиона только и делала, что снова и снова рассматривала фотографии дочери. Она твердо решила написать ей. Теперь, когда девочка жила в Хогвартсе, вряд ли кто-то контролировал бы ее почту. Гермиона еще не решила, что она ей напишет, знала только, что сразу же по возвращении она отправит Бэкки письмо. Она сумеет вернуть дочь, она обязательно сумеет. Почему-то она была уверена, что в этот раз фортуна обязательно будет на ее стороне.
Она пребывала в самом радужном настроении, когда зашла в переполненный зал аэропорта. Она искала глазами Кэтлин в толпе, но безрезультатно. Вдруг кто-то схватил ее за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с Софи. Софи Фишер, той самой, которую они с Алексом встретили однажды на рождество в нью-йоркском ресторане.
- Привет, - обрадовалась ей Гермиона. - Ты меня встречаешь? Я думала, Кэтлин приедет.
- Она не смогла, - Софи закрыла рукой телефон, по которому разговаривала. - У вас какой-то аврал на работе, потом все расскажу!
Софи схватила Гермиону и потащила к выходу. Все это время она кричала что-то в трубку, попеременно чертыхаясь - связь была плохой.
Когда через пару минут они оказались в салоне машины, Софи, наконец, нажала отбой и перевела дух.
- Джейсон позвонил мне четыре раза с тех пор, как я уехала из дома. А уехала из дома я час назад. Все остальное время он названивает нашей няне, - Софи выпалила эту тираду на одном дыхании, а потом повернула ключ в замке зажигания.
Гермиона улыбалась, пока Софи выезжала с парковки и без остановки говорила о своем маленьком сынишке. Она и ее муж были, по мнению большинства окружающих, совершенно сумасшедшими родителями. Где-то в глубине души она даже немного завидовала им. Ей всегда приходила в голову одна и та же неизменная мысль: как изменилась бы ее жизнь, если бы у нее был маленький ребенок? Впрочем, она была бы счастлива даже тем, если бы ей, хотя бы косвенно, можно было участвовать в жизни Бэкки.
- Кстати, - сказала Софи, когда выехали на шоссе, оставив аэропорт позади, - мы планируем в скором времени крестины Эндрю. И очень хотим, чтобы вы стали крестными родителями. Я пыталась дозвониться до Алекса, но…
В этот момент телефон Софи разразился звонкой трелью.
- Да, Джейсон, я слушаю, что на этот раз?
Гермиона улыбнулась, слушая ее гневную тираду. А все, что случилось дальше, больше напоминало дурной сон, с той лишь разницей, что это был не сон. Им навстречу на полной скорости выехала какая-то машина, на миг ослепив фарами, потом раздался чей-то пронзительный крик, удар и, прежде чем все вокруг погрузилось во тьму, Гермиона успела подумать о том, что все это уже однажды было. Вот только она не успела вспомнить, когда и как.
Звонок из больницы застал Алекса в Нью-Йорке. Первые несколько минут он почему-то никак не мог поверить в реальность происходящего. Ему отчего-то казалось, что все это, звонок из больницы, бесстрастный вежливый голос, все это какой-то дурной розыгрыш, а когда понял, что все это всерьез, бросился в аэропорт. Хотя его и уверили, что угрозы для жизни ни Гермионы, ни Софи нет, какое-то темное, щемящее предчувствие чего-то страшного никак не желало оставлять его.
Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как ему позвонили из больницы. Спустя несколько часов он уже разговаривал с пожилым врачом с уставшим взглядом.
- Все будет в порядке, - заверил он Алекса. - Они обе пришли в себя, но сейчас спят.
Алекс неотрывно следил за выражением лица собеседника. Тот явно что-то недоговаривал.
- Доктор, вы сказали не все. Что еще мне следует знать?
Доктор побарабанил пальцами по столу, словно решаясь на что-то, а потом внимательно посмотрел на Алекса.
- Ваша жена была беременна. Она этого не знала. Но ребенка спасти не удалось. И еще кое-что… Сожалею, но, скорее всего, она больше не сможет иметь детей.
В его квартире кто-то был. Несколько секунд Малфой в нерешительности стоял на пороге.
- Бэкки, - крикнул Драко. Крикнул скорее по привычке, чем надеясь на ответ. Он прекрасно знал, что Бэкки сейчас во Франции вместе с Нарциссой.
- Это всего лишь я, - на пороге комнаты возникла Астория Гринграсс, как всегда безукоризненно одетая. Как всегда безупречно причесанная. Как всегда…
- Я же просил тебя предупреждать о своих визитах. Я вполне мог отправиться домой после работы, - Малфой попытался скрыть недовольство. Он терпеть не мог неожиданных вторжений в свое личное пространство.
- Драко, это сегодня принес курьер, - Астория протянула руку. У нее на ладони лежала бархатная коробочка. - Это обручальное кольцо. Оно для меня?
