Хогвартс. Альтернативная история.

Глава 62

62.

В следующее воскресенье я одним из первых покинул Хогвартс и отправился к Аберфорту. В первой половине дня его бар обычно пустовал, и я надеялся воспользоваться моментом, чтобы поговорить о Хмури. Увы, меня ожидало очередное разочарование: бар был не то что пуст, но даже не открыт. Некоторое время я слонялся у запертых дверей, размышляя, не стоит ли постучать, однако решил, что дело не срочное, и отправился гулять.
На перекрестке я столкнулся с компанией однокурсников - Малфой с Крэббом и Гойлом, Нотт, Паркинсон, пара шестикурсниц и свита младших с разных факультетов направлялись к Розмерте. Сунув руки в карманы, я проводил их подозрительным взглядом. Не хватало только, чтобы и эти объединились в какой-нибудь орден или отряд. Я не пытался с ними общаться - группа сформировалась давно и допускала в себя только младшекурсников; ко мне у них не было доверия и вряд ли когда-нибудь будет.
- Хочешь знать, о чем они болтают?
Я повернулся.
- И так понятно. Перемывают косточки профессорам, хвастаются своими папашами, обсуждают, кто с кем встречается - обычный пустой треп.
Балстроуд усмехнулась:
- Это да.
- Любишь подходить незаметно? - спросил я.
- Ты на них так загляделся… - Балстроуд кивнула на дверь в "Три Метлы", за которой скрылась компания Малфоя, - что ничего вокруг не видел. Уж извини.
Я молчал, находясь не в восторге от этой ее манеры подбираться втихую.
- Ладно, мне туда, - Миллисент указала на магазин одежды. - Джинсы хочу посмотреть.
- Ну посмотри, - пробормотал я. Балстроуд отправилась в лавку, а я побрел вниз по улице.
С момента нашего разговора у камина (если тот обмен парой фраз можно было назвать разговором) прошло всего полторы недели, но я уже задавался вопросом: а стоило ли? Иногда это казалось лукавством, попыткой представить себя - перед самим же собой - более продвинутым, чем я был в действительности. Разве я на самом деле собирался уходить в монастырь и строго соблюдать обет безбрачия? Такая неуверенная, непонятная реакция раздражала - ведь речь идет лишь о сексе, без обязательств, без клятв в вечной любви, как раз то, что подходило и мне, и Миллисент… Хотя легкомысленно относиться к мотивации человека, способного на такую "маленькую месть", было нельзя. Значит, все дело в этом? В моей паранойе?
Я остановился. Дорога выводила на окраину Хогсмида, однако это не был путь в Хогвартс или к железнодорожной станции. Последние жилые дома остались далеко позади. Вокруг располагались длинные, похожие на склады двухэтажные кирпичные строения с маленькими темными окнами и железными двустворчатыми дверьми. Я направился к одному из зданий, как вдруг ощутил знакомый, пробирающий до костей холод. Дементоры здесь, рядом с деревней? Я знал, что они караулят тайные выходы из школы и иногда патрулируют Хогсмид, но никогда не задумывался, где эти существа живут.
Железная дверь лязгнула и начала отворяться. На улицу бесшумно скользнула высокая фигура, и вокруг словно увернули свет. Нас разделял всего десяток футов, однако дементор не двигался, а я стоял, завороженный чернотой под его капюшоном и медленно колышущимися одеждами, напоминавшими разорванный купол огромной темной медузы.
- Назад! Назад! Отойди от него! - крик донесся до меня глухо, будто кричали сквозь воду.
Рядом с первым дементором возник второй; я даже не заметил, как он появился. Кто-то схватил меня за руку и со всей силы рванул прочь. Несколько шагов, и мир снова стал светлым, а звуки - четкими. Краем глаза я заметил, что дементоры потянулись обратно в здание. Наконец, крепко державший меня человек остановился. Он был одет в тяжелую мантию патрульного и надвинутую по самые брови черную вязаную шапку.
- Ты что, идиот? Или жить надоело? - рявкнул он. - Какого черта ты здесь ошиваешься?
- Я гуляю… и не надо, пожалуйста, кричать, - сказал я, слегка раздосадованный его вмешательством. - Они бы ничего не сделали.
Патрульный воззрился на меня, не веря своим ушам.
- Ах ты щенок! - воскликнул он. - Ты еще будешь указывать, как с тобой говорить? - Не выпуская моей руки, он зашагал к другому зданию, как две капли воды похожему на обиталище дементоров, но находившемуся по ту сторону дороги, ближе к Хогсмиду.
Здесь располагалась комендатура. Вывесок и табличек на доме не было, так что несколько минут назад я просто не обратил на него внимания. Просторное помещение использовалось и для служебных, и для бытовых нужд. У дальней стены под окном находилась плита, шкаф, полки с посудой и длинный стол, за которым сейчас сидело трое человек. Неподалеку я увидел зарешеченную камеру, напомнившую мне тюремные клетки в школе, и стол со свитками и папками. Над столом висел знакомый мне по Косому переулку плакат с Поттером и черно-белые ориентировки еще на нескольких человек. Слева от входной двери начиналась железная лестница, ведущая на второй этаж. Температура в комендатуре была ненамного выше уличной - я не заметил здесь ни камина, ни печки.
- Он будет меня учить!.. - продолжал возмущаться мужчина, подходя к столу с папками. - Вот я сейчас рапорт составлю, пусть тебе в школе вкатят по первое число...
- Кого поймал? - спросил один из сидевших у окна.
- Представляешь, болтался у дементоров. Они его едва не заманили, - сказал патрульный. - А он же еще и хамит.
- Я не хамлю, - возразил я. - Просто не нужно на меня кричать. Ведь ничего страшного не случилось.
- Если бы случилось, тут уж кричи, не кричи – один хрен, - подал голос другой патрульный.
- Они бы меня не тронули, - повторил я.
- С ума сойти, - скептически произнес мужчина в черной шапке и вытащил из ящика чистый лист. - Сядь куда-нибудь, не мельтеши.
Сесть здесь было некуда, и я вынул палочку, чтобы наколдовать стул. В ту же секунду патрульные вскочили; я и глазом моргнуть не успел, как в мою сторону было направлено четыре палочки.
- Убери, - негромко проговорил тот, кто привел меня сюда.
- Да я только...
- Убери, - угрожающе повторил он. - Медленно.
Я сунул палочку обратно в крепление. Патрульные сели, я прислонился к стене. Вот будет весело, если на меня действительно напишут рапорт. "Ученик такой-то дразнил дементоров с риском для жизни последних..." Снейп опять рассердится.
- Что за шум? - Кто-то за моей спиной спускался со второго этажа, громко топая ботинками по железным ступеням.
- Да вот… - проговорил мужчина в черной шапке, указывая палочкой в мою сторону. - Дементоры чуть парня не заманили.
- Этого? Ну, этого так просто не заманишь.
Я обернулся и увидел одного из знакомых Пожирателей: он регулярно дежурил у ворот школы, и мы всегда обменивались приветствиями.
- Знаешь его? - спросил патрульный.
- Знаю, - проговорил Пожиратель, останавливаясь рядом. - Это он Сивому его поганую башку снес.
Патрульный за столом пристально осмотрел меня с ног до головы.
- Метку покажи, - потребовал он.
Я засучил рукав.
- Тейлор, оставь его, - миролюбиво сказал Пожиратель. - Наверняка он не нарочно сюда забрел. Кому охота лишний раз с дементорами встречаться.
Тейлор взглянул мне в глаза со странным выражением, сочетавшим в себе интерес и презрение, словно не зная, какую из этих эмоций предпочесть.
- Не нарочно, - медленно повторил он. - Ну разумеется, не нарочно. Только вот если бы эти твари тебя все же заманили, Метка бы не спасла, и твой папаша лишился перспективного наследничка…
- Я ее не за фамилию получил! - рассвирепел я, шагнув к столу и вытягивая вперед левую руку. - Не за папочкины услуги и не потому, что за меня кто-то просил!
- Кончай придираться, он не из этих, - Пожиратель опустил руку мне на плечо. - У него и родителей-то нет.
После недолгого молчания Тейлор спросил:
- Зовут как?
Я назвал имя.
- Ладно, Линг Ди. Рапорт на тебя я все равно составлю - в следующий раз будешь думать, где гулять. А теперь марш отсюда. - Он указал палочкой на дверь, и та с грохотом открылась. - Живо.
Препираться я не рискнул - этот не станет церемониться, - и вышел из комендатуры. Взяв курс на "Кабанью голову", я постарался успокоиться и не злиться на Тейлора за его провокацию: конечно, ему хотелось знать, кто я такой - сынок богатых аристократов, один из тех, кто получил Метку лишь потому, что Волдеморту было выгодно дружить с сильными мира сего, или попавший в поле зрения Темного Лорда благодаря собственным талантам, как сам Тейлор и его товарищи, наверняка участвовавшие в сражениях первой войны и отмеченные не за чистокровность или большой капитал, а за свои дела. Я понимал, что это были за дела, но ведь на войне как на войне, разве нет?
Аберфорт, наконец, открылся; когда я вошел в его заведение, он стоял посреди зала и следил за тем, как несколько тряпок оттирают ближайшие к двери столы. Мысль о его экспериментах уже давно не вызывала у меня смех - с точки зрения большинства людей мои эксперименты выглядели не менее сомнительными.
- Принес что-нибудь? - вместо приветствия сказал бармен. Я только вздохнул – все же меркантильный он тип. Аберфорт махнул палочкой, и тряпки перелетели на другие столы.
- Кто такой Тейлор? - поинтересовался я, усаживаясь на табурет.
- Это который Тейлор? Почтальон? - спустя несколько секунд спросил Аберфорт. Я не сомневался, что он прекрасно понял, кто имелся в виду, однако уточнил:
- Нет. Который в комендатуре.
Аберфорт молчал, стоя ко мне спиной и следя за своими тряпками. Наконец, он закончил уборку и прошел в подсобное помещение. Оставив тряпки в маленькой комнатушке, он вытащил из-под стойки зеленую бутылку без этикетки, свинтил крышку и сделал глоток.
- Этот Тейлор, - наконец, проговорил он, - комендант Хогсмида. Что у тебя с ним за дела?
- Он составил на меня рапорт, - ответил я.
Аберфорт, поднесший к губам бутылку, едва не поперхнулся.
- Рапорт? Тейлор составил на тебя рапорт? - со смешком переспросил он. - И когда ты только все успеваешь... – Хозяин "Кабаньей головы" сделал новый глоток. - Чем же ты ему насолил?
- Тем, что гулял у дома дементоров.
Аберфорт постучал горлышком бутылки по голове. Я усмехнулся.
- Тейлор – комендант Хогсмида, - повторил Аберфорт. - Он следит за порядком, пасет дементоров, ищет в округе магглорожденных беглецов, хотя вряд ли кому-то из них взбредет в голову здесь появляться. - Бармен сделал паузу. - У него руки по локоть в крови. В первую войну он возглавлял группу, занимавшуюся ликвидацией лучших колдунов Министерства. Никакая охрана не спасала. Когда Сам-Знаешь-Кто пропал, Тейлор тут же покинул Британию… а теперь, как видишь, вернулся.
- Если он такой крутой, то почему сидит здесь? – спросил я. – Вряд ли с его способностями имеет смысл быть каким-то комендантом.
- Вопрос хороший, - Аберфорт убрал бутылку и посмотрел на меня. – Если сюда поставили такого человека, значит, смысл в этом есть.
Я задумчиво кивнул, сделав вид, будто и сам озадачен подобным фактом, однако в голове уже теснились объясняющие его идеи. Так укреплять Хогсмид требовалось лишь в том случае, если это место было важно для Волдеморта. Тейлор контролировал деревню и окрестности, мог получать от пауков информацию о происходящем в Запретном лесу и наверняка был в курсе того, что творится в Хогвартсе, все тайные выходы из которого по приказу Министерства перекрыли еще в августе. Ведь там, где можно выйти, можно и войти...
- Ты случайно не знаешь, чем сейчас занимаются остальные дементоры? – спросил я.
- Кое-кто в Министерстве, при Комиссии по магглорожденным, - неторопливо ответил Аберфорт. – Из Азкабана они официально ушли, но что там происходит на самом деле, одному Мерлину известно.
- То есть других таких мест, где дементоры что-то стерегут, нет?
Аберфорт снова посмотрел на меня, на этот раз более внимательно.
- Я таких мест не знаю, - сказал он с ударением на первом слове.
Мне вспомнилась хижина, где мы с Дамблдором побывали больше года назад – пустая, полуразрушенная хибара у дороги, укрытая неизвестными мне чарами, которые, возможно, отводили от нее внимание магглов, заставляли их испытывать страх или вызывали сердечный приступ у тех, кто касался старых досок двери. Какова вероятность, что где-то на обширной территории вокруг Хогвартса Волдеморт прячет один или даже несколько своих крестражей? Судя по такой охране, вероятность была высока, если, конечно, он не берег что-то другое. А окажись я прав, где именно могли храниться крестражи и как выглядеть?
Чтобы сделать какие-то выводы, мне не хватало информации: Дамблдор рассказал о них только потому, что я случайно подвел разговор к этой теме. Ладно, пусть так, и крестражи – не моя забота, по крайней мере, сейчас…
- Ты не слышал, почему умер Аластор Хмури? – спросил я, когда Аберфорт, уходивший на время в подсобку, вернулся обратно.
- Что это тебя сегодня на вопросы прорвало? – недовольно проговорил он. – Глотни-ка лучше. – Аберфорт достал из-под стойки бутылку сливочного пива. "Вот хитрец", подумал я, но пиво взял. – Не знаю, что именно там случилось, - продолжал Аберфорт, краем глаза следя за тем, как я открываю крышку, - только была на юге какая-то заварушка, еще летом, до переворота. – Он снял с крючка полотенце. - Ты пей давай, как-никак в бар пришел…
Я просидел у Аберфорта до пяти часов, однако ничего интересного больше не узнал, разве что услышал в свой адрес несколько нелестных фраз от появившегося во второй половине дня Нордманна, до которого уже дошли слухи о моей прогулке у дома дементоров.

Не знаю, кому Тейлор отправлял свой рапорт, но ни Кэрроу, ни тем более Снейп меня к себе не вызывали. Возможно, с точки зрения Снейпа ничего особенного не случилось: подумаешь, вышла пара дементоров на меня поглазеть. Мой послужной список включал вещи и похуже.
В день своего рождения я получил письмо: ближе к концу завтрака передо мной опустилась удивительной окраски небольшая сова, серовато-синяя птица с широко расставленными глазами и оранжевыми перьями по краям крыльев. Я вопросительно взглянул на Пирса.
- Не смотри на меня так, - сказал он. – Мы сов не меняли. Это не от отца.
Аккуратно вынув письмо, я отметил высокое качество бумаги, пытаясь угадать, от кого оно могло придти, однако все мои предположения были слишком экзотическими и потому ошибочными. Письмо оказалось из банка Гринготтс. Банк поздравлял своего клиента с днем рождения и прилагал к поздравлению последнюю выписку со счета. Денег на нем немного прибавилось – видимо, за каталог.
Это письмо стало единственным подарком. Мы уже давно перестали отмечать наши дни рождения; Дамблдор, который с первого курса дарил мне какие-нибудь художественные принадлежности, был мертв, а Снейп вообще не баловал своим вниманием – ни положительным, ни отрицательным. Встреча после попытки похищения меча оказалась единственной за все три месяца учебы. Близился декабрь, и я не представлял, насколько директор доволен или недоволен моими действиями и как Пожиратель, представляющий здесь Темного Лорда, и как член Ордена Феникса, следящий за тем, чтобы с учениками в школе не приключалось ничего непоправимого.
Все эти месяцы не было вестей и от Добби. Я очень надеялся, что он не расслабляется, приглядывая за тюрьмой хотя бы по вечерам, после отбоя, но на кухню не заходил – там частенько отиралась Алекто Кэрроу, любившая покомандовать эльфами и полакомиться какими-нибудь сладостями.
Кто бы ни занимал министерские кресла, выпускные экзамены они не отменяли. Профессора продолжали стращать нас грядущими испытаниями, и даже мне иногда становилось неуютно при мысли о том объеме сведений, который предстояло запомнить по истории, начиная с древних времен, когда колдуны были легитимными шаманами и не скрывали своих способностей, переходя к Средним векам с их Статутом о секретности, и заканчивая новейшей историей, в том числе и дуэлью Дамблдора с Гриндевальдом в конце Второй мировой войны.
… - Профессор Макгонагалл, а можно вопрос? – поднял руку Симус Финниган.
- Можно, если он касается этики и философии трансфигурации, - ответила профессор.
- Помните, когда на четвертом курсе Малфоя превратили в хорька, это было этично или нет?
Большая часть учеников расхохоталась. Только что Макгонагалл с трудом утихомирила активных спорщиков на тему, предложенную к обсуждению сегодня: почему, несмотря на возможность трансфигурировать предметы, колдуны не применяют трансфигурацию в производстве? Сперва я не понял, как это связано с этикой – дело здесь было в физике, в той нестабильности, которую получали трансфигурированные вещи, рано или поздно (в зависимости от силы колдуна) возвращавшиеся к исходной форме, - однако дискуссия быстро свернула к исследованию морального облика волшебника, пользующегося неограниченной возможностью трансфигурировать едва ли не всё, что только подвернется ему под руку.
- Мистер Финниган, не думаю, что имеет смысл обсуждать этот эпизод, - неодобрительно проговорила Макгонагалл, игнорируя смех. – Разумеется, это было неэтично – мы не наказываем учеников, превращая их в животных.
- А зря, между прочим, - заметил Финниган, - это куда гуманнее, чем заставлять провинившихся чистить подвал с троллями.
Все снова начали смеяться.
- Большое спасибо, что ты так обо мне заботишься, - переждав шум, сказал я Симусу, приложив руку к груди и слегка склонив голову. – Я бы тоже предпочел превращать учеников в животных вместо того, чтобы каждый день нюхать грязные клетки. Хочешь, вынесу твое предложение на совет школьной администрации?
- Попрошу тишины! – Макгонагалл быстро подняла палочку. – Все достаточно навеселились. Запишите теперь домашнее задание…
Финниган уже не улыбался, враждебно глядя на меня. Я отвернулся. Может, правда вынести, чтобы эти придурки почувствовали, наконец, ответственность за свои слова и дела? Мне представились тюремные камеры, преобразованные в многочисленные клетки, как в зоомагазине или в ветеринарной клинике, и запертые в них животные… Нет уж, пусть лучше будут тролли – там, по крайней мере, клеток всего две.
После звонка на перерыв меня остановила Макгонагалл. Я уже собрал вещи и готовился покинуть аудиторию вслед за Пирсом и Ноттом, когда она подошла ко мне и, пристально взглянув в глаза, спросила:
- Я надеюсь, вы понимаете, что Симус просто неудачно пошутил?
- Я-то понимаю, - ответил я. – А он понимает, что сейчас не время для неудачных шуток?
Макгонагалл помолчала, потом сделала шаг в сторону.
- Всего хорошего, мистер Ди.
Направляясь в класс Слагхорна, я испытывал раздражение и досаду. Симус, видите ли, неудачно пошутил, а злобный Пожиратель и король троллей Линг Ди немедленно воспользовался ситуацией, чтобы изобрести очередное наказание! Она это серьезно? И у кого из нас на самом деле нет чувства юмора?
Вечером я снял с полки новенькую книжку о тибетских практиках, направленных на достижение чистого видения и избавление от двойственности восприятия, благодаря чему, согласно обещаниям авторов, колдун обретал внутренний покой и очищал магические поля, усиливая свои способности. Как обычно, эти практики преимущественно касались изменений в сознании, а не физических упражнений. Я так давно не читал ничего подобного, что проглотил за раз почти треть книги и лег спать, когда время близилось к полуночи.
Кажется, я только закрыл глаза и даже не успел уснуть: кругом была темнота, а кто-то тянул и тряс меня за уши так, словно пытался отодрать их от головы. Схватив лежавшую у подушки палочку, я сел, и комнату озарил тусклый Люмос.
- Линг Ди должен немедленно спуститься в тюрьму! - сидевший у меня на груди Добби отпрыгнул к спинке кровати и теперь щурился от света. - Скорее, скорее, пусть он поспешит!
Хлопок – и эльф исчез. Я мигом натянул джинсы, сунул ноги в кроссовки и выскочил из спальни.
Тюрьма была совсем рядом – наверх из подвалов, через холл у дверей, ведущих в Большой зал, по коридору мимо каморки Филча, открыть вход в стене и вниз, по спиральной лестнице. Чтобы добраться до железной двери с колючим венком, мне понадобилось не больше тридцати секунд.
Взмахнув палочкой, я произнес пароль - и ничего не случилось. Дверь оставалась закрытой. Уже понимая, в чем дело, я на всякий случай повторил пароль и коснулся палочкой двери. Нет, конечно нет... Кэрроу подстраховался точно так же, как и я, когда временно менял пароль от бассейна, желая побыть там один - или, с некоторых пор, вместе с Миллисент. Впрочем, здесь против нового пароля все же было средство: оставленный мне Дамблдором ключ.
Несмотря на риск, я был вынужден воспользоваться заклинанием аппорта. Бежать обратно за ключом, потом снова возвращаться... это слишком долго, можно опоздать. Я не очень хорошо знал ключ, не таскал его с собой и хранил в тумбочке - мало ли, вдруг поля Метки способны его повредить, - но все же иногда держал в руках. Закрыв глаза, чтобы поточнее его представить, мысленно ощутить гладкую поверхность, ту тяжесть, с которой он ложился в ладонь, я вытянул вперед руку и произнес заклинание.
Ключ из черного металла переместился ко мне целым и невредимым. Едва вставив его в замочную скважину, я почувствовал покалывание в кончиках пальцев; еще секунда, и дверь начала отворяться. Сунув ключ в карман и держа перед собой палочку, я вошел в тюрьму.
Мне представлялось, что сейчас я услышу крики, плач, увижу какие-нибудь жуткие сцены, но в тюрьме было тихо. Над одной из камер ближе к карцеру висел светящийся шар. Из-за многочисленных решеток я не мог разглядеть, что там происходило, и надеялся, что меня оттуда тоже не видно. Единственный шанс на победу заключался во внезапности - получи Кэрроу преимущество, и мне не удастся его одолеть; максимум, на что я мог рассчитывать, это уйти в оборону, что было равнозначно поражению.
Я выпустил патронуса прямо к шару над камерой. Внезапнее некуда, подумалось мне. Иллюзий я не питал: патронус не был абсолютным оружием, Флитвик избавлялся от него одним взмахом палочки, и Кэрроу наверняка умел не хуже. Но все-таки его можно было застать врасплох. Вряд ли замдиректора предполагал, что кто-то узнает, где он находится в эту минуту, и обойдет новый пароль на двери.
Патронус материализовался перед деревянными нарами, на которых я увидел Кэрроу, склонившего голову к уху сидящей рядом с ним девочки с длинными светлыми волосами. Одной рукой он обнимал ее, поглаживая по плечу, другой расстегивал пуговицу на голубой блузке. В первое мгновение мне показалось, что девочка под Imperio - она сидела спокойно, с безучастным выражением лица, - но когда перед ней возник патронус, она дернулась назад, стукнувшись головой и спиной о прутья решетки и в страхе распахнув глаза.
Кэрроу окаменел. Я был уверен, что он станет сопротивляться, хотя бы попытается вытащить палочку, но Кэрроу превратился в статую, глядя на патронуса так, словно это была сама смерть. Патронус сделал шаг, протянул лапу и сомкнул пальцы на его шее. В таком положении он поднял Кэрроу с нар и вывел в проход. Тот не проронил ни звука, послушно следуя за патронусом и не сводя с него глаз. Я вошел в камеру и сел там, где только что сидел Кэрроу.
- Где твоя палочка? - Я старался говорить спокойно, хотя давалось мне это непросто. Девочка молчала, глядя на меня с таким же ужасом, с каким несколько секунд назад смотрела на патронуса.
- Здесь, у него? - я кивнул на Кэрроу. - Или осталась у тебя в спальне?
- В спальне, - прошептала она.
- Хорошо, - сказал я, хотя ничего хорошего в этом не было. - Ты найдешь отсюда дорогу одна?
Девочка кивнула.
- Тогда иди, - проговорил я и встал. Девочка, однако, не шевелилась.
- А моя мама? - спросила она тихо. - Ее теперь уволят?
Я бросил взгляд на Кэрроу.
- Это он тебе сказал?
Девочка снова кивнула.
- Никто твою маму не уволит, - ответил я. - Он тебя только пугал.
Девочка смотрела на меня с недоверием, и это была правильная реакция - реши Кэрроу отомстить, я бы не смог помешать ему и вряд ли вообще узнал бы об этом, - но после моих слов она, наконец, покинула тюрьму, и я почувствовал себя гораздо свободнее.
- Кто ее мать? - спросил я, подходя к застывшему перед патронусом Кэрроу. - Уборщица какая-нибудь? Машинистка? Официантка? Без мужа, из бедной семьи, одна растит ребенка... Как же вы все предсказуемы. - Я покачал головой. - Если мне не изменяет память, эта девочка из Хаффлпаффа, верно? Вы ведь думали: ну что такое профессор Спраут - безобидный ботаник, даже если она узнает, то все равно ничего не сможет сделать. Но если я пойду сейчас к ней и расскажу, что видел, наутро от вас даже перегноя не останется. Некоторые наши растения очень любят мясо и умеют быстро его переваривать. Мы пытались спасти вас, профессор Кэрроу, но у них такие цепкие лианы, и они так быстро расщепляют белки...
Я с деланным сожалением вздохнул. Кэрроу молчал. Разумеется, он мне не верил и ждал, что же я предприму на самом деле.
Я направился к выходу из тюрьмы, коснувшись сознания патронуса, который вместе со своим пленником неторопливо последовал за мной.
- К Снейпу, - бросил я, не оборачиваясь и осветив палочкой темную лестницу.
Тут Кэрроу все же пробрало.
- Нет! - захрипел он, протягивая ко мне руку. - Нет, стой!..
С моих плеч точно камень свалился - я был искренне рад услышать эти слова. Промолчи Кэрроу сейчас, и это бы доказывало, что Снейп мог знать об интересах своего зама, или, по крайней мере, ничего бы ему не сделал, узнав. Тогда передо мной вставала сложная этическая дилемма, о которой неоднократно предупреждал Флитвик и которая до сих пор позволяла мне спать спокойно. Но раз Кэрроу испугался, все было хорошо и правильно. Я не стал останавливаться сразу, чтобы он не подумал, будто меня так легко убедить. Лишь когда Кэрроу оказался перед дверью на спиральную лестницу, а я услышал еще несколько "пожалуйста" и "нет", патронус встал и отнял лапу от его горла.
- Как... как ты сюда попал! - выдохнул Кэрроу, потирая шею и косясь на патронуса. - И убери от меня эту тварь, бога ради...
- Ну конечно, - саркастически сказал я. - Будто я не знаю, как лихо вы с палочкой управляетесь.
- Дурак, - пробормотал Кэрроу. - Ничего-то ты не понимаешь. - Он снова посмотрел на патронуса, потом на меня. - Думаешь, поймал преступника, герой... А сам? Сам-то ты кто?
- Речь не обо мне! - разозлился я, и патронус тихо зашипел.
- А о чем? - грустно спросил Кэрроу. - О чем речь? Чего ты хочешь?
- Разве непонятно? - удивленно проговорил я. - Чего я могу хотеть? Разумеется, чтобы вот этого... - я указал на камеры, - никогда больше не было!
- И все? - Кэрроу помолчал, уже не обращая внимания на патронуса, который в это время пробовал на зуб ближайшую решетку, а потом сказал:
- Не обольщайся, Ди. Ты не лучше меня. Ты - такой же.
- Я не развращаю детей! - рявкнул я.
- Нет, нет, конечно нет, - Кэрроу отрицательно качнул головой. - У тебя что-то другое. У всех нас что-то свое. - Он выглядел необычайно спокойным, даже умиротворенным. - Темный Лорд это видит. У него много сторонников, но Метки достаются не всем. Я иногда думаю, может, мы были помечены еще до того, как ее получили? - Он шевельнул левой рукой. - Вот Северус, например, считает, что это Метка изменяет людей, какие-то там ее поля-шмоля... - Кэрроу горько усмехнулся. - А мне кажется, никого-то она по большому счету не меняет. Просто выносится на поверхность всякая муть и гниль, которой в остальных нет. И у тебя так. - Он посмотрел мне в глаза. - Потому что будь ты другим, то уже давно отвел бы меня к Снейпу и не слушал бы никаких причитаний. А ты, Ди, стоишь здесь передо мной и вычисляешь: вот настанет однажды удобный момент, и припомнишь ты старому мерзавцу все, что он тут вытворял. Так что, мальчик... - он печально вздохнул, - Повелитель не ошибается.
Шар над камерой почти погас; патронус, окруженный тусклой малиновой аурой, ходил по проходу и кусал решетки, руководствуясь какими-то своими недоступными мне мотивами.
- Ты ведь знал, да? – спросил меня Кэрроу уже с другой интонацией. – Знал с самого начала?
Я нехотя кивнул.
- И молчал, - удовлетворенно резюмировал он. – Следил. Ждал. И Северусу ни слова, ни намека… Надеюсь, это не потому, что ты считал, будто он в курсе? В отличие от тебя, он не стал бы церемониться, сразу бы вызвал дементоров. – Кэрроу снова вздохнул. – Ладно, Ди, пошли-ка отсюда. И убери своего зверя – неужто ты до сих пор считаешь, что я могу тебе навредить?
- Думаю, можете, - сказал я, просто чтобы что-то сказать и не чувствовать себя так погано. Кэрроу ничего не ответил, лишь покачал головой, развернулся и начал подниматься по лестнице, не дожидаясь, что я последую за ним.
Мне не хотелось возвращаться в спальню. Я сел на ступеньку у входной двери, напротив прохода, по которому гулял патронус, и стал смотреть, как он развлекается с решетками. "А ведь это отличное место для тренировок", вдруг подумалось мне. После нападения Пожирателей Выручай-комната казалась уже не комнатой, а проходным двором, да и бегать каждый раз на седьмой этаж было лень. Тюрьма же находилась совсем рядом. Дрессировать патронуса я не собирался – мне хотелось изучить некоторые заклинания чар, поэкспериментировать с упражнениями из тибетских книг, проверить кое-какие заклятья трансфигурации из университетского практикума… Хлопок аппарации вывел меня из раздумий: рядом возник Добби, чья кожа в свете ауры патронуса казалась серовато-пурпурной.
- Линг Ди его отпустил, - обвиняющим тоном произнес эльф. – Это потому, что он тоже Пожиратель?
- А что я должен был делать? – спросил я устало. – И ему голову отрубить?
- Его не жалко, - сказал Добби.
- Никого не жалко, - ответил я. Добби недовольно молчал, и я продолжил: – Теперь Кэрроу вряд ли появится здесь после отбоя, но если тебе не влом…
- Я буду следить, - кивнул эльф и исчез. Я вздохнул, поднялся на ноги и убрал патронуса, мгновенно оказавшись в полной темноте. Несколько секунд я наслаждался ею, представляя, будто вокруг меня во все стороны простирается необъятное, бескрайнее пространство, а потом зажег Люмос, вышел на лестницу и закрыл за собой тюремную дверь.

- Ты сегодня злой, - сказала Миллисент.
Я сел, взял лежавшую у рюкзака футболку и натянул ее на плечи, думая, что тут можно ответить.
- Кэрроу поднял меня ни свет, ни заря, еще шести не было, - проговорил я, не оборачиваясь. - Какие-то идиоты разрисовали стены бездарными граффити.
- Да неужели, - усмехнулась Миллисент. - И он хотел, чтобы ты увидел их с утра пораньше?
- "Отряд Дамблдора объявляет сбор", - процитировал я. - Лучше бы написали: "Здесь был Поттер".
- Ты ведь тоже состоял в этом отряде? - полувопросительно сказала Балстроуд и села вслед за мной. - Кэрроу думал, ты можешь что-то знать?
- Тут и знать нечего, - я продолжил одеваться. - Все и так понятно.
- Это рыжая малявка Уизли и Лонгботтом, - утвердительно произнесла Балстроуд. - Неужели Кэрроу не догадался?
- Он прекрасно обо всем догадался, - ответил я. - Но одних догадок мало. Нужны доказательства, свидетели, за руку поймать... В общем, из-за всех этих надписей и ночных прогулок Снейп возвращает несколько законов, которые действовали при Амбридж. Так что предупреди капитанов команд и председателей обществ – с понедельника им придется регистрироваться у Кэрроу.
- Что еще? - спросила Миллисент.
- Еще профессора снова будут дежурить по ночам, вместе с Филчем и миссис Норрис...
- Я не об этом, - перебила Балстроуд. - Ты злой не из-за надписей.
Действительно, надписи и старые законы были тут не при чем. После разговора с Кэрроу я не спал до утра, сидя в гостиной у камина и думая о том, что он мне сказал, о том, что говорил мне Снейп, а до него – Дамблдор, вспоминая, что я читал, слышал, видел и делал здесь, в Хогвартсе, или раньше, в интернате и на улице. Все мои поступки не взялись ниоткуда и не были обусловлены внешними обстоятельствами: они имели внутреннюю мотивацию и прекрасно ложились в рамки образного объяснения Кэрроу. Заметил ли эту "муть и гниль" Дамблдор? Риторический вопрос - конечно, да. Считал ли он, что такие качества можно преодолеть? Даже я так считал; по крайней мере, до сих пор мне почти удавалось это делать. Но думал ли наш покойный директор, что их надо преодолевать? Возможно, имеет смысл воспользоваться ими, как он воспользовался Снейпом, отлично понимая, что убийство Авадой и близко не походит на больничную эвтаназию, когда ты просто нажимаешь на кнопку, попрощавшись с безнадежно больным, или даешь ему какое-нибудь зелье Вечного покоя.
Однако я не злился. Напротив, та моя часть, что в Хогвартсе не осмеливалась высовывать голову, была рада: наконец-то ей дали подышать свежим воздухом. Что ж, примем ее и посмотрим, что получится. На глобальные выборы это не повлияет – сторонники Волдеморта хоть и похожи на меня, но одного такого сходства явно недостаточно для изменения моей точки зрения на бесперспективность и бессмысленность проводимой ими политики.
Следующие дни и недели мне очень хотелось встретиться со Снейпом. Той ночью я осознал: как хорошо, когда есть человек, с которым можно поговорить о таких вещах, спросить если не совета, то хотя бы мнения – и как плохо, когда такого человека нет. До сих пор в общении со мной Снейп не касался подобных тем; я не был уверен, что он захочет их обсуждать, но сейчас настал момент, когда мне требовалось услышать именно его.
Основным препятствием на этом пути оказался я сам, поскольку то и дело откладывал свой визит к директору. Сперва я выжидал время после разговора с Кэрроу, чтобы он не почувствовал смятения, в котором я тогда пребывал. Действительно, за все эти месяцы мне ни разу не пришло в голову обратиться к Снейпу, предупредить его, намекнуть на опасность, которую его зам представлял для учеников – я лишь хотел поймать Кэрроу на месте преступления и в будущем иметь против него серьезный козырь. Потом я объяснял свое промедление загруженностью учебой, возобновившимися тренировками, троллями, визитами к Аберфорту, обязанностями старосты… в общем, чем угодно. То, что Миллисент расценила как злость, было ощущением пустоты, возникшей после встречи с той своей частью, которую воплощал мой патронус; я был расстроен и пытался максимально безболезненно справиться с новым осознанием себя.
Хотя ничего этого я не намеревался объяснять Балстроуд, мне все же следовало помнить, что Миллисент вполне могла быть осведомителем Кэрроу, и ссориться с ней не стоило.
- Не из-за надписей, - ответил я. - Из-за их авторов. Кэрроу считает, что поскольку раньше мы... ну, не дружили, конечно, но и врагами не были, я должен с ними говорить, вразумлять, капать на мозги. Но у них на все один ответ, и ответ вполне прямолинейный. А то, что такое поведение лишь усиливает напряженность, они или не понимают, или того и добиваются. В итоге - замкнутый круг.
- Кстати, ты знаешь, что родители Лонгботтома - сумасшедшие? - спросила Балстроуд.
- В смысле? - не понял я.
- В прямом, - ответила Миллисент. - Они в первую войну были аврорами, а Пожиратели поймали их и запытали до такого состояния, что с тех пор они находятся в Мунго, под постоянным присмотром.
Я молчал, осмысливая сказанное.
- Тогда все понятно, - наконец, проговорил я. - На уговоры рассчитывать не стоит.
- Вот именно, - кивнула Балстроуд. - Придется тебе придумать что-то другое.
Это, конечно, было легче сказать, чем сделать. Я вновь обратился к Луне, ставшей посредником между мной и Лонгботтомом, обрисовал ей ситуацию с порочным кругом взаимной вражды между ними и Кэрроу, но Невилл моим аргументам не внял. Надписи продолжали появляться, Кэрроу бесился, и я знал, что он выпрашивает у Снейпа полномочий для большего контроля над школой.
Приближалась середина декабря. За все годы учебы я ни разу не видел, чтобы студенты так ждали рождественских каникул. Создавалось впечатление, что на это Рождество я останусь в школе один и получу, наконец, возможность временно насладиться тишиной и покоем. Мне надоела суета, погруженность в школьные дела и дрязги, бесполезные визиты к троллям, попытки достичь компромисса с ОД; я хотел отдохнуть от людей, побездельничать, заняться экспериментами, для которых требовалось больше времени, и, возможно, даже порисовать.
Стремление встретиться со Снейпом превратилось в навязчивую идею, но когда я, наконец, дошел до того состояния, в котором был готов подойти к нему и попросить об аудиенции, он проявил инициативу сам. В пятницу, придя в библиотеку после урока чар, я получил от мадам Пинс записку: директор ждал меня в девять в кабинете на седьмом этаже. Воодушевленный, я с энтузиазмом взялся за домашние задания, но вскоре осознал, что радоваться нечему. В памяти возникла сцена нашего разговора, так легко прерванного портретом Дамблдора. Какое влияние имеет портрет на Снейпа? Могу ли я чувствовать себя свободно и говорить все, что думаю, или некоторые мысли лучше придержать? Слишком поздно я понял, что надо было не терять времени и первому предложить Снейпу встретиться, только не в директорском кабинете с развешанными по стенам наблюдателями, а в его старом подвальном помещении с заспиртованными тварями.
Без минуты девять я назвал горгулье пароль, услышанный в ноябре от Кэрроу. Нетрудно догадаться, как Невилл с компанией проникли в кабинет, если Кэрроу орет пароли на весь этаж. Снейп стоял у дверей и зажигал свечи на черном канделябре. Угли в камине почти потухли; в сумраке шевелились портреты, Дамблдор протирал очки. Когда я вошел, Снейп посмотрел на меня в упор, и я ощутил знакомое прикосновение к сознанию.
- Садитесь, - через секунду сказал директор и продолжил заниматься свечами. Я сел в кресло, довольный проведенной проверкой. Мы словно обменялись невидимым рукопожатием, удостоверились, что мы - это мы.
- Я хочу знать, - проговорил Снейп, зажигая последнюю свечу и поворачиваясь ко мне, - что именно вы делаете, чтобы эти провокационные надписи об Отряде Дамблдора больше не появлялись на школьных стенах. А точнее, - добавил он, неторопливо проходя к своему месту за столом, - чего вы не делаете, чтобы это предотвратить.
- Пока их не поймают за руку, надписи будут появляться, - начал объяснять я. - С их точки зрения, такие вылазки вселяют в людей оптимизм, говорят о том, что не все так плохо, как кажется. Какой-то конкретной задачи они перед собой не ставят - только моральную поддержку. Я объяснял, чем все может закончиться, но для них это дополнительное доказательство злонамеренности... - несколько секунд я лихорадочно подыскивал в голове какое-нибудь нейтральное слово, но так и не найдя его, закончил, - режима и лишний повод продолжать в том же духе. Они смотрят на ситуацию совсем с другой точки зрения.
- Ну еще бы, - сказал Снейп задумчиво и, как мне показалось, немного рассеянно. - А кроме разговоров вы не видите других способов на них повлиять?
- Законных способов? - спросил я.
- Желательно, - с легким сарказмом ответил Снейп, поднимая на меня глаза. - Интересно, с каких это пор вы начали мыслить в терминах законности?
Я решил проигнорировать такую подколку.
- Законных не вижу, а незаконные до них и так доберутся.
Снейп смотрел на меня с усмешкой, и я добавил:
- Мне рассказали, что родители Лонгботтома серьезно пострадали в первую войну... так что для него это нечто вроде вендетты. Он просто так не остановится.
Директор перестал улыбаться.
- Да, - проговорил он, - вендетта... - и безо всякого перехода спросил:
- Скажите, мистер Ди, вы знаете, где сейчас находится Гарри Поттер?
В первую секунду я решил, что Снейп снова шутит, и хотел уже ответить, что Поттер, к сожалению, не счел нужным доложить, где он прячется, однако директор был серьезен. Он вызвал меня совсем не ради Лонгботтома и ОД, проблем досадных, но не слишком значительных.
- Нет, - сказал я, выжидательно глядя на Снейпа и не представляя, что последует за этим вопросом.
- А кто-то в школе может об этом знать?
Я подумал.
- Нет, - повторил я спустя полминуты, в которые директор терпеливо ждал моего ответа. - Если бы Поттер связался с кем-то из ОД, они бы отреагировали. Я бы заметил перемены в общении или в поведении.
Снейп молчал, глядя в окно и водя пальцами по ручке кресла. Прошло не меньше минуты, прежде чем он снова заговорил.
- Ваш патронус, - сказал он, - может найти его, как и любого, кого вы видели и хорошо запомнили. Максимальное расстояние, которое он преодолевает, мне неизвестно, но если вы без труда направили его в мой дом, радиус вашей работы достаточно велик. - Снейп повернулся ко мне. - Ваше счастье, что Темный Лорд не утруждал себя исследованием магии патронусов. В противном случае... - он замолчал. Я прекрасно понимал, что хочет сказать директор. В противном случае меня бы отправили ловить Поттера.
- Дело в том, - начал я, - что у патронуса есть свои ограничения. Некоторые заклинания влияют на него отрицательно, и он не может проходить или видеть сквозь них. Если Поттер укрыт такими заклинаниями, патронус не попадет внутрь, и пока я туда аппарирую и буду снимать охрану, ему вполне хватит времени, чтобы исчезнуть куда-нибудь еще.
- Да, - негромко проговорил Снейп, - об этом я тоже думал. Но... - он снова ненадолго замолчал, - возможно, в зимние каникулы вы все-таки займетесь его поисками.
- Он видел моего патронуса, - напомнил я. - И может знать о Метке.
- Знает, если слушает радио.
Радио? Я был удивлен - обо мне что, говорили по радио? Однако Снейп не стал заострять на этом внимание и продолжал:
- В любом случае, время пока есть. - Он указал на книгу в кожаном переплете, лежавшую у края стола. - До каникул прочтите и выучите страницы с закладками.
Заинтригованный, я взял книгу, из которой торчало несколько красных ленточек, и убрал в рюкзак. Снейпу, кажется, было больше нечего сказать, но я не мог позволить себе просто встать, попрощаться и выйти из кабинета.
- Сэр, я хотел узнать... - не слишком решительно проговорил я, чувствуя совершенно не нужное сейчас волнение. - Насчет того, что вы говорили о Метке.
Снейп смотрел на меня без всякого выражения, но я понимал, что вступаю на неизведанную территорию и вполне могу получить от ворот поворот.
- Эти перемены, они действительно из-за нее, или... все уже есть, а Метка - только катализатор?
Директор молчал, потом ответил:
- Я не знаю.
Только я собрался удивиться, как Снейп добавил:
- И не все ли вам равно?
- Мне не все равно! - поспешил возразить я. - Это ведь совершенно разные вещи!..
- Да? - перебил меня Снейп, выпрямляясь в кресле. - Неужели разные? И в чем разница? Хотите думать о себе хорошо, сваливать свои неприглядные поступки на Метку, или предпочитаете оправдываться тем, что все это в вас есть изначально?
- Я ничего не собираюсь сваливать на Метку! - возмутился я. - И ни за что оправдываться тоже!
- Тогда разницы нет, - отрезал Снейп. - Неважно, что откуда берется - важно, что вы с этим делаете. Уверен, такие вещи вы понимаете и без меня, и ничьи советы вам тут не нужны.
- Разница есть, - упрямо сказал я. – Метка – это как растение: если почва ему подходит, оно растет, если не подходит – погибает.
По лицу Снейпа было видно, что затеянный мной разговор ему совсем не нравится. Он встал, подошел к окну и распахнул его; в кабинет сразу же полетел снег, угли в камине стали темно-красными, огонь свечей задрожал от порывов холодного ветра.
- А сами? – спросил он, глядя на метель за окном. – Сами вы не знаете ответа? И что я могу сказать вам? – Снейп обернулся, глядя на меня в упор, как тогда, у входа. – Зачем вы вообще меня об этом спрашиваете! Прочтите какие-нибудь книжки; вы ведь их из рук не выпускаете - там наверняка есть все, что требуется...
Я вскочил, обиженный и рассерженный. Неужели ему так сложно со мной поговорить? Неужели я не заслуживаю ответа, обратившись к нему за помощью один-единственный раз в жизни?
- Не отсылайте меня к книгам! Я хочу услышать вас, то, что думаете вы, а не какие-то далекие и мертвые маги!
- Я не тот человек, чье мнение вам надо знать! - резко ответил Снейп. - Вы сами должны отвечать на такие вопросы, сами, понятно вам?
- А если Темный Лорд прав? Если он изначально видел эту почву, еще когда мы только встретились в том старом доме?
Снейп вдруг успокоился. На его лице появилось выражение досады и легкой брезгливости; он захлопнул окно и вернулся в свое кресло.
- Так вы говорили с Амикусом, - сказал он. - Тогда все ясно. Доморощенный философ... - в устах Снейпа это прозвучало как ругательство. - Сядьте, Ди.
Я сел, все еще немного обижаясь.
- Впредь увольте меня от фатализма Кэрроу, - попросил Снейп. - Все эти почвы, врожденные изъяны, "мы были помечены еще раньше"... Странно слышать о таком от человека, который прочитал едва ли не все выходившие в Англии труды тибетских магов. Вы ведь знаете – все зависит от нашего восприятия. Возможно, кроме него и его иллюзий вообще ничего больше нет.
- Вы так не думаете, - сказал я, - и говорите это специально, чтобы мне не отвечать.
Снейп усмехнулся:
- Я не хотел отвечать потому, что в голове у вас и так бардак, а если на ваших ментальных полках окажется еще и мое мнение... - он замолчал и вытащил палочку. - Но раз уж Амикусу удалось смутить вашу душу настолько, что за успокоением вы обратились ко мне, я, так и быть, отвечу на ваш вопрос.
Снейп махнул палочкой, и на столе возникла пластина, которую он подвинул к моей половине стола. Я взял в руки тяжелый прямоугольник и с изумлением увидел в нем собственное отражение. Несколько секунд я смотрел в зеркало, пытаясь разобраться, что все это значит, а потом по спине у меня побежали мурашки понимания. Я положил зеркало на стол и взглянул на Снейпа.
- Я... мне надо подумать, - пробормотал я, до краев переполненный мыслями и эмоциями. Снейп вежливо указал на дверь.
- Мистер Ди, - сказал он, когда я был уже у выхода. – Вы больше ничего не хотите мне сказать?
Держась за ручку, я повернулся к нему и уже спокойно ответил:
- Нет, сэр. Больше ничего.